Четыре года назад.
Рейнира смотрит на часы, прикидывая во сколько вернётся отец с работы, и успеет ли выветриться запах. Не то чтобы она боялась какого-то наказания за баловство сигаретами, скорее не хотела расстраивать и лишний раз волновать отца. Со смерти мамы прошло полгода, и это были самые тяжёлые, изматывающие и горькие шесть месяцев для их семьи. Она знала, что отец никогда не оправится полностью, понимала его, как никто другой. Но, так или иначе, жизнь продолжалась, и Нира решила, что начать курить не такая уж плохая идея, лучше так успокаивать нервы, нежели держать всё в себе, не плача неделями. Нира выходит на улицу, в наушниках, закутанная в пальто, и быстренько пробирается на задний двор. Ветер чуть ли не сбивает с ног, вокруг холод и слякоть, ноябрь был её самым нелюбимым месяцем… Рейнира кое-как спрятавшись от ветра, поджигает Лаки Страйк, купленный одной знакомой, которой уже исполнилось восемнадцать. Девчонка ждёт не дождётся своего совершеннолетия, наверняка будет так круто самой покупать всё, что захочется. Несправедливо, что когда у взрослых случается какая-то херня, они просто могут закурить или выпить, а как ей справляться со стрессом, позвольте узнать? Быть может, она скоро сама признается отцу, чтобы свободно выходить на перекур, а не прятаться по углам, и не выливать потом на одежду пол флакона духов. Но пока, пускай это останется её маленьким секретом. Музыка в наушниках перекрывает любой окружающий шум, поэтому Рейнира, пританцовывая в такт мелодии, совсем не слышит, как к дому подъезжает машина, и думает, что никто не помешает ей насладиться моментом и приторным вкусом сигарет. — Так-так, чем это мы тут занимаемся? — девушка дёргается, когда к ней сзади подкрадывается Деймон. — Дядя?! Ты что тут делаешь? — она резко выбрасывает сигарету, понимая, что конкретно спалилась. — Ловлю свою племянницу за весьма пагубным занятием… — хмуро произносит мужчина, скрещивая руки на груди. Всё, вот она и попала… — Прошу, не рассказывай отцу! Пожалуйста, обещаю я больше не… — уговаривает девушка, но дядя вдруг смеётся, перебивая. — Да расслабься, я ничего не расскажу… Можно присоединиться? — Рейнира кивает, немного расслабляясь. Но неловкость момента никуда не уходит, она теперь не знает куда себя деть. — Так… Зачем ты приехал? — Визерис попросил забрать его ноутбук… — Деймон закуривает, ёжась от холода, — Я у него теперь как мальчик на побегушках, весь день по городу катаюсь. — Зато отец теперь платит тебе вдвое больше, так что не жалуйся… — справедливо поддевает племянница, на что дядя качает головой, замечает в её руке пачку сигарет, и ловко отбирает. — Что ты куришь? — с неприязнью спрашивает он, — Они сладкие до тошноты, и эффекта никакого. На вот… Он протягивает ей свою сигарету, похоже с шоколадом. Рейнира делает первую затяжку, сразу закашливается, но признаёт, что его гораздо вкуснее и крепче. Он усмехается, глядя на племянницу, но она с бравадой курит ещё, пытаясь не кашлять. — Я перевожусь в новую школу, отец не рассказывал? — отдав сигарету обратно дяде, начинает Рейнира. Ей нужно с кем-то поделиться всем произошедшим, а Деймону всегда можно довериться. — Нет, а по какой причине, если не секрет? — Пару дней назад произошёл один инцидент… — неуверенно начинает Нира. — Вот как? Ну, выкладывай… — с интересом в глазах произносит дядя, видя как волнуется девушка. Рейнира делает глубокий вдох, надеясь, что не будет выглядеть в его глазах психопаткой. — Ты же помнишь Джейн, да? Она доставала меня с третьего класса, постоянно смеялась надо мной со своими тупыми подружками, делала мне всякие гадости, говорила, что мои волосы как у седой