Тайны Шарлотты

***

Дорогое авто подъехало к особняку. Сквозь тонированное окно виднелась желтая лента. Ей оцепили вход. Я машинально сорвала ленту и вошла в дом. Обстановка была для меня привычной. За Дорогое авто подъехало к особняку. Сквозь тонированное окно виднелась желтая лента. Ей оцепили вход. Я машинально сорвала ленту и вошла в дом. Обстановка была для меня привычной. За два года, что меня тут не было не изменилось ничего. Шарлотта оставила все так, как было при родителях. Создавала иллюзию семьи рядом. В доме стоял едва уловимый запах железа. Я поднялась по широкой, дубовой лестнице касаясь холодного перила. Длинный коридор завершали большие деревянные часы. Они всегда пугали меня своим тиканьем. В гробовой тишине дома часто не давали мне уснуть. Сейчас же они молчали, длинная стрелка замерла. — Вам не следовало сюда заходить. Дом все еще опечатан. — Моё сердце пропустило удар и со скоростью света умчалось в пятки, мужской силуэт показался из тени. — Вы меня напугали. Черт бы его побрал. — Ты изменилась, Линда Моралес. С тех пор как я видел тебя в последний раз. — Мистер Барнет, это было почти два года назад. Дело поручили вам? Барнет был близким другом семьи. В детстве он частенько приходил к нам со своей семьей. Его единственный сын Николас был школьной занозой, с ним мы не ладили, но он терпел меня из-за моей сестры. Раньше они выглядели сплочёнными, даже походили на образ идеальной семьи. Может так и было пока его жену не сбил пьяный водила на красивой тачке. Барнет закрылся ото всех, начал стремительно стареть. То-ли от нервов, то-ли от чувства вины. Ведь это он не забрал её после работы в тот вечер. Его военная выдержка дала сбой, идеальная осанка осунулась, а серые прищурые глаза хранили всю боль, что была у него на душе. Сейчас же он выглядел немного лучше. Серые волосы он укладывал на бок, а щетина придавала ему некий шарм. — Я не мог иначе, Шарлотта была мне очень. дорога, как и нам всем. — Чуть помолчав он продолжил. — Годы уже не те. Мне дали напарника. Амбициозный парень, приехал сюда из Германии. — Думаю, в одиночку вы справились бы не хуже. — Твоя правда. Но я не выбирал, приказ сверху. — Где моя сестра? — Тело на экспертизе. Ждем новостей. Его слова резанули меня по больному. Хах, тело, будто в ней никогда и не было жизни, теперь она лишь предмет для них, а не человек. — Как скоро я могу её забрать? — Не раньше среды. — Еще три дня. Я осознавала, что эти три дня будут для меня адом. Минуты растянуться в часы. Барнет очевидно заметил мои колебания и добавил: — Есть ещё кое-что, мы нашли записку у неё в кармане. Она для тебя. — Разве это не вещь-док? — Больше нет, отпечатки мы сняли, снимки уже в деле. Теперь она твоя. Он протянул мне помятый лист бумаги. — Особняк твой по праву, ты можешь в нём остаться, я договорился. Комната Шарлотты будет под замком на время разбирательств. — Не хочу оставаться здесь одна. Это было горькой правдой, хоть я и выросла здесь, но при любой удобной возможности я бы спалила этот особняк к чертовой матери. Он как сплошное напоминание о том, что два года назад я выбрала не ту дорогу. Что смерть родителей нас не сблизила, а отдалила. — У твоей сестры была домработница, можешь вызвать её обратно на работу. Чем дольше мы говорили, тем меньше становилось моё терпение. Хотелось убежать ото всех и сделать вид, что ничего из этого никогда не случалось. — Вы меня извините, но я устала с дороги и хотела бы принять душ. — Да, конечно. Устраивайся, Линда. Я заеду вечером, есть о чем побеседовать. Он оставил меня одну. Я не спеша разложила вещи на большую кровать. Я говорила сама с собой, так было легче переносить мои терзания. Ведь самый лучший собеседник — это ты сам. Себе можно было доверить намного больше и даже быть откровенным, можно даже ругнуться матом и за это тебя никто не осудит. — Самоубийство, это ведь так на тебя непохоже. Ты была мягкой, но не слабой. Ты ведь сама твердила мне, что все можно решить. Ты лгунья, Шарлотта Моралес. Я вспомнила про записку. Дрожащей рукой нащупав её в кармане брюк я принялась читать вслух. << Моя дорогая Линда Я пишу спеша, боюсь начать робеть и передумать. Надеюсь ты сможешь меня простить, у меня больше нет сил. Прошу, не вини никого в моей смерти, просто я так больше не могу. Я всегда буду любить тебя, мой ангелочек. Твоя Шарли.>> Сжав записку я прижала её к груди. Что- то с острой болью рвалось наружу, требуя быть услышанной. Это была моя скорбь, до этого момента я держала её на цепи, как озлобленного пса и вот настал момент отпустить цепь. И я отпустила. Горячие слезы текли по щекам. Я любила её, как любят свою старшую сестру. Мы часто ссорились, но оставались вместе, ибо больше у нас никого не было. Помню её звонкий смех, её длинные белые кудри и вздернутый нос. Она была до тошноты правильной и читала глупые романы перед сном. Мы были разными, я — зубрилой, мечтала стать лингвистом. А она мечтала о большой семье. Женственная, нежная. Такая, какой я так и не стала. Была ли это зависть? Возможно, но боль утраты была сильнее. А еще чувство несправедливости и тысяча вопросов в голове. Почему она решила сделать это? Ей плохо жилось? Чего тебе не хватало, Шарлотта? Не знаю, сколько времени я провела в этом трансе, но за окном уже темнело. — Соберись… соберись же! — Похлопывая себя по щекам я возвращала свой разум. Мне нужен душ и желательно холодный. Нельзя давать слабину. Покопавшись в шкафу я нашла полотенец. Прохладный струи барабанили по спине, капли ручьем стекали по телу. За шумом воды был слышен скрип половиц. Выключив воду я прислушалась. Звук был громче. Внутри зарождался страх. — Дом старый, возможно проседает. Это…шаги? Быстро обернувшись махровым полотенцем я схватила первое, что попалось мне под руку. Тихо вышла в коридор. Кажется звук доносился с первого этажа. На горизонте не было ничего подозрительного. Но тяжелое чувство чужого взгляда никуда не делось. Я крепче прижала вазу к себе и держа её наготове спустилась вниз.