Мороз ломит ребра

Фолкрит щедро скрывал под своими кронами длинную дорогу, что петляла по оврагам и небольшим горным хребтам. Эти леса, пожалуй, были самой зеленой частью Скайрима, самой умиротворенной на вид. За деревьями и травой можно было с легкостью затеряться, как это делали курганы и обветшалые постройки, местами выглядывающие тут и там. Но здесь все равно было холодно, не смотря на солнце, что пробивалось через стены деревьев, которые будто не хотели пускать в свою чащу. Ему еще не доводилось видеть эти места, потому что Фолкрит не представлял в путешествиях ничего интересного. Обычный, но некогда великий городок, теперь хранил в себе исключительно одни кости под землей. Кладбище стало со временем важной частью их жизни, от чего местные стали называть свои заведения связывая их названия со смертью и вечным тлением. От этого Цицерон и не любил Фолкрит, здесь все застывшее, такое мертвое и скучное. Впервые он видел людей, что по его мнению на столько извратили смерть, что она стала скучной даже для него. Один раз он убил охранника, никто даже не удивился, что несказанно обидело его. Поэтому все курганы были быстро обследованы и так же забыты и им, как впрочем и всеми обитателями этих мест Конца дороги не было. Щебетали птицы и шелестела листва. Самое скучное , но самое не похожее место во всем Скайриме, от чего наверное ему оно не нравилось еще больше. Слышащий часто оставлял его в этих местах, подальше от проблем и от людей. Чаще всего имперец оставался сидеть на ступенях кургана, что возвышался над городом, где как на ладони простирались все дороги и скромные достопримечательности леса. Такие его пропажи длились недолго, он всегда возвращался, принося ему рулеты в качестве извинения за скуку. Это и был их договор, просто ждать на Ступенях Визга Ветра, а потом получать за это награду .Наверное, он ждал, потому что знал, что вампир вернется, и это был единственный случай когда он чего либо ждал. В основном ожидание не приносило ничего хорошего, оно сводило с ума. Но в этот раз Цицерону не захотелось сидеть на месте, ему очень нужно было узнать, куда же это Слышащий ходит каждый раз и что же он делает такого интересного, не убивает ли без своего верного шута? Но Слышащий сам по себе был таким человеком, который не умел чего либо скрывать. Может быть другим, этот имперец лет тридцати казался человеком, полным тайн и загадок или , раз на то пошло - Довакином из преданий, но только не для Цицерона. С первых дней их знакомства, он стал для него таким ясным и понятным, что ему казалось, что видеть человека насквозь вполне возможно. Возможно читать мысли и улавливать любую эмоцию, даже если лицо изрисовано ритуальной краской, а глаза представляют из себя лишь две яркие точки, которые тонут в узоре скул и глазниц. Поэтому когда разговор внезапно зашел о Бруме, Хранитель сразу понял куда ему идти. Ветхие деревянные ворота никто здесь не охранял, разве что старые сосны, которые мелькали теперь все реже и реже. Солнце, которому не препятствовали деревья, щедро заливало их светом, из за чего казалось, что они являлись проходом в другом мир, сравнимый с забытой долиной или черным пределом, которые были чем то отдельным, таким далеким от обычных дневных хлопот Когда жизнь посвящается убийствам и темным ритуалам, сложно замечать нечто большее или меньшее. Жизнь имела некую стабильность. Холодные вечера тянуться так долго, а ведь где то там простилаются бесконечные заледенелые земли. Но тем не менее, зеленый пейзаж Фолкрита постепенно стал пропадать, а на его смену пришли заснеженные горы Джеролла. Шел снег, мягко падая на плечи, а преследуемая фигура ускорила шаг В Бруме и правда когда то стояло одно из убежищ. Маленькое и неприметное, пожалуй, это все, что можно было сказать о нем. Крупные контракты до них доходили крайне редко, и большая часть ассасинов довольствовалось крайне малым гонораром. Но сейчас оно под корню уничтожено, он сам это видел, от чего еще в юности не находил смысла его навещать. Другое дело Чейдинхол, убежище там наверняка еще стоит, хоть и порушенное годами, от этого Цицерон и не мог понять, для чего Слышащий постоянно говорит о Бруме, раз он не разу не осмеливался посетить другие части Сиродиила. Вампир шел совсем по иному, он мотался от камня к камню, видимо не желая быть замеченным. Но у него это плохо получалось, своей нелепостью он напоминал молодого вора, от чего мимо проходящие люди смотрели на него с недоверием. Цицерон усмехался про себя, наблюдая за этой картиной. Порой его это раздражало. Слышащий не мог быть Слышащим, глупо, но это так. Странное чувство тянуло его в низ, от чего порой он сторонился Матери Ночи и своих собственных братьев. Обычно проснется, мрачно смотрит куда то в сторону и бормочет что то про себя, не слушая даже бедного шута, который в безумствах понимает не мало. - Цицерон.. - имперец неспеша повернулся к мужчине - я знал, что рано или поздно твоего терпения не хватит. - Ха! А вот и не правда, Цицерон заметил парочку...