Замкнутый круг

Квай-Гону не удалось долго находиться в импровизированном логове. Задолго до восхода пришли люди, сбивчиво передавшие послание. Оно было скомканным, практически лишенным смысла, потому Квай-Гон предложил провести его к месту волнений. Одна из юных девушек схватила его за руку и, ускоряя шаг, побежала, вынуждая джедая спешить за ней. Деревня была встревожена — ни один из работников не спал, они перешептывались и мотали головами, указывая вверх, на дом старосты. Квай-Гон придержал спутников. Он поднял голову и увидел кучу разъяренных людей, окруживших покрытый лианами дом. Толпа кричала и вопила, призывая короля выйти. В гуще показалась Крава, гулко стучащая по каменной стене — она возвышалась над своими людьми. Квай-Гон был удивлен, что они попросту не выбили дверь и не взяли добычу голыми руками при всей смеси эмоций, сочившихся из них. Квай-Гон двинулся вперед, останавливая жестом парня, пытающегося пойти с ним, и быстро пересек расстояние. — Что тут происходит? — крикнул он, чтобы королева услышала его. — Госпожа Крава! Крава обернулась, ища источник голоса. Они пересеклись взглядом. — Мастер джедай! Всем тихо! — рявкнула она, усмиряя народ. Все расступились ровно настолько, чтобы пропустить Квай-Гона к двери. Как только он подошел, то заметил в руках Кравы кусочек светлой ткани, еле видимой во тьме. — Только посмотрите, — она вскинула руку. — Вот это я нашла в спальне моей дочери, прочтите, — в руку Квай-Гона была всучена ткань. Он натянул и расправил складки, с трудом разбирая текст послания. — Она ушла? — скептично спросил он. — Вы видели ее вечером? — Последней ее видела матушка, следившая за ней. Эти мерзавцы, — она указала на дом. — Точно знают, где она может быть. Квай-Гон вернул ткань. — Почему Вы так решили? — У них свои взгляды на ее безопасность. Они ни раз клялись убить ее. А теперь она пропадает среди ночи, а этот старый разбойник не открывает дверь, даже не выпускает своего министра! Квай-Гон понимающе кивнул. — Позвольте мне поговорить с королем. Попросите своих жителей отойти подальше и присоединитесь к ним сами, пожалуйста. Крава отступила, пропуская джедая. Выждав, пока его просьба будет выполнена, он постучал в дверь. — Король Торсин, министр Рав, это Квай-Гон Джинн, — он ощущал присутствие внутри. — Я знаю, что вы там, нам нужно поговорить, — он собирался стучать и дальше, как услышал торопливые шаги, сопровождаемые скрипом лестницы. — Оставайтесь тут, пожалуйста, — сказал он через плечо Краве. Тяжелая дверь отворилась, выпуская мягкое свечение наружу. В проеме показалась голова министра, оглядывающего округу. Он запустил Квай-Гона и тут же притворил убежище. На джедая уставились многочисленные пары глаз. — Вы можете увести их? — прямо спросил Торсин, еле переставляя язык. Он выглядел болезненно скукоженным, и теперь Квай-Гон понимал, почему министр общался от лица короля. — Они слишком громкие. — Увы, я не способен никого усмирить, пока Вы не удовлетворите их интерес, — Квай-Гон склонил голову. — Вам что-нибудь известно об исчезновении принцессы Йоны? Торсин прикрылся от света рукой, щуря глаза. — Тай… Министр поспешно погасил свечи неподалеку от короля и обратился к джедаю: — Мы не имеем никакого отношения к этому. Крава не склонна нас слушать и вникать в наши проблемы, а пустить этих дикарей в дом… Нет, никогда, — министр нахмурился. — Я располагаю сведениями, что королева Крава вполне основательно подозревает короля в мести. — Вероятно, и мы должны так думать? — Тай