***
Беспокойство Оби-Вана перекрывалось грубостью мастера. Первое время он, привыкший к такому в прошлом, не обращал внимание. Однако резкость Квай-Гона росла в прогрессии, и уже это отталкивало Оби-Вана. У него было чувство собственного достоинства, кто бы что ни думал. И, когда ему в наиболее неучтивой форме указали на дверь в очередной раз, он просто ушел. И не вернулся ни в эту ночь, ни в следующую. Еще пару лет назад Оби-Ван заслужил личные покои, но вплоть до настоящего, пока с него окончательно не спала пелена обожания, отказывался использовать их. Ему было одиноко. Но при каждой следующей встрече с Квай-Гоном он ни разу не пожалел, что принял решение отдалиться. Каждому из них следовало прочувствовать уединение. Новообретенное спокойствие превратилось в минное поле, вышедшее за грани их взаимоотношений. Казалось, каждый близ общающийся человек мог испытать на себе напряжение, висевшее над учеником и учителем. Последняя капля в терпении Оби-Вана испарилась. Он настоял на возвращении занятий с Драллигом, лишь бы не оставаться наедине с мастером. Цин был оторван от внутренних дел Храма, отдаваясь обучению искусству фехтования, потому его было легко провести вокруг пальца. Оби-Ван впервые врал настолько крупно, но совесть не запела внутри него, за что он был благодарен. Ему везло держать в секрете полутайные встречи с Драллигом в додзе. Пока в один из дней все пошло не так. Они танцевали с мечами после часов одиночных тренировок Оби-Вана под присмотром Цина. Мастер Драллиг был категоричен и непредвзят. Куда более опасная смесь в сравнении с тем же мастером Джинном. Но Оби-Ван привык к трудностям общения со стариками. Драллиг не жалел его, выводя на предел, загоняя в угол в первые же минуты каждого поединка. Нечто увлекало Оби-Вана в сражении с более сильным противником. Это заставляло его мозг работать в постоянной темпе, пытаясь здраво защититься или напасть. Драллиг, чье лицо оставалось невозмутимым, не выглядел устало в отличие от Оби-Вана. Юноша надрывно дышал, прыгая по всему пространству додзе. Он ударил Драллига в колено в момент его наступления и попятился назад. Цин усмехнулся, качая головой. Он отошел, давая Оби-Вану шанс отдышаться. Они неподвижно стояли, пока Цин не привел их к движению по кругу. Он на секунду дернулся вперед, скорее, пугая падавана. Тот дернулся назад, ставя блок. — Терпение, Оби-Ван. Читай оппонента. Оби-Ван сдержанно кивнул. Цин остановился, складывая оружие и смотря за плечо Оби-Вана. — У нас гости, юноша. Оби-Ван обернулся, замечая Квай-Гон, уже некоторое время наблюдавшего за боем. Он опирался о стену, недовольно сложа руки на груди. — Мастер Цин, Вы не будете возражать, если я позанимаюсь с падаваном? — подал он голос. Цин махнул рукой. — Я считал, что Вам дали временную отсрочку от менторства, — изогнув бровь, произнес Цин. Квай-Гон кинул взгляд на Оби-Вана. — Вовсе нет. Кто сообщил Вам это? Цин уперся руками о талию. Он поднял подбородок, изучая уставшего Оби-Вана. — Полагаю, эта информация была недоразумением, которое я не так понял при общении с нашими целителями, — он положил руку на плечо Оби-Вана, слегка сжимая. Оби-Ван был благодарен. — Передаю падавана в Ваши руки. Оби-Ван вздохнул, провожая быструю фигуру Цина из зала. Затем он повернулся обратно к Квай-Гону, плотно сжимая губы. — Тебе есть что сказать, падаван Кеноби? — Нет, мастер, — с раздражением протянул он. — Я иду к себе. Цин