квинтэссенция

Двадцать пятого ноября Кира Андреевна приходит в школу в неимоверно хорошем настроении. В тёплом реглане, пиджаке и зимних кроссовках. А её стадо собирается в кабинете постепенно, обсуждая ненавистную погоду со снегом, холод, домашние задания и свои проблемы. В частности, Кира слышит:  — Ну, если он не подарит тебе айфон, бросай его нахуй. И на это Карина участливо кивает, соглашаясь. От себя добавляет: — Я ему видеокарту уже купила. Кира ведёт бровью, ничего не говоря: у неё есть дела поважнее, такие, как переписываться с Идеей. Рассматривать её профиль и ныть Вилке о том, что хочет Идею трахнуть. И тут в класс влетает запыхавшаяся Чикина с подругами, сваливая рюкзак на стол.  — Здрасьте! Ей даже не отвечают, от чего девчонка закатывает глаза, видя, как Кира, в общем-то, не слышит её, уткнувшись в телефон. К ним подбегает Свердлов, улыбаясь и обнимая подруг. — Чё там твоя работа? — Охуенно, всё классно. Теперь после школы буду там, — выпаливает Юлька, улыбаясь. И её хвалят, желают успехов и сил. А ещё хорошей зарплаты. Когда звонок оповещает о начале урока, Кира радуется, потому что у неё сейчас девятый класс, который поехал на День открытых дверей в колледж. А это значит, что она полностью свободна на два урока и может отдохнуть. Но вместо этого: — Кира Андреевна, у вас же сейчас урока не будет? — забегает Марина Евгеньевна с улыбкой. — Не будет, а что? И уже более тихо, пока никто не слышит, та говорит: — Пусть тут Чикина посидит, ей надо задания решить. Кира строит жалостливое лицо, хмуря брови. И выдыхает устало: — А она у вас на уроке не может? — У меня на уроке она будет говорить с Захаровой и донимать Злату. У неё олимпиада уже в субботу. Я тебя прошу. — Ладно, — и Медведева поджимает губы от досады. Смотрит на Чикину, которую на данный момент Свердлов в шутку тягает за волосы и потирает лоб от внезапной ненависти. А когда все уходят, Юлька с улыбкой приземляется на стул, вальяжно откидывается и лыбится. Пока Кира не обращает никакого внимания, уходя в подсобку и заваривая себе кофе. И тогда Чикина с криком оповещает: — Два урока вместе! Какое счастье. Кира Андреевна беззлобно и саркастично улыбается, склоняя голову. — Занимайся, чем тебе там надо. — Я всё знаю, не переживайте! Как вы там сказали, честь школы? Будет защищена! — и девчонка лыбится, копошась в своих тетрадках. Достаёт что-то, пока Кира упорно таращится в телефон. А из наушников доносится «ЛСП» на всю громкость, потому что Медведева любит эту группу и вспоминает свои восемнадцать, когда их слушала. Через пару минут Юлька поднимает голову, говоря: — Не такие у вас и вакуумные наушники. «Зато вибратор вакуумный» — думается учительнице и она издаёт смешок, от которого Чикина, по всей видимости, считает её конченной. — Такие пошлые песни слушать, Кира Андреевна, это плохо. И Медведева сдаётся, выключая и возмущённо фыркая. Она себе под нос бубнит: — Как же ты достала. А Юля поднимает брови на это, улыбаясь, и тянет загадочное: — Это ещё почему? — Просто бесишь. И Чикина фыркает, откидываясь на стуле. Смотрит своими ярко-голубыми глазами, возмущается безмолвно. — У вас месячные? — Нет, Чикина, я беременная, — с едкой улыбкой и ехидным выражением лица. — Сочувствую, — вздыхает Юля устало, задумываясь. Сарказм она улавливает, зная, что это привычная форма общения учительницы. А потом в кабинет заходит Марина Евгеньевна, когда до звонка остаётся пару минут. И тараторит: — Ну что, сделала? — Сделала, — кивает девчонка, — но можно я тут и второй урок отсижусь? — Зачем? — Просто. — Ладно, — англичанка уже даже не удивляется. Смотря на ахуевшую Киру, лыбится только, собираясь уходит с бумажками со стола Юли. Но её останавливают: — Марина Евгеньевна, — и она оборачивается, а Юля выжидающе и выпытывающе смотрит, — а рожать больно? В смысле, выталкивать из себя голову, ну, вы поняли. Кира еле сдерживает смех, выпадая окончательно и