подал бокал воды Торсину. Квай-Гон моргнул. — Что Вы имеете в виду? — После встречи с Вами принц заперся в комнате, а спустя пару часов его там не оказалось, — разъяснил министр. — Как Вы видите, — он дернул пальцами в сторону короля. — Для нас это стало неожиданностью, и теперь, вместо спокойной ночи под нашими окнами гудят варвары, а у короля усилились симптомы и так беспокоящей его болезни. Уведите их. Нам нечего скрывать. И некого. Хрипы, доносившееся от Торсина, лишь увеличивались по мере нарастания гудений за окнами. Квай-Гон пригладил бороду, задумчиво кивая сам себе. Он порядком устал от внутренних разбирательств семей, решение которых не входило в его попечение. — Вам, министр, и мне придется успокоить их вместе. Королева не уйдет просто так, не поговорив хоть с кем-то из вас двоих. Тай вздохнул, оборачиваясь на короля. Тот измученно кивнул. Первым вышел Квай-Гон, он подозвал Краву, уводя ее с собой в дом. — И запомните, это исключение, когда ты находишься тут, — плюнул ядом министр. — Да как ты… — Господа, прекратите препирания, — Квай-Гон встал между ними. — Ваши дети пропали, и каждый из вас винит другого в этом. Мне не нужно ехать в болота или обследовать поле, чтобы понять, что никто не держит принцессу и принца в плену, — он наблюдал, как король качает головой, а препирающиеся напряженно стоят. — Вам не приходило в голову, что они просто сбежали вдвоем? — Нет, — эхо двух громких возгласов отразилось о холодные стены. Король застонал. Тай яростно отрицал причастность принца к Йоне. Он до последнего мотал головой, обеспокоенно следя за Торсином. Крава молча наблюдала, нетерпеливо сжимая ткань. Квай-Гон мягко ответил: — Не закрывайте глаза: принц был заинтересован в побеге с принцессой. Крава отреагировала первой, открывая рот, но сразу же была перебита. — Значит, и у наших стен есть уши, — Тай скривился. — И что нам делать? — Если никто из Вас действительно не скрывает детей под своим крылом, — начал Квай-Гон. — То для беспокойства нет причин. Они знают местность и явно не пострадают за эти пару часов. Оставьте их наедине, пока они сами решат, стоит ли им возвращаться. — Я не могу верить на слово, — возмутилась Тул. — Мне нужны доказательства. — Министр, Вы можете как-то утолить желание королевы? — дипломатично поинтересовался Квай-Гон. Поиски не оправдали ожиданий Кравы. В доме действительно было пусто. Министр выглядел недовольно, а Торсин продолжал неподвижно сидеть, закрывая глаза пальцами. Квай-Гон задавался вопросом, почему в конце концов никто со стороны принца не потребовал обратного обыска на болотах. Была ли неприязнь короля к другому народу настолько велика, что он действительно мог пренебречь жизнью сына? Квай-Гон не знал ответа. — Часть моих людей отправится на поиски. Даже если я поддерживаю этот союз, я не могу быть в неизвестности, — сказала Крава. Король захрипел. — Если найдете Карея, передайте, чтобы он не возвращался. Я изгоняю его, — он поднял палец, когда Рав запричитал. — Мне не нужен такой наследник. И Вы тоже, — он кивнул Квай-Гону. — Ваша помощь тоже не востребована более. Присутствуйте на вечернем подписании договора и убирайтесь с моих земель. Уходите. Уходите, — он замахал рукой, обессиленно откидываясь на спинку стула. Когда они вышли из дома, на улице воцарилась гробовая тишина. Немые вопросы отражались на лицах каждого присутствующего. Крава замотала головой, и люди разочарованно выдохнули. — Квай-Гон, спасибо за помощь, — она пожала протянутую ладонь.