выжал меня. Квай-Гон схватил его за руку, останавливая. — Ты считаешь, что в праве решать, когда ты можешь уйти и куда? — А что, я резко понадобился Вам рядом? — фыркнул Оби-Ван. Он раздраженно вырвал запястье из захвата Квай-Гона. — Не позволяйте настроению управлять Вами. Это утомительно. Вопреки протестам Оби-Ван по инерции двинулся за учителем, выходящем из додзе. Он держался чуть за спиной мужчины, неугомонно сопя от раздражения. Как только они прибыли в общие покои, Квай-Гон пальцем указал падавану на освежитель. Бровь Оби-Вана поднялась от возмущения. — Вы сама бестактность сегодня! — воскликнул он. — Я вернусь, и мы продолжим разговор. Оби-Ван искренне верил, что прохладный душ приведет его в чувства и избавит от враждебности. Но стоило ему покинуть освежитель, и эффект тут же испарился — Квай-Гон потягивал ногу, явно избавляясь от судороги. — Крифф правый, да сядьте же Вы! Квай-Гон как ни в чем не бывало смотрел на него. Его скула мелко и редко подрагивала. — Тебе следует заботиться о себе, падаван. — Вы правда считаете, что я перестану думать о Вас, если меня критиковать? — Оби-Ван сложил руки на груди. — Признаю, отчасти так и есть. После падавана Воса Вы самый своенравный и несговорчивый человек, который только общался со мной в Храме. При всей Вашей неортодоксальности это глупо! Просто скажите, наконец, вслух причину Вашего поведения и остановим весь этот фарс! Оби-Ван отвернулся боком, обнимая себя за локти. Он расхаживал взад и вперед, ожидая хоть какой-то реакции. Квай-Гон поднял бровь. — И в чем по-твоему причина? — он продолжал отчаянно бежать, когда все пути назад были перекрыты его же учеником. — Причина в том, что Вы не принимаете свои мысли. Не попробуете — не узнаете, мастер, — без колебаний сказал Оби-Ван. — Смотрите своему страху в глаза! Стремительно угасала хваленая выдержка, добиваемая свежими воспоминаниями последних недель. — И ты так уверен, что я хочу узнать? — вкрадчиво произнес Квай-Гон. Оби-Ван передернул плечами и двинулся к нему. — Разве это не так? — он указал пальцем на диван. — Сядьте. Квай-Гон нахмурился, но на этот раз выполнил просьбу. Оби-Ван опустился на колени перед ним, вероятно, слишком быстрым движением, наполненным нетерпением, — колени покалывало от соприкосновения с твердой поверхностью. — Это излишне, падаван, — с усмешкой заметил Квай-Гон. — Вряд ли Совет оценит культ мастеров, — его любопытство брало верх над рациональностью. Оби-Ван мягко засмеялся. Одна рука легла на колено Квай-Гону, оглаживая его короткими круговыми движениями. — Остается верить, что им придется по душе культ падаванов, не так ли? Квай-Гон хмыкнул, наблюдая из полуприкрытых век. Порой Оби-Ван бывает настойчив, через его ум просачивается юношеское озорство. Голову Квай-Гона не покидает мысль, что, возможно, юноша остынет, как только возьмет каплю желаемого. Ему оставалось всего пару лет до звания рыцаря. Так мало по сравнению со всей жизнью Квай-Гона, что он был готов ждать. Но его Оби-Ван вряд ли согласился. И это годовалое затишье, наполненное лишь вербальные попытками, было подарком судьбы, если не роком теперь, когда он был вынужден лицезреть Оби-Ван перед собой. — Почему Вы молчите? — Оби-Ван впивается взглядом в лицо Квай-Гона, бегая глазами из точки в точку. — Я знаю обо всем, что скрыто внутри Вас, — рука Оби-Вана следует выше, соскальзывая по внешней части бедра. — Смятение, гордость, жажда. Не