Я никогда тебя не полюблю

      Эким провожала маму домой, Хазал в клинику и обратно, готовилась к обучению, разбиралась в документах в офисе и таким образом отвлекалась от разных мыслей. Каната она избегала уже несколько дней. Он также не был навязчив, что даже немного настораживало. Эким жила в доме матери. Неше не собиралась жаловаться на новых родственников, в отличие от нее. И Хазал не была настроена так решительно, как подруга.       Собрание первокурсников было назначено через день. Эким пообещала сопровождать Хазал и договориться об академическом отпуске для нее через семестр. Это мог бы сделать и Дервиш, но он до сих пор был в неведении о беременности дочери. К тому же, его постоянные командировки слегка мешали их откровенному разговору. Он должен был вернуться накануне вечером, но задержался еще на пару дней.       Поговорить с Эким пытался Азиз, которого она встретила вместе с Лейлой. Он передал свои извинения, но не стал уточнять, потому что его девушка не была посвящена в ситуацию, как и все вокруг. Азиз тоже не видел брата эти дни, к нему ездила только Суна, которая вернулась весьма озабоченной и расстроенной.       — Меня должно это беспокоить? — не повела бровью Эким, скрывая за маской равнодушия нарастающую тревогу.       — Я не помню, чтобы Каната могло что-либо так расстроить.       — А его вообще может что-то расстроить?       — Думаю, он влюблен в тебя, — сказал младший Гюнай, отведя Эким в сторону.       — Мы разводимся. Я не потерплю насилие в семье, — неуверенно отреагировала девушка.       — Ты не знаешь, сколько Канат терпел его… — хмыкнув, отвел взгляд Азиз.       — Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Эким.       — Ты правильно поняла меня!       — Что? — побледнела Эким.       — Что слышала. Думаешь, отцу не на ком было тренироваться? — выплюнул Азиз.       — Он… избивал Каната?       — Брат отказался от дома в Италии и жил в кампусе, чтобы избежать этого. А потом… Мне кажется, с тобой он стал сильнее. Отец сам не ожидал этого.       Эким зажмурила глаза. История не укладывалась у нее в голове. Канат никогда не показывал слабости. Девушка и подумать не могла, что подобное могло происходить с ним.       — Если ты… Если у тебя тоже есть чувства к нему, то прошу тебя, Эким, не оставляй его, — Азиз коснулся ее плеча.       — Азиз, я…       — Мне можешь не отвечать. Ответь себе, — вздохнул парень и вернулся к Лейле.       Уверенность Эким в своих действиях таяла с каждым часом. Ей предстояло забрать вещи, но в ее мыслях уже было забрать свои слова обратно. Она несколько раз собиралась набрать номер мужа, но все откладывала телефон. Хазал еще больше подталкивала ее к этому. Особенно когда поговорила с Озаном.       Мелису Эким взяла на себя. Они довольно мило, хоть и натянуто, беседовали с ней за чашечкой кофе, пока Озан, сопровождавший свою девушку на собрание, «случайно» встретил Хазал. Узнав о ребенке, он опешил сначала, но затем настоял на том, что будет заботиться о нем. Озан рассказал, что долгое время мечтал быть с Мелисой, но когда это удалось и он узнал ее лучше, то никогда еще так не корил себя за то, как поступил.       Глядя в окно кафе, Эким краем глаза заметила, как Хазал ушла вместе с Озаном. Обрадовавшись, она хотела уже подняться, но визг Мелисы остановил ее. На телефон собеседницы пришло сообщение о расставании. Округлив глаза от изумления, Мелиса перечитывала строчки снова и снова. Если встреча началась со слов «Значит, ты жена Каната», то заканчивалась она менее нейтрально.       — Опять ты! — обратилась Мелиса к Эким. — Сначала Канат, теперь Озан! Это все из-за тебя!       — Мелиса, ты не в себе, — встала вслед за ней Эким.       — Я не в себе? Кто ты такая, чтобы тебе доставалось все, а мне ничего?! — озверела девушка.       — Я не намерена продолжать этот разговор.       — Вот тебе, а не разговор!       Прорычав эти слова, Мелиса вцепилась в волосы собеседницы. Эким, совсем не ожидав такого, пропустила первые порывы оппонента, но затем наверстала упущенное. Разозлившись, она тоже пустила в ход ногти. В итоге обе девушки оказались на улице, потому что их выгнали подоспевшие охранники.       — Ты еще пожалеешь! — кричала Мелиса, которую с трудом оттаскивал крепкий мужчина.       — Нет, это ты пожалеешь, стерва! –вторила ей Эким, которой уже не требовалась помощь, чтобы покинуть место битвы.       Гюнай вцепилась в руль до побеления костяшек пальцев. Она была раздражена и очень зла. На Мелису, на себя, на Каната. Даже далеко он постоянно напоминал о себе. Он занимал все ее мысли. Отчасти, на Мелисе она выместила злость на него. Но еще сильнее было другое чувство.       Любовь.       