квинтэссенция

Юлька Чикина днями и ночами думает лишь о Кире Андреевне. Как-то все резко меняется после Нового года, потому что она вдруг осознает, что поцеловать свою учительницу была бы не против. И очень даже за. Только вот забавное совпадение состоит в том, что Юля бы хотела целоваться по любви. Взаимной любви с двадцати двух летней учтельницей с невероятно красивыми глазами и скулами. Она каким-то магическим образом меняется. Вспоминает все то, что Кира Андреевна ей говорила, и на душе становится до боли неприятно. Ведь Юлька Чикина, оказывается, ни черта не особенная. Обычная хулиганистая девчонка без мозгов, у которой плохие оценки и тупые шутки. Она не может поспорить с умной учительницей, не может утереть ей нос в пререканиях, не может выйти победителем в споре. Кира Андреевна, очевидно, знает больше своей ученицы. И впервые к Чикиной в голову приходит мысль о том, что нужно прислушаться. Возможно, стоит начать учиться и взяться за голову. Бросить пить каждый выходные и чаще, начать делать домашние задания. В голове четко заседают слова о том, что ничего у нее не получится. И сказал бы это кто-то другой — Юля бы непременно плюнула ему в лицо, сообщив о том, что это ложь. Но это сказала умная и проницательная Кира Андреевна, у которой в жизни все хорошо. Юле почему-то хочется в это верить. Хочется верить, что Кира знает, о чем она говорит. Внутри поселяется злость. Потому что сказать Чикиной, что она останется в лузерах — плохая затея. Теперь она хочет показать, что не такая уж и ленивая, что точно не беспросветно тупая. Она впервые осознанно открывает домашнее задание, начиная его делать от самого простого и до самого сложного. Она хочет поразить Киру Андреевну наповал своим количеством приобретенных знаний. В школе все по-обыденному привычно. Киру Андреевну раздражают дети, ей вечно холодно и, если уж совсем честно, тоскливо. Она наблюдает за Кристиной, которая теперь сидит со Златой. Та донимает девчонку, следуя совету с ней подружиться. Просто выходит кое-как, потому что с такими девчонками Кристина дружить не умеет. — Злата! — шепотом орет Захарова, толкая ее в бок, — что у тебя в пятом? — «Б», — тихо отвечает та, пытаясь сосредоточиться. — А в каком у тебя «А»? — на самом деле, это лишь попытка разговорить. Просто Кристина, пожалуй, не умеет. — Ты можешь помолчать? — злится Злата, злостно поднимая взгляд. Кристину Захарову такое не устраивает. Возможно, она к новой соседке по парте что-то чувствует. Возможно, хочет даже носить на руках и целовать. Кто знает эту Кристину Захарову, верно? — Ну, поговори со мной! — она ерзает на стуле, строя умоляющий вид. — Делай тест, а? Я занята! — не выдерживает девчонка, пытаясь отстраниться как можно дальше и отвернуться. — Ты и так умная, а мне уже ничего не поможет! Давай в морской бой? — смеется Кристина, — или, хочешь, я разрисую тебе руку? Злата лишь удивленнт открывает рот, думая, что Кристина — беспросветно глупая и недоразвитая. Кристина так не считает, обижаясь и надувая щеки. Просто, дело в том, что раньше ее методы проявления симпатии работали. С первого раза. Юлька Чикина со своей третьей парты за этим лишь наблюдает. Переглядывается с Мирой, и они друг другу кивают, потому что все понятно до предела. Кажется, Кристина Захарова очень даже сильно запала на Злату Златоусову. И Юля, если честно, из-за личных любовных переживаний совсем забыла распросить об этом у подруги. Но Кристина останавливаться не собирается. Она, вообще-то, имеет на девчонку планы. Она уже даже маме рассказала, что Злата её будущая девушка. Кристина всегда в себе уверенна и ей никогда не отказывали. А потому, на чертовом уроке русского с чертовой руссичкой, она поднимает руку посреди небольшой самостоятельной, когда кругом тишина. — Людмила Леонидовна, у меня вопрос. — Какой, Кристина? — уже вздыхая и потирая лоб, учительница закатывает глаза, прекрасно зная ученицу. — А вот получается, что написать «Злата Златоусова» — это тавтология? — и сама же со своей гениальной шутки смеется, потому что, видимо, окончила курсы по пикапу. — Кристина, нет, — уже злостно отвечает руссичка, пока Злата поднимает голову и округляет глаза. — Я просто татуировку набью, на всю спину. Вот и спрашиваю, нет ли там ошибки! — На лбу себе набей! — отвечает Людмила Леонидовна, уже когда Кристина стоит в коридоре и перед ней захлопывается дверь. Юля со смехом роняет лицо в парту, показывая, какой она кринж. И Захарова плетется к своему единственному