Замкнутый круг

Детский смех разливается по саду. Ранняя осень уже тронула здешние деревья, чьи листья медленно желтели по одиночке. Пальцами он почти что ощущает мягкость поблекшей травы, оставляющей мокрые следы росинок на льняной тунике. Он хватается за землю, отклоняясь от настойчивого брата, не прекращающего попытки накормить его фруктами из пиалы. Мальчик звонко зовет его по имени, упрашивая поиграть подольше. Оби-Ван проснулся от настойчивого дребезжания датапада. Он уже слышал звонок пару раз, но в постели было слишком сладко и тепло, чтобы он мог подняться и начать день. Последние недели их с мастером паре не выдавали долгих заданий, да и маленьких было так мало, что бо́льшую часть дней приходилось находиться в Храме. И уже в короткие сроки неспешное течение дней расслабило Оби-вана. Поначалу он продолжал вести привычный образ жизни, занимаясь делами исключительно днем. Затем хлопотания над книгами и чуждым ему проектированием сместились в ночной режим. Едва ли такие перемены тронули чувство ответственности внутри Оби-Вана. И обычно ему удавалось без последствий смешивать личное время и усиленные тренировки с мастером. Иногда он даже успевал заглядывать в ученические додзе, доводя до совершенства усвоенные раннее каты. Несмотря на затяжной сон Оби-Ван не уверен, что он полон сил и бодрости. Ему казалось, будто голова разваливалась лишь сильнее в сравнении с прошлыми сутками. Через усилия он опустил ноги на пол, впечатываясь ступнями в колючие детали маленького крыла спидера. Под самое утро он пытался собрать физическое подобие механизма в уменьшенном варианте, так, скуки ради. Обычно такие увлечения были не для него. И, честно, прилег всего на минуту, дабы расслабить уставшую спину, но каким-то образом заснул, так и не закончив начатое. Оби-Ван вздохнул и, отодвигая ногой железку с частично оголенными проводами, потянулся, разминая затекшие плечи. Он лениво сдвинулся с места, сильнее приводя в движение задревеневшие мышцы. И, пожалуй, этот вечер мог стать не таким плохим, если бы Оби-Ван не почувствовал в Силе мастера. Их покои находились смежно друг с другом, и вполне вероятно, что учитель почувствовал пробуждение юноши и сразу же отправился к нему. Оби-Ван точно мог сказать, что каждое раздраженное дерганье Квай-Гона за их учебную связь заканчивалось волной… тренировки на агрессию? По-другому Оби-Ван и не мог назвать ту экзекуцию, которую проводил его мастер, оставаясь наедине с учеником. Квай-Гон и раньше любил покритиковать, и это казалось вполне приемлемым на момент начала обучения, ведь Оби-Ван тогда не знал и половины того, что уже успел изучить, находясь под крылом мастера. Только с годами Квай-Гон променял снисходительное отношение на откровенные подначки. Он замечал мельчайшие оплошности, коих было так много, что в какой-то момент Оби-Ван перестал убиваться по неумению читать сквозь строки помыслы Квай-Гона. Но все же Оби-Ван считал важным найти положительные стороны даже такого опыта, как общение с вредными стариками. И иногда ему нравилось этим заниматься — у Оби-Вана появлялась отличная возможность незаметно посмеяться над Квай-Гоном, соглашаясь даже с самыми обидными и нелепыми высказываниями и смотря мимолетное недоумение, которое тут же скрывалось под маской спокойствия. Но и терпение Оби-Вана не было безграничным. Внутри него все еще жил