«Здесь настоящие джунгли»

Когда Ао’нунгу впервые сказали навестить отца в его маруи, он ожидал ругани. Он шёл по плетёным мостам, которые соединяли маруи Ава’атлу, как тканая сеть, ломая свой мозг, пытаясь понять, чего ему стоит ожидать. Морской На’ви хорошо справлялся с тем, что не попадал в неприятности. Только что провёл успешную охоту, с чем отец поздравил его прошлой ночью. Не ввязывался ни в какие драки, не выходил туда, куда не должен был. За что отец мог его ругать? Когда Ао’нунг, наконец, добрался до знакомого маруи, где он родился, и увидел Цирею, стоящую снаружи, его сердце, казалось, упало в живот как камень, тонущий в волнах океана. — Цирея, всё хорошо? — спросил он, подходя к младшей сестре, осматривая её. Он хотел положить руку ей на плечо, но она быстро оттолкнула его. — Я в порядке. — сказала Цирея, оглядываясь на вход в хижину. Её голос понизился, и она прошептала. — Ты знаешь о чём идет речь? Ао’нунг молча покачал головой. — Я надеялся, что ты знаешь. — пробормотал он, чувствуя, как его уши оттягиваются назад. — Что-то не так? Цирея пожала плечами и повернулась, шагнув в помещение, Ао’нунг последовал за ней. Когда он зашёл и увидел, что его мать и отец стоят вместе, Ао’нунг встал на колени на деревянный пол, покрытый ткаными циновками, и склонил голову. — Оло’эйктан. Тсахи́к — уважительно произнес он, Цирея тихо повторила его слова. Он поднял голову и встретился с каменным взглядом отца. — Что-то случилось? — Да. — недовольно сказала его мать. — Нет, всё в порядке. — Ронал издала шипение, которое Тоновари демонстративно проигнорировал. — Ничего не случилось. — повторил отец Ао’нунга, прежде чем опуститься на землю. Его супруга сделала то же самое. — У меня для тебя есть задание. Для вас обоих. Уши Ао’нунга дёрнулись и краем глаза он увидел, как Цирея выпрямилась и с любопытством наклонила голову. — Вы знаете, что после поражения Небесных Людей, кланы мало что сделали для поддержания связи. — сказал Тоновари. Его голос в этот момент Ао’нунг сравнил с раскатами грома. Дети Меткайины, как и Ао’нунг выросли на историях о войне с Небесными Людьми. Они были пришельцами с далёкой планеты. Планеты, которую они разрушили своими глупыми действиями и эгоизмом к своей природе. Небесные Люди вторглись на Пандору и кланы, под призывом Торук Макто, сплотились, чтобы защитить свой дом. Ао’нунг родился вскоре после этого. Предположительно, Торук Макто был одним из Небесных Людей, что приняли форму На’ви, чтобы узнать их секреты. Но он предал свой народ, и помог спасти Пандору и всех её существ от их жестокости. — Ты — будущий Оло’эйктан. — произнёс Тоновари, снова привлекая к себе внимание Ао’нунга. — Сейчас самое подходящее время для создания связей. Торук Макто смог ненадолго объединить нас, но Небесным Людям всё же удалось разорвать эти связи, пока они были здесь. Мы должны заново сплести узы кланов, чтобы стать сильнее! Хоть старший На’ви этого не говорил, его сын прекрасно мог слышать несказанные слова. На случай, если что-нибудь ещё случится. Ао’нунг выпрямился и повернулся чтобы посмотреть на Цирею, что сидела рядом с ним. Её серьёзный взгляд был прикован к родителям, и Ао’нунг, поняв намёк, снова повернулся чтобы посмотреть на них. — Скоро исполнится двадцать лет со дня поражения Небесных Людей. Вы, Ао’нунг и Цирея, отправитесь в клан Оматикайя и будете жить с ними, в знак доброй воли. Вы узнаете их обычаи, свяжетесь с ними и заведёте союзников. Ао’нунг отступил назад, недоверчиво глядя на отца. — Как долго мы будем там? — спросил он, шок явно выражался на его лице. Тоновари повернулся и взглянул на Ронал, затем снова на своих детей, не изменяя при этом своего каменного выражение лица. — Девяносто затмений. Вы пройдёте их ритуалы точно так же, как и наши. Ты станешь одним из них, и поэтому, когда придёт твоё время стать Оло’эйктаном, кланы будут связаны. — отец был серьёзным, и тяжесть его слов опустилась на плечи Ао’нунга. Отправку Циреи он мог понять. Она была доброй и нежной, и определённо сблизится и создаст союз с Оматикайя. Но он был охотником, будущим Оло’эйктаном. Он был паршив в словах и имел склонность оскорблять людей. Ао’нунг чувствовал, что его отправка лишь усугубит ситуацию, но прежде чем он успел это