квинтэссенция

Кира до последнего не хочет. Кира одевается в удобные вещи и завязывает излюбленный, недоступный обычно, хвост. Кира Андреевна вздыхает несколько раз, настороженно вызывая такси, и ещё несколько раз крестится прежде, чем выйти на улицу. Морозным воздухом так или иначе она образовывает клубы пара над бошкой. Поднимаясь к Виолетте на пятый этаж, даже не подозревает, что та ещё не собрана. Чертовски не собрана в вечер пятницы, хоть они и должны, блять, уже выйти. Вилка со спокойной душой выбирает самый фриковатый наряд из тех, что у неё имеется, подбирает к нему шапку, лыбится и пьёт пиво. — С Днем Рождения! — наваливаясь с идиотскими объятьями, происходящими обычно раз в год. — Тут чё? — ржёт подруга, разглядывая содержимое пакета, а потом выпадает, начиная громко смеяться. — Ой, иди нахуй! Розовый ошейник летит на кровать под звонкий чужой смех, а Вилка, натягивая худи, снова крутится перед зеркалом, улыбаясь и натягивая очки. — Бухнём перед? — спрашивает Малышенко без всякого зазрения совести, попутно доставая бутылку вина. — Ты же повысишь градус, — с недоверием цедит Кира. Вечер пятницы выдаётся для неё чем-то особенным. Это первое мероприятие за последнее время, на котором она может расслабиться. Виолетта лыбится, смотря исподлобья. И говорит: — Конечно, — со смешком, — и, кстати, я позвала Идею. — О, Господи, — Кира закатывает глаза и тяжко вздыхает, сверля подругу взглядом, — Вилка, блять. — Тебе можно, а мне нельзя? — с издевательски выстроенными бровями. — Идея что, кусок мяса какой-то? — возмущается та в ответ. — Если бы она была куском мяса, я бы её съела. А я так, облизать хочу. И они, наконец, вызывают такси, дожидаясь самого конченного шофёра в мире, который всю дорогу рассказывает о политике и прочей ненужной, а главное, недостоверной информации. Есть лишь одна проблема: Виолетта полгода в университете изучала политологию, которую преподавал дед-шизофреник, а потому считает, что в этой теме она самый настоящий ас. Она то поддакивает, то наоборот — начинает спорить. И спорит она, к слову, как-то совершенно неправильно, но Кира плюёт на это, потому что в ней уже несколько глотков вина и предвкушение отдыха. Возможно, в толпе малолеток, но отдыха. Когда они добираются до клуба, на улице темно, кругом снег, на дворе мороз, а с неба сыпется белая пурга. Кира останавливается под клубом, чтобы покурить, а Виолетта, как и всегда, не против. Они стоят, разглядывая небо. Слышат слабую приглушенную музыку, доносящуюся из подвала, подкуривая. — Прикинь, двадцать три. Ещё немного и выросту, — смеётся Виолетта, поворачивая голову. — Это давно перестало быть праздником, — вздыхает Кира, опуская голову, — дальше только хуже. — Ты чего? Что с тобой стало, бро? — Заебалась я, — уж больно печально переводя взгляд, — я устала. — Школа? — Не знаю. Виолетта от досады поджимает губы, хлопая свою подругу по плечу. Выгорание от работы должен пройти каждый, как ни крути, потому что это взрослая жизнь, в которой нужно уметь выживать. Потому что Кира и сама прекрасно справится, а Виолетта может подсобить, отвлекая её. Именно поэтому Вилка тащит подругу как можно скорее внутрь. Там беснуют подростки в до жути жарком помещении, танцуют под самый обыкновенный рэп и пьют больше положенного. Кира вздыхает, разглядывая действо. А Вилка тащит её в гардероб, снимая куртки, вкладывает в карман спортивных штанов Кире их номерок и ведёт на бар, потому что ждать не может. Ей до жути хочется вспомнить, что такое не думать о взрослой жизни. О долгах, о квартире, работе, учебе. Обо всём сразу. Она хочет напиться и отвлечься. И когда на горизонте она видит Идею, тут же подбегает, оставляя Киру у бара одну. — Киса, зая, привет, боже! — с улыбкой. Наваливаясь с уже изрядно пьяными объятьями. — Я пришла! — так же улыбается девушка, поправляя волосы и короткую юбку. — Весело