тот пламенный и своенравный тип, крики которого заглушались желанием Оби-Вана пойти наперекор авторитету Квай-Гона. И именно в этот вечер у падавана были совершенно другие планы, и в них не входило выслушивание потока критики. Настойчивый стук в дверь отвлек Оби-Вана. Он отворил ее, впуская гостя внутрь. — Ты вновь засиделся допоздна, Оби-Ван, — угрюмый голос отразился от голых стен. Глаза Квай-Гона медленно сканировали комнату, оценивая масштаб бедствия. А посмотреть было на что, уж точно. Эпицентром бед стал уже не белоснежный стол, на котором были разложены многочисленные кривые чертежи и мелкие детали: винтики, болты, ключи. Часть из них были скреплены с дюрасталевыми пластинами, согнутыми в самых неожиданных местах, но больше составляющих будущего механизма валялось на полу, опасно угрожая любому невнимательному человеку. Что ж, Оби-Ван неловко помял ногами пол, сбрасывая неприятно знакомое покалывание, охватившее стопы. — И Вам доброе утро, мастер, — Оби-Ван улыбнулся уголками губ и оперся ладонями о бедра, чуть расслабляя плечи. Квай-Гон сурово и протяжно хмыкнул. И Оби-Вану даже не за чем было трогать учителя через связь, чтобы понять истинное настроение. Слишком хорошо он знал этот звук — сейчас Квай-Гон должен будет закатить глаза и воззвать к Силе, а затем начать упрекать падавана в случайной вещи, не соответствующей педантичному взгляду. Оби-Ван отвернулся от возмущенного мастера и возобновил попытки растянуть тело. — Сила, Оби-Ван! — Квай-Гон поморщился от едкого запаха бензина. Он подошел к столу, двумя пальцами поднял открытый флакон с машинной смазкой и поставил его. Указательным пальцем он неспешно провел по столешнице, вытирая след от вытекшей жидкости. Его взгляд зацепился за тонкий след, тянущийся к самому краю. Раздраженно взглянув на пол, Квай-Гон заметил, что его левый ботинок стоял в темной лужице. — Тут словно прошлась песчаная буря Татуина и разнесла все! — Хорошо, что Вы хотя бы постучались, да, мастер? — с ноткой веселья пробормотал Оби-Ван и, одновременно с этим прогнулся в спине, распрямился и повернул голову вбок, смотря на мужчину. — В ином случае, было бы неизвестно, что бы еще Вы могли тут застать, — в голове Оби-Вана всплыл случай, произошедший несколько лет назад, когда он медленно входил в нежный возраст, требующий чуть больше уединения, чем давал ему Квай-Гон. — Держи себя в руках, падаван, — Квай-Гон не сводил с него глаз, его брови были сведены к переносице. Он изучал силуэт юноши, побуждая того нервно облизнуть губы и слегка смутиться от своей неуместной и неловкой фразы. — Ты хоть понимаешь, как важно содержать покои в порядке? — воскликнул Квай-Гон. Он продолжил вещать, пока Оби-Ван поспешно натягивал слои одежды. — Джедай должен уметь выстраивать гармонию как внутри, так и снаружи. — Да, мастер, — прилежно кивнул Кеноби и краем уха услышал усилившиеся нотки ворчания в голосе Квай-Гона. — Конечно, мастер. Чувства Оби-Вана были пропитаны уважением к учителю, но часто он просто не выдерживал порой скверный характер Квай-Гона и переставал слушать его на полуслове, примерно улавливая, о чем может идти речь. Возможно, в том числе и в этом была причина разрозненности их союза при выполнении миссий. Чаще всего мастер ругал за несостоятельность и несобранность, но едва ли это вообще применимо к нему, к Оби-Вану? Он, старающийся изо