Открытый перелом души

Этот день с самого начала не задался. Джофри плохо спал, за завтраком у него подгорела яичница. Молодой человек подошёл к окну и глубоко вдохнул свежий воздух. В начале апреля было ещё холодно. В воздухе пахло снегом и сосной, что росла в палисаднике. Вид, открывавшийся из окна, мог бы казаться просто идиллическим, если бы не наползающая с востока клочьями густая дымка, и если бы не глухой вой, время от времени доносившийся оттуда. И это при том, что волков в этой местности уже давно не водилось. Причиной этому стала медная шахта, работавшая недалеко от деревни лет тридцать назад. Живописная долина, где располагалась деревня Джамана, стала местом для слива отходов токсичного производства. Шахту давно закрыли, а вот ядовитое озеро осталось. Со временем большая часть зданий на восточной стороне деревни скрылась под токсичными водами, включая старое кладбище. Джофри сглотнул вязкую, горькую слюну. С того дня, изменившего его судьбу, прошло уже почти три года. Три года его нога не ступала больше на старое кладбище, и Джофри поклялся себе, что никогда в жизни этого не сделает. Молча поглазев на просёлочную дорогу, молодой человек отошёл от окна, с сомнением посмотрел на яичницу, но всё же решил её не выбрасывать. Дед даст ему взашей, если прознает, что он переводит продукты. «Помяни чёрта…» — пробурчал Джофри, когда в коридоре послышались тяжёлые, шаркающие шаги. — Опять спалил чего? — с лёгким укором спросил дед Драгош, неся в руке бидончик с парным молоком. — Яичницу, — буркнул парень. Старик помолчал, оценивающе глядя прищуренными глазами, словно решал, отругать внука сейчас или сделать это чуть погодя. — Семнадцать лет детине, а толку никакого. — Он решил, что сейчас — самое лучшее время. — Я в твои годы… — Да-да! — раздражённо протянул Джофри и отошёл от стола, чтобы закрыть окно. Молодой человек резко побледнел. Белый как мел, с судорожно дёргающимися губами, Джофри неподвижно застыл на месте. На подоконнике стояла маленькая фигурка человека, сделанная из спичек и каштана. — Это ты поставил? — спросил Джофри таким голосом, в котором читалась смесь гнева и смертельного ужаса. Дед Драгош посмотрел внуку через плечо, на подоконник, и тут же сжал губы. — Как будто у меня дел других нет! — повысил голос старик. Он поставил тяжёлый бидон на застеленный клеёнкой стол и начал ворчать, правда уже не так громко. — Пока ты тут явно дурью маялся, я корову подоил. Несмотря на то что ты уродился с красивым лицом — уж слишком красивым для мальчишки — не любит тебя моя Брындуша. А всё потому что дурная в тебе кровь течёт. Папаши твоего… — Тогда кто? — совсем не слушая причитания деда Драгоша, спросил Джофри. — Что кто? — удивленно нахмурился старик. — Да вот это кто на подоконник поставил? — раздражённо бросил юноша, схватил каштанового человечка и сунул его деду прямо под нос. — Мы ведь тут с тобой только вдвоём живём. — Да по кой чёрт я знаю! — возмутился он, отмахиваясь. — Может друг твой. Как его там? Имре! Он тут часто шастает. Тут Джофри явно полегчало, он даже как-то расслабился и выдохнул. Очевидно, теория деда Драгоша не была безосновательной. Они с Имре дружили с детства. Он вполне мог подшутить над другом. — Ладно, — вздохнул Джофри. — Я пошёл. — Иди давай. До старшей школы было километров восемь. Пешком это занимало часа два, однако Джофри, Имре и Виорел всегда ходили вместе — так было не так скучно. — На вот, — Джофри небрежно протянул в сторону Имре ладонь, на которой лежал каштановый человечек. Он старался казаться равнодушным, но Имре заметил, что у друга дрожала рука. — Что это? — И без того всегда бледный Имре стал ещё бледнее. — Не прикидывайся дурачком, — сказал Джофре. — Ты прекрасно знаешь, что это. Зачем ты мне его на окне оставил? Думаешь, это смешно? Его голос слегка дрожал, но он и сам не знал, от чего: то ли от страха, то ли от нарастающего в нём гнева. — Это не я! — чересчур запальчиво и несколько неуклюже ответил Имре. — Я бы никогда… — Из-за чего драка? И без меня? — Им на плечи навалился Виорел. Здоровенный не по годам, с бойкими свиными глазками. В деревне его не любили, потому что нрав у него был тяжёлый и непредсказуемый. Джофри он никогда не нравился, но Джофри был трусоват, чтобы сказать об этом, а Имре было всё равно. Казалось, этот человек был привязан только к одному-единственному существу — своей собаке. — Так это твоих рук дело? — На какое-то мгновение Джофри не смог сдержать свой гнев. В раздражении он вывернулся из непрошенных объятий Виорела, выставил ладонь и впился в него взглядом. Почти целую минуту, глубоко и размеренно дыша, Виорел разглядывал каштанового человечка. Джофри заметил промелькнувшее выражение испуга на его лице. Затем Виорел, словно в припадке отвращения, стряхнул фигурку на тропинку, как какого-нибудь паука. — Мы дали клятву на крови, — вкрадчиво, сквозь зубы проговорил Виолер, схватив Джофри за грудки. — Ви, перестань, — попытался предотвратить катастрофу Имре. Даже не взглянув на него, Виолер мотнул головой, убирая со лба волосы и, смерив Джофри презрительным взглядом, продолжил: — Разве я похожь на человека, который будет шутить с такими вещами? — Но фигурка… Джофри снова хотел возразить, но Ви быстрым выразительным взглядом заставил его замолчать. — Не мели чушь. Это просто совпадение. Наверняка, это дело рук твоего деда. Мало ли какие причуды могут быть у старого человека? Всем в деревне известно, что он повредился умом, когда узнал, что твоя мать забеременела от цыгана. Джофри проглотил возмущённый ответ, вертевшийся у него на языке, и в последний момент сумел воспротивиться искушению плюнуть Виорелу прямо в его свиноподобное лицо. Ви никогда не упускал возможности унизить Джофри тем, что тот был наполовину цыган. Виолер отпустил Джофри, наступил на каштанового человечка и раздавил его. — Бояться надо живых, а не мёртвых, — с напускным презрением к опасности проговорил Ви, повторяя слова своей бабули. Джофри с опаской покосился в ту сторону, где было старое кладбище. День сегодня был ясным. На небе ни облачка, ни тучки. И только над старым кладбищем было слишком темно: будто там находилось нечто, что отпугивало свет.

