***
Омега сидит за барной стойкой, мягко качая носком ботинка и допивая уже где-то пятый коктейль. Сам уже не помнит, сколько влил в себя. Мысли то заполняют голову, то отпускают. Негоже это - думать в клубе о проблемах, но возвратись он домой, они не испарятся. Снова что-то пошло не так. о Он так старался исправиться, но альфе, видимо, это было не нужно. Хочется просто ни о чем не думать, но не получается. Коктейли все обновляются и обновляются. Пятый, шестой, седьмой… И вот он задумывается о чем-то более сёрьезном… — Скучаешь? — раздается откуда-то сбоку. — Что, простите? Но в ответ тишина. Крепкий альфа немного переваливается за барную стойку и о чем-то болтает. Еле уловимый разговор, но все же Пак смог что-то услышать. — Да, сделаю, не переживай, — разговор завершается, и альфа бросает взгляд в сторону Чимина. — И что же такой красивый омега делает тут, — взмах рук, — совсем один, так ещё и такой грустный! Что-то случилось? — правая рука тянется к Паку и убирает за ушко прядку волос. — Неудачный подкат, — фыркает Чимин. — Я и не подкатываю, просто действительно интересно, почему грустный такой. — Не грущу я, просто задумался. — Как тебя зовут, задумчивый? — Чимин, а тебя? — склонив голову в бок, интересуется он. — Чжухон, — протягивает руку в знак приветствия. Как только Пак протягивает её в ответ, альфа склоняется и оставляет легкий поцелуй на ручке омеги. — Пойдем потанцуем, Чимин. Они танцуют без остановки уже несколько часов, и омега давно не чувствовал себя так спокойно, как в этих руках, которые то и дело задевают его. Алкоголь давно уже затуманил рассудок, но веселье никуда не уходит. Перед ним альфа с медовыми, почти огненными волосами, во всем чёрном. Водолазка обтянула всё тело, что дает возможность вдоволь налюбоваться им. Возникают мысли прикоснуться к нему больше, чем положено, но Пак понимает, что это всего лишь выпитый алкоголь. От альфы приятно пахнет кофе, запах не резкий, а какой-то нежный и успокаивающий. Чимин подмечает и то, что он любитель этого напитка, хоть больше любит какао, это словно что-то из детства. Омега выходит из своих размышлений, когда щека приятно отдает теплом, и приходит понимание, что прямо сейчас его поцеловал альфа, с которым он знаком от силы пару часов. Это пугает его, но отстраниться почему-то нет никакого желания. Утро встречает Чимина неприятной головной болью и лучами солнца, которые проскальзывали из-за штор. Омега переворачивается на бок и постепенно открывает глаза. Когда до него доходит, что он не в своей кровати, да и не в своей с Чонгуком квартире, то Пак резко подрывается и начинает осматриваться. Вся комната выполнена в темно-серых оттенках. Только кровать и деревянный шкаф находятся в этом помещение. Чимин мучается от боли во всем теле, но встает, чтобы понять где он и как тут оказался. Только когда он встречается с обладателем карих глаз, до него постепенно доходит происходящее. Он стоит в квартире Чжухона, где провел сегодняшнюю ночь. Опустив глаза, он только сейчас подмечает, что на нем лишь длинная чёрная рубашка и белье. Осознав все, Чимин распахивает глаза и смотрит на альфу, который медленно подходит к нему. Чужая рука уже поглаживает огненные волосы омеги. — Как ты себя чувствуешь? — мягкий голос будто обволакивает. — Я… эм, нормально.. — шепчет Пак. — Я… мы… мы спали? Ли лишь рассмеялся, на что Чимин зло посмотрел. Ему-то не до шуток сейчас. — Нет, конечно. Я вообще в своей же квартире спал на диване. — А почему… — Потому что в клубе на тебя пролили коктейль, а твоя рубашка слишком короткая. Вот я и дал свою, — нежно и тихо говорит альфа. — А теперь пей таблетку и пошли завтракать. — Спасибо…***
