claudere
1 апреля 2023 г. в 22:53
Примечания:
Оставляйте обязательно комментарий, очень интересует ваше мнение и мысли!
Медея не могла смириться с отъездом сына в Иббен, как его отец смог отправить молодого князя одного к дикарям иббенийцам, что живут в деревянных хижинах и воюют с дотракийцами, отнимая у них краденное золото. Харальд — первый король Иббена, хоть и был хорошим другом Ареса, но оставался кровожадным убийцей. Неизвестно, что ждет её сына в тех краях. По обычаям, император должен был назначить сына Великого князя, футаем одного из городов империи ещё в восемнадцать лет, но этого не произошло. Фессал старался угождать отцу всеми силами, однако, сын оставался в тени своих сводных братьев, от чего с каждым днем становился всё более поглощенным ненавистью к их матери. Князь не чувствовал такой злобы к братьям, как к Персефоне, его настроила Медея. Именно императрица встала на пути их семейного счастья и к трону. Она забрала у него и матери всё, ребенку было больно смотреть на ежедневные слезы своей матери, которой разбили сердце и заставили забиться в угол дворца. Их отец не позволит создавать в своём доме распри, он не простит любое нарекание в сторону его драгоценной жены и главное, что твердил Арес сыновьям: «Брат не может поднять меч на брата, только за него.». Поэтому многие годы семья замалчивает противоборство, все делают вид, что ничего не происходит.
Фессал добрался до Иббена и стал жить как член большого воинственного племени. Император подумал, что именно в Иббене его сын сможет стать героем, мужчиной. Но мать Фессала потеряла последнюю опору рядом, с отъездом сына. Эрида не слышала молитвы и просьбы женщины, власть Персефоны разрослась плющом окутав весь дворец. Медея не смеет сказать даже слово в сторону императрицы, подойти к ней, она — рабыня. Последняя надежда в сыне, женщина мечтает, чтобы он сел на трон и всячески подговаривает его, убеждает, что Персефона никакая не дочь богов, а валирийка, создание Аида, поглощающее империю изнутри и её ребенок не должен взойти на трон. В И-ти не может быть партий, выступающих за коронацию какого то из сыновей, невозможно оспорить решение императора, его слово первое и последнее. Любое оспаривание — предательство, наказуемое гильотиной.
Персефона полностью перестала задумываться о Медее и Фессале, когда Арес озвучил, что посадит на трон того, в ком течет ихор. За спиной мужа ей не страшно за себя и детей. Она только старается воспитать из мальчиков достойных мужчин и воинов, это её долг. Никто от Медеи до князя не имеет права озвучивать своё мнение о наследии, жене императора, которая в стране является второй и последней неприкосновенной особой, как император.
Каким бы чутким для семьи не был Арес, он был и остается суровым правителем. От его меча полетело немало голов ни только кочевников дикарей, но и своих сотен вельмож. Он никогда не дает второго шанса, сразу отправляя плыть по течению реки Стикс. Никакой жалости и сострадания в сторону народа джогос-нхая, император уничтожил лысых кочевников на зорсах до последнего, они даже пытались бежать от итийских войск видя, что терпят полное поражение, но Арес не позволил оставить скудный остаток дикарей живыми. Джогос-нхаиские равнины бедные, сухие земли единственная польза, которую могут принести И-ти, это быть свободной дорогой к Студеному морю. Зорсы, выносливая помесь лошадей с зебрами, теперь будут помогать итийцам в строительстве поселений на новых территориях.
За долгие годы титула императрицы и выплачивания Рейнире жалованья за каждого рожденного князя, она наконец нашла куда вложить это золото. Долгие дни воспоминаний и на столе лежали огромные папирусы с планом Новой Валирии её отца Визериса. Возраст и время даровали мудрость, которая привела к выводам, что именно король, его слабость, виновны во всем случившимся, в погибели династии Таргариенов и несчастьи Рейниры. Но, он оставался её отцом, который любил свою дочь. Единственное, что способна сделать для памяти о Валирии, роде, Персефона, это возвести внушительную валирийскую крепость.
Афинских архитекоонов размах не испугал, однако валирийское убранство смутило. С поддержкой императора строительство продвигалось в бешенном темпе. Камни для постройки добывали в Хребте Костей и Рассветных горах, десятки кораблей свозили породу на остров.
Юные князья не выходили с полей для тренировочных сражений с раннего утра до позднего вечера. Деймос покорял мечи, Фобос предпочитал лабрис и обожал кулачный бой, Антерос обучался с луком и проводил всё время в конюшне. Младшего сына ещё не допускали к тренировкам, он любил ходить к дяде Гефесту в кузницу, разумеется под присмотром тети или матери.
— И каков твой гениальный план на этот раз, умник? — скрестил руки на груди Деймос.
— Скажем так и было, оно само. — неуверенно ответил Фобос.
— Больше пятисот лет простояло, а тут вдруг решило осыпаться. — ухмыльнулся старший.
— У всего есть свой срок. — помудорствовал Фобос и продолжил вглядываться в камни. — Можем попробовать сложить обратно, части то крупные.
Мальчики стали складывать куски мрамора в статую Посейдона. Стоял вечер, крайний дворик дворца был безлюдным, на счастье князей.
— Слушай, ну отдаленно даже похоже. — с шаткой уверенностью улыбнулся брату Фобос.
— Да, если глаза закрыть, то действительно похоже! — закатил взор Деймос взирая на гору из кусков мрамора, в которых можно было разузнать нос, где-то на затылке горы, пупок, где-то на спине, глаз на ключице. Правда, ноги собрались идеально. — Если промолчим будет только хуже. Пошли признаемся… Эх… только бы это ни было очередной реликвией.
У двери покоев матери сыновья ещё пару мгновений собирались с мыслями, думали как объясниться и какого ответа ожидать. Кроме матери в комнате ещё оказалась и тетя Геба.
— Мы сегодня так устали… руки совсем не слушаются… — невнятно начал Фобос, — Вам не кажется, что вон та статуя Посейдона в дворике выглядит там нелепо? Свет что-ли некрасиво падает, лианами уже поросла. Думаю, нужно заменить или убрать вовсе.
— Не думала, Фоб, что ты питаешь слабость к искусству. — посмеялась Геба, а мама поддержала. — Я редко туда захожу, не могу сказать.
— Да знаете, её все равно придется убрать… Мы тут набедокурили немного. — встрял Деймос, — Посейдона мы разбили, когда метали копья в деревянный щит. Устали и задели. Но, нам правда очень стыдно и жаль.
— Зачем продолжать, если вы устали? Я рада, что вы сказали правду и не сержусь. У вас много времени для обучения, не нужно себя изнурять. — улыбнулась мальчикам Рейнира, те облегченно выдохнули. — Отец с вами уже говорил?
— О чем? — вдвоем спросили сыновья и вопросительно переглянулись.
— Вы плывете с нами в Вольные города, через пару дней в путь. — с волнением сказала Персефона, у мальчиков от радости и шока округлились глаза. — Только, не расстраивайте братьев, Антерос и Гимерос останутся тут, в Афинах, с Гебой. — старшие сыновья утвердительно кивнули головами. — Я поговорила с Филоктетом, он даст вам отдохнуть перед дорогой и поедет с нами, сказал, что путь станет вашей лучшей тренировкой.
— А кто вообще едет? — спросил Деймос.
— Отец, я, Гефест, Тирион, вы вдвоем, Джейме, Филоктет, Дорея. В Иббене присоединится Харальд. — говорила Персефона.
С появлением выхода к Студеному морю, было принято решение передвигаться им, а не Степями или через Нефритовые врата.
Добраться к проливу Левиафанов из И-ти легко, дорога равнинная, лошади быстры, еда и вода в достатке. Только температура снижалась с каждым днем пути, когда дошли до уровня Н`Гая.
Плыть по Студеному морю будет изнуряюще, но куда приятнее жарких Степей и стычек с их жителями.
Весь наземный путь мальчики провели с широчайшими улыбками от радости первого путешествия. Любая живность вызывала у них восторг, как и чувство свободы посреди равнин, где нет городов. Тириону и Джейме с трудом удавалось следить за ними, непоседы то и дело норовили отправиться на охоту за зебрами или исследовать норы.
Рейнира тоже не осталась без увлечения, она впервые увидела жирафов, слонов, носорогов, бегемотов, которые жили на бывшей границе И-ти с равнинами. Начало пути можно было назвать беззаботным и резвым.
Корабли заранее подготовили в заливе Левиафанов. Шелковые одеяния сменились на кожаные, впереди долгие дни плавания в море.
Множество людей обеспечивали комфорт императорской семьи на гигантском корабле. Через пару дней качки по воде весь восторг пропал. Холодно, сыро, скучно. Разве что Фобос продолжал оставаться жизнерадостным, сказал, что на корабле ему нравиться больше, чем на суше. Филоктет продолжил обучения мальчиков на палубе, они оказались выносливыми к морской болезни и не чувствовали себя плохо, как мама. Персефона ощутила все прелести укачивания в волнах моря, из каюты вылазила редко, да и особо не хотелось.
Дети желали увидеть левиафанов, но на благо взрослых, они не давали о себе знать.
Арес проводил большую часть времени с женой, которая заменила Тириона как десницу и дело не в работе Ланнистера, а в совсем скором расставании. До войны с дотракийцами, император и конунг приняли решение посетить Вольные города, чтобы рассказать о своих планах их управляющим, возможно, получить поддержку. И конечно напомнить о величии И-ти и воинственности, героизме иббенийцев.
Рейнира никогда не думала, что будет радоваться сырой, черной земле. Хоть до самого острова Иб, от Дальнего Иба было и недалеко, возможность сойти на любую землю раньше привлекла весь экипаж итийского корабля. Мрачный Дальний Иб встретил со всей суровостью, климат совершенно отличался от знойной жары Поднебесной, стоял лютый мороз. Высокие ели запорошены снегом, полуразваленные деревянные домики, ходят яки, овцы и лошади на тебенёвке.
Итийцы с морской дороги бессильно заснули в деревянных домиках, укутанными в несколько шкур. Утром на ближний остров прибыл конунг со своими воинами и Фессалом.
В самой большой усадьбе накрыли стол и представители двух стран начали трапезу.
— Все приготовления окончены. После посещения Вольных городов можем начинать бой. Эти дикари будут визжать как колотые свиньи. — начал Харальд.
— Избавимся от главной проблемы Эссоса, разделим землю пополам. Включая Сарнорское и царство Омбер. — говорил Арес.
— Дотракийцы не дают заселить огромные территории. Мы сможем основать города, построить храмы богам, весь Эссос начнет процветать, без этих зверей. — продолжил конунг.
— Слава богам, И-ти смогла выстоять все трудности и продолжает существовать, пережила все империи и царства Эссоса! Я могу возвести города на всех землях, что завоевал, пускай люди живут в мире и согласии. — выражался император.
— Вы, иббенийцы, правда китобои? — встрял Фобос.
— Правда. — улыбнулся мальчику конунг Харальд, — Наши воины чаще охотятся в воде, чем на суше. Один кит может накормить сотни людей. — мужчина передал блюдо с мясом, — Это оно, пробуйте.
Иббенийцы охотятся на китов с помощью сетей и гарпунов, мертвый кит не тонет, поэтому его тушу легко перевозят сетями или могут разделать прямо в воде.
Мальчики с растерянностью накололи мясо на приборы и все с недоверием смотрели на него, пока ни увидели, что отцу удалось уговорить маму попробовать и она не сморщила лицо.
Фессал даже соскучился по братьям, отцу, Ланнистерам, поэтому даже был в прекрасном настроении и пообещал показать младшим каким оружием и как воюют иббенийцы.
Спустя седмицу на острове, собрали провиант, пополнили запас пресной воды, перевели дух на земле и отправились в плаванье вновь, вместе с конунгом.
Путь предстоял длиннее чем до Иббена, швартовать корабль безопаснее всего в Браавосе, за охрану можно заплатить и с ним ничего не случится. Давняя вражда иббенийцев с лоратийцами также поспособстваволо выбору точки назначения. Лорат не примет у себя конунга.
Гораздо больше луны продлилось путешествие по Студеному морю и единственными счастливыми любителями кораблей оставались Харальд с Фобосом.
Браавос имеет две главные гавани для швартовки судов, Пурпурная и Мусорная Заводь. Иностранцам нельзя заплывать в Пурпурную гавань, однако император И-ти, благо, становится исключением.