***

Темнело ещё рано. Возвращаясь домой, Джофри опять погрузился в невесёлые раздумья. «А ведь дед говорил так убедительно! Да и зачем ему это? Он хоть и с приветом, но не на столько, — возмущённо думал Джофри. — К тому же… откуда сейчас каштаны? Апрель ведь.» Так он размышлял, пока вдруг не ощутил опасность, — наверное, где-то на подсознательном уровне, потому что ничего опасного непосредственно вокруг не было. Совсем недалеко уже помигивали туманные огоньки Джаманы. Ещё четверть часа — и он будет дома. Джофри услышал, как сзади кто-то идёт следом. Думал, ребята со школы. Тоже припозднились. Он обернулся, но за спиной никого не было. Нигде никого не было. И как он ни вглядывался, напряжённо, пока не заболели глаза, но дорога была пуста. Джофри очень испугался. Потому что он ясно чувствовал опасность, но не видел её. Кто-то же точно шёл за ним следом. Прислушиваясь к тишине ночи, Джофри глубоко вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Слышен ли ещё этот звук? Было холодно. Сердце Джофри продолжало биться слишком часто — он никак не мог успокоиться. Ощущение, что рядом кто-то спрятался и выжидает, так и не покинуло его. Он снова медленно обернулся и попытался проницать взглядом темень. Внезапно Джофри померещилось какое-то движение, где-то справа и почти на грани видимости. Оно было смутное и некоторым образом… неестественное. Это было всего лишь одно мгновение, но то, что увидел Джофри, так потрясло его, что он не закричал только потому, что ужас сжал его горло. Пара горящих неоновых глаз, не мигая, таращилась на него из кустарника. Джофри бросился бежать со всех ног. Юноша остановился у калитки своего дома, бешено хватая воздух ртом, и пару минут не мог отдышаться. Лёгкие горели огнём. А потом ему вдруг стало стыдно. Джофри догадался, в чём тут дело. — Виорел, — пробормотал он. Ну конечно. За всем этим стоял этот свиноподобный тупица Ви. Возможно, сейчас он притаился где-то за сараем и надрывает живот со смеху, наблюдая за ним. В ярости Джофри открыл калитку, захлопнул её с грохотом и пошёл к сараю, в надежде найти там что-нибудь сподручное. С пронзительным криком, который тут же застыл у Джофри на губах, он обернулся как раз в тот момент, когда перед ним появилась пара неоновых глаз. То, что ему осталось, было всепоглощающим, безымянным страхом, какого он ещё не знал. Душераздирающий, сумасшедший вопль разорвал тишину сельской ночи, потряс старые стены каждого дома Джаманы. Этот визг не прекращался до тех пор, пока на крыльцо не выскочил перепуганный насмерть дед Драгош. Однако то, что он тогда увидел, окончательно лишило старика рассудка.