старухи и прочее… — Крысы всегда наглее кошек, на то они и крысы… — Рейнира усмехается, понимая, что дядя поддержит её в любом случае. — В общем, мне стало плохо в школе, была перемена и пошла в туалет, чтобы умыться и прийти в себя. Мне казалось, что я вот-вот перестану дышать, и сердце просто остановится, стало так страшно, я плакала и не могла остановиться… И в туалет зашла Джейн, сразу понимая, что я вряд ли смогу что-то ей ответить или просто уйти… Я плохо помню, что она говорила мне, в голове всё смешалось. Но когда она увидела, что я плачу, этой суке хватило ума спросить, не умер ли у меня кто-то… — Вот же мразь… И что было дальше? — обеспокоенно спрашивает дядя. — Я была не в себе, и кажется, чуть её не убила. Мы начали драться, и я толкнула её слишком сильно… Она чудом не ударилась головой о кафель. Но отделалась лишь синяками и вырванным клоком волос, — нервно выдыхает Рейнира, кусая обветренные губы и глядя на задумчивого дядю. — Поэтому тебя исключают? — Нет, нет… Директор пытался всё замять, но её родители настаивали на моём исключении и вообще хотели написать на меня заявление в полицию, но отец пригрозил им судом, и мы с ним решили перевестись в другую школу. Точнее, в женский пансион… — Рейнире по правде уже было плевать, куда её запихнёт отец, лишь бы больше не видеть эту идиотку Джейн. — Ну, тогда не вижу никакой проблемы. Заведёшь нормальных друзей, да и та школа давно перестала быть самой лучшей в городе. — То есть тебя не смутило то, что я чуть не… — Ты ничего не сделала. Молодец, что постояла за себя, правильно сделала. Не позволяй никому вытирать об себя ноги, — спокойно отвечает Деймон. — Я помню, как била её, меня охватила такая ярость… Я даже испугалась, — мужчина приобнимает замёрзшую племянницу, ухмыляясь. — Главное, всё закончилось… Но согласись, было приятно избивать того, кто постоянно гнобил тебя? Она ведь заслужила это… — Не знаю… Это как-то неправильно, так думать… — Забей. Нам всё можно, принцесса. Тебе и мне, — Деймон быстро касается её подбородка, вызывая на лице Рейниры смущённую улыбку. Да, он прав. Ей действительно понравилось смотреть, как ревела потрёпанная Джейн, хватаясь за руку своего надутого отца. — Когда узнал отец, сказал, что теперь будет бояться находиться со мной в одной комнате… — Я бы тоже боялся, — отвечает Деймон с усмешкой, когда они уже идут обратно в дом.Рейнире и впрямь стало намного легче.***
Она вспоминала тот случай с улыбкой. В тот день она поняла, что Деймону можно доверить любой секрет, который никто кроме них не узнает. Она доверяла ему всё, и он пытался быть честным в ответ. Интересно, вспоминал ли дядя? О чём он вообще сейчас думает? Наверное, как бы поскорее сбежать от перевозбуждённой, сумасшедшей племянницы… Может, она правда больна или так извращена, раз совсем не воспринимает его как родственника. Границы дозволенного между ними размывались постепенно, начиная совсем с невинных жестов, но сейчас до точки невозврата расстояние казалось ничтожно маленьким. Рейнира не могла не влюбиться в него, не после того, как он всегда был рядом, стал самым дорогим человеком, ясно давшим понять «ты важна», «ты всегда на первом месте», «ты ближе всех остальных». Она благодарна ему за всю поддержку, но поверить в то, что он никогда не ощущал напряжения между ними, желания быть ближе, Рейнира не может. И если он опять оттолкнёт её, Нира поймёт, но вряд ли их отношения останутся прежними. Сегодня, всё либо кардинально изменится, либо безнадёжно закончится. Она узнает наверняка. Сев обратно в машину, девушка не смотрит на дядю, боясь увидеть во взгляде отвращение к себе, или даже разочарование… Спустя