Хосок заводит мотор своего Ford GT и нервно теребит руль. Его план был до смешного прост. Нужно было просто приехать в тот самый бар и встретиться с этим омегой. Он устал мучить себя мыслями и решил расставить все точки над «И». Так дальше продолжаться не может. Либо они расходятся, как в море корабли, и не мучают друг друга, либо пытаются что-то построить. Альфа чётко распознал в тех лисьих глазах ответную симпатию, но также увидел что-то ещё, чего не понимал до сих пор. Преодолевает последний перекрёсток и заворачивает на знакомую парковку. Паркуя авто недалеко от входа, он пропускает свои волосы меж пальцев и сжимает у корней. Мысли не отпускали не на секунду. «Блять, я так больше не могу», — рычит альфа и покидает салон. Он закрывает дверь и достаёт из кожанки пачку сигарет. Если он сейчас не покурит, то нервы не выдержат этого рокового разговора. Он медленными шагами двигается к входу в клуб, выбрасывая бычок в урну. «Ладно, будь что будет», — подумал альфа и зашёл в помещение. Всё вокруг было погружено в атмосферу секса. Он осмотрелся и увидел, как пары похотливо сливаются в танце, и с усмешкой закусил губу. Омеги выглядят настолько блядско, что Хосок судорожно выдыхает, потому что его мальчик таким был только с ним. «Какой на хуй мой», — промелькнуло в голове. Это как раз то, что сегодня придётся выяснить, но сначала нужно выпить любимый виски. Мужчина подходит к барной стойке и подзывает бармена.
— Налей мне как обычно, — требовательно говорит Чон.
Омега кружится по залу, погрузившись в работу. Тому подлей, этому подай, другому отнеси, а следующему, наверное, отсосать надо будет? Он изрядно подзаебался. Выполняя очередной такой приказ, Юнги приближается к барной стойке и чувствует слишком знакомый аромат, что легкие сдавливает. Мин подходит ближе. Хочется прикоснуться, но отдергивает себя от таких мыслей.
— Не наливай ему, не заслужил, — омега поворачивается с ухмылкой к Хосоку. — Ну здравствуйте, мистер Чон.
— Ну привет, стервочка.
— Стервочкой будешь называть любого другого, но не меня, прав нет на такое, — Мин разводит руки в сторону и пожимает плечами.
— Какие мы грозные, боюсь, боюсь — усмехается альфа.
— Ну и бойся дальше! — поворачивается к бармену. — Три красных шота и один виски.
Хосок на это ничего не отвечает, продолжая тупо пялиться на красивую фигуру омеги. Он вспоминал то, что произошло тогда выбило из колеи, и теперь, видя его, сложно было отвести взгляд. Их встреча втроём дала понять, что теперь Тэхен ему абсолютно не интересен, а вот что делать с этим Хосок пока не понимал.
— Что-то хотел? Или у тебя снова какие-то там дела? Или так и будешь в пустоту пялиться?
Чон качнул головой, выходя из своих мыслей.
— Я думаю, нам нужно кое-что обсудить, — твёрдо говорит Хо.
— Обсудить? И что-же? — выгибая бровь, спрашивает омега.
— А нам нечего? — повторяя движение омеги, интересуется мужчина.
— А не поздновато ли, Хосок, ты решил поговорить? — Юнги начинает закипать. Это заметно по тому, как сжимаются его кулаки за спиной.
— Знаешь, поговорить никогда не поздно. Я просто хочу всё прояснить и перестать мучиться.
— Мучиться? Бедненький, наверное, совесть замучила? Ну, ничего! Выкинь эти воспоминания, забей и возвращайся к своему омеге, — с усмешкой говорит Мин.
— Сука! — рычит Хо и хватает Юнги за руку. — Если бы меня мучила совесть, то я бы здесь не стоял. Не зли меня! Давай спокойно поговорим.
Хосок встает с барного стула и тянет ничего не понимающего Мина за собой. Так больше не может продолжаться. Он четко запомнил дорогу в ту самую комнату. Альфа рывком открывает дверь, утягивает за собой омегу и прижимает к двери.
— Может, так ты будешь посговорчивее.
Не дожидаясь ответа, он вгрызается в желанные губы, кусает их до крови, ожидая, что омега ответит. Юнги прижимает руки груди и отталкивает.