разрывая контакт глаз, он кладет голову на второе колено Квай-Гона, уводит руку вниз по голени, теребя одну из застежек сапог. Оставляет поцелуй на коленке, чуть поворачивая голову. Возбуждение начинает просачиваться через него, поднимаясь волнами. Оби-Ван переполнен волнением, стоя вот так, открыто, перед пытливым взглядом мастера. А Квай-Гон лишь сидит, выглядя так, словно вовсе не заинтересован в происходящем. И все это так несправедливо. Оби-Ван недовольно мычит. Он вскипает от пожирающих его мыслей. Он до сих пор не был уверен, правильно ли поступает. Квай-Гон неотрывно следит за движениями рук юноши, все еще сохраняя крупицы самообладания. Несмотря на общие сомнения напряжение, струящееся между ними, медленно набухло задолго до этого дня. Когда кончики пальцев Оби-Вана, следующих вдоль ноги, решаясь, невесомо пробегаются по внутреннему шву брюк мужчины, крайне близко к линии меж бедер, тот не выдерживает и перехватывает руки Оби-Вана. На долю секунд они замирают, щеки Оби-Вана успевают порозоветь, выделяя остроту веснушек, и вновь побледнеть, как только Квай-Гон одним движением заставляет его встать. — В чем дело, мастер? — громко произносит Оби-Ван. В его голосе четко различаются плаксивые нотки. Он нервно теребит края палантинов. Их колени едва соприкасаются, ткань мягко щекочет ноги Квай-Гона. И этот уровень близости теперь кажется невыносимо далеким. Он смотрит снизу вверх на Оби-Вана. Квай-Гон поднимает ладонь и мягко оглаживает нежную кожу щеки Оби-Вана, ловя прерывистый вздох. Рука медленно скользит к верхней губе, чуть приподнимая ее и аккуратно надавливая на нее. Оби-Ван смотрит на мастера из-под полуприкрытых глаз. Его грудная клетка мерно вздымается. Квай-Гон разрывается изнутри. Он еле слышно выдыхает: — Великолепен. От неожиданности Оби-Ван приоткрывает рот, чем сразу же пользуется Квай-Гон, подцепляя нижнюю губу. Он вглядывается в лицо падавана, залившегося пунцовой краской от смущения. Оби-Ван самым кончиком языка касается пальца. Взгляд Квай-Гона заинтересованно перетекает чуть ниже, впечатываясь в розоватый краешек, появляющийся все чаще. Оби-Ван замечает, как плечи мастера вздрагивают от напряжения. Юноша хитро щурится, легонько прикусывая косточку первой фаланги. Он настойчиво гладит языком кожу и, улавливая взгляд Квай-Гона, бессознательно теряет стон. Глаза напротив темнеют, и Оби-Ван чувствует, как усиливается давление на язык. Он хватается ладонями за широкие плечи мастера, пытаясь найти опору от навалившейся слабости. Квай-Гон тянется к нему второй рукой, обхватывая короткие волосы и невесомо массируя кожу головы. Оби-Ван разрывается от ощущений: одновременно он хочет податься назад, подставиться под движение на волосах, и сильнее втянуть фаланги внутрь рта. Оби-Ван опирается коленом между бедер мастера, сближая контакт. Квай-Гон, улавливая настроение, сильнее оттягивает волосы назад и проникает двумя пальцами между губ падавана, вырывая глубокий стон. — Очаровательный мальчик. Оби-Ван хныкает, перебирая пальцами по плечам мужчины. — Тебе ведь нравится, когда я тебя так называю, верно? — Квай-Гон усмехается, когда Оби-Ван слегка мотает головой. — Ты уверен? — он аккуратно вынимает пальцы изо рта Оби-Вана, оглаживая второй рукой по мягкой щеке. Оби-Ван прерывисто выдыхает через нос. Он переставляет ноги, чтобы сесть на колени к Квай-Гону, одобряюще поглаживающему парня по бедру. Оби-Ван утыкается носом