«Здесь настоящие джунгли»

Ао’нунг был благодарен Оматикайя за то, что воины прибыли на тихо фыркающих pa'li, вместо визжащих икранов. Хотя он знал, что ему придется изучить обычаи Оматикайи и практиковать их традиции, одна из которых включала связь со своим собственным икраном, а так же полёты с ним, он не чувствовал себя комфортно, прыгая на спине гигантского небесного существа. Pa'li были похожи на илу в том, что они легко сближались и, в отличие от икрана или tsurak, не устанавливали связь с каким-то определённым всадником. Их использовали как обычное средство передвижения, а не как связанное существо, и, по сути, любой На’ви мог оседлать абсолютно любого лютоконя, который ему приглянулся. Ао’нунг сел на зверя, чьи поводья были переданы ему с небольшими трудностями, за что заслужил тихое хихиканье Циреи и дразнящую ухмылку Ротхо. Тяжёлое существо фыркнуло и покачало головой, повернувшись, чтобы посмотреть на Ао’нунга. — Привет. — тихо пробормотал Ао’нунг, поднося куру к дрожащим усикам шестиногого коня. Связь образовалась легко, и сразу же морской На’ви почувствовал как дёргается Лютоконь, как он пыхтел, а его бока расширялись под ним. Существо было спокойным и, казалось, был знаком с весом На’ви на спине. Его мысли были медленными, как густая мазь, которую мать Ао’нунга часто пережёвывала, чтобы залатать раны. Ао’нунг чувствовал себя немного неловко из-за того, что внутренне назвал животное глупым, поэтому он похлопал его по шее. На этот жест он ответил тяжёлым фырканьем. Воительница, которая, казалось, возглавляла экспедицию, развернула свое pa'li и резким движением руки указала на Ао’нунга и его спутников. — Подходите. — грубо сказала она оборачиваясь, чтобы оглянуться назад. Когда два воина по бокам от неё подгоняли свои pa'li вперед, их шесть копыт создавали странный ритм, цокая по каменистой земле. — Держитесь ближе. Лес опасен. Даже не подумав, pa'li Ао’нунга побрёл вперёд за воинами. Его сильные плечи двигались и перекатывались, а шестеро крупных ног поднимались и тяжело шлёпались о землю. Каменная поверхность утёсов быстро превратилась в мягкий мох, и когда лес начал сгущаться и окружать их, pa'li мгновенно пустились в галоп, будто их разумы вмиг объединились в одно целое. В конце концов, pa'li были стадными животными. Не будет преувеличением предположить, что у них была собственная tsaheylu, сформированная без использования куру. — Ао’нунг, смотри! — Цирея говорила, затаив дыхание, и когда старший На’ви повернулся чтобы посмотреть на неё, он видел её глаза широко раскрытыми от благоговения, когда она оглядывалась. — Красиво, не правда ли? Даже Ротхо выглядел потрясённым, когда с открытым ртом наблюдал за лесом, распахнув глаза так же, как и Цирея. В тот момент, когда pa'li вошли под покров толстого навеса, их Танхи начали светиться и мерцать, а перекатывающиеся мышцы заставляли биолюминесцентные веснушки сверкать, словно ожившие созвездия на небе. Ао’нунг посмотрел на свои руки и обнаружил, что его собственные Танхи загорелись, отбрасывая лёгкое сияние на кожу. Хоть Альфа Центавра всё ещё стояла высоко в небе, только маленькие проблески света достигали нижней части лесной подстилки, где pa'li мчались под кронами деревьев. Их тяжёлые удары копыт звучали словно учащённое сердцебиение. Лес был таким… зелёным. Ао’нунг привык к бескрайней и сверкающей синеве океана, бледной и водянистой голубизне безоблачного неба. В джунглях земля была покрыта мягким мхом, который слабо светился зелёным в сумеречной тьме. Высокие деревья ощетинились ярко-зелёными листьями, их корявые стволы были покрыты вьющимся мхом, который излучал лёгкое свечение от любого прикосновения, и густыми лианами, которые, казалось, тянулись