***

Совет не был доволен ходом миссии. Неутешительный отчет о нежелании одного из правителей видеть посла Республики не был чем-то из ряда вон выходящим, но именно во избежание этого был отправлен Джинн, а не какой-либо другой джедай. Он получил указания следовать просьбе Торсина и не вмешиваться во внутренние дела кланов. Оставшееся раннее утро Квай-Гон осмыслял возникшие догадки, проверку которых он отложил, беспокоясь о безопасности подростков. Молодые люди в большинстве своем были импульсивны и действовали, как… Оби-Ван, подумал Квай-Гон. Ему не помешало бы мнение юноши о сложившейся ситуации. Пока до очередных переговоров было время, следовало поступить по совести, как он и пообещал. Рассчитав подходящее время, Квай-Гон отправился в даль полей, на нейтральные территории, где ему пришлось оставить звездолет. В этот день обеспокоенные ночными происшествиями жители не останавливали джедая и не пытались расспросить его о чем бы то ни было. И Квай-Гон мог свободно передвигаться. Он оперся о белое крыло, нажимая кнопку вызова на комлинке. На секунду его внимание привлекла трава — зелень была склонена к земле, необычно с учетом отсутствия дождя в прошедшую ночь. — Мастер Джинн! — раскатистый голос словно вырывался из мерцающей голограммы. Квай-Гон был сбит с толку, увидев Квинлана на чужом канале связи. — Как Ваши дела? На фоне приглушенно слышалось возмущение Оби-Вана, отнимающего комлинк. Синева покосилась, отображая лишь бок Оби-Вана и нос Квинлана. Квай-Гон молча наблюдал за происходящим, отстукивая ритм рукой. — Мастер! — запыхавшись, произнес Оби-Ван. — Простите. Что Вы хотели? — мерцание вновь покосилось. — Здравствуй, Оби-Ван, — Квай-Гон устало потер глаза. — Нужно твое видение ситуации, с которой я столкнулся. За спиной Оби-Вана появился Квинлан. Он перегнулся через плечо сидящего друга с хитрой улыбкой. — Боюсь, он сможет сказать только, как тосковать по своему— Оби-Ван отключил голопередатчик. Был отчетливо слышен звук резкого глухого удара, а после вскрик боли со словами «ну не по голове же, Оби!» и смех. После недолгого шуршания Оби-Ван вновь появился перед Квай-Гоном. — Я слушаю. Разговор с Оби-Ваном, казалось, не сделал подвижек в теории Квай-Гона. Парень лишь подтвердил его слова, ссылаясь на то, что паре вряд ли грозит опасность на родной планете. Во всяком случае, у них была защита одного из племен, а это уже что-то да значило. Квай-Гон был рад слышать, что Оби-Ван поправляется. Парень выглядел здоровее и спокойнее, чем в последний их совместный день. Нельзя было сомневаться, что целители разума помогли Оби-Вану быстро встать на ноги. Услышав о возобновившихся тренировках Оби-Вана, Квай-Гон настоял на вынужденном отдыхе. Рядовые «да, мастер» теперь смешили, нежели чем раздражали.

***

До самого вечера каждое селение готовилось к банкету, больше походящему на фарс, как считал Квай-Гон. Общий стол, разбитый пополам между гостями разных кланов, украшали излишки блюд. А напротив стола на столбе, вбитом не так давно в землю, висел подписанный договор. К счастью, обе стороны приняли взвешенные решения и все же правда оставили инициалы на бумаге. Это означало, что Квай-Гон мог вернуться на Корусант, обратно к Оби-Вану. Единственное, что беспокоило его, так это отсутствие известий о детях правителей. Он знал, что они спрятались, но вопрос, вернуться ли они, оставался для него загадкой. Попытки найти их не увенчались успехом, и Квай-Гон не мог ничего поделать, кроме как вскоре улететь с планеты. Торсин так и не посетил банкет, но его представитель — министр Тай — любезно заменил его. Он надменно смотрел на Краву весь вечер, нисколько ни жалея колкостей для нее или ее народа. Квай-Гон, сидевший между ними, продолжал медитировать, сохраняя спокойствие. Между гостями витало напряжение, создаваемое препираниями Кравы и Тая. Ужин близился к завершению, когда Тай попросил подать последний напиток… …Символизирующий их преданность к жителям болот. Квай-Гон нахмурился. Любая фраза, вылетающая теперь из Тая, настораживала. Собственно, настораживал и сам напиток, а, точнее, отличие содержимого в бокале Кравы. Даже глупец, удосужившись потратить хотя бы секунду своего внимания, увидел бы, как странно искрится жидкость. Когда Тай окончил торжественную речь и сел обратно, Квай-Гон сделал вид, будто достает льняную