— Что ты нахуй делаешь? — проговаривает, вытирая тыльной стороной ладони свой рот.
— А что? Я не достаточно доходчиво объяснил, что именно меня мучает, или мне показать ещё раз?
— Не трогай меня, Чон Хосок! Что ты, блять, от меня хочешь? Поговорить? Ну давай, говори! — надрывается от криков омега.
— Ну спасибо, блять! Наконец-то мы можем нормально разговаривать.
Мужчина отходит от Юнги и присаживается на край кровати, указывая рукой на место рядом.
— Садись, я думаю, нам предстоит долгий разговор.
Мин проходит мимо альфы и присаживается неподалеку.
— Я слушаю тебя.
— Я много думал о том, что произошло между нами. Да, ты можешь это всё списать на свою течку, собственно то, что ты уже сделал, но я чувствую, что дело было не только в ней, и мы оба прекрасно об этом понимаем. Но возникает тогда другой вопрос. Что же произошло? Я даже воспользовался интернетом. чтобы всё проверить и теперь, — Хосок проглатывает вязкую слюну. Рядом с этим омегой не хочется злиться или быть грубым, а наоборот, хочется обнимать его и целовать, но этим Чон займется после этого разговора, так что он продолжает. — Так вот, всё намекает на то, что мы с тобой истинные. Иных причин всего происходящего я не вижу, вдобавок ко всему этому произошёл ещё кое-что интересное.
— Истинные? Хосок, у тебя старческий маразм? Какие нахуй истинные? Какой факт?
— Интересный вывод, а сколько по твоему мне лет, что у меня вдруг начался старческий маразм? — съязвил мужчина.
— Ну, не знаю. Лет сорок пять? — задумчиво тянет Юнги.
— Сколько? — распахивая глаза, ахуевает Хосок.
— А что? Еще больше? Ну, тогда ты ещё хорошо сохранился, — язвительно проговаривает Мин.
— Блять, остановись, иначе я заткну тебя по-другому.
Мин распахивает глаза в шоке.
— Чего блять?
— А что? Мы не такие смелые, когда пахнет жаренным?
— А ты не прихуел ли? Говорить хотел ты? Так говори или я пошел.
— Хорошо, давай я объясню, почему я сделал такие выводы. Всё началось сразу после того, как ты ушел из моей квартиры. Я сразу почувствовал тоску, хотя раньше такого никогда не было. Я не придал этому значения, потому что это могло возникнуть от того, что мы с тобой провели не одну ночь вместе, но дальше стало только хуже. У меня начался гон… — смотря прямо в глаза омеги, говорит Чон.
— Давай только гон свой не приплетать. Про факт физиологии забыл?
— Да, малыш, это всё классно, физиология и так далее. Но скажу тебе один очень интересный факт. Он должен был начаться через месяц.
— Ну, видимо, ТэТэ разбушевал твоего альфу, а гон начался чуть позже, — начал мило улыбаться, а у самого боль и гнев на душе. «И снова больно», — про себя думает Юнги.
— Да что ты, блять, такое несёшь? Какой на хуй «ТэТэ», ты ебу дал? У меня уже нервов не хватает, чтобы не уложить тебя прямо сейчас и отшлёпать за твою дерзость.
Глаза на лоб полезли от таких слов.
— Папочка… А не ахуел ли ты? Что ты собрался сделать? Отшлепать? Чего блять?
— Знаешь, я сейчас не сдержусь, — Чон рывком хватает омегу за плечи и валит на кровать, нависая сверху. — Что теперь скажешь, малыш?
— Думаешь, удобно в такой позе разговаривать? Ты вроде не договорил.
— Знаешь, если бы одна стервочка не огрызалась, мы бы не были в таком положении, и теперь, если ты позволишь, я продолжу.
— Продолжай, — дернул уголки губ вверх, а рука нежно погладила щеку и опустилась обратно на живот хозяина.
Хосок прикрыл глаза от этого прикосновения, но вспомнил, что не для этого начал это всё.
— Может, хоть немного побудешь таким со мной, если я тебе хоть немного симпатичен? — заглядывая прямо в глаза омеги. — Если это не взаимно, то ты можешь оттолкнуть меня прямо сейчас, и этот диалог будет окончен.