Как бы Эким ни убеждала себя в обратном, этого было не изменить. Она полюбила Каната. Возможно, их огонь разгорелся еще при первой встрече, но сейчас внутри полыхало пламя, которое не в силах был потушить поступок Рызы.       — Хорошо, ты просто убедишься, что он в порядке, — сказала своему отражению в зеркале заднего вида Эким. — Может, он и не захочет с тобой говорить?       Девушка вздрогнула от вибрации телефона. Сообщение послала Хазал. Она спрашивала, когда Эким позвонит мужу.       «Никогда», — написала Эким, намереваясь заехать к нему позже.       Когда Эким осмелилась это сделать, на город опустились сумерки. Дом был пуст. Даже прислугу отпустили. Хозяйка покачала головой, осмотревшись вокруг. Еще недавно она хотела вернуться сюда только за вещами, но сейчас Эким не торопилась уходить.       Она внимательно рассматривала рамки с фотографиями, которые они сделали из-за приезда госпожи Зелихи. Молодожены славно повеселились, когда затевали эту показную акцию. Они объездили полгорода и молниеносно переодевались несколько раз под громкий смех друг друга. Наверное, поэтому фото получились такими настоящими…       Несколько картин висело на противоположной стене. Эким ухмыльнулась, глядя на них и вспоминая историю их появления. Они с мужем долго спорили, куда отправить подаренные на свадьбу произведения искусства, и в результате вместо подвала они оказались в гостиной. Канат стоял сзади, пока Эким примеряла, куда повесить пейзаж. В какой-то момент ее рука соскользнула, и картина могла упасть, если бы Канат не успел ее поймать. Он прижал жену щекой к стене, но крепко держал вещь. Девушка услышала глухой смешок и практически ощутила, как по ее спине путешествовал мужской взгляд.       — Может, отложим дела и исполним супружеский долг? — в шутку спросил Канат.       — Идиот! — оттолкнула его Эким, поспешно покинув комнату.       — Одно другому не мешает, — бросил за ее спиной Канат, еще долго смеясь.       Почувствовав, как к щекам вновь приливает кровь, Эким вышла на кухню налить себе воды. Едва она повернула кран, как вентель отлетел, и вода начала хлестать отовсюду. Девушка промокла до нитки, прежде чем смогла усмирить стихию. С громкими ругательствами в сторону супруга она направилась в спальню, чтобы переодеться. Приняв душ, Эким временно надела свой шелковый халат и прилегла на кровать, чтобы обсохнуть и после собраться домой. Но сама не заметила, как уснула.       Глаза она открыла резко, потому что посреди ночи ее разбудил хлопок двери. Эким быстро поднялась на ноги и подкралась к двери комнаты, чтобы прислушаться. Снизу доносились непонятные звуки. Кто-то плохо переставлял ноги и лепетал себе под нос что-то несвязное.       Когда гость разбил горшок с цветком, встреченный на пути, Эким решилась спуститься, прихватив с собой первый попавшийся тяжелый предмет — утюжок для волос. Она осторожно выглянула с лестницы и ахнула: Канат еле плелся на кухню, чтобы открыть холодильник. Но это было не самое главное.       По его лицу, шее, плечам струйками стекала свежая кровь. Одной рукой он держался за левый бок, в другой была полупустая бутылка с виски. Из холодильника Канат достал пакет со льдом, чтобы приложить к ране, и тут же одернул его, зашипев от боли.       — Канат? Что произошло? Кто это с тобой сделал? — тревожно подбежала к нему Эким, отбросив «оружие» на диван.       — Представляешь, а я не сын Рызы, — пробормотал Канат, отпив из бутылки, будто забыв, что жены не должно было быть дома.       — Что? Что ты такое говоришь?       — Мне отец всю жизнь врал! — выкрикнул он, после чего бросил бутылку в стену.       — Я… Я не понимаю… Почему ты так решил? — скривилась от резкого звука девушка.       — Я решил? Я ничего не решаю. Вообще ничего в этой жизни не решаю!       По его щекам катились слезы. Смешиваясь с кровью, они капали на пол розовыми осколками. Эким еще не видела мужа таким разбитым.       — Иди ко мне.       Эким не нашла лучше решения, чем обнять его за плечи и прижать к себе. Она не знала, что сказать ему, но слышала, как биение его сердца замедляется.       — Значит, ты мне не привиделась? — хотел убедиться мужчина.       — Я здесь, с тобой, — успокаивали его. — Кто тебя так? Это он?       — Нет. Мне мама сегодня сказала, — пробормотал Канат, вжавшись подбородком в плечи девушки. — Я не мог выносить так называемого папашу, сказал, что подам на него в суд, а она и призналась, что мой отец — Дервиш Демир.       — Мне так жаль, Канат… Почему ты не позвонил? — прошептала Эким, осознавая, что ее лучшая подруга оказалась сестрой мужа.       — Тебя против воли выдали замуж. Разводиться я тебе не помешаю.       — Дурачок, — поцеловала его в висок Эким. — Давай тебя умоем.       