салфетку, заправленную под блюдо, и мягко толкнул один из бокалов слева, опрокидывая его на министра. Тот вскочил от испуга. — О, я прошу прощения, министр, — снисходительно сказал Квай-Гон. — Это не проблема, мастер джедай, — заверил его Тай. Пока часть близ сидящих гостей, в том числе и министр, были заняты уборкой, Квай-Гон ловко поменял местами свой бокал и бокал Кравы. Ее глаза остро мелькнули, когда она заметила это. Квай-Гон коротко качнул головой, призывая к тишине. Королева недоверчиво сузила глаза, но промолчала. Уладив проблему, Тай передал слово Краве, и та величественно возвысилась над столом. — В первую очередь, я крайне признательна содействию Республики, — она склонила голову Квай-Гону, все еще подозрительно щурясь. — И, конечно, тому, как правильно король Торсин согласился на мирные условия, предотвратив никому не нужное кровопролитие. А сейчас, — она подняла бокал над собой. — Прошу, давайте выпьем за спокойное завтра! Квай-Гон поднял бокал, краем глаза наблюдая, как Тай, приложившийся к стакану, жадно наблюдает за глотками Кравы. Его глаза мелькают превосходством и глупой радостью, а губы искажает усмешка, нескрываемая даже за плотной глиной. Легкий запах горчицы, доносящийся до носа, удушал Квай-Гона. — Почему же вы не пьете, мастер джедай? — спрашивает с укором Тай. — Сочтите за честь принять участие в нашем слиянии и выпейте. — Пожалуй, Вы правы, — Квай-Гон пожимает плечами. В бокале не может быть чего-то столь опасного — замена напитков была лишь мерой предосторожности, и Квай-Гон успеет быстро очиститься, если что-то пойдет не так. Он делает пару глотков. Крава с опасением следит за ним вплоть до момент их прощания. Она жмет ему руку в последний раз, прежде чем Квай-Гон разворачивается и уходит прочь. Он искренне верит, что его совет: следить в дальнейшем за подношениями Тая — будет воспринят Кравой как следует. Во всяком случае, рядом больше не будет джедая, способного остановить любые попытки покушения. По пути к звездолету Квай-Гон отсылает по датчику анализ крови, который проверяет уже на борту. Все показатели находятся в пределах нормы, и он спокойно перемещается по кабине пилота. Квай-Гон устало садится за управление, поднимая корабль. Его руки затекают странным образом, но такое уже случалось при выходе за орбиту, поэтому он лишь поочередно трясет руками, пытаясь сбить тремор. Как только звездолет оказывается за пределами планеты, он откидывается на спинку и тянет переключатели температур, включая обогрев Его предчувствие вопит, обращаясь изнутри. — Нечто подсказывало мне, что я обнаружу вас именно здесь, — бросает он через плечо. Ответом становится обманчивая тишина. Квай-Гон включает автопилот и, слегка пошатываясь, выходит из-за руля. Он следует чуть дальше, в сердце железной коробки, недалеко от машинного отделения. Он приоткрывает широкую заслонку выключенной системы обдува, и оттуда мелькают пары глаз. — Выходите, здесь только мы с вами, — добродушно произносит Квай-Гон, хлопая по крышке. В его глазах появляется неприятная дымка, и он думает, что пора бы отправить извещение на Корусант о возможном отравлении. На палубу неловко выкатился принц. С его помощью выбралась из шахты и принцесса. — Как Вы узнали, что мы здесь? — с опаской спросил Карей. Квай-Гон усмехнулся. — Не забывайте, я — джедай, — ноги Квай-Гона неприятно ныли. — На самом деле, вам стоило научиться заметать следы или не так сильно топтать траву. — А я говорила, что нужно снять обувь! — звонко воскликнула Йона. Квай-Гон отшатнулся от громкого звука. — С Вами все хорошо? — девушка озабоченно дотронулась до руки Квай-Гона. Принц выглядел настороженно. — Более чем, принцесса, — через силу ответил Квай-Гон. — Я… Считал, что вы давно сбежали с корабля. Следуйте за мной. Квай-Гон провел их к пилотному отсеку, усадив недалеко от себя. Они щебетали что-то о спасении и благодарностях, но Квай-Гон едва слышал их, рассеянно кивая. Горло быстро наполнялось слюнями, а голову клонило вниз. — Мастер джедай! — он очнулся от ощущения ладоней на своем лбу. — Вы потеряли сознание. Что произошло? — обеспокоенный голос стал единственным, что мог воспринимать Квай-Гон. — Курс выставлен на Корусант, — запинаясь, проговорил он. — В сумке, датчик, найдите. Спустя время в его руку положили что-то твердое, но он вновь провалился в темноту.