Рейнира увидела Браавосского Титана воочую и первое, что вспомнила, как читала еще маленькой Деймону о нем и городе, на валирийском. Мысли о прошлом уже не вызывали ярких эмоций, девушка заставила себя думать, что боги спасли её и сына от смерти на состоявшейся бы войне. Конечно, Арес ни заменил любимого мужа и дядю, он не дракон, любовь между ними не обжигает. Нира даже благодарна Аресу за нежность и чуткость, её душа обрела полный покой. Жизнь перестала быть похожей на сражение, битву за выживание и в ней исчезла всепоглощающая, дикая страсть, когда из человека ты превращаешься в дракона, готового снести всё на своем пути и получить желаемое. Больше Нира не может назвать себя драконом, считать себя наследницей дома Таргариенов и назвать себя «Рейнира», нет, это имя умерло ещё десять лет назад, живет Персефона, жена императора Ареса, непобедимого августа.
— Этот титан — возведенная тысячу лет назад статуя Аполлону, его перестали так называть, когда люди выдумали лжебогов. От этого солнце тут и не светит. — подошел к жене Арес, которая выглядывала величественный памятник.
— Я много читала о Браавосе, он и вправду потрясающий, хоть и сероват. — Персефона обернулась к мужу и потянулась за поцелуем, — Спасибо, что взял меня с собой. В детстве я мечтала облететь весь мир. Правда, принцессу бы никогда не выпустили за пределы Вестероса.
— Воспользовался возможностью сделать тебя счастливой. И все же шейлу со мной ты носишь, не чувствуешь себя в ней несвободной? — мужчина обнял жену сзади.
— Лучше, чтобы никто не знал, что твоя жена валирийка. — дотронулась до скрывающего волосы платка на голове Персефона.
— Это не важно. — Арес протянул руку и стал гладить любимую по щеке, поцеловал в висок.
Император обсуждал с морским владыкой строительство олимпийского храма в городе, а также пробовал убедить, что десятки храмов Браавоса это места поклонения никому, богам, которых нет. Юным итийским князьям нашли учителя браавосскому стилю фехтования «танец воды», Первого меча Браавоса — Сирио Фореля. Когда Персефона увидела этого человека, прокрались сомнения, Филоктет, стоявший рядом, смотря на первую тренировку мальчиков с балкона, с презрением прошептал ей: «Нашли какого то мужеложника.».
Деймос и Фобос, обучаемые по-спартански, с трудом изучали новый стиль, ребята были каляными, огрубевшими телами.
«Я научу вас быть не рубящими и молотящими, а танцу воды, быстрому и внезапному. Все люди созданы из воды. Когда ты пронзаешь их, вода вытекает и они умирают.» — загадочно говорил князьям Форель, — «Нужно только открыть глаза. Сердце может солгать, голова одурачит вас, но глаза видят верно. Глядите своими глазами, слушайте своими ушами. Пробуйте своими ртами. Нюхайте своим носом. Ощущайте своей кожей. Потом придут мысли… потом. Только так можно узнать правду.»
Весь ужин дети рассказывали чему научились, о новом учителе, который им безумно понравился, своей чудаковатостью, безумностью мыслей. Фил даже возревновал своих учеников и пожелал разделать лысого педераста, с серьгами в ушах.
От любопытства, императрица и Филоктет решили поговорить с Сирио.
Стал вопрос, как такой шут, по первому мнению итийцев, стал первым мечом.
«В тот день, о котором я говорю, Браавос погиб первым, и морской владыка послал за мной. Многие являлись к нему, и всех он отсылал, но никто не мог понять почему. Когда я явился пред его очи, владыка сидел, а на коленях его лежал жирный желтый кот. Он сказал мне, что один из его капитанов привез ему этого зверя с островов, лежащих у солнечного восхода. «Видел ли ты когда-нибудь подобных ему?» — спросил он.
И я ответил: «Каждую ночь переулки Браавоса кишат тысячами подобных ему. Морской владыка расхохотался, и в тот же день я был назначен первым мечом.»
Спустя пару лун, когда пришло время отъезжать в Пентос, Форель подарил своим ученикам по тончайшему, элегантному, если можно так выразиться в сторону оружия, клинку.
Деймос и Фобос были благодарны Сирио Форелю за уроки и запомнили, как удивительного мастера клинка.
За дни в Браавосе императорская семья заказала у известного художника полотно с ней. Должна получиться большая картина с сидящим на троне Аресом, по правую руку от него стоят Гефест и Фобос, по левую Деймос, а подле трона, в ногах императора сидит Персефона. Художник пообещал изготовить работу в течении десяти лет, по меркам Браавоса это очень быстрый срок. Нельзя не сказать, что муж разрешил снять платок императрице перед живописцем, на картине она будет собой.
До Пентоса было принято решение добираться по земле, вдоль берега Узкого моря.
На границе двух враждующих городов, итийцев встретил сам принц Пентоса.
Длинный язык принца проболтался Аресу о своих валирийских гостях с драконами в его доме.
Тирион стал более десницей Персефоны и стёр свои короткие ноги пока гонялся доносить новости через весь лагерь к его женской части.
— Наматывай на свою голову три тысячи дюймов шелка, закрывай лицо или нас ждут неприятности. — влетел в шатер итийской госпожи Тирион.
— Что уже произошло? — нервно цокнула чашкой с кофе по подносу Персефона.
— В Пентосе тысячи людей из Королевской Гавани, а ещё хуже твои родственнички на драконах! Если узнают, что ты жива, начнется политический скандал! Эти вестеросские гадюки ещё возьмут с нас золото за тебя, как выкуп, высосут из И-ти все наши богатства, под предлогом того, что мы украли их принцессу! — крутил пальцем красный, как каленый металл, Тирион. — Ах, да! Напоминаю, Ваше Величество, я тебя спас не только от дотракийцев, но и от Семи Королевств! Даже не думай, не мечтай встретиться со своими сумасшедшими Таргариенами и съездить на родину! И…
— Не забывай, Тирион, перед кем ты стоишь! — зашел внутрь шатра Джейме и показательно начал вынимать меч из ножен. Персефона подала рукой знак, чтобы они успокоились, оба.
— О каких родственниках и драконах ты говоришь? — с полным спокойствием спросила императрица.
— Принц Пентоса принял у себя в доме Деймона Таргариена с его женой, детьми и драконами. — уселся напротив госпожи Тирион. — Твой полоумный душегубец дядя, здесь, запугивает Триархию драконами, чтобы она не трогала Пентос.
— Ясно. — на причиняющим боль выдохе сказала Персефона. — Ты прав. Да, я одену никаб и нужно сказать Деймосу, чтобы спрятал свои валирийские волосы под тюрбаном. Ты можешь идти. — рассудительно ответила императрица.
Когда вышли Ланнистеры, Нира осталась в шатре одна с Дореей. От нескольких слов мужчины её охватила боль, сравнимая с вонзенным в сердце ножом. Если она увидит его вживую, заплачет самыми горькими слезами и не сможет сдержаться, как последние десять лет от мыслей о прошлом. «С его женой, детьми и драконами…» — повторила не вслух Рейнира и полились ручьи слёз.
***
Деймон и Лейна с детьми жили спокойно. Некогда могучему войну, было по началу дико от такого образа жизни, а потом он нашёл в этом свои прелести. Лейна занималась воспитанием детей и не донимала его, лишь иногда требуя близости и ласки. Ему нравилось, что она спокойно относилась к тому, что он не любит её. За это он делал вид, что любит её. Всех все устраивало. Большую часть времени Деймон проводил в библиотеке, изучая историю рода. Бейла и Рейна были частыми гостями в библиотеке — отец учил их высокому валирийскому. Деймон хорошо относился к дочерям, но любовью это едва ли можно было назвать. Постепенно принц вернулся к образу жизни, который вёл в королевской гавани. Пентос славился своим вином и борделями. Конечно, порочный принц был рад таким бонусам от проживания на новом месте.
Принц Реджио пригласил Таргариенов на ужин и сделал заманчивое для них предложение, он подарит им земли, особняк в Пентосе, за то что они останутся здесь навсегда и будут защищать драконами город. Триархия может в любой момент напасть, с Браавосом отношения плохи. Одно присутствие драконьих всадников в городе, будет пугать недругов.
Деймон начал склоняться к согласию, он потерял веру в будущее Семи Королевств и желает жить подальше от их проблем. Супруга хочет домой, в Дрифтмарк, она крайне редко видит любимую семью и ей надоели Вольные города. Лейна мечтает вернуться в Вестерос и жить там, чтобы её дочери росли со всей большой семьей, для них там больше возможностей. Рейна возможно, смогла бы найти дракона. Они бы проводили время с любимой бабушкой и дядей Лейнором, летали все вместе над своим островом и не обращали внимания на политику. Пентос только пользуется ими, здесь нет друзей, другие порядки, женщине и девочкам скучно, а отцу лишь быть в тишине, с выпивкой, близко к борделю и чтобы никто, такой как Рейнис, не докучал ему, ни читал нравоучения и не просил начать действовать, поднимать «чёрных».
Вечерами Бейла, попеременно с Рейной, сидели на коленях отца и упорно сводили брови к носу, пытаясь вспомнить валирийские слова, которым учил отец. В помещении появлялась Лейна. Она опускалась на тахту, подгибая ноги под себя и принималась следить за занятиями дочерей.
Бейла и Рейна были двойняшками, но отличались как внешне так и внутренне. Бейла пошла характером в отца, она была бойкой, ловкой, стремилась к обучению наукам и технике боя. Рейна же была мечтательной девушкой, предпочитала вышивать и любила камни и ткани.
***
— Персефона, что случилось? Этот пигмей задел тебя? — подбежала к госпоже Дорея.
— Нет, совсем нет, хорошо, что он рассказал. Было бы только хуже, если б не донес. — сказала Нира пытаясь вытереть всё бегущие будто сами по себе слёзы.
— Тогда почему ты плачешь?
— Семью просто вспомнила. Я бы не дожила до своих лет там, в Красном Замке, мне так больно думать о том, что там происходило.
Дорея обняла Персефону и ей удалось успокоиться.
— Тебя что-то беспокоит? Моё солнце, на тебе лица нет. — пришел вечером в шатер супруг.
— Всё нормально. — сняла со своих плеч руки мужа Нира.
— Тирион тебе уже рассказал о проблеме. Милая, мы не пробудем здесь долго, всего пару дней и поедим в Норвос. — Арес не хотел печалить жену словами о Таргариенах и драконов, поэтому говорил поверхностно. — Я же привез тебя сюда, чтобы радовать, показать мир. — притянул к себе Персефону мужчина.
— Прости, я должна благодарить тебя, а вместо этого изображаю уныние. — повернулась к мужу лицом Нира и положила ладонь на щетинистую мужскую щеку. — Люблю тебя.
Арес поцеловал жену, взял на руки и понёс к ложу.
Итийцы и конунг Харальд в сопровождении принца Реджио добрались до самого города. В целях сбережения всех тайн, вместо дома правителя, они остановились в другом особняке.
Пентошийцы встречали правителя востока и грозного конунга Иббена разинув рты и вытаращиванием глаз. Гости с дальних стран приезжали крайне редко, тем более настолько титулованные. Возникало много вопросов, к тому же они только были во враждебном Браавосе. Император конечно убеждал, что в дела между городами лезть не будет, его беспокоят только религия и дотракийские орды.
Персефона учила всех сыновей валирийскому с самого раннего возраста, опираясь на то что они, как представители империи, должны будут вести переговоры со всем Эссосом. Благодаря этому ребята с легкостью обучались в Браавосе, общались с людьми Вольных городов и могли узнать о них больше. Арес, Ланнистеры даже после уроков Рейниры говорили запинаясь, с акцентом, а Гефест и Филоктет вовсе не понимали ни слова. На самом деле, такие трудности перевода только веселили путешественников, в одном предложении каждый использовал два-три языка. Деймос и Фобос приняли решение всю поездку говорить между собой только на высоком валирийском, а если используют итийское слово — дают щелбан или подзатыльник тому кто обмолвился.
Первые несколько дней императрица провела в четырех стенах пентошийского дома, выходить замотанной в десятки слоёв ткани, в никабе, в жару, никуда не хотелось. Арес на целый день уходил беседовать с разными магистрами, сыновья занимались во дворе дома с Филоктетом, Тирион, как и всегда, шлялся по местным борделям вместо работы, Гефест с переводчиком исследовал рынки в поисках очередного туземного барахла. Пентос оказался куда скучней Браавоса, отец семейства уверил, что в Норвосе им понравятся приемы у бородатых жрецов, в Квохоре супруги вспомнят своё знакомство, а дети узнают о Безупречных, Волантис покажет наследие Валирии.