Юнги смотрит в эти глаза, похожие на космос, обдумывает несколько секунд и плюет на всё: на все принципы и то, что он снова может почувствовать боль. Сейчас омега хочет просто почувствовать себя чуточку счастливее и плевать, что будет потом. Мин опускает ручки на щеки Хосока, большими пальцами поглаживает и, мурлыча, притягивает к себе, сталкиваясь губами. Нежный поцелуй, в который он пытается вложить все те чувства, которые у него на сердце, он не может по-другому. Языком проходится по нижней губе и ощущает этот вкус, такой манящий и какой-то родной. Хочется ещё, до потери пульса. Хосок нежно сминает пухлые губы и чувствует тот самый вкус винограда. Его альфа скачет от восторга, чувствуя наконец-то своего омегу. Мужчина медленно проникает в рот Юнги языком и начинает вылизывать его изнутри, ведь хочется постоянно чувствовать вкус этого манящего рта. Он отрывается от губ омеги и, мазнув по щеке губами, преподаёт к пахучей железе, начиная её вылизывать. Виноград кружит голову.
— Ты снова пахнешь, малыш.
— Этого не может быть… — шепчет омега, — я на блокаторах…
— Но я же чувствую.. Никакие блокаторы не скроют твой прекрасный запах. Ты такой сладкий..
— Хо, хватит…
— Я не могу остановиться, но давай поговорим и всё обсудим. Я правда больше так не могу.
— Хорошо, давай попробуем…
— Я думаю, что уже всё сказал, теперь твоя очередь, — вставая с омеги поправив кожанку, говорит Чон. — Что ты чувствуешь и думаешь обо всем, что между нами произошло?
— Я? Я даже не знаю, это всё слишком странно… Даже не могу описать, что я чувствую. Тянет? Да, но останавливает мысль о Тэхене и то, что это все как-то неправильно… — голова омеги опущена в пол, а сам он чуть ли не бубнит. Не может полной грудью вдохнуть и все выложить. — Ты пойми, я не хочу обижать тебя и задевать. Просто это само получается. Я не хочу возвращаться в прежнее состояние. Что между нами произошло? Хм… Я не знаю, но то, что ты говорил про истинность, больше смахивает на правду или на объяснение ситуации, чем просто тот факт, что мы идиоты и трахались, как кролики, просто так. Поэтому это все накладывается, — Юнги смотрит на Хосока, прямо в глаза и мягко улыбается. — Я не знаю, что должно ощущаться.. Если мы истинные, то если я скажу, что прямо сейчас я не могу спокойно смотреть на тебя, это будет ответом?
— Я думаю, да, — Хосок медленно приближается к лицу омеги, предоставляя выбор, потому что свой он его уже давно сделал.
Юнги понимает, что хочет альфа и дает. Он носиком ведет по пахучей железе, мягко целует и проходится языком, смакуя вкус. Поднимает голову и встречается с глазами, от которых невозможно оторваться. Своими губами накрывает чужие, завлекая в нежный поцелуй. Эти губы хочется всегда чувствовать. В последний раз проходится языком и разрывает поцелуй, смотря на мужчину с ожиданием.
— Я думаю, что слова здесь излишни, но всё же есть нерешённый вопрос. Хочешь ли ты иметь что-то со мной? Потому что я давно сам себе ответил.
— Есть вещи, которые от нас не зависят, — Юнги ближе придвигается, — и что же ты ответил?
— Малыш, я задал тебе вопрос. Пока я не получу ответ, я не скажу принятое мной решение.
— А с Тэхеном что? Будешь и с одним, и со вторым?
— Я, кажется, уже нашел выход из этого положения, — загадочно подмигивает Хосок.
Мин изгибает бровь и вопросительно смотрит.
— Утопишь? Задушишь? Или есть более изощренные способы?
— Нет, я нашел способ куда проще, — подмигивает альфа.
— Проще убийства? И что же это?
— Я думаю, это пока останется в тайне. Когда придёт время, он всё сам тебе расскажет.
— Какая прелесть. Ты знаешь больше меня, аж бесит.
— Малыш, я знаю больше, только потому, что я сам сделал это. Я надеюсь, что я помог как минимум двум людям. Мне и Тэхену.
— Интересно… Хорошо, я подожду, пока он сам расскажет.
— Вот и отлично, — поцеловав Юнги в носик, говорит Хосок. — А ты так и не ответил на мой вопрос.