тут у вас. — Веселее некуда, — перекрикивая музыку, пытается произнести Вилка. Идея даже кратко кивает Кире в знак приветствия и получает такой же вежливый кивок на пару с улыбкой в ответ. А потом Медведева видит, как её лучшую подругу тащат в середину танцпола. И просто сидит, размышляя о своём. Пьёт совсем немного, для расслабления. Оглядывает помещение, понимая, что утратила всякое желание вот так веселиться. Хочет к кошке. *** — Блять, это пиздец. — Чё? — Глянь на бар, — еле-еле. Шёпотом. И Мира смотрит, с улыбкой и пониманием кивая подруге. Кристина Захарова за три года подростковой жизни не пропустила ни одной тусовки по репосту. Вообще-то, её знают уже все клубы и организаторы, а потому без неё, можно сказать, не начинают. Она, как самое первое и главное лицо данного мероприятия, улыбчиво наблюдает у стены за происходящим, разглядывая несчастную с виду и очень даже одинокую Киру Андреевну. Мира стоит рядом, просто ничего не говоря. Она бы сказала, но на данный момент на её шее чьи-то губы и из-за количества выпитого алкоголя, она не вспомнит имя обладателя. А потому молчит, обнимая незнакомого парня крепче. Вообще-то, на этой тусовке скоро должен появиться никто иной, как Свердлов. Но правда в том, что Свердлов Мире не нужен. Именно поэтому она выпивает ещё, уже проявляя инициативу и целуя парня. Кристина разглядывает танцпол, понимая, что делать ей тут нечего. Что, вообще-то, она хочет позвонить Злате и спросить, как у той дела. Она пишет, потому что на тусовке по репосту, где куча алкоголя, скучно. И поднимая голову, видит нечто в середине зала, от которого толпа кричит. Кристина выходит на улицу, находя там Киру Андреевну, которая уже молча курит, смотря в ночное небо. И становится рядом, припадая чистой курткой к грязной стене и подкуривая свою. — Можно пошутить? — Валяй, — даже не удивляясь, что девчонка тут. — Решили вспомнить молодость? А Кира хмыкает, с улыбкой кивая. И сообщает: — Выгуливаю тут одну псину, — со смехом, потому что никто, кроме Захаровой, её не поймёт. — Жиза, — только и цедит Кристина в ответ, вспоминая, что Мира, вообще-то, осталась без присмотра. Они снова умолкают, но Кира вдруг спустя пару секунд интересуется: — Меня уволят? — Пока нет, пока всё нормально, — саркастично успокиваивая, потому что Кристина знает толк в школьных делах. — В этом году даже никто не умер от передоза, как в позапрошлом. Да вы эталон. — Как можно знать слово «эталон», но не знать слово «децибелы»? — с неким фальшивым упрёком, улыбаясь. И поворачивая голову на девчонку, которая с лёгким румянцем от алкоголя также лыбится в ответ. — А можно притворяться тупым, чтобы от тебя никто ничего не требовал. — Тупая затея, Кристина, потому что от тебя будут требовать тупости, которой в тебе нет. И будут считать, что ты наивная. — Потому я умнее остальных. Я-то не наивная. Они обе друг другу улыбаются, а Кира даже подмечает в Захаровой что-то до боли интересное и запоминающееся. А уже когда достаёт вторую сигарету, девчонка сообщает: — Кстати, вам там изменяют. — Чего? — непонимающе пялится учительница в ответ, сводя брови. — Ну, домработница ваша. — Она мне подруга, — спокойно и чётко, потому что так и есть. Кристина только удивлённо кивает, потому что и правда не ожидала и верила до последнего. — А где ты Чикину потеряла? Кристина усмехается, потому что без Чикиной жизнь — не жизнь. Потому что Кира сама себя палит каждый раз, когда больно часто интересуется девчонкой. Но Кристина умная и никому и слова не скажет об этом, потому что ей всё равно. — Ну, смотрите. Если сейчас хозяйка кофейни голая в середине танцпола, то кто-то же должен работать на смене? — еле сдерживаясь, чтобы не заржать. Кира округляет глаза, слегка наклоняясь вперед и прокашливаясь, а от полученой информации и вовсе бросает сигарету на асфальт. — Голая? — Ну, она без футболки, — тянет