в плечо мастера. — Слишком долго Вы придирались ко мне, чтобы я не реагировал на похвалу, мастер, — он недовольно сопит, прижимаясь губами в мокром поцелуе к месту соединения плеча и шеи. Квай-Гон хмыкает. — Оставь формальности, дорогой, — он с нажимом массирует ноги парня, открывая шею и предоставляя больше пространства Оби-Вану. Юноша пользуется этим — тут же царапая кожу мелкими клыками и зализывая места соприкосновения. Возбуждение сочится из него громкими и недовольными вздохами. Руками он скользит по широкой линии плеч, сжимая их, скорее, от ощущения приятных прикосновений Квай-Гона. Слишком много одежды. И если руки Квай-Гона обжигают даже сквозь слои песчаных туник, то голова Оби-Вана начинает кружиться от мыслей о касаниях по оголенной кожей. — Тогда и Вы оставьте формальности и просто… Дотронься до меня. Квай-Гон мягко ущипнул его за бок. — Вежливее, Оби-Ван. Тебе следует попросить об этом, а не требовать так нагло. Оби-Ван затянуто скулит. — Даже не думай воспитывать меня и сейчас, прошу, я не выдержу. Квай-Гон перемещает крупную ладонь на поясницу Оби-Вана, когда юноша выпрямляется и обращает на него затуманенный взгляд. Он сдвигается глубже на коленях Квай-Гона и опирается руками о коленки. Квай-Гон, придерживая его за линию талии, ведет второй рукой вдоль торса Оби-Вана, закрытого тканью. Когда он подбирается к одному из плечей падавана, скользя пальцами под краем палантина, и скидывает ненужную песчаную полоску, грудь Оби-Вана учащенно вздымается. Квай-Гон отстукивает ритм ногой, спуская верхнюю тунику с того же плеча Оби-Вана. Рука, покоящаяся ранее на талии, обводит поясницу юноши, опускаясь ниже. Тело Оби-Вана содрогается в мурашках. Оби-Ван дергает бедрами и, задевая твердеющую выпуклость в штанах Квай-Гона, хныкает на высоких нотах. — Я еще даже ничего не сделал, а ты уже разваливаешься, — Квай-Гон наклоняется к уху Оби-Вана, одновременно скользя рукой под нижнюю рубашку по мягкой коже. — Такой нуждающийся. Оби-Ван пытается что-то произнести, но его попытка прерывается прикосновением к груди. Мозолистые от долгих и утомительных лет тренировок с мечом подушечки пальцев приятно обхватывают затвердевший бугорок соска, разминая его. Оби-Ван тихо стонет, а его шея покрывается алым румянцем, быстро распространяющимся вниз по груди. Он не отрывает глаз от Квай-Гона, рассматривая его. И он готов издать еще много стонов, просто смотря на потемневшие от желания глаза или из-за этой акульей улыбки, которая никак не сходит с длинного лица. Оби-Ван тычется в губы Квай-Гона, обхватывая руками его голову. Длинные волосы струятся меж пальцев, а затем застревают, когда Оби-Ван особенно сильно хватается за них, погружаясь в тепло рта мастера. Квай-Гон спускает руку ниже, дразнящие обводя линию оби. Он ласкает углубление на животе юноши и, отрываясь от губ, целует ямочку на подбородке. — Пожалуйста, мастер, пожалуйста, — хнычет Оби-Ван, чуть откидывая голову и направляя руку Квай-Гона ниже полоски ткани. — Терпение, — снисходительно хрипит Квай-Гон. — Я слишком долго— Оби-Ван отрывисто вскрикивает, когда его подхватывают под изгиб ягодиц и поднимают. — Мастер, Вокара запретила поднимать тяжести! Квай-Гон шикает и приникает к губам, успокаивая ненадолго. Он переносит отбивающегося и раскрасневшегося юношу в комнату. — Поставьте меня! Квай-Гон! Он успокаивается лишь тогда, когда Квай-Гон аккуратно кладет его на заправленное одеяло. Вслед