Мин смотрит в глаза напротив и готов поклясться, что скоро растворится в них.
— Хочу… А ты?
— Я тоже хочу, — улыбнувшись уголками губ, говорит Чон. — Но сейчас нам действительно нужно разобраться с некоторыми вопросами, чтобы в дальнейшем у нас все было хорошо.
— Согласен, надо разгрести все проблемы, а потом уже нормально говорить.
Хосок быстро целует в губы и встает.
— А теперь, малыш, мне пора.
***
Чонгук лежит на кровати, посматривая в телефон и ожидая ответа. Он надеется, что омега ответит так, как он хочет.
Рычалка: Так что на счет просмотра кино?
Куколка: Я уже говорил, что я не против, но пока не понимаю, как нам это устроить.
Рычалка: Я подумываю заказать пиццу, скачать фильм и сидеть с тобой на диване.
Куколка: А Чимин с нами третьим посидит?)
Рычалка: А вы уже сдружились? Ну, можно и Хо тогда захватить.
Куколка: Хорошая идея! Посидим в обнимку со своими любимыми)
Рычалка: А как же мы тогда уединимся на несчастные, твои любимые 5 минут?
Куколка: Если тебе так нужны эти несчастные, как ты выразился, 5 минут, то обратись к своему прекрасному омеге, Гук-и)
Тэхен закусывает губу, понимая, что сказал правильные вещи, но на душе от представления этой картины скребутся кошки.
Рычалка: Как скажешь, золотце. Может, тогда с фильмом к Хосоку ты обратишься?
Куколка: Ой, знаешь, это отличная идея. Пойду узнаю, не занят ли он)
Рычалка: Хорошо, удачного просмотра. Пойду тогда к своему омеге.
Куколка: Ну, тогда пока, Чон Чонгук. Не вижу смысла продолжать этот диалог.
Фыркнул Тэ и отбросил телефон. Ему было неприятно это читать, хоть он и понимал, что начал это всё сам.
Рычалка: Мое золотце обиделось? Ну чего ты, это же ты начал.
Тэхен видит, что на телефон пришло новое уведомление, но неприятный осадок всё ещё не отступал, однако интерес был куда больше глупой обиды.
Куколка: С чего ты взял, что я обиделся? И что я такого начал?
Рычалка: Начал ты вплетать ненужных нам людей в переписку, что очень злит. То, что ты обиделся, невооруженным глазом видно. Ты хочешь закончить общение или все же мы нормально будем общаться, не затрагивая их в нашем диалоге?
Куколка: Возможно, я перегнул, они правда здесь лишние, прости. Сегодня был трудный день, и я очень устал. Завтра у меня наконец выходной и, если у тебя нет никаких планов, мы можем встретиться и посмотреть этот фильм, который мы обсуждаем ещё с твоей поездки.
Рычалка: А вот это правильно. Скинь завтра адрес, чтобы я мог забрать тебя. А теперь иди и отдыхай.
Куколка: Ну, так не пойдет. Адрес я тебе, конечно, скину, но я хочу ещё поболтать, соскучился по твоему рычанию.
Рычалка: По рычанию? Мне тебе в трубку порычать?
Куколка: Ой, ну нет, это не то.. Вживую на ушко куда приятнее.
Рычалка: Может мне тебе порычать ещё вовремя пяти минут?
Куколка: А ты успеешь хотя бы поурчать за это время или мы уже сдвинемся с этого времени ебанного.
Рычалка: Ты за эти пять минуток успеешь настонаться вдоволь.
Куколка: Ох, в этом я очень сильно сомневаюсь. Не думаю, что ты настолько хорош.
Рычалка: Знаешь что, куколка, ты так хочешь проверить это на себе? Может, ты тогда поймешь, что пять минут это только для твоих сверстников альф. Вот к ним и обращайся за этим временем.
Куколка: Знаешь, как-то не хочется проверять это. Может, я хочу проверить на что способен именно ты.
Тэхен закусывает губу и ждет ответа. Чонгук усмехается такому ответу и продолжает.
Рычалка: Хорошо, проверишь и тогда до тебя дойдет, что я даже вылизать тебя за это время не успею.
Куколка: С удовольствием бы это проверил. Ты много раз говорил, что твой язык умеет не только дерзить, но доказательств я так и не увидел.