к небу. Ао’нунг так же не мог не заметить мелодию. Он знал что в Оматикайя поют, и, сидя и слушая звуки леса, понял почему. Стук шагов pa'li, похожий на тяжелые барабаны, щебетание и трели лесных икранов, тихий стон искривлённых ветвей, раскачиваемых ветром, далекий пронзительный смех нантанга. Звуки скручивались и переплетались, как тщательно завязанные узлы рыболовной сети. Он чувствовал это. Здесь он мог слышать низкий гул Эйвы, то, как деревья дрожали от её дыхания и земля, казалось, двигалась от её движений. Возможно, это было из-за самого леса, а возможно, из-за его связи с pa'li, которые, как казалось, сверхчувствовали присутствие Эйвы, несмотря на свои вялые мысли. В любом случае, у Ао’нунга перехватило дыхание от всей этой красоты. Один из воинов замедлился, позволив своему pa'li идти шаг в шаг со зверем Ао’нунга. Танхи воина мерцали под навесом, глаза его сияли ярко-жёлтым цветом, а зрачки расширились из-за темноты. — Тебе следует закрыть рот. — сказал воин, а Ао’нунг не мог не думать о том, как звучал его голос. Словно песня. Он слышал от своего отца что Оматикайцы были певцами, но он не ожидал, что их слова будут звучать как напевающие тексты даже тогда, когда они произносили. — Жуков ловить будешь. Ао’нунг закрыл рот и бросил на него раздражённый взгляд. Воин в ответ ухмыльнулся ему, от чего его глаза сузились, а Танхи отбрасывали мягкие тени на его угловатом лице. Юные На’ви Меткайины не могли не думать о том, что он красивый воин. Его плечи были сильными, а глаза весело блестели так, как будто он думал о какой-то шутке, которую нашёл смешной, и только и ждал, чтобы рассказать её кому-нибудь. Бусины, украшающие его косы, щёлкали когда его голова двигалась, а единственная коса упала ему на лоб, когда он повернулся чтобы посмотреть на Ао’нунга. — Я прожил в этих местах всю свою жизнь, но каждый раз, когда вижу их, у меня перехватывает дыхание. — Воин напевал, осторожно покачивая головой взад-вперед, словно переходя к песне, которую мог слышать только он. Или, возможно, это была песня джунглей. Песня, которую Ао’нунг еще не научился слышать. — Хотел бы я снова увидеть это в первый раз. — Как твоё имя? — выпалил Ао’нунг. Его pa'li фыркнул, словно забавляясь, и воин повернулся к Ао’нунгу с ухмылкой. Он уже было открыл рот чтобы заговорить, как вдруг pa'li замедлились. Бег их перешёл в рысь, а затем в ровный галоп. Женщина-воин во главе группы, с ухмылкой повернулась к приезжим, указывая вперёд на то, что напоминало им стену. — Добро пожаловать на Великое Древо. — объявила она с гордостью. Ао’нунг сразу понял, на что он смотрит. Это был ствол очень массивного дерева. Корни, что были крупнее pa'li, вырастали из земли и уходили под неё же, словно илу, выпрыгивающие из-под волн океана в Ава’атлу. Мох и другие различные растения, названия которых Ао’нунг не знал, словно пролемуры, карабкались по внушительному стволу древа. Биолюминесценция мерцала и светилась на растениях, которые, подобно живым созданиям, дышали и расширялись. Ао’нунг видел, как воин рядом с ним запрокинул голову, и сделал то же самое, потрясённо втянув лесной воздух, когда увидел разноцветный и колеблющийся навес над головой. Сотни икранов, как горных, так и лесных вариаций, карабкались по ветвям деревьев или парили по переплетающимся стволам Великого Древа. Щелчки трелей и прерывистое шипение представляли собой какофонию звуков, которая напомнила Ао’нунгу о том, каково это, плавать со стаей илу. Их постоянные щелчки и трели эхом разносились по воде. — Если ты не закроешь рот, одна из мам икранов сможет за просто накормить тебя остатками еды. — воин, рядом с Ао’нунгом, со смехом сказал это, прежде чем грациозно спуститься с pa'li. Существо