минут десять, Деймон первым прерывает молчание. — Отвезти тебя домой? — вполголоса спрашивает дядя, рассматривая кольцо на пальце. — Нет, — уверенно отвечает Рейнира. Она ещё не закончила этот спектакль, главный зритель должен узнать концовку её безрассудной пьесы. — Так и будем сидеть в тишине? — с ноткой раздражения интересуется Деймон. Рейнира вздыхает, начиная своё представление. — А что мне говорить? Извиняться, что я всё испортила? — громко и несколько истерично произносит девушка, наконец посмотрев на дядю. Она видит беспокойство в его взгляде, и он спешит ответить: — Ты ничего не испортила… Нира хмыкает, не до конца соглашаясь с этим тезисом. Кажется, он и правда верит в её раскаяние, но нужно поднажать на жалость ещё немного. Она закрывает лицо руками, тяжело вздыхая, и выдержав маленькую драматическую паузу, начинает: — Я не знаю, что со мной не так. Почему я чувствую всё это… Я так устала… — девушка вытирает пару выступивших слезинок, не веря, что смогла заплакать, — Можно я просто обниму тебя? — Рейнира… — Деймон смотрит на неё с сочувствием, но силится со страхом снова прикоснуться к ней, даже если это просто объятие. — Пожалуйста, я ведь не многого прошу? — как можно отказать, когда она смотрит так жалостливо, так подавленно? Деймон поднимает руку, и племянница тут же прижимается к нему, вдыхая его запах ориентальных духов, отдающий сандалом и совсем слегка табаком. Мужчина проводит ладонью по мягким волосам, зная, что от это всегда успокаивало её. Рейнира всё ещё надрывно дышит, но слез больше нет. Она поворачивает голову так, чтобы собственное горячее дыхание точно попадало на кожу Деймона, выжидая его реакцию. В абсолютной тишине отлично слышно, как чужое сердце начинает биться быстро и прерывисто. К большому удивлению Ниры, дядя прижимает её ближе, слегка массируя плечо. Расслабившись, она почти забыла, зачем шла изначально, поэтому ловко выпутавшись из объятий, Рейнира перебирается к дяде на колени, кладя ему руки на плечи. — Что ты делаешь? — испуганно спрашивает он, ограждая от себя ладонью. — Ничего, — в лиловых глазах танцуют демоны, явно не предвещающие ничего хорошего, а на губах играет хитрая ухмылка. Но Деймон нагло солжёт, что не хочет увидеть, как освободятся её демоны. — Рейнира, это может плохо кончиться, ты ведь… Деймон забывает всё, что хотел сказать, возможно всё, что вообще когда-то знал, потому что она нагло целует его, связывая стальными цепями тело и разум, взамен даря нежные поцелуи. На этот раз вряд ли хватит самообладания, чтобы противостоять её натиску, оставаться равнодушным к её робким касаниям выше его сил. Это физически невозможно, когда держишь в руках пламя, заставляющее плавиться, сжигающее тебя и все нормы морали. Деймон посылает весь мир далеко и надолго, хватает за талию племянницу, прижимая к себе и целуя в ответ. Нира резко выдыхает от неожиданности, обвивает его шею, не успевая прийти в себя. Они целуются жадно, голодно, будто это всё, в чём они когда-либо нуждались. Деймон кладёт ладони на девичью шею, направляя и контролируя, хотя с самого начала главной здесь была Рейнира, обыгравшая его во всех слабых попытках сопротивляться притяжению между ними. Но боги, как же ему сейчас плевать, тяжесть её тела ощущается слишком хорошо, слишком запретно, чтобы думать о чём-то, кроме неё. Они останавливаются на секунду, боясь взглянуть друг другу в глаза, но когда это происходит, и девушка вновь тянется за поцелуем, Деймон останавливает её, пытаясь понять, насколько серьёзно она настроена. — Ты заигралась, принцесса… — Рейнире пиздецки нравится, что он так назвал её сейчас, — Сколько раз мне это повторить, чтобы