— Тирион, совсем страх потерял, водить в наш особняк блудниц? — рявкнула в сторону Ланнистера, сидящая в саду под опахалами императрицв, увидев две полуголых девушки рядом с ним. Мужчина с ехидной ухмылкой, один, направился к женщине.
— Их подарил магистр Шагга Ибарис императору. — подошел Тирион и хитро прищурившись украл пару виноградин с блюда, в руках Персефоны.
— Шагга Ибарис… — прошипела Нира и взяла кубок с нектаром. — Я отправлю твою новоприобретенную Шаю к нему, в качестве ответного подношения… или она слишком потасканная для подарка?
— Ты была также подарена Государю как рабыня, девица для утех. — оскалился Тирион.
— Одно моё движение, Тирион, амбросия в кубке выльется на тебя и прожжет плоть до костей. Говорят, мучения могут продлиться несколько дней, будешь валяться здесь в агонии, пока сердце не остановится. Или я прикажу влить нектар тебе прямо в рот, будешь гореть изнутри, умрешь быстрее. — шептала с улыбкой Персефона наслаждаясь терпким, но сладостным вкусом того самого нектара.
Тирион воспылал гневом и бросился прочь из сада. Общение императрицы с десницей всегда основывались на подтрунивании, злоехидничестве, однако, это не было враждой, такой уж была их крепкая дружба.
Мальчики продолжали тренироваться, а между делом дурачиться друг с другом. Филоктет часто брался за голову, видя как его спартанские мужественные воспитанники гнались за кошками, валялись на земле, швырялись чем попадется в руки. Но, ребята уравновешивали своевольный характер недюженной силой. Деймос был поджарым, высоким для своего возраста, а мечом владел словно тот, продолжение его руки. Фобос взбалмошный, шальной, в его глазах горит синее пламя, детская округлость сменяется на коренастость, мечу он предпочитает двусторонний топор — лабрис.
Братья от утомления завалились на землю в очередной раз, решили понаблюдать за жизнью в небе, как движутся облака, летают птички, поговорить о своём.
Неожиданно весь особняк на один момент окутала тень и уплыла в сторону. Это был огромный дракон, пролетающий в небе. Ребята знали о их существовании, но увидели впервые. От удивления они подскочили с земли и побежали к тому, кто возможно расскажет больше.
Они заметили, что мама не в настроении, смогли узнать только о Таргариенах в Пентосе и имя пролетевшего дракона. После, они нашли Тириона, который с не таким нежеланием, как мама, рассказал больше.
— Это из-за девушек? — зашел в общие с женой покои Арес и увидел её красные от слез глаза.
Персефона плакала вовсе не из-за шлюх, зная, что мужу до них нет дела. Её сыновья заинтересовались драконами, возможно в них воспылал или еще воспылает зов крови, они могли их иметь, почувствовать полет, могущество, но судьба решила иначе. Вопрос драконов и рода глубоко цеплял Ниру, даже спустя десять лет рвение назад не пропало, хоть она настойчиво пытается себя убедить, что была спасена и уберегла детей. Скорей бы уехать подальше от прошлого, даже за окном особняка она видит залив и корабли, которые в большинстве, отправляются и возвращаются из Вестероса.
Жена всё продолжала находиться в своих мыслях и будто не услышав вопрос мужа продолжила молчать. Арес развернулся назад, к двери, и твёрдой, широкой поступью и рассерженным видом направился решить проблему.
Утром Пентос гудел от слуха, что император убил Шагга Ибариса за подаренных им девушек, которые оказались не девственницами. Пентошийские аристократы же сразу узнали правду, которые итийцы донесли каждому, как предупреждение, что женатый император разгневался на дар, оскорбивший его супругу.
Когда Персефона проснулась уже было поздно просить не разжигать обстановку. От девушек по приказу избавился Тирион, отправив их на свободу, чего они не сильно хотели, и кинув им пару золотых.
Арес предложил жене выйти из стен и посетить завтра охоту. Выбора снова не оставалось, огорчать мужа в очередной раз она не хотела.
Большой охотничий лагерь был поставлен в равнинах. Вельможи и принц прибыли на место в паланкинах, итийцы с королем Иббена не захотели пробовать такое передвижение и заезжали на конях. Также приглашенная семья Таргариенов посадила своих драконов около шатров.
Император пригласил родственников жены не просто так. Деймона пригласили в императорский шатер к магистрам, принцу, конунгу и там он познакомился с Аресом.
Его сразу насторожил приезд итийцев, к чему они проделали настолько дальний путь.
Лейна и девочки сидели на природе, за столом, общались с пентошийскими дамами и рассматривали приехавших людей с востока.
Молодые князья наблюдали за огромными драконами, Вхагар и Караксесом, подходить к ним конечно запрещали. Дома они привыкли к чудовищам, во дворцах их семьи было много шкур и чучел мантикор, трофеем хранилась шкура Пифона. Постоянно велась охота на грифонов и стимфалийских птиц. Кони отца — огнедышащие, а в стране все ещё ведутся поиски пропавших плотоядных лошадей. Правда, сколько бы тварей невозможно было найти в И-ти, драконами они не обладали.
Мужчины в шатре долго обсуждали политику и грядущие войны. Как бы много не летал Деймон за Узкое море итийца и иббенийца он увидел впервые и первое, что его удивило, это их знание валирийского. Арес более пытался разговорить Таргариена о Семи Королевствах, чтобы после рассказать как у них обстоят дела жене. Реджио говорил только о трёх шлюхах — Триархии и что было бы неплохо если Его Императорское Величество решит усмирить города, которые творят беспорядок в Эссосе. Харальд твердил о дотракийцах и планах по их уничтожению с итийцами, напирал, что для континента важнее прежде всего избавиться от кочевников, а после усмирять шлюх. После беседы мужчины, кроме Ареса, вышли из шатра на воздух.
Деймон вернулся жене и дочкам, его внимание привлекли подходящие к большому общему столу мальчики в тюрбанах, спешившиеся с коней.
— Нам срочно нужна мама. Где она? — сказал Фобос, на валирийском, пьющему Тириону.
— Что вы как размазня беспомощная за ней бегаете?! Спартанца два. — закатил глаза и цокнул языком Ланнистер, отставил кубок с вином — У вас глаза как у испуганных нимф, что уже приключилось?
— Вот. — протянул ладоши Фобос и показал черного, пушистого птенца закутанного в платок. — На земле нашли, одного.
Тирион пренебрежительно протер лицо рукой, вновь закатил глаза и тяжело вздохнул:
— Вырастили… воинов… У нас итак не дворец, а зверинец дома! Куда вы его денете, не повезете же через пол света?! — вякнул десница. — Его проще собакам скормить, чем выходить.
За разговором на валирийском продолжал наблюдать недалеко сидящий Деймон.
— Тебя легче собакам скормить, чем тащить с твоими проститутками назад. На твоём месте, повезем его. — ударил по столу перед Ланнистером оскаленный Деймос.
— Весь в мать!!! — подскочил со стула и закричал в лицо князю Тирион.
Деймона развеселила грызня представителей И-ти. Если нужно было выбрать сторону, он точно бы избрал сторону мальчика. При том его продолжало удивлять что они говорят на валирийском, дети произносили всё слова правильно, будто это был их родной язык. Но Деймон уже слышал итийский, почему они им пренебрегают не понятно.
Рейна и Бейла отвлеклись от разглядывания итийских рыцарей на звонкий топот копыт. Два белых, великолепных коня рысью вбежали в середину лагеря, Караксес громко, протяжно зашипел в сторону одного из них и его вид сменился на радостный, лошади разбушевались и закружились на месте со всадниками, пока те не смогли их успокоить. На первом коне сидел широкоплечий, загорелый мужчина в золотистом кафтане и лазурном тюрбане, в ножнах у него торчала махайра. Вторым всадником была облаченная в множество слоев огненного цвета шелка, расшитого золотом, увешанная звенящими украшениями, в тюрбане, с закрытым до глаз тканью лицом женщина.
— Уймитесь! Она вас щас всех в землю уложит. — выпалил Джейме на детей и брата, а сам пошел встречать госпожу.
Гефест и Персефона спешились с коней и переглянулись, увидя драконов.
«Что он удумал?» — возмущенно прошептала императрица брату, стараясь не озираться на Таргариенов подходила к сыновьям. К ней подступил охранник Джейми.
— Мама! — одновременно сказали улыбающиеся мальчики, продолжая говорить на валирийском.
— Нам же не будет сильно сложно, везти его с собой? Он лежал в песке один, без родителей. В одиночестве ему не выжить. — умоляющими глазами смотрел на маму Фобос показывая в рука птенца.
— Сердолику и Бао он вряд-ли понравится. — начала на итийском Персефона, — Ладно, хорошо. — увидела грустные глаза детей мама, — Давайте его мне, выходим.
Сыновья обрадовались и отдали в её бережные руки птенца. За итийцами наблюдали Таргариены, которые с интересом смотрели на них.
— Кто они? — спросила у матери Рейна, смотря на мальчиков, женщину и мужчин.
— Великие князья И-ти, сыновья императора Деймос и Фобос. Карлик — десница императора Тирион Ланнистер, рядом с ним Джейме Ланнистер, бежавшие из Вестероса, когда убили их отца. Мужчина в лазурном тюрбане — Гефест, сын богов, женщина — императрица Персефона, дочь богов, мать князей и жена императора И-ти Ареса. — ответил принц Реджио подошедший сзади. — Пока они здесь, не теряйте возможность пристроить дочерей. Вероятно, императором станет Фобос, он старший в ком течет ихор вместо крови. Впрочем, у них пятеро сыновей. — шепнул Реджио и похлопал Деймона по плечу.
— Госпожа. — улыбнулся Харальд, — Позволите забрать мальчиков с нами на охоту?
— Я прошу вас, осторожно. — с обеспокоенностью сказала сыновьям Персефона и без возможности терпеть на себе взоры Таргариенов и Караксеса, который пытался заполучить её внимание шипением, от обжигающей сердце боли быстрым шагом направилась в шатер мужа.
Её не узнали люди, но не дракон, любящий свою маленькую принцессу и скучающий, горюющий по ней.
На радостях, что их берут на охоту, мальчики поспешили к своим коням, взяли луки и мечи.
— Моя душа, наконец-то ты пришла. — встал со стола Арес и раскрыл руки для объятия. Персефона открыла лицо и сняла накидку.
— У нас новый член семьи. Это воронченок. Мальчики нашли и умоляли оставить. — протянула руки с птенцом жена.
Арес погладил её предплечья, не сумевши обнять из-за птички в руках любимой.
— Они умные птицы и живут долго. Пускай заботятся о нем. Я рад, что они так любят всё живое. — провел ладонью по щеке Персефоны муж. — Ты горишь! Тебе плохо?
— Нет, всё хорошо, Арес, правда. — ответила женщина, — Нужно заняться птенцом, он голоден. — сказала Персефона и направилась в закрытую ширмами и занавесками женскую часть огромной палатки.
— Мне нужно поговорить с ним о политике, войнах, Вестеросе. Это важно. — пошел за ней муж.
— Я всё понимаю, Арес. Не внушай себе, что мне плохо. — развернулась к нему Персефона, — Ты самый лучший и заботливый муж на свете. — ласково сказала жена и поцеловала его в щеку, а после в губы.
Небольшим составом мужчину двинулись в небольшой лес. В Пентосе не водятся крупные животные, трофеи будут малыми.
Мальчики оставались миролюбивыми и не любили убивать живность, но к уткам, фазанам, бобрам, лысухам они не питали жалости. Их владение луком было несовершенным. В цель попадали раза с третьего.
— Неплохо мальчики! — крикнул отец сыновьям, которые поймали по три пернатых.
— Антерос уже бы подстрелил с десяток! — ответил Деймос.
Все остановились и стали спешиваться.
— Харальд пошел на медведя. — с восхищением сказал Фобос брату.
Деймос отвесил ему подзатыльник. Взрослые обернулись на ребят.
— Ай, за что?! — воскликнул младший и лупанул также в ответ.
— Ты сказал «медведь» на итийском. — вякнул брат и заметил, что его тюрбан валяется на земле, он встряхнул свои белые волосы, поднял убор и одел вновь.
Всем, кроме Деймона, были безразличны валирийские волосы мальчика, кроме того и его глаза были пурпурными, в отличии от отцовских, брата и дяди. Ребенок сильно отличался от своих родственников. И все же сыновья императора оказались по нраву Деймону, таких бы он и хотел, крепкие, боевые, всегда жаждут обучаться, а главное — они дружны.