пялится на Чикину, что с испугом смотрит. А Марина Евгеньенва привыкла к Юльке, поэтому только мягко улыбается и складывает руки на груди, сообщая: — Больно. Но у меня кесарево оба раза было, — и Юля поджимает губы, кивая и думая, что учительнице повезло. А когда она уходит, Кира удивлённо Юлю оглядывает, спрашивая: — Зачем тебе эта информация? Родить хочешь? — Для вас спрашивала, — с сарказмом и улыбкой. *** А на перемене её стадо снова собирается в кабинете. Просто так, хоть они могли остаться в кабинете английского. И Юля торжественно сообщает: — Сексу быть, — пока Даня с Мирой внимательно на неё смотрят. А Кристина с улыбкой спрашивает: — Таки Глеб? — Да. Не смотрите так на меня! Кира подслушивает, посмеиваясь. Юлия Чикина любит наступать на одни и те же грабли, а от того её комичность растёт до небес. И так и слушая сплетни, она потешается, беззлобно улыбаясь. А на втором уроке, оставшись с Юлей один на один, говорит: — Хочешь поубирать? — Сплю и вижу, как драю полы в вашем кабинете, — а сама Чикина встаёт, желая всего лишь протереть доску. Кира Андреевна складывает руки на груди, наблюдая за ней, лыбится от бурчания себе под нос и разглядывает. И девчонка берёт в руки тряпку, попутно начиная диалог: — А почему вы не работаете? У вас дел нет? — А почему ты химию не учишь? — и Медведева смотрит свысока, отпивая кофе из кружки. — А вот у меня как раз много дел! — Лишиться девственности — это не дела, Чикина. — Начинается, — Юлька закатывает глаза, оборачиваясь и поджимая губы, — почему вы ко мне приципились? — Ну, заметь, все твои одноклассники сейчас на уроке. И только ты торчишь тут и мешаешь мне отдыхать. — Мне можно, у меня блат. Да и всё, что они учат, я знаю. А побесить вас нужнее. Кира удивлённо пялится, возмущённо открывая рот. — То есть, ты меня специально выводишь? — Чтобы не расслаблялись, — Чикина улыбку тянет, снова принимаясь убирать доску, — В кофе точно ничего не подмешано? — и смех расходится по кабинету, пока Кира сжимает скулы. — Чикина! — а улыбка просится наружу, потому что учительнице смешно, — Будешь много говорить — и тебе подмешаю. — Трэш. А потом Юля раскладывается на парте, почти засыпая. У неё сегодня после школы работа, и девчонка бережёт силы, чтобы не уснуть прямо там. А Кира уже планирует поход к Идее и договаривается с Вилкой, во сколько та приедет. Когда на большой перемене Мирослава влетает в класс со слезами на глазах, пугаются все. Кристина, что обнимает её и держит плечи, показывает, что трогать девушку не стоит. А потому она забирает куртку, выбегая, по всей видимости, курить. Кира слышит с задних парт шёпот: — Ей же Андрей изменил. И всё становится понятным. Юлька бежит следом на пару с Кристиной, а когда Свердлов порывается сделать то же самое, Кира Андреевна останавливает его указкой, злостно смотря. — Что? — непонимающе косится парень, спеша вниз. — На месте остаёшься. — Это ещё почему, Кира Андреевна? — он кричит, умоляюще глядя, а Кира злостно пялится. — Потому что вы, Свердловы, думаете одним местом. Я тебе запрещаю к ней подходить, понятно? Кира не хочет повторения истории. Кира не может допустить, чтобы Миру кто-то обидел и не может позволить, чтобы ебучий Свердлов лез к девушке. — Кира Андреевна! Вы чё, сестра её? Чё вы её вечно защищаете? — А вот хочу! На место, Свердлов! Даня устало садится, пиная стул. Пока Мирка ревёт под школой, а Кристина гладит её по спине в объятиях и говорит, что он мудак. Кира только играет в переглядки с Даней, который злится на неё, думая, что поступает правильно. Все Свердовы — бабники и обманщики. *** Юлька Чикина уверенно топает на работу. У неё практически всё получается, хоть и не совсем, потому что: — Юль, молоко перегрела. — А вот тут надо было на двойной ставить. — Выучи стаканы! И всё в таком духе. Но она не отчаивается, топая уверенно и с улыбкой. Заходя, тут же бежит к Идее — своей странноватой начальнице. Та