э-э Бандитов , да! И тогда он погнался за ними, а они забежали так далеко, что я даже не заметил, что очутился здесь, правда-правда! - Тогда ты можешь вернуться к Визгу Ветра - отворачиваясь проговорил вампир, чтобы продолжить свой путь - Ну нет! Теперь Бедному Цицерону страшно! - пролепетал он, вешаясь на шею спутника- разве злой Слышащий бросит меня на произвол судьбы? Тот видимо ругнувшись, остановился, пиля его взглядом полным обиды, но поняв, что возвращаться ему будет только в убыток, про себя согласился с тем, что лучше оставить его здесь. Он конечно бы пустился бы с ним в спор доказывая ему, почему нужно остаться в Фолкрите, но каждый раз споря с Цицероном он безнадежно проигрывал ему. Поэтому теперь, оставалось взять его за руку и вести за собой, чтобы он не рванул вниз к городу, чего он боялся больше всего. - Поверить не могу, зачем тебе нужно было идти за мной. Я шел вперед, надеясь что тебе станет скучно - бурчал имперец в расшитом темном балахоне, помогая шуту забраться на высокий выступ горы - Мы даже в город не пошли! Значит мы идем куда то еще! - Была бы моя воля, я бы спустился туда, но... - на секунду он задумался, Цицерон давно не бывал в краях Империи, может он скучает по здешним ландшафтам больше чем он, от этого и поплелся - ты бы хотел? - Ни за что - возмутился Цицерон топая ногой и вырываясь из рук Слышащего, который держал его мертвой хваткой - Там ужасно неинтересно, снег снег снег и все! Даже в Виндхельме есть на что посмотреть! - На твоего любимого мясника? - саркастично спросил мужчина, припоминая в каком восторге был шут, когда заслышал о маньяке, что кромсал нордов то там, то тут - Именно, Слышащий. А еще Цицерону нельзя было убивать! Соседские дети отлично бы смотрелись в Пустоте, а ему все не разрешали, как обидно! Получать 50 монет каждый раз за убийство пьяницы- это не самый лучший вариант, особенно когда так хотелось продвинуться по карьерной лестнице.. - грустно вздохнул Цицерон. Хоть он и служил честно и яро, вскоре он понял, что пожалуй на одной вере не проживешь. Это было его самым ярким воспоминанием. Когда в один день лица его братьев и сестер превратились в одно искаженное месиво, оставшиеся члены же разбежались кто куда, а он отправился в легендарное убежище, где Очищение до сих пор витало в воздухе, холодя вены по ночам. Говорил он это не просто так, часто когда он говорил что то о себе, Слышащий всегда отвечал тем же. Ему было плевать, была ли история правдива, или это был несвязный бред, сам факт, что Слышащий был готов выслушать очень радовал его. Можно сказать, что он слушал не только Мать Ночи, но и всецело своего шута. Но чтобы он не рассказывал, вампир отнекивался от любых вопросов, что касались его прошлого, поэтому Цицерон не упускал возможности, читать письма или замечать, невпопад сказанные слова. Уже смеркалось, а они все шли и шли. Так далеко от Скайрима, а картина все та же. Скромно растущие горно-цветы и редкие травы встречали путников. Мать Ночи, кажется любила горно-цветы, она это говорила, по словам Слышащего, по забавному стечению обстоятельств она любила все подарки Цицерона. Поэтому, запихивая цветы по карманам он и не заметил, как его спутник остановился. Все это время они петляли по дорожкам и хребтам, оказавшись высоко от земли, луны светили так ярко, что казалось, они могут заменить солнце в ночью пору. - Пришли . И правда, по мимо луны и гор , здесь стояло кое что еще. Вдали красовался город. Брума нисколько не изменилась с того момента, когда он был тут. Все еще граничащая со Скайримом, она жила свою спокойную жизнь, вдали от теплых земель Сиродиила. Порой там шел легкий снег, присыпая дороги , иногда бывали и метели, но по сравнению с тем местом, с которым она граничила , это еще ничего, даже тепло. И зачем Слышащему понадобилось такое скучное место? В ней нет ничего, за что бы можно было ухватиться. - Дух захватывает, правда? Казалось ,такая мелочь, а чтобы рассмотреть надо залезть так высоко..