Мужчины были на охоте до позднего вечера. Пентошийские дамы пили и веселились в лагере, а императрица, с которой желали познакомиться, сидела с Дореей в шатре и не смогла сдержать слез от рёва Караксеса, мыслей, что за тканью палатки сидит Деймон с семьёй, а где-то рядом ходит его сын. Она хотела выбежать к нему, снять с лица платок, содрать тюрбан. Нет. Рейниры давно не существует, от неё остались только белые волосы и пурпурные глаза.
Возвращение исключено. У него семья, дети. У неё семья и дети. Персефона не может уйти от Ареса, он отец её троих сыновей, он не заслужил предательства. Сбежать с сыновьями и оставить их без родного отца, Деймос считает папой Ареса с самого рождения. Итийцы перевернут весь мир и найдут их, вернут не только князей, но и их мать. Разрушить семью Деймона тоже нельзя, даже если он все ещё ждет, любит. Она не злится на него, он должен был создать семью и оставить детей.
Вернуться и вновь вступить в игру на выживание… У Персефоны есть всё, о чем может желать женщина, от любящего мужа, сыновей до богатства и власти. И заплатила она за это драконьей сущностью, гордынью, страстью, внутреннем пламенем, превратившись в птичку, покорную и уязвимую.
— Дорея, принеси ещё вина. — вымолвила Персефона, увидев что её кувшин опустел.
— Госпожа… Персефона, хватит, тебе будет только хуже. — вразумляла Рея — Пошли погуляем.
— Рея, пожалуйста. — подняла красные глаза подруга императрица.
Дорея взяла кувшин и отправилась к итийским слугам через весь лагерь.
— Наш бочонок с итийским вином иссушен. Утром привезут. — сказал евнух.
— Вы служанка императрицы? — подошел на звук ссоры пентошийский вельможа и заметил утвердительный кивок, — Вот, наше превосходное вино, набирайте для своей госпожи.
Девушка налила вино в кубок и вначале дала попробовать евнуху, удостоверившись, что с ним всё нормально, набрала кувшин и вернулась в шатер.
Внутри уже сидел найденный Персефоной фляжник Тирион. Рея наполнила их кубки и села рядом.
Ланнистер стал глотать вино без особых эмоций, а императрица с первым же глотком скривилась и завопила: «Какая мерзость!», со звоном поставила сосуд на стол и отчаянно завалилась на софу откинув голову назад.
— А чего ты ожидала от пентошийского вина? — пробухтел такой же пьяный, как женщина, Ланнистер.
Одна из служанок Пентоса взяла с кухарского стола блюдо с фруктами и вероятно, украшающими их, листьями. Она отнесла его к гостям.
— Фрад, где императорские фрукты? — крикнул главный итийский кухарь.
— Понесли уже!
Вечером, лагерь шумел от бесед и музыки. Бейла и Рейна гуляли и смеялись, общались с мамой и ждали отца.
Рейна увидела дивное блюдо на столе, с папайей и страстоцветом, захвативши кусочек вместе с листьями принялась вкушать.
Руку начало жечь, с каждым моментом все сильней, девочка обронила яство и увидела красные ладони, она испугалась и со слезами побежала к маме. Лейна посмотрела на руки ребенка и ужаснулась, было похоже на ожог. Женщина стала звать мейстеров. К счастью, с охоты прибыли мужчины. Отец шел рядом с императором и увидел плачущую дочь и мейстеров.
— Что случилось? — поднял руки Рейны отец.
— Я взяла папайю с блюда… и сразу начали жечь ладони. — плакала девочка.
Арес посмотрел на стол и увидел на нем фрукты под которыми лежали листья амбросии.
— Кто поставил на общий стол амбросию?! — закричал на всеуслышание император, замахав руками. — Я снесу тебе голову! Если бы ребенок попробовал, а не прикоснулся?! — схватил за воротник главного кухаря Арес.
— Ваше Величество, меня уверили, что отнесли это в императорский шатер. — завопил слуга.
— Мейстеры не помогут. Нужно отвести её к Персефоне. — уже спокойно сказал в сторону ребенка император.
Деймон кивнул и подтолкнул за спину девочку, в надежде, что итийцы знают как спастись от их же жгучей отравы.
— У нас нельзя, чтобы чужеземцы, мужчины видели жену императрицу. — остановил родителей у входа в шатер император, — Она поможет ей, всё будет хорошо. — Арес завел ребенка в палатку.
— Персефона. — муж заглянул к жене, — Ребенок обжегся амбросией, нужна помощь. Покрой голову.
Императрица встала, надела хиджаб и к ней завели девочку веларионовской внешности, она сразу поняла, это дочь Деймона.
— Иди сюда, не бойся. Как тебя зовут? — легко улыбнулась Персефона и осторожно притянула детские ладони к себе, она говорила на общем. — Больно не будет, но долго.
— Рейна, госпожа.
Девочка удивилась знанию женщиной общего. Персефона взяла глубокую посудину, набрала в неё воды, капнула немного нектара, достала оливковое масло и какую-то особую настойку от Гебы.
Она смешала масло и несколько капель настойки, бережно намазала этим ладони ребенка.
— Опускай в воду. — сказала госпожа и села напротив девочки. — Осталось ждать пока ожог исчезнет, не дольше ночи.
— Уже не печет, спасибо, Ваше Величество.
— Мой сын часто обжигается. Хорошо что только этим всё закончилось. — Персефона взяла в руки такое же блюдо, которое обожгло Рейну и начала есть фрукты прямо вместе с листьями.
— Госпожа! Это же та амбросия! — ужаснулась девочка.
— Не волнуйся, меня она не отравит и не обожжет. Амбросия — пища богов, ну а у меня невосприимчивость. — усмехнулась Персефона.
— Вы ведь тоже дочь богов.
— У тебя уже есть дракон? — спросила Персефона у девочки, возрастом примерно с Фобоса.
— Нет. — опустила голову Рейна. — Яйцо Бейлы вылупилось, а моё нет. Драконов тут нет, как и в Дрифтмарке, а Сиракс дикая.
Услышав имя драконицы Персефона словно ожила, она должна узнать больше.
— Он у тебя будет, обязательно. — женщина погладила Рейну по плечу. — Вы две сестрички или есть ещё братик, сестра? — продолжала улыбаться и по-матерински нежно говорить с девочкой императрица.
— Нас двое, мы с Бейлой — двойня. Мама беременна, скоро кто-то родится. — ответила девочка, — У вас очень красивое лицо, почему вы его скрываете? И глаза пурпурные, вы валирийка?
— В И-ти такие порядки, ради безопасности девушек. Где же спят ваши драконы? Вхагар не поместится ни в какую пещеру.
— Караксес, Сиракс и Лунная Плясунья спят вместе в логове, а мамина Вхагар рядом с ним. — девочка достала руки из воды, — Ваше Величество, ожог исчез. — радостно сказала Рейна.
— Прекрасно, очень быстро. Можешь вытереть руки.
— Благодарю, госпожа. — поклонилась Рейна и женщина провела её к выходу, откуда к родителям довел Джейме.
На радостях от излечения руки Рейна побежала к матери улыбаясь.
— Мама, смотри даже следа не осталось! — смеялась девочка.
— Я так рада! Тебе не было больно? — склонилась к дочери Лейна.
— Совсем нет! Императрица такая добрая! А ещё у неё очень красивое лицо и глаза. Представляете — у неё пурпурные валирийские глаза! Итийцы такие умные, она даже на общем говорит! — восторгалась девочка.
— Ничего себе! — поддержала настроение дочки мама, — Пошли, пора ложиться спать.
Персефона была довольна, тем что удалось разговорить ребенка и узнать, что её любимица где-то рядом. Она бегом пошла к работающему ночью, за столом, мужу.
— Дорогая, садись, ты устала наверное. — тепло сказал Арес.
— Говорит человек, который проведет всю эту ночь в бумагах, вместо того чтобы обнимать свою жену. — лукаво улыбнулась Персефона.
— Если попросишь, я оставлю дела государственной важности и поглажу тебя этой ночью. — засмеялся Арес, обрадовавшись настрою жены.
— Ты хочешь дракона? Для империи, семьи. — вдруг спросила жена.
— Драконы — это власть и могущество, главные чудовища Аида, которые могут уничтожать, но и защищать. — серьезно ответил Арес.
— Сиракс здесь, в Пентосе, у моего дяди Деймона. Девочка сказала, что она одичала, я должна её забрать. — сказала Персефона, — Арес, помоги мне вернуть мою девочку!
— У тебя есть какие либо предложения как это сделать и уверена ли ты что она тебя примет? — встал взволнованный муж
— Устрой ужин, пригласи Таргариенов, а я проберусь в логово у их дома. Меня узнал Караксес, Сиракс без сомнение подпустит к себе, они не опасны. Любимый, прошу! — начала умолять жена.
— Как я пущу тебя одну в драконье логово? Ты видела их Вхагар?
— Она старая, вряд-ли она меня вообще заметит. Караксес меня любит, не тронет. Давай я пойду с кем то, с Гефестом или Ланнистером, одним из. Мне нужна карта, я долечу на Сиракс до Малой Ройны, отправь к реке людей и я доберусь с ней в Марахай. Арес, у нас будет взрослый дракон, ей жить ещё больше двухста лет.
— Я искал её для тебя и эти болваны наемники никак не могли найти. Хорошо, я всё устрою, отряд будет. Но я должен разобраться с Вольными городами, вас доведет Гефест.
Император доверяет своей жене и обеспечит её безопасность. Глаза Ареса загорелись также как и жены, он воодушевился идеей. Что может сделать империю И-ти главным государством мира? Драконы. Выполнить предназначение детям богов будет проще с поддержкой огнедышащих ящеров, они смогут вернуть власть олимпийцам, мир вновь будет молиться настоящим богам.
Арес воспылал и ухватил жену, прильнул к губам, стал напирать, заводить к ложу.
Караксес продолжал бушевать, не мог усидеть на месте, крутился и верещал.
— Что с тобой, Караксес? — хозяин подошел к беспокойному дракону. — Отчего ты такой счастливый и взволнованный? — кровавый змей только продолжал вертеться и отвечать рокотом.
Деймон и сам чувствовал волнение, явление которого он не мог объяснить. Итийцы собираются уничтожить дотракийцев, с их возможностями, вероятно, у них это получиться. А вдруг они решат продвинуться дальше. Захватить и территории Вольных городов. Странно, что они решили их посетить до войны за Степи. Они говорят на валирийском, сын императора имеет валирийскую внешность.
С другой стороны, императорская семья это отражение мечты Деймона.
Арес — могущественный и единоличный правитель своей страны, он завоеватель и победитель. Такой бы мужчина на месте Визериса не дал упасть их роду. У него есть брат Гефест, который по всей видимости не претендует на его место, а предан ему. Арес не зависим от вина, и гарема о котором рассказывают у него нет, он семейный человек. Даже в детях преуспел, пять сыновей. Двое, которых увидел Таргариен, настоящие подрастающие воины.
Утром в лагерь прибыл третий дракон Морской Туман. Лейнор решил навестить сестру с племянницами.
Арес воспользовался возможностью и пригласил Таргариенов и Велариона на ужин в пентошийский особняк.
***
— Я своими ногами иду на добровольную смерть! — бухтел Тирион, тащившийся за Персефоной, оба облачились в черное.
— Ты можешь остановиться здесь, а я пойду сама. — обернулась девушка, — Но Арес лишит тебя головы, если узнает, что ты не сторожил меня.
— На меня посмотри, он изначально должен был понять, что я тебя никак не смогу защитить.
— Это была моя идея, тебя хотя бы будет сложно заметить людям.
— Зато легко сожрать дракону! И пережевывать не нужно!
— Хватит балаболить! — вякнула Персефона, — Мы на месте.
Они увидели перед собой огромную гору под названием Вхагар, она спала.
— Вот логово, главное идти тихо, она нас не заметит. — девушка взяла застывшего от шока, на месте, Тириона за шиворот и потащила за собой.
Люди короткими шагами добрались ко входу в небольшую пещеру.
— Моё наставление: стой во входе, не разговаривай, не шевелись, просто стой. Я выйду с Сиракс и взлечу в путь до реки, после, ты идешь в наш особняк и рассказываешь Аресу, что все удачно. — сказала девушка и направилась вглубь пещеры.
В это время в императорском особняке проходил ужин. Деймон с женой, дочерьми и Лейнором рассказывали о Вестеросе, Валирии, интересовались жизнью в И-ти. С ними также сидели Деймос в тюрбане и Фобос. Итийские музыканты развлекали гостей музыкой.