произнести, его мать повернулась и остановила на нём свой острый взгляд. — Ты не посмеешь испортить эти узы, Ао’нунг. — сказала Ронал тоном, который больше напоминал команду, чем вотум доверия её сыну. И хотя теперь Ао’нунг был мужчиной, он всё еще съёживался, как когда-то, когда был ещё мальчишкой, прижав уши к голове и нервно теребя хвостом, под острым и непреклонным взглядом своей матери. — Их Оло’эйктан — Торук Макто. Заключение союза с ним принесёт мир Меткайине на десятилетия. Каждый клан уважает его и не посмеет воевать с его союзниками. Она вздёрнула подбородок и повернулась к Цирее, её взгляд стал мягче. Оба его родителя всегда относились к его младшей сестре нежнее. Она не попадала в большие неприятности, всегда делала то, что ей говорили. Не было причин быть с ней строже, нежели с Ао’нунгом. — Будешь держать его в узде, дочка. — Ао’нунг вздрогнул. Его мать продолжала. — Изучай путь Тсахик из Оматикайи. Она была ею дольше, чем я была жива, и жила, по словам Эйвы, даже во время войны с Небесными Людьми. Я знаю что у тебя есть жажда знаний, и если кто и может утолить её, так это Мо’ат. Цирея почтительно склонила голову, бормоча тихое подтверждение словам матери. Ао’нунг не мог не ворчать про себя, что не слышал таких добрых слов. Для старшего сына это всегда было: «не облажайся, Ао’нунг!», «не попади в беду!». Когда для Циреи это была всего лишь нежная похвала и наставление, даже от их суровой матери. — Ротхо будет сопровождать вас. — добавил Тоновари, указывая на что-то позади детей. Ао’нунг повернулся и увидел своего друга детства, который вошёл в маруи, ухмыльнувшись ему, прежде чем почтительно склонить голову перед Оло’эйктаном и аккуратно сесть рядом с ним. — Три — хорошее число. Сильное. Ротхо будет там как воин, как охранник для вас двоих. Не друг. Ао’нунг склонил голову. Хоть его тревога и уменьшилась после осознания того, что Ротхо, которого знал всю свою жизнь, будет сопровождать их, он всё равно не мог не замереть при мысли о том, что так долго будет находиться вдали от дома. Это будет не первый раз, когда Ао’нунг покинет Ава’атлу, но определенно будет самое долгое время, которое он проведет вдали от своего дома. От своего народа. Словно почувствовав его переживания, Ротхо тихо подвинулся к нему и переместил свой хвост так, чтобы он лег на хвост друга. Вес который он ощутил, приземлил его. — Когда мы уезжаем? — спрашивает Ао’нунг, поднимая подбородок, чтобы посмотреть на своих родителей. Тоновари снова повернулся к супруге. Однако на этот раз заговорила Ронал. — Завтра. Вы уйдете утром. Ма'Тоновари будет лететь с вами, пока вы не встретите людей Оматикайя на берегу моря, и они будут сопровождать вас до конца оставшегося пути. Вы должны добраться до их Родного Древа к затмению. — она повернулась и посмотрела на трёх молодых На’ви. — Вы будете почтительны, должны выполнять их приказы и соблюдать их порядок. Лес опасен, существа, которые вводятся в его глубинах совсем не похожи на тех, с которыми мы имеем дело в океане. Вы должны слушать их, если хотите выжить. — Да, Тсахи́к. — тихо произнёс Ао’нунг и склонил голову, как сделали и двое других На’ви, что сидели рядом. Тоновари поднялся и помог Ронал встать. — Вечером будет праздничная охота и большой пир, в честь вашего отплытия. Ао’нунг, — сын Оло’эйктана поднял голову и встретился взглядом с отцом. — Ты будешь вести охоту вместе со мной. Ао’нунг, а затем и Ротхо поднялись. Цирея продолжила стоять на коленях. Её глаза были закрыты, она беззвучно молилась. Ронал вышла из маруи с высоко поднятой головой. Прежде чем выйти, Тоновари остановился рядом со своим сыном. — Это не так долго, как кажется. — ободряюще пробормотал Оло’эйктан, опуская тяжелую руку на плечо Ао’нунга и сжимая его. — Ты будешь не один. У Торук Макто есть сын твоего возраста, следующий Оло’эйктан из Оматикайи. Он будет сильным союзником. — с этими словами Тоновари опустил руку и вышел из помещения, следуя за своей женой. — Ты знаешь, он прав. Я думаю, всё не так уж и плохо. — Ротхо подтолкнул Ао’нунга плечом и одарил другого На’ви ухмылкой, которая успокаивала и дразнила одновременно. — Думай об этом, как ещё об одном твоём приключении. У тебя даже есть возможность получить своего собственного икрана. Ао’нунг