- вздохнул мужчина, обнажая клыки. Когда он улыбался их было отчетливо видно, от чего чаще всего он ходил с хмурым лицом, заработав пару морщин раньше времени - у нас контракт здесь? - с надеждой спросил Цицерон, надеясь что, он ходит сюда не каждый раз - Почему контракт? Нет, просто мне так виднее, не приходиться спускаться. В детстве я часто ходил сюда... Он не мог быть Слышащим. Все чаще его посещала его эта мысль, и каждый раз думая об этом он с позором уходил прочь из Данстара, чтобы Мать и подумать не могла, что ее Слышащий ей плохо служит. Он был восхищен ей, любил ее за то, что она подарила ему жизнь, избавила от старых угрызений, сделав совершенно другим человеком, показывая ,каким он должен быть. Но он не мог забыть своей старой матери. Каждый раз когда ему становилось невыносимо печально, он отправлялся на это место. Здесь никто бы не заметил темную фигуру , что скрывается на склонах гор, которые когда то спасли его. Брума была тем местом, где и началась его история. Его семья всегда чтила традиции, от чего его мать с малолетства обучала его брата оружейному делу, не жалея для него самых дорогих мечей и красивый расшитых плащей, что были куплены у лучших мастеров Сиродиила. Грамоте и письму, своих детей обучала она сама, будущему Слышащему их посещать было не обязательно, да и на подход к его воспитанию она смотрела иначе. Его долгие отсутствия всегда сходили ему с рук, так что грамота и умные книжки никогда его особо не волновали, куда интереснее было ввязаться в драку, а потом убегать от охранника, слыша, как снег хрустит под ногами, а если повезет, то придя домой вечером, он слушал старинные истории о Скайриме. Ее лицо. Его он толком и не помнил, но замечал, что каждый раз , когда она смотрела на него, ее глаза были полны досады, сменяющейся на гнев. Отец его был имперец, как мать говорила был он преступником, и поплатился за это. Но Содье же считал, что тот просто смылся, оставив несчастную женщину с ребенком на руках. Не та, ни другая история его особо не радовала. Другое же дело - уважаемый легионер, которого нашла мать, со своими солдатам и почетом, даже за землями Империи. Он , кажется тоже его за что то невзлюбил, но будто мог это напыщенный болван заставить подростка что то делать, а уж тем более подчиняться. Как говориться, нордскую кровь ничем не сломишь, хоть топором руби , хоть розгой пори, норд никогда не отступит. Своей упрямостью он был обязан именно северным корням, да и по видимому, того имперского красноречия в нем и отродясь не было. Но становясь старше он замечал свою отстраненность от семьи. Люди в доме становились ему чужими и все больше не узнавал он и мать, который всегда грезил, и впрочем старался быть для нее хорошим сыном, ради нее он бы вытерпел любое наказание ее мужа, или победил бы страшного дракона из легенд. Но ей все это было не нужно, благо ему посчастливилось узнать почему. Это был обычный вечер, когда все собираясь пировали в главном зале. Было душно, он бегал среди толпы разливая выпивку желающим нордам и имперцам. Как тут, выпивший отчим начал голосить о темном братстве, черт его знает, что случилось у него на службе, но видимо эти "чертовы сучи дети" сорвали ему весь куш. Он явно был не в себе от выпитого меда, поэтому он орал так, что все гости затихли, а он поймав пасынка начал говорить, что мол вот, его папаша , был грязный ассасин. Мать предпочла молчать. И кажется это стало причиной того, что может это и правда. Но с тех пор, в его голове появился нескончаемый интерес. Что же такое это темное братство? Теперь, убегая из дома от тренировался на мелких животных ловко перерезая им тонкие сухожилия и их артерии , узнавал от каждого нищего правду и не правду, любые слухи, все, что могло бы приблизить его к темной семье. Тогда Ситис стал ему Отцом, а Мать ночи стала казаться более реальной матерью, ведь для ее любви надо так мало, просто омывай кровью руки и молись. Так и делал, но темное братство все не приходило, а как известно, оно всегда приходит, если оно так необходимо. А ради этого уж он мог и любое одиночество стерпеть. Ему стало плевать на Мать, теперь все о чем он думал было Братство. Которое все никак не приходило. Поэтому ум ребенка постигла поистине ужасная идея. Как то найдя книгу о черном таинстве, а может ее и не было? Он начал свои приготовления к