Пещеру слегка освещал один горящий факел. Неожиданно вылезла маленькая драконья голова и начала шипеть в сторону Персефоны.
Тирион сразу же вышел из себя, услышав недобрые звуки и пошел на свою верную смерть, внутрь логова.
Девушка обернулась и увидела Ланнистера.
— Какого сатира ты сюда зашел?! — крикнула на Тириона императрица и увидела его полные ужаса глаза.
Сзади неё вылез большой красный дракон и яростно заревел, в сторону маленького . Караксес отогнал завопившего на его принцессу дракона Бейлы.
— Караксес! Ты меня защищаешь? — Персефона обернулась к змею и побежала со счастливой улыбкой к нему, говорила на валирийском — Я так скучала! — девушка обняла его за шею начала гладить и дракон довольно зафыркал, завалился на землю. — У меня нет времени. Караксес, мне нужно забрать Сиракс, где она? Я тебя безумно люблю, но вынуждена уходить. Поверь, я позабочусь о Сиракс, у неё будет свой остров, мы с ней будем вместе! Я знаю как больно расставаться. Пожалуйста, отпусти её, мне нужно дать ей свободу и любовь! — у неё выступили слёзы, дракон всё понимая отвечал кряхтением и подставлял морду под её руки.
Персефона зашла за Караксеса и увидела её. Сиракс грустно спала скрутившись клубком.
— Любимая, девочка, я вернулась к тебе. — тихо прошептала девушка, дотронувшись к спящему ящеру. Сиракс внезапно открыла глаза и увидела Рейниру.
Тирион продолжал стоять в удивлении, он не мог даже пошевелиться.
Драконица поднялась и печально заревела, Персефона притянула её морду к себе стала гладить, захлебываясь слезами и упав на колени.
— Сиракс, пошли со мной, прошу. У меня есть дом для тебя, огромный остров с вулканами и пещерами. Я буду с тобой рядом, всегда. Мои дети будут любить тебя. — плакала девушка, она повернула голову и увидела слишком странную форму для камней.
— Это те самые, твоя первая кладка? Ты оберегаешь их. — подошла к камням Персефона и поняла, что это яйца. — Думаешь, они ещё живы?
Дракон вновь заревел в ответ. Её всадница поняла, что если она продолжает их беречь, надежда есть, нужно спасти их.
— Сиракс, у меня есть сыновья, мы сделаем всё чтобы твои дети вылупились, а мои станут их всадниками. Караксес тебя любит, из-за этого отпустит.
Дракон активно зашевелился, она согласна. Персефона заложила три яйца в сумку с картой и они стали выходить из пещеры.
— Тирион, очнись! Выходи и беги отсюда! — перед лицом мужчины прошла девушка, а за ней большой золотисто-желтый дракон.
Всадница забралась на Сиракс и они взмыли в небо под горестный, громкий рев Караксеса.
Персефона продолжала плакать, ей было жаль самца, но Сиракс не может прожить всю жизнь в малой пещере без полетов. И вот, она снова летит над землей, дракон её признал и слушается. Девушка ведет её к реке, где ожидает Гефест с рыцарским отрядом.
“ — Подумайте над моим предложением. Война с дотракийцами будет безумной и захватывающей! Я заплачу за участие кораблем золота каждому, с драконами мы избавимся от них быстрее. Через четыре луны мы разобьем первый лагерь с иббенийцами в Эссарии. — на прощание сказал Арес, Деймону и Лейнору. “
Персефона с картой без проблем добралась к итийцам. Сиракс познакомилась с Гефестом и выглядела счастливой.
— Она красавица! — неуверенно погладил Гефест дракона. Ящер легонько боднул мужчину и его всадница засмеялась, увидя испуг сына богов.
Арес сказал сыновьям, что мама с Гефестом должны срочно вернуться в И-ти, а их он отправит домой после Квохора. Джейме, Филоктет и множество рыцарей сопроводят их через море до Иббена и Джогос-нхаиских равнин. Таким же путем уже двигались итийцы сопровождавшие императрицу с драконом.
Сиракс легко перенесла дальний путь, летела за кораблем через море и издавала ревы радости, она может свободно летать, с ней рядом её всадница, которая оберегает её детей. Дорога продлилась несколько лун, последний рывок и они вдоль Хребта Костей добрались до Нефритового моря.
На Марахае кипела стройка, вырисовывались черты огромной крепости, в десятки раз больше Драконьего Камня.
Персефона завела Сиракс в огромную пещеру рядом с вулканами, на их острове. Девушка проведет в Марахае все время, пока муж будет на войне, Гефест привезет к ней детей.
Арес узнал лишь что Сиракс приняла жену и они без проблем добрались домой, он был безумно рад их воссоединению. К тому времени он уже решил вопросы с Вольными городами и разбил военный лагерь в Эссарии с огромными войсками И-ти и Иббена.
***
Лейна в один из дней вдруг поняла, что с ней что-то не так. Она прекрасно понимала, что происходит, но до последнего отказывалась верить. Когда ей сказали, что она беременна, её наполнили смешанные чувства. Когда девушка забеременела в первый раз, то была на седьмом небе от счастья, сейчас же все было не так. Внутри затянулся какой-то тревожный узел, будто предзнаменование чего-то плохого. Беременность протекала без осложнений, но как и в тот раз, Лейна была крайне чувствительная. Деймон пропадал ночами в борделях и приходил под утро ужасно пьяным. Первое время она старалась заботиться о нем, но потом сдалась и решила, что пусть спит там, до куда его донесли ноги.
Накануне родов узел стал невыносимо тугим, разрывая девушку изнутри. Она пыталась поговорить с Деймоном, но ему было не до неё.
Мужчина был в смятении от пропажи Сиракс и что его удивило — вместе с яйцами. Дракон самостоятельно не мог забрать три яйца и улететь с ними. Но и в пещеру зайти никто не смог бы, её охранял Караксес, а снаружи Вхагар. Когда он обнаружил отсутствие дракона он долго кричал на Караксеса, спрашивал куда она делась, почему самец не охранял её, разнес весь свой рабочий стол, перевернул подносы с вином, которое не помогало заглушить отчаяние. Сиракс была главной памятью о жене, он должен был заботиться о её драконе всю жизнь и вот в свете стольких событий она пропадает. Слишком много необъяснимых явлений одновременно. С дня пропажи Деймон не оставлял попытки разобраться, пытался сложить все события в здравую, непротиворечивую, связную историю. Ничего не получалось, сочинялся какой то бред, мужчина приходил в ярость и не разговал ни с кем, Лейна пыталась утешить его, но потеря была велика.
Не так давно Лейне пришло письмо от её матери, принцессы Рейнис. Она уговаривала девушку вернуться в Дрифтмарк и рожать там, убеждая, что мейстеры дома лучше, да и родные стены пойдут ей на пользу. Стоило Лейне только завести разговор о возвращении на континент, как Деймон тут же устроил сцену.
Спустя два дня после этого, Деймон застал жену в библиотеке. Она беззвучно плакала, вытирая слезы ладонями. Он обошёл её и наклонившись, заглянул в лицо.
— Что опять? — мягко улыбаясь спросил он.
— Я больше не могу, Деймон.
— Осталось пару дней, ты родишь со дня на день. Деваться некуда, придётся потерпеть.
— Я говорю не об этом. Я о нас. — глаза её были полны обиды.
— Не понял. — он изогнул бровь и выпрямился, отворачиваясь.
— Возможно, я не та жена, которую ты хотел. — совершенно спокойным голосом озвучила женщина.
— Лейна, перестань! — Деймон оглянулся на жену.
— Нет, я все прекрасно понимаю, глупо было рассчитывать, что смогу залечить твои раны. Но… нельзя убиваться всю свою жизнь.
— Этот разговор затеял не я, тебя задевает моё прошлое. Выскажи всё! Правда нужна нам обоим.
— Правда, Деймон, в том, что я лишь замена. И сама согласилась на это, не думая, насколько будет больно это принимать… Мне никогда не стать ею, но нашим детям нужен отец. Ты ничего этого не желал, тебе нужна была она и сыновья, твои мечты о них. Она мертва! Никто в этом не виноват. Живи сейчас, Деймон! Ты мне нужен! Нам.
— Они мертвы. Лейна, я тут, с тобой все эти годы, у нас дети, мы уехали, спокойно живём, чего тебе не хватает? Что мне сделать?.. Я понял твои мысли. Тебе нельзя нервничать… — он не хотел высказать и свои переживания, лишь вывел, чтобы узнать её.
— Чего мне не хватает? Я просила эти годы такой малости. Любви, Деймон. Мне и нашим детям. А теперь я снова беременна, вот-вот рожу. Ещё одно дитя, которое не будет знать отцовской любви. — она вдруг вскрикнула и обхватила живот.
— Лейна?! — он опустился на колени и тронул её живот. Девушка тут же скинула его руки.
— Не трогай меня! Уходи! Ай! — она скорчилась от боли. Начались роды. Долго Лейна продолжала истошно кричать, с неё градом лился пот. Повитуха сетовала, что девушка никак не может разродиться и что это может иметь плачевные последствия.
Деймон вдруг вспомнил как рожала Эймма. Внутри что-то кольнуло, он обернулся на жену и увидел испуг в её глазах. Он обхватил голову, затыкая уши, пытаясь хоть как-то оградиться от криков, которые сводили его с ума. Прошло ещё время. Бейла и Рейна вышли из покоев, не в силах больше слушать крик матери. А потом случилось страшное, никто не успел даже понять что происходит. Лейна с дикими криками выбежала на улицу и встала перед мордой Вхагар.
— Дракарис! — крикнула девушка и на неё обрушилось пламя. Деймон забыл как моргать, за его спиной визжали дочери. Лейна не выдержала этих родов, сдалась и сгорела в огне. Следующие дни прошли как в тумане — сборы, дорога, пьянство.
Первое что он увидел в Дрифтмарке — выражение лица Рейнис. Как только ей представилась возможность подойти к Деймону, она без предисловий опалила его всем своим презрением.
— Она просила тебя уехать, просила вернуться сюда, но ты уперся. Она умерла по твоей вине, Деймон! — Рейнис развернулась и ушла прочь. А потом он наткнулся взглядом на Лейнора. Это был самый пустой взгляд, который он когда-либо видел.
Деймон не принимал особого участия в организации похорон. Бейла и Рейна проводили все время с бабушкой.
— Вхагар теперь моя? — спросила Рейна, прижимаясь к сестре.
— Конечно, милая. Теперь ты будешь, как и я, всадницей. У меня есть Лунная Плясунья, а у тебя Вхагар — ответила Бейла, поглаживая её по голове.
— Девочки, разберёмся с драконами позже — сказала Рейнис, тепло улыбаясь, глядя на внучек. — Берегите друг друга. Только вы есть друг у друга, помните это всегда, слышите? Сражайтесь друг за друга.
В назначенный день в Дрифтмарк прибыла королевская семья — Визерис с десницей Лионелем Стронгом, Алисента, Эйгон, Хелейна, Эймонд и Отто Хайтауэр. Их сопровождали несколько служанок и Алис. Всю дорогу у принцессы слетали с губ беспорядочные фразы, самой частой среди которых была: «Ему придётся закрыть глаза». Алис держала девочку за руку, сжимая всякий раз, когда слышала её нервный шепот.
Добравшись до места каждый занялся своим делом. Визерис беседовал с Корлисом, Алисента выражала соболезнования, Хелейна опустилась на пол, изучая местный мир насекомых, Эйгон взялся за вино, а Эймонд наблюдал за всеми.
— Эймонд, проследи за своим братом, он уже еле стоит на ногах. — подошёл к мальчику Отто.
— Мне казалось, что это я младший ребёнок и за мной должны следить. — скривился он и тут же осекся под тяжёлым взглядом деда. Делать нечего — он поплелся к Эйгону.
— Пришёл отбирать у меня вино? — фыркнул тот, увидев брата.
— Заливаешь своё горе? — съязвил Эймонд, глядя на сидевшую неподалёку Хелейну.
— Она чекнутая.
— Она наша сестра и это твой долг. Если бы мне приказали, я бы его выполнил во имя семьи.
— Меня сейчас стошнит. Долг! В пекло ваш долг. Тебе не надоело самому?
— А тебе? У нас не было иного выбора, мы обязаны исполнять свой долг по праву рождения.
— Так исполняй! А от меня отвяжись, я буду делать то что хочу. — Эйгон покинул его.
Церемония длилась ужасно долго. Деймон сдерживал смех, потому что не верил в богов и все произносимые вокруг речи, невозможно раздражали его.