***

Оби-Ван был склонен считать последнее задание ужасным и достойным быть похороненным глубоко в памяти. Как казалось теперь, он был прав лишь отчасти. Это одиночное путешествие мастера вышло гораздо беспокойнее для Оби-Вана. Оно не могло быть сравнимо с озерами крови невинных жертв или кучей опасных головорезов. Однако вместо этого произошло то, что обеспечило пребывание Квай-Гона в корпусе целителей. И каково было удивление Оби-Вана, когда на посадочную площадку вышел не мастер, а незнакомые молодые существа — вероятно, те дети, о которых они с Квай-Гоном говорили ранее. Они бегло описали ситуацию, произошедшую во время полета, и Квай-Гон был отдан на попечение целителей. Прибывший юноша помог идентифицировать возможные причины отравления, которое, как оказалось, все же осуществил министр — Тай нагло воспользовался шансом покуситься не на жизнь Йоны, а ее матери. В свете этого Совет, не долго думая, принял решение помочь беженцам возможными способами. Оби-Ван, использовавший любую крупицу свободного времени, посещал мастера, наблюдая за медикаментозным сном. Прогнозы были многообещающими. Но сам факт осознания того, что непоколебимый джедай, его мастер джедай, лежит безмолвным телом — оставлял напряжение в Оби-Ване. В часы, когда жизненные показатели Квай-Гона стремительно ухудшались, Оби-Ван терял хладнокровие. Несмотря на доверие к Вокаре он сжимал ледяные пальцы рук в кулаки, практически не морщась от собственных остаточных ссадин. Поддержанию спокойствия не способствовала и вина, утягивающая в свои пучины. Он сохранял самообладание во время занятий, не утруждая окружающих личными страданиями и мыслями. Он не был тем несносным ребенком, которого нужно вновь учить сдержанности и уму. Он почти не был тем ребенком. Оби-Ван разрешал себе уходить в пустую комнату мастера, медитируя подле его кровати. В особенно тяжелые дни он закрывал глаза, полные тоски, позволяя страху окутать его. Нет эмоций — есть безмятежность, звучал голос Квай-Гона в его голове. Безмятежность сменяется беспомощностью, когда в одном из проходов Храма Винду вылавливает Оби-Вана, уводя с собой. Они остаются вдвоем в прохладном темном помещении, подсвеченным лишь огнями вечернего Корусанта. Мейс подзывает его к себе, в сторону окна, выдерживая долгую паузу. Он краем глаза наблюдает за лишь внешне умиротворенным старшим падаваном и задает всего один вопрос, заставляющий плечи Оби-Вана непроизвольно дернуться. Потоки речей льются из незакрывающихся губ Оби-Вана. Он давится сожалением, горько стекающим по горлу. Он харкается порицанием действий Совета, смотря четко в глаза Винду. Он не видит одобрения в них, но замолкает, ощущая темную поддерживающую ладонь на плече. Позже, в комнатах, Оби-Ван, словно выпотрошенная кукла, оседает на кухонном стуле. Он обхватывает чашку со светлым чаем слишком стойким и резким движением, как будто старается сохранить лицо даже за запертыми дверями. Делает глоток, ощущая как терпкий вкус задерживается на языке. Ему нужно лишь ждать. Терпение — вот чему его учили с детства.