Рычалка: И не увидишь, ты его прочувствуешь в себе и на себе.
Куколка: Интересное предложение, альфа.
Тэхен закусил губу, смотря, как на сообщении появляется две галочки, что означало, что сообщение прочитано.
Куколка: Ладно, я очень рад был пообщаться, но я действительно очень устал. Сладких снов, зайчонок.
Рычалка: Отдыхай. Сладких снов, мое золото.
***
Альфа закрывает дверь за Тэхеном, попутно включая свет. На Чонгуке черные брюки в обтяжку и темно-синяя рубашка, три верхние пуговицы расстёгнуты, отчего показываются ключицы.
— Вино будешь или… — Чон подходит вплотную, соприкасая их нос. — Золотце мало для такого?
Омега теряется от такой близости, но вида не подаёт. Он делает небольшой шаг назад и пальчиком отодвигает нос Чонгука.
— Знаешь, можно и по бокальчику выпить. Мне очень понравилось розовое вино.
Чон стоит с приоткрытым ртом, делая шаг вперед.
— В моем доме либо дорогое виски, либо бутылочка вина, которое я купил специально для тебя, — альфа склоняется к шее Тэ и проходится языком по пахучей железе, посылая вибрацию по всему телу омеги, — так что, выбирай.
Берет Кима за руку и ведет на кухню. Ким плавится от такой ласки и покорно идет за альфой.
— Ладно, вино так вино, — усмехается омега.
Чон достает из холодильника алкоголь и разливает по бокалам.
— Сразу включим кино или поболтаем за бутылочкой?
— Я не против поболтать перед просмотром. Спросить, например, как прошла твоя поездка?
— А тебе разве Хосок не рассказывал? Вы же общались.
— А я что, сейчас где-то упоминал его? И мы не общались всю вашу поездку, если тебе интересно, конечно, — Тэхен чувствует ревностные нотки, но предпочитает не заострять на них внимание.
— Конечно, интересно. А ещё мне любопытно, как твоя практика проходит? — Гук хищно улыбнулся, как будто ждал от Тэ каких-то действий.
— У меня всё прекрасно, устаю как не знаю кто. А как прошло твое возвращение в город? Чимин тебя хорошо встретил?
Глаза расширяются, а губы расходятся в оскале. Альфа резко встает и направляется к собеседнику. Обняв Тэхена со спины за талию и уткнувшись в пахучую железу, начал порыкивать.
— Ещё раз скажешь про него, я тебе прям тут метку поставлю, и ты ни слова больше не скажешь, — Гук утробно прорычал в изгиб плеча, а потом схватился зубами за загривок. — Ты хорошо меня понял, Тэхен-а?
Ким утопает в этой силе, которая подчиняет. Собственнические наклонности Чонгука только манили и слова о метке не пугали, а вызывали лишь внутри азарт и интерес.
— А что? Я спросил что-то запретное? — проурчал омега.
Альфа разворачивает Тэ к себе лицом.
— Хм… думаю, да, — он наклоняется настолько сильно, что их губы почти сталкиваются. — Поэтому предлагаю не провоцировать, иначе слова о метке будут воплощены в реальность.
Тэхен подаётся вперёд и наконец впивается в столь желанные губы. Он языком обводит контур, будто просит разрешения. А Чонгук разрешает и целует более требовательно, языком раздвигает чужой, сладкий рот. Альфа внутри ликует. Чон сжимает руками талию и усаживает Тэхена на обеденный стол, раздвигая ноги шире, чтобы прильнуть к нему ещё ближе. Омега сильнее льнёт, не может больше сопротивляться своей сущности, потому что она требует именно Чонгука. Пальцы зарываются в черные волосы и чуть сжимают у корней. Альфа урчит от этого омеги, он такой манящий и вкусный. Одну руку на шею кладет и немного сжимает, лишая небольшого количества кислорода. Губы сминает так, будто никого другого больше не пробовал. Тэхен переплетает ноги на поясе Чона и ближе придвигается, потому что хочется так, чтобы даже воздух не просочился, и уж тем более не Хосок и не Чимин.