Юнги бежит по лестнице, перепрыгивая через одну ступень. Лишь бы с Тэхеном все было хорошо. Дергает ручку двери на себя и оказывается в квартире Кима. — Тэ, где ты? — кричит на всю квартиру омега, — пожалуйста, ответь. — Я тут.. — еле слышно хрипит омега, пытаясь встать с кровати, но попытка не увенчалась успехом. — Лежи, блять, — подбегает Мин, аккуратно опускает того на кровать. — Температура? Хрипы? Что блять? — Ощущение, что всё и сразу, — Ким прикрывает рот и прокашливается. — Температура высокая, тело ломит до жути, закашливаюсь постоянно. Я не знаю, что со мной, Юнни. Мин трогает лоб губами, — температура невысокая, — констатирует факт. — Лежи смирно, посмотрю, что у тебя в аптечке, — на полпути проговаривая, Юнги заходит в комнату. — Так, смотри, я нашел Нимесил, — поднимая упаковку вверх, — нашел Граммидин, вот вода, а теперь пей и не поперхнись, а то помрешь самой неудачной смертью. — Как смешно, — вздыхает Тэ и начинает закашливаться. Сворачивается в клубочек и пытается откашляться. — Так, ясно, поиграем в доктора, иди сюда, — Юнги тянет на себя юношу, опрокидывая его голову через плечо, и прижимает к себе, немного сдавливая, дав сильнее откашляться. — Так получше? — Да, спасибо, — кивает омега и медленно привстает. — Давай свои лекарства. Мин протягивает стакан воды с жаропонижающим Киму, следя за его действиями, чтобы в случае его оказать помощь. Тэхен перехватывает стакан из руки друга и подносит его к губам, делая первый глоток. Теплая вода приятно греет горло. Омега делает последний глоток и возвращает стакан Мину, валясь обратно. Юнги обходит кровать, ложится и притягивает тельце к себе, укладывая на грудь. Нежно поглаживает голову и пропускает золотистые прядки через свои пальчики. — Как ты? — Не могу сказать, что мне лучше, но, по крайней мере, теперь я не боюсь умереть молодым, — хихикает Ким. — Дурак ты, Тэхен-и, дурак, — а сам смеется, поглаживает омегу и слышит сопение с хрипотцой. Ему страшно за друга, ему самому плохо видеть его таким, а ещё больно от того, как сильно его предал. Пока он раздумывал о своих поступках, Тэхен уже уснул, но Мин так и продолжил гладить его, не желая выпускать из своих рук. Ким просыпается от сопения себе в макушку. Время уже было позднее, за окном давно стемнело. Омега разлепляет глаза и начинает гладить грудь друга, чтобы его разбудить. — Котен, вставай, тебе нужно домой. Завтра практика. — Срать я хотел на эту практику, мне твое состояние важнее, — бубнит Мин, пытаясь проснуться. — Так нельзя! Тебя же потом преподы завалят, — лениво тянет Тэхен. — Ага-ага, пусть валят, мне-то что? А где Хосок и почему он не с тобой? — через силу спрашивает Юнги — Хосок.. Я давно с ним не виделся. Даже не сказал, что плохо себя чувствую. У меня хватило сил лишь на то, чтобы позвонить тебе. — Почему не виделись? Вы же вместе.. — не унимается омега, сам делая себе больно, но а что поделать. — Ладно, как знаешь, не буду я лезть в ваши отношения. Тебе хоть лучше? — Юнни, я хочу тебе кое-что рассказать, но сначала я бы хотел поговорить о нашей дружбе. В последнее время мы очень мало общаемся, и признаюсь честно, я даже не был уверен, что после моего звонка ты приедешь, — Тэхен делает паузу и облизывает сухие, после сна, губы. — Я, возможно, тебе надоел или что-то такое, или та ситуация так повлияла на тебя. Честно, я уже не знаю, что думать, если ты хочешь закончить наше общение, то просто скажи мне об этом. Да, возможно, мне будет очень тяжело тебя отпускать, но со временем я это приму. Мин прижимает омегу к себе ещё сильнее и начинает кусать того за плечо. — Ты дурак, скажи мне? Какой конец дружбы? Болезнь мозги подплавила? Не собираюсь я заканчивать с тобой дружбу, даже в мыслях не было. Просто… Не хотел мешать вашим отношениям, не хотел лезть к тебе, чтобы у вас все было хорошо и так далее. Да и у меня были, некие проблемы… В общем, не было возможности особо общаться, но прекращать дружбу я не собираюсь. Никогда. Услышал меня? — Минни, котенок, ты никогда мне не помешаешь, ты самый близкий для меня человек в этом городе, я очень дорожу нашей дружбой! Когда родители отпускали меня сюда, то они жуть как переживали за меня, но после знакомства с тобой они стали меньше волноваться. Даже когда папа звонит мне кажется, что его голос звучит более спокойно. Когда он приезжал, то спрашивал про тебя, а ты в это время как раз пропал, и мне долго приходилось придумывать причину, по которой ты не можешь зайти к