***

Оби-Ван, окутанный сомнениями, и раньше избирал тактику: любое событие — ценный урок. В этот раз он не совсем понимал, какую именно мораль он должен выделить в сложившейся ситуации. Он скучал по мастеру и был готов смириться даже с его педантичностью. Лишь бы Квай-Гон смог выкарабкаться из лап болезни. Остальное было неважным. Облокотившись на подоконник, разделявший лечебную палату от остального пространства, он разглядывал снующих за стеклом по медкорпусу джедаев. День ото дня сменялись посетители и пребывающие, постоянными оставались лишь персонал и Оби-Ван над телом мастера. — Знаете, учитель, Вы болван, — прошептал Оби-Ван, даже не оборачиваясь. В этом не было смысла. — Когда я говорил, что Вам нужно помочь принцу, я не имел в виду дать отравить себя. Вы могли бы просто— Глаза Оби-Вана зацепились за странный блеск, мелькнувший в стекле. Он замолчал. И услышал тяжелый вздох и шуршание. — Я бы мог что? — сухо и со скрежетом донеслось с койки. — Мастер? Оби-Ван обернулся, шокировано наблюдая, как Квай-Гон поправляет сетку из металлических датчиков, словно пытаясь сбросить ее с себя. Квай-Гон натянуто кивает. Брови Оби-Вана медленно сводятся к переносице. Он пытается глубже вдохнуть, чтобы сдержать себя. Его рот, искаженный болезненной улыбкой, начинает подрагивать. Он стискивает зубы до скрипа, перекрываемого струей воздуха, следующей сквозь рот. Он проигрывает в сражении с собственными эмоциями так быстро. Квай-Гон недоуменно смотрит на него, когда первый всхлип вырывается изо рта Оби-Вана. Он сжимает руки, опущенные по швам, в кулаки и опускает голову, чуть покачивая ей из стороны в сторону. Оби-Ван сильнее начинает трястись, уже захлебываясь собственными слезами. Он жалобно скулит на много октав выше его обычного тона. — Оби-Ван, иди сюда, — Квай-Гон болезненно морщится, обессиленно скидывая ноги на край койки. Юноша мотает головой. — Я так боялся, — он говорит в нос. Его речь прерывается мелкими всхлипами через каждый слог. — Я— Ноги Квай-Гона подрагивают, он шипит. Словно его скручивает и выворачивает, он хватается руками о колени, шумно дыша. — Я… Мастер, я вызову Вокару, — выдает Оби-Ван, хватаясь за ручку двери. Квай-Гон мотает головой, шепча отказ. Он вполне в состоянии пережить короткие спазмы. Сердце и ноги Квай-Гона схватывает цепкая рука, запихивая в него, как в игольницу, тонкие шипы. Он наблюдает за подрагивающими плечами, за тем, как Оби-Ван отставляет ногу назад, словно первостепенно все еще предпринимает попытки бежать и скрыть все, что он ощущает. Но проблема в том, что Квай-Гон видит все эмоции. Квай-Гон тянет стопы на себя, унимая боль в икрах. — Подойди, Оби-Ван, — он старается уговорить, протягивая руку в сторону падавана. — Я действительно еще не в состоянии сделать это самостоятельно. Оби-Ван шаг за шагом приближается к нему, озираясь исподлобья. Он нетвердо хватает Квай-Гона за плечи, наклоняясь и обнимая его. Квай-Гон приобнимает его в ответ, поглаживая по спине и ловя очередные всхлипы. Он успокаивающе щебечет что-то, но Оби-Ван едва ли способен уловить смысл слов. Его голову разрывает от боли, а уши закладывает. — Я так боялся, — повторяет он, крепче хватаясь за Мастера. Квай-Гон отрывает Оби-Вана от себя, игнорируя его нелепые попытки втиснуться обратно. Он крепко, насколько только может сейчас, хватает Оби-Вана за талию, дабы придержать. Поблекшие от слез серые глаза Оби-Вана налиты подтеками от треснувших венок, его губы нездорово сотрясаются. Квай-Гон ведет тыльной стороны руки по щеке падавана, стирая следы от слез. Это заставляет Оби-Вана лишь больше исказить лицо. Окутан виной. — Ты не виноват ни в чем, Оби-Ван, — мягко произносит Квай-Гон. Оби-Ван сильнее сжимает широкие плечи. — Мне стоило полететь. Совет не был в праве отсылать нас без перерыва после Эризы. Квай-Гон успокаивающе переносит руку на поясницу, аккуратно выводя круговые движения. — Совет принял решение. И каждый из нас сделал именно то, что должен был, — с намеком произнес Квай-Гон, указав пальцем на Оби-Вана, а затем на себя. — И что