дня в день, так не считал, а по тому старался не принимать слова близко к сердцу. Оби-Ван затянул узкие оби поверх песочных палантинов. Недавно он отметил, что никогда не бывает достаточно хорош в понимании Квай-Гона. Сколько бы Оби-Ван ни пытался делать ровно то, что от него ожидал Мастер, так этого оказывалось недостаточно, и на него вновь рушились осуждения. Порой казалось, что перед ним был не его Квай-Гон, а неисправимый зануда старик, которого облепили первые признаки умственного упадка. По-другому Оби-Ван не мог объяснить резко появившееся острое недовольство Квай-Гона. — Безусловно, мастер, — пролепетал Оби-Ван после неизвестно сколько продолжавшей воспитательной речи. В своих мыслях он совершенно не заметил, как тон учителя сменился с придирчивого на спокойный, словно тот начал рассказывать о чем-то, не связанном с беспорядком. Квай-Гон выдержал паузу, не моргая. Оби-Ван ощутил на себе прожигающую искру, будто он был муравьем, попавшим под увеличительное стекло в солнечный день. Он застыл с наполовину надетым ботинком, удерживая равновесие и осторожно исподлобья глянул на мастера. Тот держал спрятанные в рукавах руки перед животом и потрясывал ими от совершенно нескрываемого недовольства, скользившего по холодному лицу. — Ответь мне, Оби-Ван: о чем я только что говорил? — Простите, мастер, я отвлекся, — Оби-Ван, вот так схваченный врасплох, в который раз за вечер ощутил стесненность. Он быстрее натянул ботинок и зацепил рукоять меча за пояс. — Мне следует отправиться в архив в скором времени, — он медленно отодвинул ногу назад, убирая руки за спину, как бы начиная уходить. Квай-Гон вздохнул и смирил его кивком. — Иди. Утром я хотел бы видеть порядок. Оби-Ван успокоился из-за терпеливой реакции, кивнул и скрылся за дверью комнаты, оставляя мастера наедине с самим собой. Квай-Гон сдвинулся к кровати, подхватил покрывало и расправил его. Светлая ткань мягко приземлилась, и он разгладил образовавшиеся складки, поправляя их. Подушка еще не выпрямилась, неся в себе след головы недавно спавшего на ней Оби-Вана. Квай-Гон аккуратно провел кончиками пальцев по вмятине, мягко улыбаясь. Он еще мог уловить невесомый шлейф эфирных масел, принадлежавших падавану. Запах сандала и жасмина. Рука полностью легла на подушку. Криффов юнец. Однажды он доведет Квай-Гона. Джин одернул себя. Он вспомнил, для чего пришел изначально, и выпрямился, протягивая руку к полке над постелью. На самом деле, он даже и не собирался отчитывать Оби-Вана — им обоим требовался отдых, Совет вызывал их достаточно часто, не давая и пары отпускных дней. И сейчас, вполне вероятно, и он, и юноша наслаждались пребыванием в одомашненных условиях, не испорченных сражениями или разведкой. Квай-Гон допускал, что Оби-Ван в праве обустраивать комнату по собственному желанию, даже если это представляло бы собой полный хаос на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях. Это было не такой уж и большой платой за остальные качества ученика, которые Квай-Гон оценивал крайне высоко, пусть и не часто говорил об этом лично Оби-Вану. Вернее, совсем не говорил, ограничиваясь дежурной похвалой, в роде той, что обычно говорил ему Дуку или остальные требовательные мастера своим ученикам. Оби-Ван был быстро обучаемым человеком, готовым и день и ночь трудиться над навыками. И он был крохотной гордостью Квай-Гона.