нам и увидеться с ним. Они, кстати, спрашивают про тебя часто: как у тебя дела и тому подобное, но в последнее время они стали звонить всё реже, и я почувствовал себя таким одиноким, — Тэхен проводит ладонью по волосам, тяжело вздыхает и продолжает. — И для меня потерять тебя очень страшно. — Не потеряешь, слышишь? Слишком люблю я тебя, — снова укусы, но уже в шею. — Родителям передай, что в следующий их визит я приду к вам. Господи, Тэхен-а, ну что ты делаешь со мной? Почему, когда я с тобой, я становлюсь противно-нежным? — Потому что мы давно друг для друга стали родными, — лёгкий поцелуй в щёчку и волнение тут же покидает тело омеги. — А ещё, я бы хотел тебе кое-что рассказать. Это касается наших с Хосоком отношений, — Ким замирает в руках друга и медленно поднимает голову, смотря Мину прямо в глаза. Страх затаился где-то внутри и не даёт спокойно вздохнуть. Вдруг друг его не поймёт и осудит. Юнги выгибает бровь. — Я слушаю. Юноша тяжело вздыхает и встаёт с друга, садясь напротив. — Так вот.. Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, возможно, ты будешь осуждать меня и ругать, но что сделано, то сделано, — Ким нервно жуёт губу и не знает, как рассказать всё то, что успело произойти. — Почему ты боишься и что ты сделал? Я ни при каких обстоятельствах не буду тебя осуждать, ты же мой друг, — Юнги берет чужую ручку и немного сжимает. — Спасибо тебе, Юнни, — Тэхен тяжело вздыхает и продолжает. — Когда Хосок уезжал на несколько дней по делам, он виделся со своим братом. Они о чём-то там болтали, и его братец изъявил желание со мной познакомиться. Я не был сильно против, поэтому и согласился, и теперь, кажется, это моя самая большая ошибка — Так, — тянет Мин, — продолжай. — Мы друг другу сначала не понравились и язвили жутко, и разговор дошёл до того, что меня звали трахаться в соседнюю комнату, — Тэхен усмехается и исподлобья смотрит на Юнги. — Трахаться? Чего блять? При Хо…соке? — Да, да, именно. Ну, острый я на язык, а он и поддавался. И так прошел весь ужин. Он упрекал меня за то, что я мелкий, но при этом не забывал пускать пошлые шуточки в мою сторону. И, когда это клоунада заканчивалась, он попросил мой номер телефона. Ну я и сказал, что такому мерзавцу, как он, до моего номер, как до России пешком, а потом подумал и написал на салфетке номер, мягко намекнув, что дальше всё в его руках, — Тэхен вздыхает и садится ровнее. — Потом Хосок и Чонгук.. Ой, совсем забыл, его зовут Чонгук. Когда они уезжали, мы стояли и разговаривали со всеми, но я не мог отвести взгляда от него, он как будто притягивал меня. Я и сам часто замечал на себе его взгляд. У нас произошла весьма странная стычка, и я не выдержал, — Ким обрывается на этой фразе, смотрит в глаза друга и ищет в них поддержку. — Не смотри на меня так, будто я тебя сожру. Я уже сказал, что буду на твоей стороне, что бы ни случилось. Говори дальше. — И я предложил ему закончить всю эту ебалу, потому что мы портили настроение всем вокруг своими подъебами и шутками, но успокоил он меня весьма странно, — Тэхен делает глубокий вдох, опускает глаза в пол и продолжает. — Он прорычал мне на ушко, что мы никому не портим настроение и все хорошо, а потом прикусил его. И самое ужасное, что от этого действия у меня как будто разряды тока пробежали по всему телу. Я стоял, как вкопанный, на что он лишь усмехнулся и сказал идти за всеми. — Пиздец… Тэхен-а, это просто пиздец… А дальше что? — кое-как смог проговорить омега. — А дальше интереснее. Когда они уехали, то мы всю поездку с ним общались смсками и по телефону. Он показал себя с другой стороны. Чонгук поддерживал меня и успокаивал, и я вдруг понял, что не получал такой поддержки даже от Хосока, — в сердце что-то кольнуло после последней фразы, но Тэхен собрал все свои силы в кулак и продолжил. — И мы договорились вместе посмотреть кино, когда он вернётся. Он приехал, и мы снова начали этот разговор. Ах, да! Забыл упомянуть. Я познакомился с его омегой, он довольно приятный молодой человек, но почему-то его отношения с Чоном жуть как раздражали. — У