фыркнуло и уткнулось носом в его руку, прежде чем повернуться и побрести обратно в лес. Ао’нунг осторожно соскользнул со своего pa'li, нерешительно похлопав его по морде, прежде чем тот повернулся и последовал за своим сородичем, не без рывка своего длинного хвоста, который чётко прошёлся по лицу морского На’ви. Цирея подошла к своему брату. Её глаза всё ещё были широко раскрыты, словно, трепеща от красоты этого места, когда она вглядывалась в происходящее вокруг. Ротхо, похоже, оправился от восторга, а потому занял более оборонительную позицию рядом с Ао’нунгом. Его взгляд постоянно скользил по куполу, и, как забавно подметил Ао’нунг, он подпрыгивал каждый раз, когда один из икранов шипел или визжал. — Подходите. Мы отведём вас к Торук Макто. — сказала девушка, которая сопровождала их, указывая на двух других воинов так, что подбородок дёрнулся, и её длинные косы качнулись. Воин, с которым говорил Ао’нунг, загадочно ухмыльнулся. — Удачи с Торук Макто. — сказал он. Его голос звучал странно, когда он произнёс название. Женщина-воин бросила на него взгляд. Махнув рукой и, слегка, подмигнув в сторону Ао’нунга, он повернулся и исчез в большом стволе. — Держитесь рядом, и не наступите никому на хвост. — сказала женщина-воин. Её собственный тонкий хвост вилял взад-вперед позади неё. Она уверенно прошла через дыру в дереве, а Ротхо, бросив взгляд на Ао’нунга, пошёл за ней. Глубоко вздохнув, Ао’нунг обнял сестру за плечи и последовал за другом. В тот момент, когда они вошли, Ао’нунг был поражён звуками активного общества. Это массивное дерево было дуплом, а множество богатых синекожих На’ви, которых удалось уместить в нём, суетились по деревне. Ао’нунг видел охотников с луками за спиной, которые готовились к выходу, воинов, тренирующихся с невидимыми противниками, хихикающих детей, бегающих под ногами. Он почувствовал, как маленькая рука схватила его за хвост и повернувшись, увидел смеющегося ребенка, который убегал от него к группе своих друзей. — Будь милым. — наклонившись к его уху, пробормотала Цирея. — Мы не совсем похожи на них. — Я могу сказать, что, — Ао’нунг проворчал, ныряя в сторону, чтобы избежать столкновения с воином, который, казалось, не заботился о толпе, — их хвосты такие крошечные. Цирея мягко хлопнула его по рёбрам тыльной стороной ладони. — Будь милым. — повторила она. — Кажется, Ротхо просто отлично справляется с этим. Вышеупомянутый На’ви, похоже, уже хорошо приспособился к толпе. Он ухмылялся всем кто смотрел на него, и, даже, подмигнул молодой женщине из племени, которая потянулась чтобы коснуться его хвоста пальцами. Да, походу Ротхо прекрасно справлялся. — Там наверху. — сказала женщина-воин, остановившись у места, вырезанного в виде круговой дорожки, что, казалось, было сердцевиной гигантского древа. Деревянные уступы выступали из краев его внешних стен, создавая множество троп, закрывавших вершину из виду. — Первый выступ. Он приведёт вас к нему. — Вы не поведёте нас? — Ао’нунг поймал себя на мысли том, что не может подавить нервозность в груди. — У меня есть другие дела, помимо того, чтоб водить вас, словно новорождённых младенцев. Веселитесь. — она, одарив его улыбкой, присуще насмешке, помахала рукой, собираясь уйти, но остановилась и крикнула через плечо. — Удачи! — У меня такое чувство, будто она хочет, чтобы мы опозорились перед Торук Макто. — пробормотал Ао’нунг себе под нос. Ротхо громко рассмеялся и подошёл ближе, чтобы идти рядом с Ао’нунгом и его сестрой. — Да, воины Оматикайя — это нечто. Будто бы ты не вёл себя так же, если бы один из них остался жить с нами. — он изогнул бровь, а Ао’нунг только фыркнул на это. Деревянная дорожка была гладкой под ногами и казалась, была стёрта