Единожды Хелейна загляделась в морскую воду, принимающую саркофаг Лейны и четко произнесла: «драконы на западе, драконы на востоке».
Оттуда хотели уйти все — кто-то из-за равнодушия, а кто-то из-за невыносимой боли. Лейнор не выдержал первым. Его долго не могли найти, а когда нашли, то он стоял по пояс в холодной воде, слуги вернули его в замок на еле гнущихся ногах.
Эймонд шёл вдоль берега, когда увидел её. Вхагар поднялась на задние лапы, стоя на одной из скал и громко прорычала, видимо оплачивая хозяйку. У принца перехватило дыхание — она была такой огромной и величественной. Он вдруг вспомнил, как когда-то будучи совсем ребёнком он подошёл к ней и она чуть не спалила его, а потом на него кричала Рейна, говоря, что это дракон её матери, а после Вхагар будет её. Он сощурил глаза и тряхнул головой, продолжая смотреть вдаль, наблюдая за драконицей.
— Ваше Высочество, а я вас везде ищу. Уже поздно, пора спать. — к нему подошла Алис, а потом она проследила за его взглядом. –Она такая огромная.
— Она прекрасна.
— Она теперь принадлежит Рейне?
— Пока что нет.
— Разве тут нет правила наследования?
— Нет. Тот кто оседлал, тот и хозяин. Идём — он сам пошёл в сторону замка.
Алис проводила его до покоев и ушла к себе. Эймонд боялся заснуть. Нет, сегодня нельзя спать. Безумный план созрел в его голове в тот момент, когда в королевскую гавань пришла весть о кончине Лейны. Он не знал сколько времени прошло, прежде чем в коридорах стало тихо. Принц поднялся с постели, оделся и согнувшись в три погибели, вышел из замка.
Оказавшись на улице, он перешёл на бег, ноги проваливались в песок, дыхание сбилось, но он упорно двигался вперёд, потому что понимал, что у него нет права на ошибку, второго шанса у него не будет. Последний рубеж — скала. Он цеплялся пальцами за траву, взбираясь наверх и, наконец, завершил свой путь, тяжело дыша. Но времени переводить дыхание не было — в ответ на его тяжёлые вздохи, его опалило дыхание Вхагар, она крепко спала.
Какое-то время Эймонд завороженно смотрел на неё, сердце бешено стучало, готовясь выпрыгнуть из груди. Никакого страха, только восторг и предвкушение. Он сделал шаг вперёд и коснулся верёвки, Вхагар распахнула глаза и Эймонд опустил руку. Драконица смотрела на него с непониманием, а потом раскрыла пасть и прорычала, после уложив голову на поверхность скалы. Весь её вид говорил просто и красноречиво «отстань». Эймонд снова поднял руку и взялся крепче и увереннее за верёвку. Если бы у драконов были брови, то сейчас бы Вхагар точно изогнула их, глядя на парня в упор. Она снова подняла голову и продолжила наблюдать, пытаясь понять, что от неё хотят. Она издавала короткие рычания и крутила головой.
— Служить, Вхагар! — твёрдо и уверенно сказал Эймонд и схватился второй рукой, взбираясь наверх. Драконица вдруг замерла и позволила ему добраться до седла, но только его зад коснулся твёрдой поверхности, как Вхагар встала на дыбы, раскачиваясь из стороны в сторону. — Служить!
Драконица пару раз сильно тряхнула его, но принц все-таки совладал с верёвками и смог сесть. Вхагар пошла на разбег и взлетела, круто поворачивая. Эймонд сорвался из седла и повис на верёвках. В какой-то момент ему показалось, что он и сам верёвка, так его мотало из стороны в сторону. Борьба шла долго, пока он, наконец, не победил её. Вхагар подчинилась и стала поддаваться ему. Драконица набрала скорость и с губ принца сорвался восторженный крик.
В это время Бейла и Рейна смотрели в окно, пытаясь понять, что произошло и почему дракон их матери летает по ночному небу. А потом они увидели на ней всадника. Не долго думая, девочки бросились на улицу. Они встретились с Эймондом в драконьей яме.
— Ты? — возмущённо крикнула Рейна.
— Я!
— Это дракон моей матери, Вхагар должна была перейти ко мне!
— Так заявила бы на неё права. Или ты думала, что Вхагар сама догадается, что ты её хозяйка? — усмехнулся Эймонд. — Но теперь уже не о чем говорить — хозяин Вхагар я.
— Я перережу тебе глотку, тварь! — Бейла бросилась вперёд и её кулак прилетел в лицо принца.
Хлынула кровь, она разбила ему нос. Эймонд бросился на неё в ответ, они упали на землю и покатились, словно клубок, нанося удары друг другу. Рейна визжала, не зная что делать. Вдруг к ней пришло озарение, она набрала в руку песка и, дождавшись удачного момента, бросила в лицо Эймонду. Он тут же отпустил Бейлу, стараясь утереть глаза, а когда закончил с этим, полетел на Рейну. Перед ним возникла Бейла. Последнее что он видел — перед глазами блеснул кинжал. А дальше его левый глаз пронзила жуткая боль. Он прислонил руки к ране, упав на колени. Вокруг были голоса и шум, но он ничего не мог разобрать.
Пропажу детей обнаружила одна из служанок и доложила Алис, та побежала к Алисенте. Вскоре весь замок был на ушах. Алис первой влетела в яму и в ужасе закричала, бросаясь к Эймонду, за ней бежала Алисента, а дальше гвардейцы и Деймон и Рейнис.
— Ваше Высочество! Покажите! Уберите руки! — она развернула мальчика лицом к себе и отодвинув руки, снова вскрикнула. — Нет! Нет! Нет!
— К мейстеру его! Срочно! — завопила Алисента. А дальше начался балаган. Эймонду шили глазницу, Бейле обрабатывали сломанный нос, Рейне — разбитую бровь. Взрослые кричали друг на друга. Вдруг раздался крик Визериса.
— Закройте рты! Бейла, девочка, подойди ко мне. — сказал король. Она послушалась. — Что между вами произошло?
— Он украл Вхагар. — сквозь слезы выдавила она.
— Кто первый начал драку? — снова спросил Визерис.
— Я. И не жалею об этом! Он не имел права! — завизжала девочка. — Я защищала честь сестры!
— Я рад, что вы так дружны с сестрой. Но разве стоило браться за оружие? — король говорил тихо и спокойно.
— Я поражаюсь твоему спокойствию, муж! Нашего сына покалечили! Он лишился глаза! Долг должен быть уплачен!
— Алисента, замолчи. — повысил тон Визерис. — Они дети, это несчастный случай!
— Несчастный случай?! Он мог умереть, Визерис! Ты не взыщешь долг, тогда это сделаю я! — она схватила кинжал и бросилась к Бейле, но на её пути тут же возникла Рейнис.
— Только через мой труп! Только попробуй! — рявкнула она. Женщины испепеляли друг друга взглядом, а потом Алисента швырнула кинжал в пол и он воткнулся острием в доски. Вдруг Алисента ощутила прикосновение на своей руке.
— Матушка, не печальтесь, это был честный обмен. Я обменял свой глаз на Вхагар. — проговорил Эймонд. Она не могла смотреть ему в лицо и отвернулась, еле сдерживая слезы. — Мама, идём. — сын потянул её к выходу.
Ей вдруг стало невыносимо больно. Эймонд был единственным ребёнком, которому было дело до неё, но она годами убивала эти чувства в нем и теперь горько жалела об этом. Ночь королева провела у постели сына.
Лейнор просидел на берегу моря несколько дней, думая о жизни и смерти. Он всегда был обузой для отца, мужелюб неспособный продолжить род. Мужчина не мечтает быть лордом приливов и отливов, он просто желает быть свободным от порядков и правил. Сестра поддерживала его, а он восхищался ею. С ней Лейнор потерял последнего по настоящему родного человека. Он остался один, бремя своего отца, никчемный наследник. Его женили на Джейн Вестерлинг, сразу после свадьбы Деймона с Лейной.
Лейнор не смог делить ложе с женой, не собирался даже попробовать зачать дитя. Супруги жили в Дрифтмарке, Корлис разъяренный на отсутствие общих ночей молодых и почувствовав вожделение к молодому женскому телу невестки, решил проблему самостоятельно. Лорд спал с Джейн и на свет появились Аддам и Алин Веларионы, погодки.
Правду знали только трое, настоящий отец, Лейнор и его жена, остальная семья была уверена, что мальчики — сыновья Лейнора. Он любит своих сыновей-братьев, но с тем понимает, его жизнь — шутовская трагедия.
Собрав мешок с самым необходимым Лейнор оседлал Морского Тумана и улетел за Узкое море. Его цель — Эссария.
— Ты собираешься вернуться домой? — спросил Арес мужчину, после печального рассказа, почему он прилетел.
— Сейчас, я хочу быть подальше от этого места. — ответил Лейнор, он сидел с кристальными, поникшими глазами. — Мне не нужно золото, я хочу найти отдушину и забыться.
— Терять всегда больно. Ты не в состоянии воевать. Но, я могу предложить тебе жизнь в И-ти. У нас есть место для драконов. — начал своё предложение Арес, — Моя империя должна быть в безопасности, огнедышащие, летающие ящеры самое лучшее оружие для защиты. У тебя будет дом и жалованье. В И-ти ты обретешь покой.
— Вы всегда раздаете дома и золото новым знакомым? — удивился щедрости императора Лейнор.
— Нет, не всегда. Только тем в ком вижу ценность. — ответил Арес, — Так как тебе моё предложение? Согласишься охранять мою империю? Война с дотракийцами будет долгой, страна должна быть под мощной защитой.
Лейнор не стал долго думать, ему дали карту с точкой назначения — остров Марахай. Император решил не отправлять послание жене, а сделать это Гефесту. Любимая будет переживать и требовать не пускать Велариона в страну, но когда он прибудет туда, разбираться уже не получится.
— Только у меня есть одна просьба. Никто не должен знать, что я в И-ти. Пускай я буду пропажей. — напоследок сказал Лейнор.
Дом Веларионов гудел, наследник пропал вместе с драконом. Рейнис была в полном отчаянии, без остановки плакала, внуки пытались успокоить её, но тщетно. От накала страстей в Дрифтмарке, Деймон также решил бежать и его выбор пал на предложение Ареса.
Таргариен прибыл в Эссарию и договорился с императором помочь ему в войне с дотракийцами за восемдесят тысяч либр золота (200 бочек). Арес выразил своё сочувствие Деймону о смерти жены, однако про Лейнора молчал.
Персефона жила в уже построенной главной башне марахайской крепости, к ней прибыли все дети и пришло время знакомить их с Сиракс.
— Послушайте меня внимательно. Вы не только потомки олимпийцев, но и Валирии. Я родилась в семье Таргариенов и я — валирийка. Десять лет назад судьба разлучила меня с моим драконом, но в Пентосе мы воссоединились. — усадила перед собой всех сыновей матерь.
— Ты драконья всадница?! У тебя есть дракон?! — Фобос не выдержал и громко выразил восторг.
— Да, Фобос. Я хочу вас с ней познакомить. — сказала Персефона, — Вы не должны бояться, покажите ей своё уважение и она вас полюбит, вы же мои дети.
Мальчики кивнули и хвостиком пошли за мамой в гору к пещере.
Сиракс свободно летала над островом и возвращалась в логово, когда пожелает, её яйца сумела забрать всадница, сказав их матери, что будет делать всё, чтобы они как можно быстрее вылупились, поскольку чувствовала — они живы.
Дракон с хорошим настроением встретил детишек, она не издавала звуков, чтобы не напугать, вытянула морду к мальчишкам, те стояли в ступоре пытаясь зайти за маму.
— Ну же, подойдите к ней, она хочет обнюхать, познакомиться. — улыбнулась сыновьям Персефона и подтолкнула старших вперед.
Деймос дотронулся первым, погладил и заулыбался, дракон издал довольное фырчание и подставил морду для глажки. После брата все сыновья поспешили к Сиракс, которая оказалась в капкане из детей, её гладили со всех сторон и она была им рада.
— У нас когда нибудь будут драконы? — спросил Гимерос у мамы.
— В вас есть моя кровь и вы можете оседлать драконов, но в И-ти, она — единственный ящер. Она сохранила свою кладку, я пытаюсь оживить три яйца, они пролежали десять лет, это будет сложно. Но, если они вылупятся, у вас будут драконы. — озвучила Персефона.
— Нас четверо, а яиц три. Кто-то останется без дракона. — сказал Деймос.