другу в этом злом месте. У Киры Андреевны расслабленный и тихий урок с девятым классом, в кабинете тишина в виду пишушегося конспекта. Кристина тишину нарушает, заходя и даже без лишних вопросов таща себе стул. Кира Андреевна не удивляется, потому что знает, что у той был русский. — Чего опять? — А потому что, Кира Андреевна, нужно было в каждом классе вам перегородку снимать, — с улыбкой выдает девчонка, ерзая на стуле. Кира выпадает, резко округляя глаза и наклоняясь от негодования вперед. — Что? — запаляясь злостью. Кристина смеется, резко делая лицо каменным и говоря: — Я пошутила, — вздыхает, — я опять пошутила про её фамилию. — Ты дура? — Кира смотрит с прищуром, выгибает бровь и улыбается. — Да. Кристина просит кофе, жалуется учительнице на Злату, которая её динамит и ноет почти весь урок. Кира лишь слушает и насмехается, думая, что это не ее дело. По правде, она видит в этой ситуации что-то до боли знакомое, что не дает ей покоя. Возможно, это прошлое, которое наступает на пятки. *** На дворе тринадцатое января, ребята ходят в школу, вливаются в новый учебный семестр и все больше переживают об экзаменах. Юлька вдруг резко решает взяться за себя и за свою жизнь. К ней приходит какая-то странная мотивация, когда она сидит дома за очередным учебником, абсолютнь ничего не понимая. В тот вечер мама влетает в комнату до жути злая, распахивая со всей дури дверь и хватая девчонку за коротковатые волосы. — Ты нормальная, блять? Кругом срач, посуда в раковине никому не мешает, на столе чашка! Я с работы пришла, мне за тобой срачи убирать? Юля Чикина подвергается унижению в виде удара по голове. Такой расклад её не устраивает, потому что она готовилась к подобному. Мама не совсем трезвая, это отчетливо чувствуется по запаху перегара в комнате и, конечно же, по слегка стеклянным глазам. Потому Юля вдруг орет, перехватывая её руку со всей силы: — Хватит! И мама летит со всей силы в стену, шатаясь и ударяясь головой. — Не трогай меня больше! — со всей силой, которой Юле хватает, что кричать, краснея. Наверное, такой крик слышат даже соседи. Настолько громко она пытается донести матери, чтобы та больше не трогала её. Юля кидает вещи со стола в припадке, говоря маме, что та больше к ней не прикоснется. Та в полном шоке уходит обратно, от греха подальше крестясь. И еще весь вечер причитает о том, что Юля сошла с ума. Но, впрочем, больше прийти в комнату себе не позволяет. И уже сидя на кровати и отходя от произошедшего, Чикина вдруг набирает папу, с которым не общалась больше месяца. — Алло, да, — с улыбкой и легкой тоской, — как ты там? Папа предлагает увидеться и даже просит прощения. А еще говорит Юле, что Лена скоро уедет. Чикина радуется, как может, засыпает с хорошим настроением и в обнимку с подушкой. Кажется, что-то начинает налаживаться и она не может не думать о человеке, благодаря которому это происходит. Ей до жути хочется сказать спасибо Кире Андреевне. Написать прямо сейчас или позвонить. Но она себя сдерживает ровно в тот момент, когда вспоминает, что, наверное, она ей не нужна. Наверное, у Киры Андреевны своя жизнь и свои заботы. Возможно, любимый человек под боком. А Чикина со своей глупой влюбленностью туда никак не катит. Юльку это разбивает, но она уверенно засыпает, пытаясь такие глупые мысли откинуть. И только через пару минут распахивает глаза с очень громким осознанием того, что ей в принципе нравятся девушки. На следующий день вокруг её парты происходит невероятной глубины консилиум: — Значит так, Кристина, это очень серьезно, — она притягивает подругу ближе, говоря как можно тише и оглядываясь, — мне срочно надо поебаться с девочкой. — Ты и с мальчиком еще не поебалась нормально, — хмыкает Свердлов, улыбаясь, пока его бьют по голове тетрадкой. — Может, потому что они мне не нравятся? — Не понял щас! — вспоминая их с Юлей времяпровождение, парень лишь разводит руками, возмущенно пялясь. — Ты не в счет, на девочку похож! И вообще, Данька, не до тебя! Это очень серьезно! — А я тебе чем помочь должна? — фыркает Кристина, выгибая бровь. — Да как вообще трахаться-то? — Слушай, Юля, ты и дрочить себе не умеешь, какое трахаться? — снова возникает Свердлов, вклиниваясь и перебивая, — ты вместо оргазма женщину только до смеха довести можешь. — Ну, спасибо, блять, — и Юля обиженно дует губы, поворачиваясь на Олю, как на последнюю надежду. — Блин, Чикина, пальцы и язык Господь Бог нам дал не просто так, верно? Ты знаешь о существовании