ты поняла? — Я всё понимаю, но… Я хочу ещё, — выдыхая произносит она, и Деймон хмыкнув, снова притягивает её к себе. Ей всегда всего было мало. Через немного, Рейнира стягивает с себя кофту, Деймон отводит взгляд с непривычки, на что девушка только усмехается. Оставшись в одной футболке, она снова возвращает его в плен своих пухлых губ, на которых остался едва ощутимый вкус граната. Нира берёт чужую руку, опуская себе на грудь, и Деймон точно понимает, что никакого лифчика там нет. Они оба тяжело выдыхают, Рейнира завораживающе шепчет ему: — Всё хорошо, это будет только между нами. Пожалуйста, мне просто нужно… Деймон наконец первым целует её, неторопливо, медленно оглаживая сначала шею, руки и грудь, вскользь проходясь по потвердевшим соскам, а когда Рейнира резко кусает куда-то в шею, крышу сносит окончательно. Мужчина издаёт что-то наподобие рыка, пока племянница продолжает легко прикусывать кожу, будто всегда знала, какие именно места самые чувствительные. Деймон закрывает глаза, полностью отдаваясь в её власть. Слава богам, в машине достаточно темно, чтобы она не увидела, как у него быстро встал, будто у малолетки, впервые увидевшему женщину вживую. Но она сидит так близко, что в любой момент может дотронуться, и тогда Деймону точно придётся бежать из собственной машины, куда угодно, лишь бы не натворить чего похуже. Рейнира отрывается от шеи дяди, уже представляя, как он позже будет рассматривать следы её горящей страсти. Мужчина смотрит на неё, сжимая пальцами стройные бёдра, чувствуя, как пылко она горит желанием до его прикосновений, как быстро поднимается грудь от сбитого дыхания, как покраснели её губы от настойчивых поцелуев. Они оба умирают с голода, но Рейнира так чиста, так откровенна в своих просьбах, что это не может не заткнуть ледяной голос совести в голове. Нет, он не притронется к ней ниже живота, не сегодня. Девушка видит смятение на его лице, успокаивающе гладит его скулы и щёки. — Иди ко мне, — бархатно произносит Деймон, притягивая племянницу за шею. У него точно есть на неё какой-то пунктик. Будет верхом жестокости не удовлетворить её жажду, он не имеет права так поступить со своей принцессой. Рейнира невольно выгибается, когда чувствует горячие, влажные губы на коже, только его сильные руки держат её от распада на ничтожную пыль. Деймон выцеловывает её шею, прикусывая мочку уха, слышит тихий стон, сорвавшийся с губ, и сорвавший все оковы его сдержанности. Он кусает, облизывает, засасывает кожу, оставляя свои багровые отметины, наслаждаясь нетерпеливыми вздохами и трогательными стонами. Но Деймон хочет громче, больше и свободнее. Прижимает её сильнее, заставляя выгнуть спину, осторожно поднимает футболку, сперва взглянув ей в глаза с немым вопросом, на который ответом был короткий, уверенный кивок. Деймон переходит с шеи к изящным ключицам, целуя каждый сантиметр фарфоровой кожи, и достаточно подняв футболку, поочерёдно целует мягкую, аккуратную грудь, пока Нира зарывается пальцами в волосы дяди, умирая от удовольствия. Это такая мелочь, он мог бы свести её с ума, мог бы заставить умолять, делая другие вещи, но сейчас с неё хватит и этого. Ей достаточно языка, обводящего маленькие соски по кругу, и губ, целующих самые сладкие участки кожи. Деймон не знает, сколько ещё сможет продержаться, потому что всё, что сейчас происходит это слишком. Она слишком податливо плавится под его прикосновениями, слишком томно постанывает, изнывая. Деймон целует её, чувствуя как всё тело горит, и также изнывает от желания хотя бы толкнуться в её бедро или руку, но для этого пока рано, его долг довести её до конца, раз она попросила. Он снова