него ещё и омега есть… — где-то почувствовалось неприятное ощущение. у Хосока тоже есть омега и он напротив него. Его лучший друг. А он поступил как последняя гнида.. Тэхен закусил губу и понимающе хмыкнул. Со стороны это всё звучало ужаснее во много раз, но внутри, от воспоминаний проведенного времени вместе с Чонгуком, разливалось тепло. — Я знаю, звучит так себе и поверь мне, не я это начал. У меня вообще промелькнула мысль, что Хосок специально нас познакомил И, кажется, в этот момент до Юнги начинают доходить слова Хосока о том, что он что-то предпринял. — И вот, я пришёл в очередной день домой, и он мне напомнил о нашем договоре. Я долго отнекивался и припоминал его омегу, но он настоял на встрече. Ну и я согласился. Спойлер, она закончилась весьма неожиданно. — Тэхен-а, говори давай, а то у меня глаз сейчас начнет дергаться. — Настал день икс, он забрал меня из дома, и мы поехали к нему на квартиру, естественно не в ту, в которой он живёт со своим омегой, и уже с порога начался лютый пиздец. Он предложил мне выпить и я спизданул про розовое вино. Ну, блять, реально вкусное, кстати. Он приблизился ко мне так близко, что наши носы соприкоснулись и сказал, что либо виски, либо красное вино. Естественно я выбрал вино. Он притащил меня на кухню, и у нас произошёл весьма странный разговор, после чего он обнял меня со спины и начал говорить про метку. — Про метку? Минуточку. Минуточки не хватит. Чего блять? Какая нахуй метка? — Он типо угрожал мне, а меня настолько это возбудило, что ли. Я не знаю, как это объяснить, но я развернулся в его руках и сам поцеловал. Он усадил меня на стол и начал углублять поцелуй так, что у меня в глазах звезды летали от того, насколько это было хорошо, — задушевно тянет омега. Мин просто хлопает глазами, находясь в немом ахуе. — Пиздец… Я не знаю, что, сука, на это сказать… Но если тебе хорошо с ним, то, Тэ, это же классно. Конечно, не так… Но… Блять, я рад за тебя пиздец. Однако.. Что ты с Хосоком будешь делать? — Знаешь, я долго пытался это игнорировать, но ты в каждом разговоре упоминаешь его. Ты ничего не хочешь мне рассказать? — омега наклоняется вперёд и прищуривает глаза. Брови Юнги взлетают вверх. Кажется, пора, он не может держать это все в себе. Он подаётся вперед, берет в ладошки лицо Тэхена, а глаза уже наполняются слезами. — Прости меня, прости меня, пожалуйста, — будто в бреду шепчет омега. — Юнги-я, ты чего? — Ким выгибает бровь и в непонимании смотрит на друга. — Я все расскажу. Если ты захочешь прекратить дружбу, то я правда пойму… — Так, спокойно. Рассказывай. Я не собираюсь прекращать с тобой дружбу из-за каких-то альф. — Я не знаю, как это объяснить, но с самого начало что-то пошло не так. Он меня просто бесил, а потом мы случайно встретились в баре, как раз примерно, когда я пропал. Нашел на него компромат.. И, в общем, я думал, что мы сойдемся на одном. Я не скажу тебе о том, где он был, а он не скажет где я, но у нас случилась перепалка, снова. Мы начали кричать, думал, что он меня убьет, но не боялся почему-то, а потом… — Юнги большими глазами, в которых плещутся слезы, с испугом смотрит на друга. — Тише, тише, котеночек, — Тэхен гладит Мина по голове и кивает, дает понять, что готов слушать дальше. — Потом мы переспали.. Нет, даже не так. Мы провели течку вместе… И каким-то чудесным образом у меня восстановилась омежья сущность. Ты тогда про запах сказал. Да, он появился и снова я на блокаторах. Он пытался поговорить со мной, но я слал его нахуй, потому что мне так было неприятно. Не знаю, как это объяснить.. Я будто нуждался в нем. Недавно мы случайно увиделись, и он настоял на разговоре, прошел он сумбурно, и мы ни к чему не пришли, но… это ещё не все. — Так, — Тэхен стучит пальцами по простыне и внимает словам друга. — Я слушаю. — Кажется, это пиздец, и походу я залетел… Это состояние уже месяц где-то точно, я каждое утро просыпаюсь от того, что меня тошнит… Ким хлопает глазами и смотрит внимательно на друга. Он давно заметил странное состояние омеги, но не мог даже подумать о такой причине. — Это