***

»… Для предотвращения склонности к деформациям изгиба… Кручение каркаса может являться следствием изначально неудовлетворительной… Использование многолонжеронной конструкции крыла… Это позволяет добиться желаемой жесткости и…» Оби-Ван битый час пытался найти информацию, необходимую для завершения миниатюры. Эта задача крайне усложнялась кореллианским диалектом, которым на удивление полностью пропитан научный трактат. Оби-Ван находился в процессе изучения части наречий, но на одной теории не всегда бывает достаточно, а практики, живого общения с кореллианцами, у него давно не было. Он делал мелкие пометки в датападе, записывая не только конструкционные схемы, но и часть особо сложных словообразований — в будущем он спросит у Мастера их интерпретацию. Оби-Ван редко посещал архивы по собственному желанию, нынешний интерес к книгам был исключительно уникальным случаем. В основном, он мог проводить вечера в библиотеке по просьбе Квай-Гона, которому срочно требовалось раздобыть новую информацию о пророчествах. Обычно Оби-Ван не сильно вникал в перевод фраз, оставляя это дело мастеру. Но изредка они обсуждали то или иное пророчество, пытаясь отыскать его разгадку. Оканчивались такие разговоры одинаково: медитирующий Квай-Гон и несогласный с предложенной трактовкой Оби-Ван. Все же он не разделял интересы мастера в этой области. — Оби-Ван, архив открыт для тебя всегда, ты знаешь, — юноша вздрагивает от неожиданного появления Джокасты Ню под боком. — Однако я вынуждена отметить, что тебе не следует проводить тут все свободное время. Оби-Ван вздохнул, откидываясь на спинку стула. За пару бессонных ночей, проведенных в библиотеке, он еще не привык к внезапным возникновениям Джокасты неподалеку. Ему требовалось пару секунд, чтобы успокоить биение сердца. — Госпожа Джокаста, — он почтительно склонил голову и следом покачал старый фолиант в руках, показывая уже виднеющуюся за страницами корочку. — Я практически дочитал. Еще немного. Джокаста с нажимом положила руку ему на локоть, заставляя приподняться следом за движением. Она забрала обветшалую книгу и поправила разорванную ткань на корешке. — Оби-Ван, твое стремление к учебе восхищает, но ты говорил мне то же пару томов назад. И я точно вижу, что впереди порядком дюжины книг, — она мягко подтолкнула Оби-Вана под поясницу. — Прошу, не заставляй меня вновь обращаться к мастеру Квай-Гону с целью увести тебя из стен архива. Оби-Ван по-детски схватился за край столешницы и громко прошептал в ответ: — Но Госпожа Джокаста! Позвольте хотя бы загрузить… Архивариус перебила его. — Нет, юный Оби-Ван, под отдыхом не подразумевается изучение учебных трудов. — Пожалуй, Вы сможете сделать исключение, если узнаете, что у меня есть поручение от Мастера Квай-Гона, и я не буду занят чтением в комнате? — лукаво произнес Оби-Ван, щурясь и протягивая ладонь за экземпляром. Джокаста на секунду задумалась, и обаяние юноши однозначно сыграло не последнюю роль в ее решении — она вложила книгу обратно в тонкие руки. Оби-Ван победоносно улыбнулся ей, поблагодарил и взял датапад, чтобы отсканировать требуемые страницы. Преисполненный радостью Оби-Ван все же покинул архив, прижимая выключенный экран к груди и возвращаясь коротким маршрутом в комнаты. По пути он встретил Квинлана и его мастера. Они оба выглядели приятно истощенными после часов тренировок, но все равно живо вступили в диалог с Оби-Ваном. И в который раз что-то глубоко внутри Оби-Вана сжалось, когда он услышал то, как мастер Толм похвально отозвался о стараниях своего падавана. Оби-Ван спешно попрощался, не желая сильнее раздирать незаживающую рану. Он заметил, что уже давно наступил комендантский час для всех дневных юных жителей Храма, потому спокойно двинулся вперед, не боясь столкнуться с кем-либо еще из знакомых. По