— Я не могу уверить, что они вообще вылупятся. — грустно ответила мама, — Но если это произойдет, четвертому когда нибудь достанется Сиракс.
— Они точно вылупятся! И Сиракс никому из нас не достанется, потому что ты никуда не денешься и… не умрешь. — затвердил Антерос.
Каждый день мальчики ходили гладить Сиракс. Мама строго запретила залазить на неё, никаких полетов, дракон принимает в полет только своего всадника. Сыновья всегда знали, что слово родителей закон и большего себе не позволяли.
Антерос заинтересовался несколько Сиракс, сколько кладкой. Персефона ломала голову думая, куда их положить, чтобы они проклюнулись, идти к вулканам она боялась. Мальчик любил читать и проводил большую часть своего времени с книжками и в седле на лошади, с луком. Пробравшись в еще недостроенную библиотеку, где книги лежали в мешках, ребенок стал копаться в них и открывать каждую в поиске подсказки. Конечно, Персефона в валирийскую крепость отправляла книги о Валирии.
Несколько дней Антерос перебирал мешки с писаниями, не ходив даже в конюшню, что означало — он безумно увлечен идеей спасения драконов.
Восьмилетний ребенок, как крот, рылся в пыльных мешках. Долгие дни поисков и чтения закончились успехом. В его руках было старое писание, где с изображениями показывали процесс сохранения яиц в Валирии и как они вылуплялись в диких условиях. Мама хранила яйца в подземельи, вокруг кладки зажигали огонь, но мальчик вычитал, что этого недостаточно.
Когда все легли спать, Антерос подскочил с постели и начал попытку попасть в подземелье так, чтобы его не поймали. Он оделся в черное, так, что видны остались только глаза. Маленький рост сыграл ему на руку. Стражи было немного внутри крепости, охраняли снаружи. Поэтому подобраться ко входу в подземелье было легко, за исключением того, что стройка немного увеличила путь.
Антерос проскочил внутрь и пошел по тем коридорам, где горели факелы. Чуйка не подвела и он был у двери в огромное помещение. Как хорошо, что мама ненавидит, когда в замке много людей и в том числе стражи внутри.
Яйца лежали перед ним, он одел подготовленные кожаные перчатки и положил их в мешок.
Осталась половина дела — добежать до вулкана. Князь проворно выбежал из башни и прячась от стражи вышел за недостроенную ограду. Мальчик бежал очень быстро, держа мешок обеими руками перед собой, пытаясь не трясти им. Он начинал задыхаться, но продолжал бежать, тропинка в один момент оборвалась и нужно было лезть через кустарники в гору.
Колючки веток впивались в одежду, царапали лицо, камни предательски попадались под ноги. Стояла ночь, глаза ребенка видели хорошо, особенно действующий вулкан.
Особенно тяжело было подниматься вверх, ближний вулкан не был высоким, но дойти до него уже огромное усилие.
И вот, Антерос подходит к жерлу, горячая лава продолжает кипеть, по замыслу, яйца нужно положить прямо в неё, в неглубокую кипящую лужу. Вытекающая лава образовала небольшой ручей. Мальчик со всей осторожностью начал ложить яйца в лаву, пытаясь не обжечь руки, хотя они уже были красными. Он был уверен и доволен собой. Теперь нужно только время.
К утру служанки не нашли Антероса в покоях. Персефона подняла всю стражу, кричала на них, где они были, почему её ребенок пропал. Сердце подсказывало, что сын где-то в горах, возможно у Сиракс хочет полетать.
Женщина отправилась к дракону, но сына с ней не было, она приняла решение взлететь на ней и осмотреть остров с неба. На вулкане Персефона заметила блеск длинных, белых волос отливающих металом. Сиракс с шумом приземлилась на гору.
— Антерос! Что ты вытворяешь? Почему ты сбежал? Что ты здесь делаешь?! — кричала мама на мальчика сидящего с десяток шагов от ручейка лавы. В воздухе стоял дым, было безумно душно, сложно дышать.
— Жду, когда вылупятся яйца. — спокойно ответил сын, он сидел на мешке оглядываясь на кладку.
— Какие яйца? — горланила Персефона, а после увидела за сыном яйца, лежащие на лаве. — И как их теперь достать?
— Зачем доставать? Я обрыл библиотеку, они должны лежать в лаве! — ответил сын.
Персефона была в ярости и вот-вот хотела закричать ещё сильнее, но её остановил ребенок.
— Подожди! Мама… — Антерос взглянул на яйца и увидел треск, — Получилось!
Женщина подошла ближе и увидела как кладка начала трескаться. Люди застыли, а Сиракс стала приближаться к своим детям.
Они стояли втроем ещё какое-то время и дождались рождения трех драконов, детёныши вылезли из скорлупы, Сиракс приставила морду и они залезли на маму.
Дракон взревел, донося весть о рождении долгожданных детей. Персефона молча обняла сына.
Всадница взяла маленьких драконов и они залезли на неё.
— Залазь. — сказала женщина сыну, — Давай, полетишь со мной.
Антерос помог маме забраться в седло и они с небольшими трудностями уместились на нем. Сын впервые почувствовал полет, он смеялся, крепко держался за седло, стараясь не упасть.
— Ну как тебе полет? Ты заслужил. — спросила мама, когда они ступили на землю пещеры.
— Это невероятно!
— Прости, что накричала, ты был прав. С твоей помощью, драконы будут существовать. Здесь они вырастут большими и сильными, мы не будем держать их на цепях. Вы станете драконьими всадниками, когда они подрастут. — Персефона поцеловала сына в лоб и вновь обняла, — Я тебя очень сильно люблю, сыночек, и горжусь!
Сиракс скрутилась калачиком, создав гнездо детям. Персефона оставила их с матерью. «Дети должны расти с мамой.»
Сыновья теперь забавлялись не только с Сиракс, но и с дракончиками. Персефона радостно наблюдала за большой, дружной драконьей семьей.
Лейнор добрался до Марахая ночью, оставил Морского Тумана в пустой пещере, а сам пешком пошел к крепости. Мужчину схватил дозор и потащил в подземелье. Императрице донесли, что схватили какого-то мужчину, который блуждал лесами острова. Персефона с самого утра слышала рев дракона, но он заметно отличался от рева Сиракс.
Быстрым шагом императрица спустилась в подземелье, в самую дальнюю его часть, где даже не зажигали факела.
— Выпустите меня! Я здесь по указу императора! — кричал Лейнор в пустоту, держась за прутья тюремной камеры.
Он увидел приближающийся свет факелов. Несколько стражников ворвались в помещение, схватили Лейнора и связали руки, поставили на колени.
— Её Императорское Величество Персефона! — воскликнул один из стражников и с темноты появилась она.
— Лейнор?! — завопила женщина, она не покрыла голову.
— Рейнира?! — поднял глаза Веларион, — Я что умер?! Или… Ты жива?! — верещал вбитый в пол мужчина.
— Стража, поднимите его, развяжите руки! — скомандовала императрица и Лейнора отпустили, — Пускай здесь останется один, остальные выйдите за дверь! — продолжила Персефона и в помещении остался только один стражник.
— Что ты здесь делаешь?! — спросила женщина на общем.
— Я что здесь делаю?! Ты что здесь делаешь?
— Боги! Лейнор, я расскажу, но сначала ты.
— Император Арес взял меня на службу, стражником империи. Я прилетел с Морским Туманом. У меня нет сил оставаться в Вестеросе, я не смогу быть лордом Дрифтмарка. В отчаянии я согласился на предложение Ареса.
— Арес! Ну почему он мне ничего не сказал и не написал? Как дела дома, почему ты в отчаянии?
— Лейна умерла в родах.
— Лейнор… Мне жаль, я надеялась, что Деймон обрел с ней счастье…
— Счастье? Да он не любил её! Отец продал её за поддержку Веларионами «черных». Деймон десять лет провел за вином! Он горюет за тобой, но это убивало мою сестру!
— У меня не было выбора, Лейнор. Теперь я жена Ареса и ношу имя «Персефона».
— Ты нужна Вестеросу! Иначе… Рейнира, дома все очень плохо! Деймон не может прийти в себя после твоей пропажи, он не сможет противостоять «зеленым»!
— Я в клетке! У меня нет отсюда выхода! Я родила Аресу троих сыновей и спасла сына Деймона! Я не могу бросить своих детей!
— Сына Деймона?!
— Я пропала будучи беременной, Арес решил что он от него и поставил выбор, либо я оставляю ребенка ему и возвращаюсь домой, или выхожу за него замуж и остаюсь с ним.
— Рейнира, тебе нужно бежать! С детьми! Я помогу!
— Стража, поднесите лезвие к его горлу! — закричала Персефона на итийском и мужчину вновь поставили на колени уже с мечом у горла.
— Лейнор, у меня как всегда нет выбора. Я оставлю тебя в живых, только если ты забудешь своё прошлое, никогда не расскажешь никому то, что я тебе сказала. Возьмешь другое имя и сбреешь свои валирийские волосы. Здесь, будут жить драконы, мы сделаем из этого острова малую Валирию и нам будет плевать, что будет с Вестеросом. — закричала ему в лицо императрица. — Или, я убью тебя, ты доставил мне ещё одного дракона, этого достаточно.
— Рейнира, не делай этого! — завопил Лейнор, вокруг стояли стражники с оголенными мечами, а женщина смотрела на него, как хищник на добычу.
— Решай, Лейнор!
— Я согласен! Хорошо, я сменю имя, сбрею волосы и буду хранить твои тайны. Помогу с драконами здесь.
— Клянешься?
— Да!
— Режь себе руку! Пускай клятва будет на крови!
Лейнор взял у стражи клинок и разрезал себе ладонь: «Клянусь в верности тебе, Персефона!»
***
Хелейна изрядно нервничала, расхаживая по комнате. Завтра должна была состояться её свадьба. Девушка питала тёплые чувства к своему суженному. Эйгон был избалованным, пошлым и грубым, но она видела его другим и верила, что их брак будет счастливым. Несмотря на свой скверный характер Эйгон все-таки относился к сестре хорошо. Хотя иногда и отвешивал привычные сальные шутки.
Нервы были не к черту и Хелейна взяв накидку вышла в коридор. Вскоре она застыла напротив двери Алис и помедлив, постучала.
— Да. — послышался голос с обратной стороны и Хелейна вошла.
— Алис, прости, я поздно — виновато начала Хелейна.
— Принцесса, доброй ночи. Что, нервничаете? — улыбнулась она и пригласила принцессу сесть на кровать.
— Да. Мне так страшно, Алис. Но даже не из-за свадьбы, а из-за того что будет потом. Ночью. — принцесса перебирала ткань сорочки пальцами и Алис взяла её за руку.
— Милая принцесса, чего же вы боитесь? Вы ведь любите его, не так ли?
— Да. Но мне кажется, что Эйгон не испытывает того же. Алис, ты любила когда-нибудь?
— Я пришла на службу к вашей матушке, когда мне было четырнадцать. И всю свою жизнь я посвятила ей, вам и принцам. Так что любви я не знаю.
— Получается, что у тебя не было мужчины после того случая? — спросила Хелейна, вспоминая тот случай в блошином конце.
— Конечно у меня были мужчины. Вы ведь не маленькая, знаете что такое бордели. Конечно знаете, ваш будущий муж там часто бывает. Но не это главное. Милая моя принцесса, быть с мужчиной это приятно. А если вы его любите это ещё приятнее. Все зависит от вас.
— Расскажи мне, Алис.
— Может быть принц Эйгон и не испытывает к вам того же, что испытываете вы, но в ваших силах стать желанной для него. Вы так молоды и хороши, нужно просто правильно использовать это.
— Ты мне поможешь?
— Конечно. Давайте договоримся, что сейчас вы пойдете спать. Вам нужны силы, нужно отдохнуть. А завтра я приду к вам и помогу подготовиться.
— Спасибо тебе. Я буду ждать тебя — Хелейна обняла её и удалилась в свои покои.
Алис и Хелейна были так увлечены разговором, что не увидели, что дверь была приоткрыта и в дверном проеме встала тень. Эймонд хотел зайти к Алис, но потом услышал голоса и случайно подслушал их разговор. Когда принц вернулся в свои покои, то долго не мог заснуть. Тогда впервые внизу его живота завязался узел, а ночью она приснилась ему. Ему пришлось избегать Алис несколько дней, потому что он не мог поднять глаз на неё, после того что увидел в том сне.
Хелейна плохо спала и когда утром в её покоях появилась мать, то бросилась к ней, заплакав, утыкаясь в её плечо.