отпускает гостя, пока Юля наблюдает за этим внимательно. И девчонка готовится работать, потому что для неё это что-то интересное. Пока Идея вымывает холдера кофемашинки, Юля усаживается рядом, разглядывая всё кругом. Ей такая работа нравится, потому что кажется всё несложным и вполне приемлемым. Потому что за это ещё и платят деньги. А когда приходят гости, Юлька тут же подрывается, усердно работая. Ей Идея невзначай говорит: — Улыбайся, у тебя красивая улыбка. И Чикина лыбится каждому, пока в банку с чаевыми летят монеты. На улице холодно, а в кофейне — тепло и уютно. И можно греться возле машинки, пока никого нет. А Кира долго выбирает, в чём пойти вместе с Вилкой у себя дома. Рассматривает себя в зеркале, пока подруга одобрительно кивает. Виолетта тянет лыбу, говоря: — Ты хочешь Идею. И Кира усаживается на кровать, кивая. — Я хочу Идею, — подтверждает, гладя кошку, что у Вилки лежит на руках. — Ты же знаешь, что это на один раз? Она не хочет отношений. — У нас с Идеей всё взаимно. Она просто незакрытый гештальт. И Виолетта понимающе кивает, улыбаясь. А потом они выдвигаются к кофейне, весело переговариваясь. И Кира распахивает дверь, видя там картину, от которой её глаза норовят вылезти: — Я вам и говорю, с вас девяносто три рубля! — Почему девяносто три, если тут написано, что средний латте стоит семьдесят три? — орёт какой-то мужик, на что Юлия Чикина закатывает глаза. — Вы попросили на арабике! Арабика — плюс двадцать, там тоже это написано! И он цокает, прикладывая карту, а потом уходит, задевая охуевшую Киру плечом. Как раз к тому моменту из подсобки выходит Идея, улыбаясь и приветствуя девушек. Пока Кира тупо пялится на Юлю, а Юля на Киру. — Вы за мной следите? — возмущённо фыркает девчонка, открывая рот. — Ты! — и Кира Андреевна пальцем тычет на девчонку, сжимая скулы, — Что ты тут делаешь? — Работаю, что я ещё могу тут делать? Кира только вздыхает, пока Идея непонимающе косится. А Виолетта ржёт как не в себя, спрашивая: — С каких пор ты на работу берёшь малолеток? — Так ей восемнадцать. И Юлька стоит за стойкой, сложив руки на груди и пялясь. А Кира понимает, что это фиаско. Кира не может подкатывать к Идее при ученице. А Кире это нужно, очень нужно. И она злится на Чикину, что так и пялится на эту картину, а потом усаживается за один из столиков вместе с подругами, беседуя. Они вспоминают былое время, а Идея, понимая, что к чему, говорит совсем тихо, чтобы Юля не услышала. Пока Виолетта не говорит: — Кофе? — Сделаешь? — Обижаете. И она плетётся за барную стойку, пока Чикина, усердно смотрящая видео в тиктоке не поднимает голову. — Эй! Я сделаю! — Так! Я эту кофейню помогала открывать, — возмущается Виолетта, хмуря брови и берясь делать кофе. А потом ей в голову что-то щёлкает, пока Юля пялится, наблюдая за её движениями: — Слышишь, принеси пар для кофе-машинки, видишь, заканчивается. И лыбится она себе в кулак, пока Юлька непонимающе уходит. На складе она капошится в ящиках, долго и упорно разглядывая этикетки, корячась, сложенная в три погибели, а потом выходит, обращаясь к Идее: — А где у нас пар для кофемашины? И Кира с Идеей, которые мило беседуют о работе, начинают смеяться в голос. — Пар для кофемашинки? — Виолетта только отводит взгляд, пытаясь оставаться серьёзной. — Ну, она сказала, надо! — Вилка! — И лёд для воды, — не унимается Малышенко, пока Юля и вовсе выпячиваеет глаза, оглядывая всех присутсвующих, как дур. — Вы что, издеваетесь? — Да! — беззлобно тянет Кира, — Ты же стажёр. Так всегда над всеми. — Кошмар. А потом Юлька работает, пока Вилка шарится в поиске вкусняшек, делает кофе и включает свою музыку. Она и правда помогала открывать эту кофейню. Помогала делать меню, рассказывала Идее про зёрна и много другое, потому что сама Виолетта дитя общепита. И когда Идея говорит: — У меня курсы через полчаса, я побежала, — спустя час их посиделок, Юля провожает её, улыбаясь. Как и Кира.