девчонка, загадочно улыбаясь, — правда, лифчика на ней нет. И смеётся, потому что это уморительно. Потому что Кира подрывается, пытаясь спасти репутацию хоть каким-то образом. И причитает лишь: — Сразу нельзя было сказать? — Им там так хорошо! — всё ещё продолжая ржать. Кира, собственно, уже не слышит, тащась обратно. И как только она разбирается с курткой и давкой внутри, заходит, видя, как ёбанная Идея топлес танцует с Вилкой, которая в неё вжимается и целует. Ей эта картина нравится, но Кира взрослый человек. А учитывая, что их снимает половина малолеток, несчастная Медведева просто обязана подойти и что-то сделать. Она и делает, волоча уже просто не соображающую Вилку с Идеей вместе подальше. Одевая, блять, Идею и слушая причитания о том, что она скучная. Виолетта негодует, крича, что сейчас будет бить кому-то ебало. На что в ответ Кира дает ей подзатыльник, успокаивая. Идея за этой картиной наблюдает со стыдом, но не за себя. Смеётся, краснея с такой забавной Вилки и говорит лишь: — Я, наверное, поеду? — Езжай, потом потрахаетесь, она не в ресурсе. Идея лишь кивает и со смехом вызывает такси. И у всех всё хорошо, кроме Киры, которая, блять, пытается сделать так, чтобы Вилка стояла ровно. На ней шапка, которая сползает хер пойми куда каждый раз, испачканная футболка и закатанные по-разному штанины. Именно в этот момент к ним подходят Мира с Кристиной, с улыбками, мерзкими и ехидными, интересуясь: — Вам помочь? Кира, которая всё ещё держит пьяное тело на руках, которое, к слову, всё ещё вырывается, оценивает ситуацию. И вздыхает, говоря жалкое: — Да, — до жути беспомощно. Они идут за куртками, а Кира тащит её к выходу. Слушая примерно: — Я нахуй, блять, разъебу ему ебучку, понимаешь? — Понимаю. — Сука блять. Да. — Ага. И когда на неё натягивают предмет одежды, лыбится, потому что становится тепло. Виолетту выволакивают на улицу, а Кира вызывает такси. Но таксист едет слишком медленно, и шатающееся тело, которое с огромным интересом разглядывают подростки, усаживается на заледеневший бордюр, подкуривая такую нужную сейчас сигарету. — Кира, — с печалью и грустью. — Чё? Кира злится, но не так, чтобы агрессивно отвечать. Она, в целом, готовилась к такому исходу событий, потому что логично, что в свой день рождения Вилка будет вести себя именно так. Ровно раз в году. — Я хочу к Лизе. — Начинается, — с диким раздражением, закатывая глаза. — Опа, интересно, — подсаживается вдруг Кристина, щурясь и спрашивая, — это кто? — Это, обсоска, любовь всей моей жизни, понимаешь? Я её люблю, блять. — Ты полчаса назад о Лизе и не думала, — хмыкает Кира, стоя рядом и огрызаясь сверху. — Потому что она меня даже не поздравила! Сука, позвони ей! — Да щас! Кристина с Мирой переглядываются, смеясь так, чтобы никто не увидел. Они тоже подобные вещи проходили и знают, что за пьяные желания осуждать нельзя. — Ну, блять, позвони, сука! Ну, Кира! — Кому ещё позвонить? Плевать на тебя хотела твоя Лиза, успокойся. — Вот именно. Надо её вернуть. И все замолкают, потому что Кира пинает свою подругу ногой по спине. Не сильно конечно, но так, чтобы та заткнулась. Подкуривает, видя, что таксист ещё не близко. И совершенно забывает, что Кристина, так-то, тоже не трезва. Это доказывает то, что девчонка садится на корточки, начиная: — Ну, хочешь, я помогу тебе её вернуть? — Как? — Есть план, сто процентный! Кароче, не парься, протрезвеешь — сделаем. Ты же мне помогла. И такси подъезжает ровно в тот момент, когда пьяный договор крепится кулаками и смехом. А Кира усаживает Вилку в машину, благодаря девчонок. Уже оказываясь дома у Виолетты, Кира кое-как стаскивает с неё одежду, оставляя голой. И укладывает на кровать, пока та ноет, сопит, просыпается, брыкается, бормочет себе под нос. Последнее, что она сообщает: — Я с тобой не буду трахаться, у меня презервативов нет, — отключаясь, — а детей не хочу.