***
Комната только начала заполняться ранними лучами солнца. Маленький омежка кажется слишком нежным, но это только во время сна, посапывает в подушку. До будильника остаются жалкие пятнадцать минут. Юнги резко распахивает глаза и чувствует подступающую тошноту. Босыми ногами бежит в уборную. Прочищает желудок мучительно долго, ему плохо уже от постоянных приступов рвоты. Уже пару недель он просыпается до будильника и ложится раньше обычного. Организм работает на износ. Практика и постоянно ужасное самочувствие сводят с ума. Будильник звенит как раз во время очередного приступа, а это значи, что нужно собираться и плевать на то, что в любой момент может стать плохо.
Почувствовав себя лучше, он направляется на кухню. Желудок требует восполнить то, что потерял. Пожарив яичницу и сделав чай, Мин садится за трапезу, но как только в его носик ударяет запах еды, снова несется в ванну. И так каждый раз. Когда Юнги нормально ел последний раз? Он и не вспомнит. Все это слишком бесило. Сев на кровать после приступа, начинает наконец-то размышлять, что же не так. Мысли путаются, он и сам теряется в них.
— Тошнота, потеря аппетита или отвращение от еды, головная боль, хроническая усталость… Да что ж такое! Может я заболел? Но ведь почти за месяц это должно было пройти… — вслух начинает размышлять Мин.
Юнги невольно начал вспоминать происходящее за этот месяц. И ссору с Тэхеном вспомнил, что стало даже больно от мысли, что мог потерять друга, хотя неизвестно, что будет дальше… Хосока он вспоминал очень хорошо, разговоры, поцелуи, течку…
— Блять… — простонал омега. — Нет… нет… этого не может быть… какой же я… какие же мы долбаебы… допускать сцепку в течку…
Омега не верил в происходящее. Допускать сцепку в течку очень опасно, а вспомнив, что почти каждый секс заканчивался ею же, стало ещё страшнее. Забеременеть в семнадцать в его планы не входило. А у кого входит? Захотелось закричать. А от кого? Хосока? От альфы его лучшего друга? Просто замечательно… Даже при условии, что они поговорили, вроде решили попытаться что-то строить, ведь оба нуждались друг в друге, он по-прежнему не его альфа. А что ему сказать сейчас? Он не может подойти к Чону и сказать: «Хэй, мы тут переспали в мою течку, ты допустил сцепку, вроде красиво попиздели. Короче у нас будет ребенок, ты рад?». А как невъебически рад сам Юнги, не передать словами. И ведь он даже не уверен, будет ли что-то дальше. Привязывать как-то ребенком даже не собирался, скорее он просто не узнает о его существовании. Ужасно? Да. Но делать нечего. Что предпринимать он не знал, никогда не был в подобной ситуации. Даже другу написать или позвонить не мог. Если бы сказал, посыпались вопросы: «А кто он? Как так произошло?». А что говорить? Ну, хуй? Или: «Тэ, прости, я тут с твоим парнем переспал и, по-моему, залетел. Что делать, друг?»
Стон вырывается из его уст и снова кросс до ванны. Рутина прочищения желудка, и вот он уже собирается на практику, думая, что надо зайти хоть в аптеку. Страх тугим узлом скручивается где-то внизу. Юнги страшно от того, что ему придется делать дальше. Кому и что говорить, а главное — как? Мысли в таком случае одни: «Хосок ничего не узнает, никто не узнает, сделать аборт - это лучшее решение». Оставлять ребёнка он не намерен. А какой в этом смысл и что это решит? Если только новых проблем не навлечет. Если бы они были хотя бы в отношениях, может, не так быстро пришли подобные мысли в голову. Но по сути они никто. Мужчина по-прежнему с Тэхеном. Хоть тот и говорил о том, что что-то происходит, Мин не собирается погружаться в это. Если Тэ захочет, то он расскажет. Он доверяет ему, тем более, вспомнив последнюю ссору, аж плохо становится. Ким взрослый мальчик, сам в состояние позаботиться о себе, но если не выйдет, то либо он сам, либо Хосок станут его поддержкой и опорой. От таких мыслей выть хочется. Конечно, Юнги понимает, что Чон не его, но странное, горькое состояние взрывается, снося все на своем пути. Беря ключи с полки, Мин выходит из дома, но страх так и не проходит, и не пройдет, пока он точно не узнает, есть беременность или нет. Но «есть» и «нет» почему-то в голове уже не звучат. Он четко слышит и понимает, что да. Он в свои семнадцать лет забеременел от альфы своего лучшего друга, и единственное правильное решение — аборт…