возвращении в покои он скинул технику на подоконник и открыл окна настежь, давая свежему ночному воздуху наполнить помещение. Он мельком оглянулся, решая с чего стоит начать. Оби-Ван постучал кончиками пальцев по подбородку и задумчиво сжал его. Несомненно, он не хотел выполнять просьбу Квай-Гона, это было бы неразумным использованием ресурсов — убираться тогда, когда работа стояла в самом разгаре, и мусор ежедневно копился с удвоенной силой. Оби-Ван взвесил все имеющиеся варианты. «За» то, чтобы попытаться угодить Мастеру и действительно отдраить комнату, но тогда тот все равно найдет, к чему придраться. И «против», подразумевающее более интересное и насущное дело, за которым последует выговор по действительно существующей причине. Выбор очевиден, так ведь? Оби-Ван подобрал датапад и, включая заметки, наклонился, поднимая часть крыла с пола. Он долго вертел его, сравнивая с примерным чертежом на экране. Оби-Ван, не отрываясь, мягко сел на подушку, кинутую на пыльный паркет, и установил экран недалеко от себя. Он потянулся к пятилучевой отвертке и провалился в часы работы. Ближе к утру Оби-Ван громко шикнул от боли, случайно приплавляя себя к дюрастали. Он поднял кусочек металла, рассматривая место спайки и резко оторвал палец от сплава. Мычание сорвалось с губ. Позже следовало наложить бакту. К счастью, чуть позже все страдания оправдались гудящим шумом привода, и Оби-Ван вскочил и радостно закричал. Он тут же зажал рот — мысль, что за стенкой находились покои Квай-Гона, отрезвила его. А затем он вспомнил, что у учителя были ночные планы вне стен жилых помещений. Оби-Ван отключил спидер и счастливо разглядывал работу. Пожалуй, мелкие доработки можно оставить на следующие дни, когда он был бы свободен от основного обучения. Оби-Ван бережно понес конструкцию к кровати, желая разместить прибор на полках. Он подыскивал место, подходящее под размеры спидера. И замер. Железка оказалась на заднем плане, когда взору Оби-Вана предстал необычной красоты минерал. Он аккуратно обхватил камень пальцами, поднимая на уровень глаз. Ноющая боль в пальце притупилась. Не ограненная, и тем совершенная находка, восхитила Оби-Вана. Отблески от искусственного света мерцали по всей стене, распространяя изумрудные вытянутые линии. Оби-Ван завороженно наблюдал за полосами, переливающимися во все возможные цвета при повороте породы. Оби-Ван спустил колено с жесткого матраса, только сейчас замечая застеленную кровать. Он усмехнулся. Это не первый раз, когда Квай-Гон, сдаваясь из-за небольшой неряшливости падавана, прибирал его постель. Оби-Ван последовал к окну, рассматривая камень под первыми лучами солнца. Сила, это прекрасно! Теперь Оби-Ван мог видеть, что это не просто минерал — это целый конгломерат, частицы которого под рыжими лучами становились прозрачными и сверкали, как самый настоящий великолепно выколотый бриллиант. Он точно знал, что не забыл бы, что имел такой удивительный камень в коллекции. А, соответственно, его мог оставить лишь мастер. В прошлом Квай-Гон изредка приносил ему разные минералы, делая из этого некоторую традицию, начавшуюся с самого первого речного камня, который он подарил ученику. Сердце Оби-Вана гулко забилось, тепло обволокло с ног до головы. Он неловко осмотрел глазами комнату, отчасти стыдя себя. Иногда Оби-Ван считал, что старик перегибает палку. Хоть вспомнить тот случай, когда падаван забыл заправить один уголок одеяла на кровати и, как после замечания исправил это, пока Квай-Гон не нашел новую причину обругать его — не надетые штаны. Силы, Оби-Ван же в своей комнате. Конечно, он может быть тут без штанов. Тем более, в пять утра, когда до ближайшего занятия оставалось еще около двух часов. Оби-Ван шумно выдохнул и крепче сжал камень в руках, словно желал слиться с ним воедино.