уже точно? — серьезно спрашивает юноша. — Я не знаю, Тэ, я так боюсь делать этот ебанный тест. А что, если правда? Что, сука, делать? — Так, прежде всего надо сначала точно узнать есть ли беременность, а ещё важный вопрос.. Хосок вообще в курсе? — Нет, конечно, нет. И даже если это подтвердится, он не узнает. — Что? — Ким распахивает глаза и пялится на друга. — Юнги, так нельзя, его нужно поставить в известность. Даже если ты решишь избавиться от ребенка, ему в любом случае надо хотя бы узнать об этом. Я не говорю, что вы вместе должны принять это решение. Я считаю, что ты в праве сам решать, как поступить. — Блять, мы просто переспали, что ему сказать? Зачем? Это, блять, пиздец. Я когда уходил после тех трех дней, сказал: «Спасибо за услугу, друг». Он может даже не поверить, скажет, что это про очередную часть войны и все. Нет, спасибо, я тихо аборт сделаю и всё, хватит с меня. — Что ты ему сказал?! Стой, стой, стой! То есть после того, как он провел с тобой твою течку, ты сказал ему: «Спасибо за услугу друг»? Ты точно там не обо что не ударялся, пока он тебя трахал? — Да, именно это я и сказал. Эй, не обо что я не бился. Просто, блять.. Я когда очнулся, на меня вся ситуация обрушилась, и я понял, какой я мудак по отношению к тебе. Есть ещё кое-что… — Так, ну давай. Ты меня уже ничем удивить не сможешь! — Мы истинные, — выпаливает на одном дыхании Мин. — Финиш нахуй. Я даже теперь не знаю, что сказать. — Я, собственно говоря, тоже понятия не имею, что вообще делать. Тэхен валится на кровать и лупит в потолок. Всё то, что он сейчас услышал от друга, надо было переварить. Пугало больше всего то, что его не волновало, что его близкий человек переспал с его альфой. А волновало то, что Мин, возможно, забеременел. Ким встряхивает головой и снова садится напротив друга. — Давай так. Мы сейчас ляжем спать, а завтра утром всё обсудим, и ты поедешь на практику. Тэхен встает с кровати, чтобы попить воды, но в глазах резко темнеет, тело немеет и омега валит я на пол. Крик Юнги раздается на всю квартиру. — Тэ!***
— Какая к черту эпидемия? — орет один из врачей — Что Вы вообще несёте, это обычная простуда и не более, — возмущается омега с темными волосами. — Вас никто не спрашивал, вы — рядовые врачи, вот и лечите! — Вот-вот, не надо тут непонятно что надумывать! Ён задыхается от возмущения и бушующей злости. Его никогда так унизительно не называли, ведь он собственными усилиями спас кучу жизней. — Знаете что, уважаемые коллеги? Если бы не, как вы выразились, «рядовые врачи», уже бы большей части города не было бы в живых. Простите меня за мою грубость, но закройте свои рты и послушайте, что вам говорит доктор Ли, он не просто так вам всё это рассказывает. Если бы это было обычной простудой, то мы бы не стали вас всех созывать. — А Вы бы, мистер Со, помолчали и не встревали бы! — Хватит! — рычит Ван, вскакивая с места. — Вы бы лучше что-нибудь решили с такой заболеваемостью, чем рты нам затыкать! Я вот одного понять не могу, где ваша-то выгода, что это обычная, — делая в воздухе кавычки, — простуда. Если бы вы хоть немного подумали и сложили дважды два, то давно бы до вас дошло, уважаемые коллеги, что это серьезно! Никакие лекарства не помогают! — альфа усаживается обратно в кожаное кресло, а рукой начинает поглаживать под столом ручку Ёна, лишь бы успокоить омегу. Не любит он, когда тот нервничает. Врач чувствует лёгкое касание своего альфы, прикрывает глаза и медленно выдыхает, ему нужно успокоиться. Он ощущает, что Ван на взводе и понимает, что только он его поддержка сейчас. Ён чуть сжимает руку под столом и начинает поглаживать большим пальцем внутреннюю часть руки. Ли поворачивает голову на омегу и улыбается одними уголками губ. Даже сейчас они чувствуют друг друга и от этого тепло разливается по всему телу. Он переключается обратно на заседание, продолжая поглаживать ладонь. — А теперь, я хочу, чтобы вы наконец услышали нас и перестали брыкаться. Заболевание есть. Люди умирают от него. Если мы ничего не сделаем в ближайшее время, то смертность возрастет