за двумя парами обуви возле кровати оседает рубашка Квай-Гона. После он присоединяется к Оби-Вану, нависая сверху и окутывая теплом. Оби легко разматываются под настойчивыми руками и вместе с туникой оказываются где-то позади. Квай-Гон скользит губами по выпуклым линиям ключиц, оставляя нежные укусы. Трение кожи о кожу приятно обжигает, заставляя Оби-Вана крепче прижимать к себе широкое тело и выгибаться под ласками. Приподнимаясь, Квай-Гон любуется взъерошенными золотистыми волосами, прикрытыми в удовольствии глазами и сжеванными губами. Поглаживая бок Оби-Ван, он наслаждается мягким контуром его тела. Рука движется ниже, очерчивая выпирающую линию пояса. Живот Оби-Вана дрожит, он разглаживает большими пальцами плечи Квай-Гона и притягивает его для поцелуя. Не отрываясь, Квай-Гон подцепляет завязки штанов. Его рука перемещается под плотную ткань, с удивлением обнаруживая отсутствие белья на Оби-Ване. Молчите. Квай-Гон давит смешок, улавливая слова по Связи. Он оглаживает головку члена, с нажимом ведет по дырочке, размазывая подушечкой пальца вытекшую каплю. Оби-Ван стонет в поцелуй, слегка выпадая из реальности. Ощущение настойчивых губ и уверенных движений поглощают его, отдаваясь эхом. Он изгибается, когда Квай-Гон проводит ладонью вдоль члена, слегка сжимая его у основания. Сухость руки граничит на грани с болью, и он протестующе мычит. — Знаю, дорогой, — отрываясь, шепчет ему на ухо Квай-Гон. Его голос погрубел. — Давай снимем лишнее. Оби-Ван судорожно кивает головой и тянется руками к штанам. Нагота имеет ряд преимуществ, которыми Оби-Ван наслаждается сполна, теперь ощущая каждую частицу тела Квай-Гона. Когда Квай-Гон вновь пытается уложить его и опирается на одно из колен, Оби-Ван жестом переворачивает его и садится вновь сверху, опасаясь приступа спазмов. Их руки скользят по телам друг друга, согревая и восполняя то, что было упущено. Поясница Оби-Вана изгибается под ладонью Квай-Гона, вынуждающей придвинуться ближе. Из Оби-Вана вырывается воздух, когда его член соприкасается с членом Квай-Гона. Квай-Гон подзывает банку бакты из аптечки, мило предложенной помощницей Вокары, и передает ее Оби-Вану. — Они точно не должны знать, куда тратятся их мази, — шепчет Оби-Ван, параллельно отвинчивания крышку. — Исключительно для лечения пострадавшего, — соглашается Квай-Гон. Он наблюдает, как Оби-Ван греет смазку в руках. — Ты делал это раньше? Он поддерживающе оглаживает спину Оби-Вана. — Я- Я джедай, а не монах, — уклончиво отвечает Оби-Ван, прикрывая глаза и краснея еще сильнее, несмотря на произнесенные слова. Лицо Квай-Гона искажается в хищной гримасе. Он обхватывает запястье Оби-Вана, поднося его к члену юноши. Оби-Ван стонет его имя, когда Квай-Гон вкрадчиво шепчет «покажи». Рука Оби-Вана распределяет бакту по стволу, уменьшая трение. Он медленно движет запястьем, оттягивая удовольствие. Он скулит от того, как хорошо ощущается присутствие Квай-Гона в этот момент. Его руки, скользящие по бедрам, его ноги, поддерживающие снизу, его губы, целующие в открытую шею. Оби-Ван делает пару рваных движений, затем ускоряясь и вновь замедляясь. Квай-Гон удовлетворенно стонет, ловя мелодии, выходящие из юноши. — Мастер- Пожалуйста, — Оби-Ван уже и сам не уверен, о чем он просит, но слова слетают с зацелованных губ. Он отчаянно движет рукой, намеренно задевая костяшками твердый член Квай-Гона. В горле Квай-Гона зарождается рычание. — Что