интернета? Может, порно? И тут Юля вдруг замолкает, округляя глаза. Вдруг она резко осознает, выпаливая: — Я никогда не смотрела, — с неким страхом, открывая рот. — Что, блять? — не выдерживает Кристина. Держится из последних сил, а потом начинает ржать, пытаясь отвернуться. Юля в замешательстве смотрит по сторонам и прячет голову в ладони, потому что это конец. Это полное фиаско. Именно поэтому Кристина Захарова, а по совместительству лучшая подруга, за десять минут до начала урока ведет Юльку Чикину в подсобку Киры Андреевны, пока та в учительской. Именно поэтому она включает на телефоне некоторые сохраненные видео, пока Чикина охуевает, разглядывая. — Вот, смотри, — пытаясь сделать серьезный вид, — нравится? — Да подожди ты, — Юля подходит к делу серьезно. Хмурит брови, разглядывая происходящее на экране, внимательно запоминает, выдавая лишь: — Что она, блять, делает? — Это тебе еще рано знать, — смеется с нее Кристина, толкая в плечо. — Блять, ты нормальная вообще? Какое рано? — Жопу она ей лижет, ты не видишь, что-ли? — Захарова это почти выкрикивает. И Кира, которая прокашливается, опустив голову вниз, резко заставляет девчонок обернуться, почти вскрикнув. — О боже! — пытаясь не заржать, Кристина берет удар на себя, резко оправдываясь, — это не то, что вы подумали. Кира ничего сказать, собственно, и не может. Она просто вся красная от смеха, как помидор, еле стоит, кивая. — Там дети? — Нет. — Там животные? — Нет, — возражает Кристина, мотая головой. — Там кто-то из нашей школы? — Нет! — Тогда, просто выйдите уже отсюда! И выключи, блин, звук! Они выходят, и Юля, все это время тактично молчащая, надеется провалиться сквозь землю. Надеется умереть и больше не жить, потому что теперь-то в глаза Киры Андреевны точно посмотреть не сможет. А Мира, только заходящая, вся запыханная и еле живая, здоровается с подругами, быстро снимая верхнюю одежду. Вернулась домой, потому что отчим вышел из запоя, и теперь до школы ей в два раза дольше идти. Она дожидается звонка, никуда не уходя, агрументируя это тем, что у нее есть дело с Кирой. Кристина с Юлей рассказывают об очередном позоре с улыбкой, а Мирослава удивляется тому, что Чикина не смотрела порно. И когда звонок оповещает о начале урока, Кира выходит из подсобки, натыкаясь на Миру. — Да? — Я предупредить хотела, что меня четыре дня не будет, — со вздохом и смотря Кире Андреевне прямо в глаза, — по семейным обстоятельствам. — По каким? Что-то случилось? Кира сглатывает, потому что семейные обстоятельства представлять не хочет. В семье Миры достаточно неадекватные родители, чтобы произошло что-то плохое. — Да нет, у сестры свадьба просто, — хмыкает девчонка, горько усмехаясь. Кира замирает, чувствуя весь спектр эмоций одновременно. У нее немеют кончики пальцев и вдруг быстро колотится сердце. Учительница сглатывает, вспоминая многое, и говорит лишь: — В январе? — Третий месяц, — и Кира усмехается, — Хорошо. Передавай Геле привет, что-ли, — с мягкой улыбкой, все прекрасно понимая. Мира на нее смотрит укоризненно. Потому что Ангелина, когда-то девушка Киры и самый родной человек в том числе, единственное, что их объединяет. Она помнит Киру еще восемнадцатилетней, когда с Гелей у них была любовь и плюшевые мишки. Они жили в одной квартире, поступали вместе, любили друг друга и дорожили. Мире Кира запомнилась той, кто забирал её в свою квартиру вместе с сестрой от пьяного отчима. Тогда тринадцатилетняя Мирослава спала в комнате, слушая, как они любят друг друга в ванной. Она была примером в некотором роде. Мирослава тогда узнала, что такое любить, но не на собственном примере. Кира с Гелей друг друга оберегали, как могли. Клялись в вечном, поддерживали и плакали в одну подушку. — Не-а, — выпаливает девчонка, усмехаясь и пятясь на выход. — Справедливо, — Кира все еще улыбается, понимая, что, наверное, отпустила прошлое. Потому что с Гелей у них все было хорошо, пока они не попробовали веселые таблетки. Пока не попали в плохую компанию, нюхая каждые выходные. Пока не лежали с ломками и криками, разбивая на кухне посуду. У них все было хорошо, пока Кира не принесла заветный пакетик, чтобы попробовать. И больше они не могли быть вместе, потому что когда одна бросала, другая срывалась и наоборот. Они убивали друг друга, хоть и любили до потери пульса. — Если бы вы, Кира Андреевна, не снюхали ее тогда, все было бы хорошо, — уже выходя из кабинета, говорит девчонка. Кира лишь кивает, сжимая кулаки и снова окунаясь в личную боль.