ещё больше, — альфа закипает, не может больше сдерживаться. — Так может вы услышите нас и прекратите нести этот бред? Не верите? Ничего страшного, поверите, когда сами начнете кашлять кровью и задыхаться. Когда дренирование плевральной полости вам уже не поможет, и вы сдохнете от своей никчемной простуды. — Доктор Ли, прекратите нести чушь! Люди могут кашлять кровью при обычной пневмонии, это не является показателем болезни, а на счёт лекарств, возможно, они были подобраны неверно. А это уже ваша ошибка, не так ли? — Ошибка? Пневмония? Вы себя слышите? Или, может, Вы, кроме написания диссертаций и покупки очередного сертификата, нихрена не умеете? — Ван просто рычит. — Доктор Ли… — Если Вы хоть слово скажете о простуде, — альфа подаётся вперед и щурит глаза, — я самолично отведу вас в этот гребаный стерильный бокс и тогда посмотрим, как быстро вы поменяете свое мнение. Ён чувствует, что мужчина начинает закипать, и сжимает руку под столом. Он прекрасно понимает, что альфа говорит правильные вещи, но его агрессивный тон пугает даже его. Нужно срочно успокоить Ли, иначе необходимого эффекта они не получат. — Господа, я думаю, что не стоит переходить на личности и обвинять нас в некомпетентности. Как уже сказал мой коллега, вы может приехать лично и убедиться, что лекарства каждому пациенту были подобраны правильно, учитывая все особенности организма, но результата нет от слова «совсем». Мы не пытаемся сейчас вас убедить в том, что это на сто процентов эпидемия, но мы хотим добиться хотя бы того, чтобы вы лично приехали и осмотрели хоть одного пациента. — Вы что, предлагаете нам делать вашу работу? — По-моему, это в очередной раз говорит о вашей некомпетентности… — Знаете, что, — альфа не выдерживает, в глазах мелькнул красный оттенок, — если вы ещё раз такое выскажите, я самолично подцеплю эту заразу и даже не побоюсь и приду к вам. Посмотрим ,что вы тогда скажете на это! — короткий взгляд на Ёна, как проверка, не сделал ли он ему больно, пока сжимал ладонь. Омега скрипит зубами от боли, но терпит, понимает, что терпение его мужчины на исходе, а это ещё далеко не конец консилиума. — Вы что там в своих больницах совсем с ума посходили? Какую болезнь Вы хотите сюда притащить? — Ту, на которую Вы закрываете свои глаза! — Доктор Ли, прекратите это немедленно! — Прекращу, — одернув руку омеги, он вскакивает оперевшись руками на стол. — Как только вы услышите нас! Если Вы не понимаете, что это за заболевание, то и не вмешивайтесь, а дайте нам полный контроль над ситуацией. Невозможно уже работать с такими, как Вы. В переговорной наступает тишина. Все в этом помещение уже понимают, что болезнь не очень смахивает на обычную пневмонию, но и вводить режим эпидемии никто не хочет. — Знаете, что я хочу Вам сказать? Вы сейчас тут кидаетесь такими громкими словами, но никаких веских аргументов я не услышал. Мы можем дать вам больше времени, потому что сейчас я не вижу никаких причин для паники и ввода чрезвычайного положения. — Мы не говорим о чрезвычайном положении, так как это бесполезно. Дайте нам хотя бы лекарства! — Хорошо, мы предоставим Вам то, что необходимо, но если Вы ошибаетесь, то разговор уже будет другой. Консилиум сошёлся только на предоставлении лекарств, но и это уже был прогресс. Все выходят из комнаты переговоров. Ён дожидается, когда все покинут кабинет. Он тянет Вана за руку и прижимается всем телом, обнимая поперёк спины. — Ты в порядке, лисенок? Ван разворачивается к омеге, отстраняя его от себя. — Не думаю, что сейчас нам стоит говорить. Затем кладет свою руку на щечку омеги и утягивает в тягучий и успокаивающий поцелуй. Сминает самые вкусные для него во всем мире губы, не может остановиться, но приходится. — Теперь однозначно да. Ён поддаётся вперёд, сам продолжая поцелуй. Он знает, как успокоить своего мужчину и передать всю свою поддержку. — Я рад, любимый. Ты был таким властным, что я даже завёлся, — закусывая губу, шепчет омега. — Да? — выгибает бровь альфа и проходится рукой по паху. — Думаю, это нужно исправлять. Не думаешь, котенок?