Канат молча кивнул. Он рассказал, что случайно подрался в баре, куда поехал после того, как узнал всю правду. Соперникам тоже досталось, но он слишком много выпил, чтобы увернуться от ударов. Промыв раны, Эким провела героя к постели.       — Теперь мне хотя бы понятно, почему этот… зверь так относится ко мне. Мама была уже беременна, когда выходила замуж.       — Милый… — дотронулась до его щеки Эким.       — Обратная и не очень приятная сторона моей беззаботной жизни. Постой, ты назвала меня милым? — оживился мужчина.       — Иногда и таким бываешь, — улыбнулась уголками губ Эким.       Канат хотел засмеяться, но его остановила боль в груди. Эким напряглась, когда он опять схватился руками за бок.       — Сними футболку, у тебя могут быть сломаны ребра, — скомандовала девушка.       — Можешь не искать причину, дорогая, я и так могу снять ее, когда захочешь. Я, кстати, могу и тебе помочь с одеждой. Пусть этот халатик и идет тебе.       — Алкоголь совсем развязал тебе язык, да?       — Нет, я всегда говорю то, что думаю, — аккуратно снимая футболку, произнес Канат.       В его глазах плясали огоньки от тусклых светильников. Кудрявая челка свисала на лоб. Губы были приокрыты и очень отвлекали от созерцания синего пятна в районе сердца. Стоило Эким дотронуться пальцами до того места, как все его тело напряглось, играя мышцами. Девушка невесомо провела ладонью по груди и убедилась в целостности костей. Кожей она чувствовала только частые удары сердца.       — Прости меня, — прозвучало в тишине.       — Ты ни в чем не виноват.       Шепот врезался в его тело вместе с губами. Оставив поцелуй на месте ушиба, Эким повторила этот маневр до самой шеи и замерла напротив губ Каната. Двое дышали одним воздухом и понимали друг друга без слов. Через мгновение тишину в комнате нарушали лишь частые поцелуи и прерывистое дыхание.       Канат переместил Эким к себе на колени. Его губы оставляли влажные дорожки на ее шее, а пальцы боролись с узлом на поясе. Когда с ним было покончено, Канат начал избавлять жену от одежды. Оголив плечо, он оставил там поцелуй, затем повторил то же самое со вторым. Опьянев еще больше от вида обнаженной груди, мужчина накрыл ее губами и услышал сдержанный женский стон.       Кто знает, минуты прошли или часы, когда Канат подмял раздетую девушку под себя и вытянул ее руки над головой. Он с трудом оторвался от покрасневших губ, чтобы задать вопрос, пока разум окончательно его не покинул.       — Ты точно этого хочешь? Я не могу остановиться.       — Не останавливайся.       Губы спускались все ниже. Тела охватил пожар. Эким чувствовала, как внутри взрываются мириады звезд, когда Канат ласкал ее, срывая самые сокровенные стоны. Он знал, что для нее близость была впервые, поэтому превратил эту ночь в незабываемую. Поцелуи покрывали тело Эким, которая пылала от возбуждения и эйфории. Канат, вычерчивая языком руны на ее коже, исследовал каждый тайный уголок.       — У тебя тоже царапина, — поцеловал жену в висок Канат, приподнявшись на локтях. — Откуда она?       — Ты не поверишь, но я тоже подралась сегодня, — прыснула Эким. — С твоей бывшей.       — Что? — рассмеялся Канат.       — Она первая начала.       — Это было из-за меня?       — Немного.       — Это заводит.       — Я не этого добивалась.       — Но добилась.       Канат пленил ее тело и разум одним движением. Эким принадлежала только ему. Несколько раз она шептала и даже кричала это. Они занимались любовью, отдавая себя без остатка. Стоны отражались от стен, сливаясь в единую страстную мелодию. С губ слетали нежные слова любви. Нерешительность и сомнения остались за пределами этой комнаты и этой постели…       Казалось, что ночь длилась целую вечность. Никто и не желал, чтобы она когда-то заканчивалась. Уставшие и обессиленные, двое влюбленных лежали в свете луны, переплетя пальцы. Они наслаждались мгновениями, проведенными друг с другом, будто каждое было последним.       — Тебе хорошо? — не громче шепота спросил Канат, перебирая между пальцев пряди длинных волос.       Эким кивнула. Ее дыхание было ровным, а с лица не исчезала улыбка. Впервые после свадьбы она чувствовала умиротворение. В объятиях мужа она была счастлива.       — Ты ведь вернулась?       — Нет, сейчас соберу сумку и поеду в суд, — на последнем слове Эким уже смеялась в голос.       — Теперь ты никуда от меня не уедешь, — развернулся и навис над ней Канат. — Я влюбился в твой смех, — подарил он поцелуй в шею. — Влюбился в твои глаза, — поцелуй последовал в щеку. — Влюбился в твои губы, — после поцелуя в лоб взгляды супругов встретились. — Влюбился в тебя.       Ответный поцелуй не заставил себя долго ждать. Эким вложила в него свое признание. Заснуть этим двоим удалось лишь с рассветом…