ты хочешь, дорогой? — он прикусывает мочку торчащего уха, опуская руку на собственный член ради пары размеренных движений. — Что угодно, — хрипит Оби-Ван. — Я слишком долго ждал, — он кладет вторую ладонь поверх руки Квай-Гона, оглаживая ее. Квай-Гон выдыхает через нос. — Опустись ниже. Он оставляет легкий поцелуй у края щеки. Оби-Ван зависает и, понимая, что от него ждут, перемещается между широко расставленных ног Квай-Гона. Волнение мерцает в Силе. — Я не уверен, что делать дальше, — смущаясь, говорит Оби-Ван. — Все хорошо, — Квай-Гон гладит его щеку. На мгновение он колеблется, не слишком ли многого просит он от Оби-Вана, но выкидывает эти мысли, видя решимость в глазах парня. — Для начала увлажни его. Оби-Ван наклонился, на пробу проводя языком по стволу члена. Получив тихий вздох от Квай-Гона, он повторил путь, теперь захватывая часть торчащей головки. — Вот так, — Квай-Гон провел по торчащим волосам, заправляя косу за ухо. — Оближи губы, попробуй взять немного в этот прекрасный рот, — Оби-Ван смочил его еще раз, а затем неловко обхватил головку мягкими губами. Он начать двигать головой, всасывая кожу. После похвалы он попытался взять больше, но подавился выделившейся слюной. — Чшш. Не торопись. Аккуратные касания Квай-Гона подбадривали — пальцы скользили тут и там, перебирая локоны и невесомо сжимая их. Оби-Ван получал странное удовлетворение, находясь в таком положении. Он чувствовал себя на своем месте, нужным и востребованным мастером как никогда. Одновременно в нем мелькнула искра горечи. Он выпустил член изо рта и приподнялся на кулаках, опираясь о кровать. — Что случилось? — в голосе Квай-Гона скользнуло беспокойство. — Я- Все в порядке, — в серых глазах виднеется замкнутость, и сердце Квай-Гона сжимается. Он приподнимает юношу за подбородок. — Я не хочу, чтобы завтра ты вновь отверг меня, Квай-Гон. Квай-Гон вздохнул. Он потеплел, услышав более личное обращение Оби-Вана, и притянул его за плечи вверх, обнимая. — Я трижды был дураком, Оби-Ван, — он устроил его удобнее, насколько это было возможно в их положении. — Когда взял в ученики высокомерного и нетерпеливого мальчишку, — Оби-Ван усмехнулся на это. — Когда разрешил этому мальчишке сблизиться с принцессой Мандалора, — от юноши послышался вздох. — И когда чуть не потерял его совсем недавно, — Квай-Гон выдержал паузу, мягко поглаживая юношу по голове. Он оставлял поцелуи на его макушке. — Четвертого раза не будет. Оби-Ван засмеялся. Он уткнулся лицом в грудину Квай-Гона. — Было бы славно. Квай-Гон огладил щеки Оби-Вана двумя руками, опускаясь ниже и оставляя легкий поцелуй на лбу юноши. — Ты такой невыносимый человек, — печально произнес Оби-Ван. Он приник губами к Квай-Гону, втягивая его в мягкий поцелуй. Квай-Гон огладил его шею, невесомо проводя кончиками пальцев по коже. Оби-Ван сжался от ощущения мурашек, пробежавших вдоль позвоночника. Эрекция неприятно мешалась, член ныл, желая прикосновений. Оби-Ван потерся о ногу Квай-Гона, испуская стон. — Даже если я невыносим, твое сердце отдано мне, дорогой. Оби-Ван ударил его в грудь. — Хватит разговоров.***
— О, мастер Квай-Гон, как я вижу, Вы в полном здравии, — беспечно лепечет Квинлан. Квай-Гон благодарно кивает, и теперь Квинлан обращается к Оби-Вану. — А что там с залитой риксой, кстати? — Оби-Ван? — Квай-Гон удивленно хмурится, поворачивая голову. Оби-Ван вздыхает, желая мгновенного исчезновения Квинлана Воса.