из-за сотни шагов, которые преодолевали её. Сверкающие лозы биолюминесценции свисали со стен, создавая зловещее прохладное свечение рядом с ярко-оранжевым цветом того, что казалось, было прирученным огнём, вмонтированным в стены. — Меткайинские друзья. — раздался тяжелый, сильный голос. Ао’нунг повернулся и увидел высокого и могучего Торук Макто. Церемониальный головной убор был накинут на его плечи, а жёлтая краска, будто светилась на его богатой коже. Яркие глаза, того же цвета что и краска. Его взгляд был проницательным когда он сканировал Ао’нунга, Ротхо и Цирею. — Как прошло путешествие? — Всё было хорошо. — сказал Ао’нунг, и он и ещё двое его спутников, поприветствовали вождя жестом, означающим: «я тебя вижу», преподнеся руку ко лбу, на что он ответил тем же приветствием. Ротхо тихо произнёс: хорошо, но долго. Тёмная каменная маска Торук Макто, казалось, треснула на глазах у Ао’нунга, и большой На’ви издал тихий смешок. Он шагнул вперёд, а острый взгляд морского На’ви уловил женщину, которая кралась позади вождя, словно тень. На её плечах висел лук, а на лице были такие же полосы жёлтой краски. Ао’нунг предположил что этой женщиной была Нейтири — дочь прошлого Оло’эйктана Оматикайи и супруга Торук Макто. Юные На’ви так же поприветствовали её. — Я понимаю. — сказал он, и его голос был до нежности тёплым. Он вдруг показался ему таким лёгким и счастливым. Казалось, он больше не Торук Макто. Ему не нужна была «Последняя Тень». Не сейчас. Не тогда, когда война была далеко за горизонтом. — Я полагаю тогда, вы хотели бы отдохнуть. — сказал Оло’эйктан, склонив голову. На его губах мелькнула лёгкая ухмылка. Улыбка показалась Ао’нунгу почти знакомой, но в этот момент он просто отогнал эту мысль. — Мой старший сын покажет вам где вы остановитесь. Нетейам. — когда он произнёс имя, зовя своего сына, его голос повысился. Ещё одна фигура растворилась в тени где парила Нейтири. Сильные плечи, заплетённые бисером косы и блестящие жёлтые глаза смотрели на Ао’нунга. Ухмылка застыла на его губах, и внезапно Ао’нунг понял, почему улыбка Торук Макто показалась ему такой знакомой. Это был тот самый воин, который ехал вместе с Ао’нунгом, Ротхо и Циреей в путешествии к Великому Древу. — Представься. — сказал Торук Макто, прижимаясь плечом к плечу сына. Глаза воина, Нетейама блестели тем же таинственным взглядом, что и во время путешествия. Его ухмылка стала ещё шире, пока не обнажила острые клыки. — Мы уже встречались. — сказал он, приветствуя их. — Но у меня не было возможности назвать вам своё имя. Ао’нунг опустил руки с плеч Циреи и все трое ответили ему жестом приветствия. Нетейам смотрел на Ао’нунга и что-то в его взгляде заставило морского На’ви обрушить на себя табун мурашек. Ао’нунг задержался на мгновение слишком долго, глядя в глаза Нетеяма, как будто мог открыть тайны в их глубинах. — Ао’нунг те Меткайина Тоновари’итан. — он назвал своё имя с гордостью, хотя у него всё ещё кружилась голова от открытия того, что Нетейам являлся сыном Торук Макто. — Цирея те Меткайина Ронал’ите и Ротхо те Меткайина Эмеву’итан. — он отступил чуть назад, чтобы стоять рядом с сестрой. Цирея склонила голову в уважительном поклоне, а Ротхо просто кивнул. Ао’нунг бросил на него свирепый взгляд и склонил голову в том же знаке уважения, что и Цирея. — Моя сестра и наша охрана. Прежде чем мы отправимся отдыхать, мы… — Ао’нунг протянул руку к Ротхо, но когда ничего не упало ему на ладонь, он повернулся и взглянул прямо на друга. — Ротхо, дары. — Ой! — Ротхо стянул маленький мешочек с шеи через голову и кинул его в протянутую руку Ао’нунга. — Извини. Он повернулся и протянул мешочек Торук Макто, когда Нетейам отошёл в сторону. — Знак доброй воли от