возвращается к шее, больше не кусая, целует плавно, мокро и со всей нежностью, которой никогда не доставалось другим. В какой-то момент, Деймон понимает, что Рейнира трётся о его бедро, выпуская судорожные стоны прямо ему в ухо. Мужчина улыбается, поощряя и продолжая терзать её шею, а она его, царапая короткими ногтями, двигаясь в хаотичном темпе, инстинктивно, и без капли стыда. Положив голову на плечо, Нира вовлекает дядю в очередной жадный поцелуй, и стонет в губы, продолжая неистово тереться о чужое, крепкое бедро. Деймон гладит её спину, рёбра, всё, что попадается на его пути, выбивая из неё стон один за другим, пока она использует его тело. — Деймон… — с придыханием вырывается изо рта. Прежде, она очень редко обращалась к дяде по имени, и это кажется более интимным чем всё, что сейчас происходит. Мужчина с ума сходит от того, как она называет его по имени, так нуждающееся, слышит в её голосе отчаянную просьбу скорее получить свой оргазм, поэтому берёт её покрасневшее лицо в ладони, соприкасаясь лбом, и шепчет в чужие губы: — Ну же, принцесса, отпусти себя… Рейнира хнычет, прижимаясь максимально близко, чувствуя низом живота насколько твёрдый сейчас Деймон, вцепляется руками в плечи, и снова прячет лицо ему в шею. Она повторяет свои ритмичные движения ещё пару раз, и замирает, слегка оглушая дядю. Боги, он хочет слушать её стоны вечность… И пока она содрогается всем телом, исступлённо дышит и наконец расслабляется в его руках, будто вплавливаясь в кожу, ничего в этом мире больше не имеет значения. Вот керосин и пролился с неба. Отдышавшись, Нира не сразу осознает произошедшее, и они просто сидят в обнимку несколько минут, наслаждаясь теплом друг друга. Вдруг, она тихо спрашивает у ошарашенного Деймона. — Что сделать мне? Ну, я имею ввиду ты… — Ничего, — перебивает он, усмехаясь, — Я… Сам справлюсь. — Ты позволишь мне когда-нибудь? — она поднимает на него взгляд, всё ещё покрытый дымкой похоти. Деймон молчит какое-то время, размышляя, что за пиздец только что произошёл. Он не сразу находит ответ, но быстро понимает, что перед ним давно не его маленькая, неугомонная племянница, одержимая драконами, а взрослая, расцветшая, прекрасная девушка, которую он любит больше всего на свете. Что ж, будь что будет. — Если ты действительно захочешь, — он целует её в лоб. Не верится, что все чувства, которых он так боялся, которых тщательно избегал и подавлял, оказались взаимными. — По мне не было видно, как я хочу? — усмехается племянница. — Рейнира, это не шутки. Давай разберёмся с этим позже, мне ещё нужно отвезти тебя домой. — Хорошо, — пожимает плечами девушка, пересаживаясь на своё сиденье. Когда Деймон включает свет, чтобы найти свой телефон, его взгляд случайно опускается на бёдра, где виднеется маленькое пятнышко на ткани джинс, и в голове не остаётся вообще никаких мыслей. Рейнира через секунду тоже замечает это, и вспыхивает, стыдливо отводя глаза. Деймон успокаивающе гладит её по плечу, и становится чуть менее неловко. — Ты же понимаешь, что теперь всё будет… Сложнее? — Деймон не знает, как далеко они зайдут в своём общем безумии, но хочет узнать. — Да. Но я не боюсь. Мы просто стали близки ещё больше… Тебе же понравилось? — По мне не было видно? — передразнивает Деймон, смеясь от наивности этого вопроса. Рейнира освещает ночь своей счастливой улыбкой, и Деймон, впервые за долгое время, тоже чувствует себя по-настоящему счастливым, несмотря на то, что они натворили. Будет ли он винить себя утром за то, что делал с собственной племянницей? Любовь ведь как несчастный случай, она непредсказуема, жестока, неумолима, и что поделаешь, если она уже их настигла?