содрогнулся при одной мысли об этом. Икран был благородным зверем, но он скорее нырнёт под волны с илу, чем будет парить высоко над землёй. — Я надеюсь, что они позволят мне пропустить эту часть их традиции. — пробормотал он, получив смех Ротхо и похлопывание по плечу. — Быть так высоко над землёй. Это как-то, неестественно, что ли. — Я уверена, что это как освобождение. — сказала Цирея, закончив молиться и встала рядом с братом. Она сложила руки вместе и послала Ао’нунгу лёгкую улыбку с ямочками на щеках. — Так высоко, как будто никто не может коснуться тебя. — Да никто, кроме Торук. — Ротхо фыркнул через нос, отведя уши назад. — Я слышал, что Торук Макто освободил его после того, как Небесные Люди отступили. Сейчас только он, охотник, и я уверен, что икран и его наездник станут вкусной закуской. — Ротхо! — Цирея толкнула друга в плечо. — Прекрати это сейчас же. Торук никого не съест. Ротхо пожал плечами и вышел из маруи, дети Оло’эйктана последовали за ним. Он повернулся к друзьям и пошел спиной назад, сцепив руки за шеей, ухмыляясь во весь рот. — Есть причины, по которой только сильнейшие воины могут укротить его. Многие из тех, кто пытаются попробовать свои силы против него, попадают в его желудок или разбиваются на мелкие кусочки. Ао’нунг хмыкнул и несильно толкнул Ротхо в грудь, от чего На’ви, потеряв равновесие, с всплеском плюхнулся в воду. Громкий смех вырвался у старшего сына, даже Цирея начала хихикать, прикрыв рот рукой. Ротхо вынырнул и с острой ухмылкой смотрел на друзей снизу вверх. — Ты просто не хочешь признать что боишься. — дразнил он. — Я не боюсь. — фыркнул Ао’нунг, вздёрнув подбородок, как делала его мать, и скрещивая руки на груди. — Цирея права. Торук приручен и есть он никого не станет. Ротхо зацепил пальцами плетёный мост и поднялся на него, брызгая волосами, стараясь попасть каплями на друга, что до сих пор глумился над ним. — Продолжай говорить это себе, бро. Если это то, что заставляет вас чувствовать себя лучше. На этот раз, когда Ротхо снова упал в воду, его толкнула Цирея. Ао’нунг смеялся до тех пор, пока его живот и рёбра не начали болеть от смеха, а беспокойные мысли о том, что завтра им предстояло уйти из их родного дома, не вылетели из его головы.

***

Ао’нунг не мог не нервничать, садясь на своего tsurak в последний раз за девяносто затмений. Он осторожно соединил свою куру, создавая связь и повернулся, чтобы взглянуть на отца. Тоновари ехал чуть по даль с прямой спиной. Цирея, поскольку у нее не было собственного tsurak, следовала за тремя На’ви на спине своего илу. — Готов? — спросил Ротхо. Его tsurak явно уступал крылатому созданию Ао’нунга, паря рядом с ним. Он вдохнул, втягивая знакомый солёный воздух в лёгкие. — Я, вроде как, должен. — он бормотал себе под нос, изо всех сил пытаясь убрать напряжение с плеч. Tsurak дёргался и извивался под ним, чувствую нервозность Ао’нунга через tsaheylu. Тоновари, продвигаясь вперёд, развернулся к младшему На’ви, чтобы быть с ним лицом к лицу. — Ты совершишь великие дела. — сказал он сильным и гордым голосом, перекрывая шёпот ветра и бушующие волны, что преследовали их, как только они начали свой путь. — Вы окажете честь Меткайине своим присутствием в Оматикайя. Ао’нунг посмотрел прямо на отца и что-то в его взгляде смягчилось. В груди юного На’ви будто ослаб тугой коготь на его сердце. Оло’эйктан наклонил голову, а затем развернулся и двинулся вперёд. Ротхо, щёлкая языком, мягко призывая своего tsurak следовать за ними, рванул, догоняя Тоновари и его сына. Ао’нунг не мог не обернуться, глядя на Ава’атлу, от которой он отдалялся все дальше и дальше. Он видел детей На’ви, плескавшихся в воде с илу. Наблюдал, как охотники готовятся проплыть мимо рифа, а воины тренируются под волнами. Его глаза горели, и он изо всех сил пытался убедить себя в том, что слёзы из-за солёных брызг океана и сильного ветра, набирающего скорость при каждом порыве зверя под ним. Tsurak выдохнул воздух и из его жабр вырвались пузыри. — Я знаю. — сказал Ао’нунг, потянувшись вперёд, дабы погладить толстую и сильную шею существа. — Я не надолго. Его tsurak только фыркнул и продолжал проталкивать поток, который тянулся водянистыми пальцами, пытаясь потянуть их обратно к деревне.