***

В эту ночь Квай-Гон ушел в Храмовые Сады. Предварительно он предупредил Оби-Вана, где следовало его искать. Мастер уверен, что при должном желании Оби-Ван отыскал бы его и без уточняющей информации, по одной лишь нити связи. Но Квай-Гон считал более уместным личный визит. Во всяком случае, это могло быть полезно для налаживания межличностного контакта, не совсем установившегося между ними даже спустя длительный срок бок о бок. Сейчас для обоих было тяжелое время. И, пожалуй, Квай-Гон все же мог пойти на некоторые уступки, не желая окончательно рушить мосты. Хотя, по заслуге Квай-Гона между ними были возведены, скорее, стены, а не мосты. Хорошо. Он действительно лишь хотел увидеть Оби-Вана в эту полночь. Он желал убедиться, что его ученик в порядке, что, возможно, он изучает что-то, пьет чай или просто отдыхает? Вместо этого он застал увлеченного Оби-Вана с дрожащими от перенапряжения руками и с грязной косичкой, покрытой черной гарью. Оби-Ван кинул ему рядовое «да, мастер», от которого, если честно, Квай-Гон медленно начинал сходить с ума. Единственное, что правда порадовало его, так это взгляд юноши. Наконец, он вникал в смысл слов Квай-Гона, следя за ним своими прекрасными глазами. Квай-Гон отметил, как иногда, в особо плодотворные для них дни, будь то завершенная дипломатическая встреча или удачная полевая разведка, глаза Оби-Вана застилало лазурное море. Тогда Квай-Гон разделял его счастье, мягко касаясь плечом о плечо по дороге к кораблю. Как, когда Оби-Ван перетруждался, выкладываясь на все возможные проценты и даже больше, его взгляд тускнел и отблескивал серостью осеннего неба. В этот момент Квай-Гон ободряюще клал руку на спину падавана, словесно призывая к совместной медитации. Квай-Гон ценил и то, и другое. Если бы он имел возможность, он бы заключал юношу в своих объятиях каждый день. Он бы крепко сжимал его, притискивая к себе. А после обхватывал его лицо крупными ладонями, ласково гладил по щекам, всматриваясь в любой взгляд Оби-Вана, которым тот одаривал его. Пожалуй, Квай-Гон с нежностью оставил бы поцелуй на его милом носу, наблюдая, как Оби-Ван хмурится. Квай-Гон следовал вдоль пруда, заросшего низкой травой. Напористые дуновения ветра приятно перебирали его волосы. Он вдыхал свежий, насколько это было возможно на Корусанте, воздух, заставляющий его разум проясниться. Едва ли он мог позволить себе проявлять нежность такого рода по отношению к собственному падавану. Возможно, в будущем, когда Оби-Ван стал бы рыцарем, все бы поменялось, но сейчас Квай-Гон может лишь держаться в отдалении, не разрешая себе выказывать непозволительные эмоции. Он опустился в сэйдзу, погружаясь в медитативный сон.

***

Комната определенно стала просторнее, первое, о чем подумал Оби-Ван, довольствуясь работой. Он омыл руки в прохладной воде и слегка побил себя по щекам. Исполнение просьбы мастера стоило Оби-Вану утреннего сна, и он не жалел о сделанном выборе. Не сейчас, когда к нему вернулась и правда приятная белизна комнаты. Все же часть интересов Оби-Ван делил с Квай-Гоном — ему приносило удовольствие ощущение чистоты вокруг, пускай она и не задерживалась надолго. И раз сегодня у него имелось свободное время, он решил отправиться на смежную кухню и достать заварочный чайник с нижней полки. Оби-Ван отмерил на ладони горку свернутых чайных листьев и переместил их внутрь емкости. Как только закипевшая вода покрыла листья, по кухне разнесся пряный аромат, не так давно преследующий Оби-Вана каждое утро, в которое он заносил мастеру в комнату чай, желая отвлечь его от погружения в не самые светлые мысли. Сейчас это все еще жест заботы, но не столь тревожной, как тогда. Оби-Ван желал бы, чтобы чашка прекрасного сапира смогла бы притупить недовольства Квай-Гона и позволила бы ему увидеть старания падавана. Он расставил чашки друг напротив друга на столике и расположил посередине чайник, поджигая свечу под ним. Позже Квай-Гон застал ученика занятым за разглядыванием риксы, стоящей в самом углу кухни, подальше от посетителей. В руках Оби-Вана покоился наполовину пустой