— Милая, что с тобой? — Алисента вскинула брови.
— Мне так страшно, матушка — сквозь слезы проговорила принцесса. –А если он не полюбит меня? А если мы не познаем счастья?
— Сохраняй спокойствие. Ты остаёшься в своих стенах, твоим мужем станет твой брат, я рядом и смогу помочь тебе, если Эйгон вздумает вести себя не подобающе. Понимаешь, милая, этим браком мы хотим добиться не только сохранения чистоты крови. В первую очередь, я делаю это ради тебя. Тебе не придётся уходить в чужой дом и менять семью.
Королева успокоила дочь и приказала служанкам готовить её. Когда она вышла из покоев, то столкнулась с Алис.
— Ваше Величество, доброе утро. Принцесса вчера приходила ко мне ночью. Она боится.
— Я знаю, Алис. Она сейчас плакала. Но я ей объяснила, что этот брак — лучший её вариант.
— Моя королева, боюсь, что вы не поняли принцессу — Алис лукаво улыбнулась и приблизилась к королеве, говоря почти шепотом. — Принцесса переживает о предстоящей ночи.
— Ох, я и не подумала об этом. — Алисента обхватила голову руками.
— Нет повода для беспокойства. Вчера я пообещала, что помогу ей подготовиться.
— Спасибо, Алис. Я пойду к Эйгону. Боюсь, что служанки не справятся с ним — она поджала губы.
— Вы сейчас нужны ему как никогда.
Алис вошла в покои и принялась помогать служанкам. Когда все было готово, то она всех выгнала, оставаясь с принцессой один на один. Руки Хелейны дрожали, она смотрела куда-то сквозь, Алис подошла к ней и положила руки на плечи.
— Алис, я не готова.
— Ну что вы, вы просто переживаете, это нормально. Принцесса, вы Таргариен, вы драконья всадница. Неужели, вы не приручите ещё одного дракона? — она улыбнулась Хелейне. –У принца, конечно, необузданный характер, он своеволен, безрассуден и часто переходит границы дозволенного, но он ещё молод и все можно исправить. Дайте ему понять, что вы его поддерживаете, что вы ему не враг. Знаете, я знаю его почти с рождения и могу сказать, что он нуждается в женском плече.
— Что мне делать ночью? Я ничего не умею и не знаю.
— Будьте нежны и покорны. Мужчины это любят и уж тем более наш принц. И не в коем случае не бойтесь, его это спугнет.
Они долго вели беседу, Алис старалась морально подготовить Хелейну к предстоящему бракосочетанию. А после рассказала ей о некоторых нюансах близости с мужчиной. Алис видела, что принцесса краснеет и отводит глаза и старалась подбирать слова, чтобы не запугать Хелейну ещё больше.
— Это больно?
— Милая принцесса, я не хочу вас пугать, но и врать не хочу.
— Скажи мне правду, Алис. Тебе было больно?
— Мне было больно. Но меня взяли силой. Вы же разделите ложе с мужем, с человеком, к которому вы питаете чувства. Это совсем другое — начала Алис. –В первые минуты может быть больно, но в вашей власти сократить эту боль. Не бойтесь и постарайтесь расслабиться, это поможет вам. Не отводите глаз, смотрите на него, дайте понять, что желаете его.
В это время Алисента вела разговор с Эйгоном.
— Я прошу тебя, хотя бы ради того, что она твоя сестра! Пожалуйста, Эйгон, хоть один раз сделай усилие над собой. Хелейна не заслуживает такого отношения. В конце концов, ты ведь знаешь, что она тебя любит. Ты мог бы жениться на женщине, которой ты был бы безразличен.
— Тебе ли не знать. — фыркнул Эйгон, стоя к ней спиной.
— Пожалуйста, не начинай. Я делаю это для вас. Ты ведь знаешь, что я считаю ужасной эту традицию, вера запрещает такие браки. Я согласилась лишь для того, чтобы спасти вас. Вы останетесь семьёй, просто вам придётся стать ближе друг к другу.
— А если у неё начнётся припадок?
— Эйгон! Не припадок! — она обошла его, заглядывая в лицо. –Это не припадок, а дар. — она обхватила голову и начала плакать. Эйгон не выносил её слез.
— Я все понял. Не пить, улыбаться, уважительно относиться.
— И никаких шуток. Молчание придаст тебе ума. — она вздохнула и обняла сына.
За последний год принц Эйгон изменился внешне. Черты лица его стали не такими крючковатыми, плечи стали шире, а вот в росте он не особо прибавил. Теперь он был похож на уже взрослого юношу.
Изменился и младший принц. Эймонд стал резко прибавлять в росте, лицо его стало более вытянутым, пропали щеки и веснушки, на лице появилась повязка, скрывающая шрам. Алисента была уверена, что вскоре у него должно было произойти половое созревание. Как мать, она попыталась провести с ним беседу, чтобы избежать проблем, какие были с Эйгоном, но стоило ей лишь заткнуться и младший сын одарив её весьма красноречивым взглядом, вышел из её покоев, громко хлопнув дверью. Принц не поднимал головы из-за книг, а в остальное время пропадал на тренировочном поле. Вскоре после потери глаза к нему приставили в учителя сира Бронна. Мужчина обучал его фехтованию и отмечал, что принц весьма способен и подаёт неплохие надежды.
Эймонд лежал на кровати, решив что не покинет покоев до самой церемонии. Он не хотел видеть Алис. Из головы не выходил сон, увиденный им ночью. Эймонд покинул покои лишь ради короткой тренировки с Бронном, а когда вернулся, в его покоях были служанки, которых позвала мать, чтобы они помогли ему собраться.
— Ваше Высочество, нам было приказано помочь вам — проговорила одна из девушек. Голос её дрожал. Как и голоса всех в замке, когда они говорили с ним. Он знал, что его бояться, что они испытывают чувство отвращения, когда видят его.
— В этом нет необходимости, вы можете быть свободны — сказал он, стоя спиной к девушкам. Он стянул повязку с лица и бросил её через плечо на стол.
— Но, ваша матушка… — начала она снова и Эймонд сжал кулаки, готовый свернуть им всем шеи.
— Вы что не слышали, что сказал принц? Все вон! — раздался голос Алис. Эймонд напрягся. Комната опустела мгновенно. –Ваше Высочество, пора собираться — будничным тоном проговорила девушка, проходя в покои. Сделав над собой усилие, он обернулся и позволил ей помочь ему. Алис как и всегда помогла ему привести себя в порядок — расчесала его волосы, которые отросли и почти касались его плеч, после принялась за одежду. Все, казалось бы, было как и всегда, если закрыть глаза на тот факт, что Эймонд испытывал жуткий дискомфорт от того, что она находилась с ним рядом и касалась его. Когда Алис принялась застегивать пуговицы на камзоле, Эймонд отодвинул её руки.
— Я справлюсь самостоятельно. — сухо сказал он. Алис улыбнулась, подумав о том, что принц в последнее время все чаще произносит эту фразу, желая видно показаться старше и независимее.
— Как пожелаете, мой принц. — она склонила голову и отошла к столу. Алис наблюдала за ним, ожидая пока он закончит, а после подошла обратно, протягивая ему повязку.
— Стоит прикрыться. — пробормотал он, повторяя слова Алисенты.
— Мой принц, на церемонии будут присутствовать дамы, не стоит смущать их.
— Тебя это тоже смущает? — спросил он. Голос Эймонда проходил стадию мутаций и иногда скрывался.
— Меня? Нет. Что я там не видела — она спокойно посмотрела на его левую половину и пожала плечами, протягивая повязку ближе. Он забрал её и надел. –Позволите, я кое-что поправлю? — она подняла руки, ожидая ответа и он кивнул. Алис одернула его воротник и поправила несколько пуговиц, которые он не до конца продел в петли. Алис и Эймонд теперь были одного роста, принц даже перегнал её на пару сантиметров. Это произошло так резко, что Алис до сих пор иногда опускала глаза, ища его лицо на прежнем привычном месте.
— Вот теперь совсем хорошо. Вас тоже можно сегодня женить — она улыбнулась и шагнула к двери.
— Ты тоже сегодня хороша — вдруг сказал он, следуя за ней. Алис обернулась, изгибая бровь.
— Принц невероятно добр, теперь я знаю, что хоть один день в своей жизни была красива — она распахнула дверь, пропуская Эймонда вперёд. Он тут же покраснел, подумав о том, что комплемент получился неудачным. –Нельзя заставлять вашу матушку ждать, идемте.
Путь до септы прошёл спокойно. Но Хелейна плохо его запомнила, также как и церемонию. Как в тумане она вышла из кореты, зашла в септу. Верховный септон что-то говорил, но она не слышала его, глядя куда-то сквозь. Корсет платья мешал дышать, но и без него воздуха было бы мало. Она ощущала как трясутся её колени, как дрожат губы, как холодеют руки. А дальше были клятвы, обмен плащами, свадебный гимн. Она говорила, не слыша своего голоса. Хелейна очнулась лишь тогда, когда перед ней почти вплотную возникло лицо Эйгона — им нужно было поцеловать друг друга.
Они смотрели одинаково большими от страха глазами. Все было так неловко и нелепо. Принцесса подалась вперёд первой и все случилось.
Первое что сделала Хелейна, оказавшись за праздничным столом — неприлично много отпила из своего кубка.
— Ты так Эйгона перепьешь — раздался насмешливый голос Эймонда. Она повернула голову. –Не знаю, поздравить тебя или пособолезновать.
— Перестань — буркнула она.
— Ты чего-то хотел, брат? — из-за плеча Хелейны выглянул Эйгон.
— Поздравить. Я так рад. Правда, больших трудов стоило не лопнуть от смеха в тот момент, когда ты давал клятву, брат — в тон ему отозвался Эймонд. Воздух вспыхнул. Эйгон сделал шаг вперёд, но между ними тут же протиснулась Алис.
— Мой принц — обратилась она к Эймонду. — Вас ищет ваша матушка — она потянула его за руку куда-то прочь. Эйгон продолжил стоять, а потом медленно опустил глаза вниз. В тот момент, когда он пошёл на Эймонда, Хелейна схватила его руку сжатую в кулак.
— Не нужно. Только не сегодня, пожалуйста. Оставь его — попросила она, глядя ему в глаза.
С того момента рука Хелейны будет с завидной частотой ложиться поверх кулака Эйгона, предостерегая его необдуманные слова и поступки.
— Кажется, мне хватит. — сказал вдруг Эйгон. Был уже вечер, в зале было шумно и весело. Хелейна повернулась на него и увидела как он отодвинул от себя кубок. Видимо, утренняя беседа с королевой дала свои плоды. Конечно, он пил, но не как обычно. Сейчас можно было сказать, что Эйгон почти трезв. Принцесса улыбнулась ему.
От проводов в покои решили отказаться и принц с принцессой удалились самостоятельно. Эйгон стоял, опершись руками в стол и о чем-то думал. Он услышал скрежет по поверхности и повернул голову — Хелейна толкнула в его сторону графин. Стоит ли говорить, что в нем было?
— Я обещал матери, что не напьюсь.
— Я не расскажу ей. Если тебе будет так проще. — пожала плечами принцесса. Воцарилась тишина. Долгая и убивающая.
— Эйгон? Я… — начала Хелейна.
— Хел, я не могу. — он выдохнул и обернулся к ней.
— Раз ты не можешь, тогда это сделаю я. Кто-то же должен это сделать. — она шагнула ближе. Эйгон вдруг беззвучно рассмеялся.
— Ты и правда перепила. У нас нет выбора, да? — продолжая улыбаться сказал он и Хелейна кивнула. Девушка сделала ещё шаг и обхватила его лицо, а после помедлив, поцеловала. Она взяла его руку и положила на шнуровку платья.
— Думаю, ты справишься с этим лучше, чем я. — проговорила она, намекая на количество его опыта. Эйгон снова рассмеялся, но уже в голос.
— Точно. — ответил он и дёрнул шнуровку. Она хотела вздрогнуть, но вспомнила слова Алис, о том что нельзя бояться. Хелейна смело смотрела ему в лицо, не смея отвести взгляд. Платье исчезло и Эйгон принялся за свои пуговицы. Принцесса вдруг отодвинула его руки и стала расстегивать их сама. Пальцы задели кожу и они переглянулись. Когда с одеждой было покончено, принц толкнул её на кровать, нависая сверху. Хелейна снова обхватила его лицо.
— Я люблю тебя. — тихо проговорила она и после крепко вцепилась в его плечи, испытав пронзительную боль внизу живота.