нашего Оло’эйктана. Там есть еда, украшения и инструменты, сделанные членами нашего клана. — а затем добавил, в качестве небольшого хвастовства. — В Меткайине одни из самых искусных ремесленников. — Я полагаю, что там так же есть лекарство, сделанное нашей Тсахи́к. Моей матерью. — голос Циреи возвысился от гордости и, слегка покачиваясь на пятках, она улыбнулась вождю. Оло’эйктан улыбнулся в ответ, взяв мешочек, начал его перебирать. Нейтири же, наконец шагнув вперед, забрала у Оло’эйктана мешочек и тщательно взвесила его в ладонях. — Спасибо. — она подняла голову и произнесла слова с пустым и суровым взглядом. — Эти дары будут использованы нашим кланом. — затем она повернулась и ускользнула, всё ещё сжимая подарок Меткайинов в своих изящных руках. — Я могу сказать, что эти трое устали. — сказал Оло’эйктан с лёгкой улыбкой. — Нетейам, отведи наших гостей в их покои. Увидимся со всеми вами завтра. — он опустил голову и последовал в направлении, где только что исчезла Нейтири. Нетейам хлопнул в ладоши, снова привлекая внимание Ао’нунга. — Мы, Оматикайя, спим в гамаках, подвешенных над землей. — воин вытянул руку, словно показывая, как высоко они находятся. Ао’нунг был уверен что его глаза расширились от страха, на что Нетейам лишь усмехнулся. — Но мой отец упомянул что рифовые На’ви, скорее всего, не захотят спать так высоко, без твёрдой земли под низом, так что вы, ребята, будете проводить свои дни здесь в маленькой комнате. Наша Тсахи́к специально соткала для вас толстые циновки, на которых вы будете спать. — Совсем как дома. — сказала Цирея, наклоняясь, чтобы мягко толкнуть Ао’нунга в рёбра. — Хорошо что Ваша Тсахи́к сделала это. Я должна лично поблагодарить её. Нетеям широко улыбнулся и Ао’нунг снова был поражён тем, как приятно морщились глаза воина, а его клыки сверкали в свете от костра. — Я уверен, что она оценит это. Она всегда говорит что её никто не ценит, а если никому не плохо, то даже в гости не заглянут. — он весело фыркнул, и Ао’нунг сумел вспомнить о том, что Тсахи́к была матерью Нейтири, отчего, собственно, делало её бабушкой Нетейама. — Видишь, отец. — нерешительно подумал он. — я слушаю. Нетейам что-то говорил, но мозг Ао’нунга всё ещё был затуманен, как из-за долгого путешествия, так и из-за того, что он, казалось, отключался всякий раз, когда Нетейам улыбался. — Ао’нунг. Давай, мужик. — Ротхо толкнул друга локтём в рёбра, одарил его понимающей улыбкой и подмигнул. — Я знаю что зрелище… впечатляет, — Ао’нунг подавил желание закатить глаза и толкнуть Ротхо. — но скоро затмение, да и Нетейам сказал что завтра у нас большой день. — О, да. — крикнул Нетейам через плечо, взбираясь по извилистой тропинке. — Вам придётся пройти все те же тренировки, что и нашим молодым бойцам. Мы начнём с лазания по деревьям или чего-то такого, простого, так как я полагаю что вы трое не совсем готовы к икранам. Нетейам продолжал составлять расписание дня. Ао’нунг знал что должен будет позже спросить об этом у Ротхо или, скорее всего, у Циреи, чтобы быть в курсе дела, потому что всё это в одно ухо влетает, а из другого вылетает. Хвост у Нетейама был тонким, с небольшим пучком шерсти на конце, который качался в такт его голосу. Это почти гипнотизировало, то, как конечность лениво изгибалась и извивалась. — Здесь. — сказал Нетейам. Ао’нунг остановился за мгновение до того, как врезался в сильную спину Оматикайца. Воин повернулся и усмехнулся, протянув руку, взявшись за его локоть, чтобы поддержать Ао’нунга. — Я приду завтра рано утром. Мой отец полагал что клан может быть слишком давящим на вас, — его взгляд скользнул мимо Ао’нунга к Ротхо и Цирее, прежде чем вернуться обратно. — Поэтому мы попросили охотника принести