темному ритуалу, скрываясь по ночным переулкам и заснеженным холмам. Но он не знал что предложить, от чего последним шагом к его цели стала человеческая жизнь. Туллий, его сводный брат не нравился ему никогда, поэтому перерезав глотку ему, он перерезал и без того тонкую веревку своего пребывания в клане. Сегодня эту историю горы услышали впервые. Да и он сам наверное тоже. Слышащий слышал свою же историю впервые, из собственных уст, без приукрашений и вранья, только чистая правда. На миг ему даже показалось , что его руки снова, как тогда липкие от крови, а напротив стоит не его друг , а мать, что почти не дышит, она готова вцепиться в его горло, разорвать когтистыми руками. Он до конца и не понимал, зачем рассказывает это, но эта боль хоть и терзала его не так часто, все же ему хотелось избавиться от нее навсегда, развеять ее, словно прах. Судорожно вздохнув, холодный воздух был необходим и без того несвязным мыслям, он устремил свой взгляд на имперца, который за все время рассказа не дрогнул. Его это напрягало, в его глазах отражалось холодное спокойствие, в конце концов он даже не смотрел на рассказчика, взгляд Цицерона был отдан городу, на который он смотрел все это время. Как тут, он повернулся, смотря вся так же и подходя не спеша, столь грациозная походка напоминала шаги хищника, который шел прямиком к своей жертве. Еще миг, и брызнет алая кровь, волей не волей он жмуриться и ничего не происходит. Лишь тонкие пальцы скользят по руке, дабы обхватить ее. - Пойдем, нам нечего здесь здесь делать - звоном раздается голос Он и правда идет. Все это время молча, потому что все что мог, он уже рассказал. Не знает, о чем завести разговор, надеется что Цицерон забудет об этом, в конце концов сам бы он давно предпочел был забыть, наверное от того и подчиняется, покорно идя. Больше всего Слышащий не хотел был отвергнутым. Безусловно Назир или та же вампирша, без вопросов бы подчинились ему, но понял бы Цицерон? Его он любил больше чем брата, именно ему он посвящал множество найденных мест, множество звезд, что часто сопровождали их, но будут ли они сиять так же ярко без Цицерона? Конечно нет. И он бы не пошел сюда, если бы знал, что тот пойдет за ними, а это случилось, правда не так скоро как он предполагал. - Ноги твоей здесь больше не будет, Слышащий! - вдруг возмутился имперец - как ты мог только подумать , что Мать Ночи огорчиться! Она любит тебя, как своего кровного сына, она снова дала тебе жизнь в конце концов, показав ее краски, а ты от нее убегаешь! - на миг он остановился - убегаешь от нее и от Цицерона! - От тебя? Поверь мне , от тебя убежать - невозможно. Стоит мне только отойти, как ты сразу же за мной - упрек Цицерона почему то его раззадорил - Но надеюсь, ты свой интерес утолил - Еще бы! Никогда бы не подумал, что...ты только представь, кто то бы откликнулся на твой зов, и возможно! Все было бы не так печально а может и правда, твой отец был частью темной семьи? Ой нет... нет! Цицерон бы наверняка его знал, или может просто забыл? - Я все же склонен думать, что он просто сбежал. Думаю, просто Мать Ночи хотела этого Шут согласился весело кивая головой. Он был растроган историей, более чем. Он всегда знал, что его Слышащему есть что скрывать, но теперь этого не понадобиться. Без сомнений, Мать Ночи выбрала свое новое дитя еще давно, просто порой ей самой нужно время, он в этом точно уверен. Он был уверен в том, что именно она, скрепила их души вместе, ведь они просто были не обходимы друг другу, как кровь клинку. Он определенно не ошибся в своем выборе, такие как Слышащий всегда видны из далека, сам Ситис шепчет рядом с ними, а кровь въедается в их руки еще с рождения. Он сам был таким же когда то и останется таким навсегда. По дороге в Данстрар Фолкрит уже не казался таким уныло скучным. Ведь теперь, в снятой комнате, вся эта обстановка выглядела иначе. Треск костра и тихий звон лютни, все это безобразно убаюкивало уставшие от беготни тело. Сапоги беспорядочно валялись у порога кровати, а открытая бутылка меда уже не так сильно волновала путников. Брума была далеко в горах, а все курганы вокруг спали мертвым сном, как и могилы в городе и кости в земле. Думать было не о чем как и волноваться, лишь отвлечение на недолгие поцелуи возвращало их в реальный мир, а дальше снова их забирала дремота. Через пару дней, им придеться вернуться в убежище, а дальше никто не знает, кто решит провести следующие темное таинство