посчитал нужным. Мы никогда не можем знать, как сложится или завершится путешествие, Оби-Ван. Оби-Ван недоверчиво кивает. — Так и не состриг волосы, — добрая усмешка сквозила в словах Квай-Гона. Он нежным движением заправил короткую прядь за ухо Оби-Вана, и она тут же вновь выпала вперед. Оби-Ван втянул воздух, успокаиваясь. Его переполнила нежность, он мягко огладил скулу Квай-Гона, тут же отдергивая руку. Сердце Квай-Гона вновь пропустило удар. Он покачнулся, практически вкладывая щеку в руку падавана. — Знаете, не было времени. Следил за одним ворчливым стариком, — шутливо произнес Оби-Ван, все же отталкиваясь от мужчины. — Я не настолько стар, — угрюмо заметил Квай-Гон, складывая руки на коленях. Он устало откинулся назад, опираясь на стену возле кровати. — Но настолько ворчливы, что я бы поспорил с Вами. Прежде чем Квай-Гон успел возразить, в проходе показалась Вокара, вероятно, совершавшая очередной обход. И Квай-Гон был практически удивлен, как много времени потребовалось ей, чтобы дойти до него — он мог бы списать промедление на тактичность по отношению к посетителям, но Вокара не отличалась подобными качествами, когда дело касалось ее пациентов. — Мастер Джинн, падаван Кеноби, — поприветствовала она и, не дожидаясь вежливых кивков, изящными шагами достигла экранов возле койки, сверяя показатели состояния. — Мы снизили порог вводимых доз, опираясь на динамику твоего сна, Джинн. Рада, что ты без проблем проснулся. Оби-Ван прикусил губу, жалея, что не узнал об этом раньше. — Как твое самочувствие, Квай-Гон? — Вокара выдернула провода из рук Квай-Гона одним точным движением. — Головная боль, круги перед глазами, тошнота? Квай-Гон закачал головой, искоса наблюдая за Оби-Ваном, стоявшим уже на другом конце комнаты со сложенными на груди руками. — Нет, полагаю, ничего из этого, — нагло соврал Квай-Гон, тихо прогоняя Оби-Вана взмахиванием сложенных лодочкой пальцев. Оби-Ван вздохнул с упреком. Вокара тут же повернулась к нему. — Есть что добавить, падаван Кеноби? Квай-Гон практически умоляюще посмотрел на него. — У мастера, вероятно, был приступ судорог. Он отказался от помощи, — упрямо ответил Оби-Ван, игнорируя просьбы. Вокара покачала головой, помечая что-то в датападе. — Хорошо, мы будет дальше следить за твоим состоянием, Джинн, — мягко произнесла целительница. — Теперь твоему мастеру нужен отдых, Оби-Ван.

***

— Вы удивительны, мастер, — протянул Оби-Ван, качая головой. В его руках покоился горшок с риксой, обернутой слабой веревкой вокруг цветка. Оби-Ван нес ее на законное место, но решил заглянуть в покои мастера, услышав шум. Вокара отпустила Квай-Гона лишь спустя время, когда его внутренние раны полностью затянулись, оставив после себя мелкие рубцы. Ожидая, что Квай-Гон упустил бы все рекомендации из виду, Вокара провела воспитательную беседу с Оби-Ваном. Она прямо намекала, что полагается на благоразумие юноши, на что Оби-Ван фыркнул и получил укоризненный взгляд женщины. Прослушав все речи о важности конечной реабилитации, Оби-Ван теперь ощущал больным, скорее, себя, чем Квай-Гона, безмятежно попивающего чай и общающегося с растениями. Словно не он совсем недавно мучился от стремительного головокружения и был вынужден истребить очередной запас регидратантов. Квай-Гон вопрошающе поднимает бровь, переводя взгляд с парня на риксу. — Я не видел ее на кухне сегодня, где она была? — Мне было так одиноко, что я решил подружиться с плотоядным растениям, — раздраженно съязвил Оби-Ван. — Как итог, она очень любит пытаться укусить меня. — Не трогай риксу без моего ведома, — произнес Квай-Гон, возвращаясь к подрезанию листьев. — Возможно, ты слишком симпатичен ей? — добавил он без задней мысли. Оби-Ван залился краской. — Не знал, что вкусы хозяина и его растения могут совпадать, — вырвалось из него тихим, но упрямым голосом. Квай-Гон проигнорировал брошенную фразу, и лишь легкое вздрагивание его правой руки могло выдать удивление. И Оби-Ван вполне мог списать это движение на все еще случавшиеся приступы тремора, однако таких совпадений не бывает.