вам немного еды сюда. Не стесняйтесь есть и отдыхать. — Спасибо. — Цирея заговорила раньше, чем Ао’нунг. Она обошла брата и улыбнулась Нетейаму. — Мы очень ценим ваше гостеприимство. — Конечно. Не за что. — Нетейам опустил голову, плетённые бисером косы падали ему на плечи. Он поднял взгляд и сверкнул своей ослепительной улыбкой. — Спокойной ночи. Комната представляла собой выемку во внешних стенах второго кольца дерева, размером с их маруи в Ава’атлу, отделённую от других проходов занавеской из бисера, прошитой биолюминесцентными лозами. Деревянный пол был покрыт мхом и ткаными циновками, которые напомнили Ао’нунгу о плетёной сетке, над которой часто работала его мать. Помимо песен, Оматикайя были известны своими тканями. Когда Ао’нунг наклонился, чтобы коснуться пальцами циновок, он ощутил насколько мягкими они были. Цирея плюхнулась на коврик, который, видимо, уже считала своим. Она повернулась, чтобы посмотреть на брата с ухмылкой. — Ао’нунг, мне кажется что ты без ума от этого места. — она дразнила его, шевеля пальцами. — На что ты намекаешь? — спросил Ао’нунг. — О, чувак, однозначно без ума. — Ротхо рассмеялся. Он взял с деревянного выступа большую миску и понюхал её. — Я думаю это то, что он имел в виду под едой. Пара рыбок, видимо, для вкуса с дома. — Ротхо сел на последний коврик и передал чашу Ао’нунгу, который сидел между ним и Циреей. — Пресная, однако, вода. Вопрос Ао’нунга так и остался без ответа. Ао’нунг протянул миску Цирее. Она вытащила из неё кубик рыбы и засунула в рот. — Это хорошо. — не прожевав, пробормотала она, потянувшись за большим куском. — Немного суховато, но вкусно. Ао’нунг задумчиво жевал рыбу. Теперь, когда суета путешествия утихла, ничего, кроме мягкого хлопка дров в костре и далёких, далёких звуков икрана, сбившихся в огромную кучу в ветвях Великого Древа, не было слышно, он вновь почувствовал знакомую боль в груди. Он скучал по звукам океана, безостановочному щёлканью и трелям илу, с которыми он постоянно плавал под деревней. К этому времени он уже должен был возвращаться с охоты со своей группой, неся сети, полные рыбы, пока клан приветствовал бы и смеялся над их возвращением. Его не было меньше суток, а он уже соскучился по дому. Цирея легла на свою циновку и потянувшись, зевнула. — Обязательно скорее ложитесь спать, вы двое. — пробормотала она, когда перевернулась на бок и свернулась, кладя руки друг на друга, прижимая их к себе. Её тёмные волосы волнами падали ей на плечо. — Да-а мам. — дразняще ответил Ао’нунг, вызвав у сестры лёгкое фырканье. Вскоре её дыхание выровнялось и замедлилось. Он повернулся к Ротхо, который доедал последнюю рыбу, шумно жуя с открытым ртом. — Ты скоро будешь ложиться спать? Ротхо закончил жевать и громко сглотнул. — Ага. Я устал. — он отбросил миску в сторону и плюхнулся обратно на землю, несколько раз стукнув хвостом по деревянному полу. Через несколько минут Ротхо захрапел с открытым ртом, лежа на спине, широко раскинув конечности. Цирея спала гораздо спокойнее. Свернулась калачиком и заложила руки под щёку. Ао’нунг откинулся на свой коврик, немного поёрзал, чтобы устроиться поудобнее. Он сложил руки на животе и уставился в потолок комнаты. Он провёл несколько часов, глядя на деревянный потолок, считая кольца и рёбра на коре, прослеживая биолюминесцентные пятнышки глазами, похожими на созвездия. Что в Оматикайя, что в Меткайине созвездия были одни и те же, но всё же они отличались, и Ао’нунг чувствовал их отличие, находясь далеко от своего родного дома. Когда его глаза наконец закрылись, а дыхание выровнялось, всё, что заполнило его разум были ярко-жёлтые звёзды, что поселились в голове, и звук океана, по которому уже успел соскучиться Ао’нунг.