пульверизатор, и пару раз он распылил влагу на растение, слегка посмеиваясь над танцем плотоядной твари. — Сколько раз я просил не подходить к риксе, когда никого нет поблизости? — отчеканил Квай-Гон, пожалуй, куда агрессивнее, чем планировалось изначально. Сила, нужно держать себя в руках. Он заметил поникшие плечи Оби-Вана, когда тот отставил пульверизатор в сторону и начал мягко протирать крупные листья зеленого папоротника на другой стороне подоконника. Он что-то промычал себе под нос. — Повтори, пожалуйста, — попросил Квай-Гон. Оби-Ван повернулся полубоком и указал рукой на стол, «чай, мастер». — Да, я почувствовал запах. Спасибо, Оби-Ван. Оби-Ван утвердительно фыркнуо, не поворачиваясь лицом к мастеру. Квай-Гон расположился на одном из стульев, наблюдая за падаваном. Тот усердно протирал следующий лист. — Ты присоединишься ко мне? — с усмешкой спросил Квай-Гон, спасая папоротник от участи приобрести дырки на изумрудных пластинах. — Смотря, услышу ли я что-то неприятное еще или нет, Мастер, — хмуро произнес Оби-Ван, складывая руки на груди и устремляя взгляд в окно. — Как знать. Но я бы хотел видеть тебя за столом, — в мыслях Квай-Гон ясно представлял распластанного на столешнице Оби-Вана, раскрасневшегося и с тяжело вздымающейся грудью. Он развеял картину, впадая в минутную дыхательную медитацию. За это время Оби-Ван успел разлить по чашкам напиток и усесться напротив. Верхняя губа Оби-Вана была сердито надута, он слегка исподлобья смотрел куда-то мимо мастера. Квай-Гон начинал раздражаться от нервной дроби, которую создавал Оби-Ван, стуча по краю лакированного дерева. Они сидели молча до тех пор, пока Квай-Гон не отпил чай. На его лице дернулись мускулы от горького нестандартного вкуса. Он мог бы поспорить, что сапир, которым пахло, как только он зашел на кухню, не мог иметь такого неправильного и пересыщенного вкуса. Оби-Ван отреагировал на резкое и быстрое движение щек мастера. Он сложил руки перед грудью и спросил: — Что не так? Квай-Гон вздохнул, ставя чашку на место. Сейчас он не желал расстраивать и без того заведенного Оби-Вана. Он коротко двинул головой, как бы говоря, что все в порядке. Оби-Ван недоверчиво поднял бровь и сделал глоток. Сила. Это гадость. Кончики его ушей загорелись красным. — Знаешь, Оби-Ван, иногда сапир, перестоявший слишком долго, теряет былой вкус, как и любой чай, — снисходительно уверил его Квай-Гон. — Но в следующий раз тебе следует… — Нет, нет и нет, — Оби-Ван медленно поднялся из-за стола, перегибаясь через него и буквально напирая на учителя сверху. Он ощутил приступ легкого гнева, неспособного излиться в Силу. — Возможно, это Вам, мастер, следовало бы прийти раньше!.. Квай-Гон вглядывался в глаза напротив, видя в них бушующий ураган. Брови Оби-Вана плотно опущены к переносице, кожа лица розовеет все интенсивнее. В душе Квай-Гон понимал, что он, как подобает учителю, должен был направить их к мирному разрешению нелепого конфликта, но сейчас он лишь чувствовал раздраженность, текущую от плечей к кончикам пальцев. Он порывисто стиснул падаванскую косу в руках и резко потянул ее на себя, заставляя Оби-Вана практически свалиться на стол и перевернуть чайник. Стеклянный сосуд успешно скатился на пол, и его падение отозвалось громким эхом в ушах. Оби-Ван стал отбиваться от хватки, в ответ дергая мастера за короткую бороду. От неожиданности Квай-Гон разжал руку. Оби-Ван встал на ноги, на секунду замешкавшись. Он быстро проник рукой в карман штанов, вытаскивая светящийся конгломерат, найденный под утро, и поставил его в середину стола, где раньше был чайник. — Хорошего дня, мастер! — кинул он и, разворачиваясь на носках, спешно вышел из общего жилого помещения с прямой головой. — Падаван, вернись сейчас же! — потребовал Квай-Гон, но Оби-Ван даже не думал возвращаться. Дверь захлопнулась, и Квай-Гон, смотря на камень, запустил руку в волосы. Он прибрал беспорядок, собирая кусочки стекла и вытирая влагу. После он отнес минерал в покои Оби-Вана, вычищенные до такой степени, что блеск камня гас на этом фоне. Квай-Гон задумчиво хмыкнул.