Сын маминой подруги

— Русь, ты точно в порядке? — Ромадов перед ним на корточках сидит, заглядывая в глаза. В коридоре первого этажа Тушенцов на лавочке обувь переодевает, чтобы домой добраться, а Коля с ним за компанию здесь. Уйти не может - не отпустили, чтобы проводить. Состояние у Руслана намного улучшилось: паника отступила, сердце больше не пытается выбиться из груди, дыхание пришло в норму, а пот больше не течёт водопадом. Впервые паника настолько сильно его окутала, что он не смог ничего сделать с этим. От таких воспоминаний мурашки бегут по спине. Парни просидели рядом с ним почти весь урок, лишь только под конец смогли выйти из туалета, придерживая его за руки, предварительно умыв. Тушенцову неудобно от мысли, что его болезнь во всю смог рассмотреть какой-то левый парень. Коля говорит, что он нормальный, но почему-то внутренние чувства и подсознание говорят об обратном. Ему стыдно, что кому-то пришлось сидеть с ним, как с маленьким ребёнком. —Всё заебись, Коль, я дойду, ты не переживай, — старается улыбнуться как можно убедительней. Шатен поднимается с насиженного места, хлопает по плечу друга и скрывается за дверью. В ответ он слышит «удачи». Наконец-то можно ничего из себя не строить. Мороз с размаху бьёт по щекам, и Тушенцов всё-таки решает застегнуть куртку. Свежий воздух гораздо приятней вдыхать, чем коридорный. Он на телефоне свой плейлист включает и руки в карманы прячет. Музыка в наушниках расслабляет, позволяя погрузиться в свои мысли и отправиться домой. Он устал за этот день, хотя всё только начинается.

***

Снег под ногами скрипит, когда Руслан очередной шаг делает. В наушниках играет какой-то непонятный исполнитель, что очень странно. Вроде бы он его треки не добавлял в свой плейлист. Ещё немного слушает ужаснейший куплет и всё-таки переключает песню. Телефон достаёт, проверяет, что ему никто не написал и продолжает свой путь. Тушенцов мимо старых пятиэтажек идёт и носом в шарф чуть сильнее зарывается, ускоряя шаг. Сегодня погода немного получше, чем неделю назад. Домой хочется побыстрее попасть, лечь в постель и наконец взяться за написание своей песни. Ему Арина обещала помочь, а у нее как раз больничный взят, поэтому сегодня они обязаны наконец-то её начать. Ещё девушка сказала, что может познакомить с одним челом, но попозже, как время будет. Носом шмыгает, проходя мимо деревьев и кустов, потому что машина очередная рядом проезжает, заставляя прижаться к краю дороги. Ветки зацепляются за портфель и куртку, Руслан надеется, что ничего не порвалось. Он на снег наступает, думая, что там не глубоко, но ошибается. Нога проваливается по щиколотку, тут же возвращаясь на дорогу. — Сука, — ругается Тушенцов. Не хватало ему ещё заболеть сейчас. Снег попал в саму обувь, из-за чего кеды начали намокать вместе с носками. Он ногой зачем-то трясёт, думая, что это как-то поможет. Но становится, лишь холодней. До остановки тут рукой подать, и именно поэтому шатен решает, что лучше он автобус подождёт, а не пешком будет добираться. След мокрый на снегу после себя оставляет и в чат с подругой заходит, песню тише делает, а дальше голосовое наконец-то записывает. — Я еблан — ногу намочил, теперь придётся тридцать рублей тратить на проезд этот ебаный, чтоб не заболеть, — тараторит шатен, надеясь, что сообщение хорошо записалось и ветер в динамик не сильно задувает. — Я, короче, не это хотел сказать, затупил. Ну, ты сегодня свободна? А то я сбежал с уроков, и хз, поможешь ты мне сегодня или нет. Шмыгает носом, переслушивая своё сообщения. Мимо него две старушки проходят, недовольно что-то бурча, насчёт новомодных слов. Кажется, они ещё успели упомянуть «Пендосов». Арина в сети не появляется, поэтому Руслан решает убрать мобильный в карман и наконец добежать до остановки. Какие-то младшеклассники преграждают путь, поэтому ему приходится симулировать кашель, чтобы пройти. Они вслед обзывательства шепчут и пидором называют. Интересно, как это вообще проходит сквозь наушники, особенно через музыку? В поле зрения уже виднеется остановка. Он взглядом ловит свой автобус и тут же срывается на бег. Этот транспорт ходит лишь каждые тридцать минут, а стоять и страдать от холода Руслан не хочет. Бежит, чуть ли не падая и не сбивая с ног прохожих. «Лишь бы успеть» крутиться в голове бесконечным потоком. Шатен уже почти было успел, но автобус проезжает мимо. «Гнида.» Тушенцов опирается своими руками на колени, прикрывая глаза. Дыхание старается восстановить и, медленным шагом, всё-таки добирается до лавочки. Крыша старой железной, в некоторых местах даже ржавой остановки, слегка скрывает Руслана от снега. Возможно, чуть-чуть и от ветра. Он по скамье рукой проводит, частицы снега стряхивает и садится. Устал очень. «Лучше бы не бегал.» Шмыгает носом в очередной раз, хватая ртом воздух. Бегать в куртке, с мокрой ступней, без физической подготовки, с рюкзаком и после панической атаки не лучший вариант. Руслан голову роняет на стену, если этот пласт металла можно так назвать, сзади себя. В ушах играет что-то из постпанка, но разобрать текст не может, сил нет. Голова слегка побаливает, и в ней творится какая-то муть, в ней будто всё разом смешалось, создавая болото. В карман с телефоном лезет, потому что тот вибрирует. Ариша (балбеска) «Маме помогаю, напиши, как приедешь.» Руслан реакцию сердечка ставит и выходит из приложения. На остановке никого нет, что удивительно. Щёки и нос слегка покалывает от мороза, а ноги уже тоже потихоньку начинают замерзать от бездействия. Он смотрит в сторону откуда должен приехать транспорт, но его всё нет. Шатен думает, что стоило бы сегодня взять больше денег, чтобы купить сигарет. После огромного стресса хотелось курить. Руслан до последнего был уверен, что у него нет зависимости и никогда не будет, а тут это. Чешет нос, ногой дёргая нервно. Тушенцов смотрит на, так называемую крышу, бегает по ней взглядом, от скуки изучая. Мельком замечает дыру, причём не маленькую. «Теперь понятно, откуда тут снег.» Улыбается, включает телефон и открывает камеру. Первое, что он увидел — это своё лицо, но вид был не из приятных: в глазах полопались капилляры, а под ними огромные то ли синяки, то ли мешки. Теперь Руслан окончательно выглядит как нарик. Ещё немного изучает себя взглядом, а потом наконец меняет камеру и фоткает дыру. Что только не хранится в его галерее. Он хочет отправить эту фотографию Коле, но потом понимает, что будет странно просто прислать её. Пытается додумать смешную подпись, но в голову ничего не приходит. — Молодой человек, с вами всё хорошо? — пожилая женщина слегка прикасается к его плечу. Парень пугается, смотрит на неё, а потом робко кивает. Она неловко улыбается и отходит от него. — Чё это было… — Руслан осматривает её, потом понимает, возможно, он несколько раз дёрнулся, вот и спросили про состояние. Прикосновения что-то напомнили, какое-то чувство дежавю появилось на миллисекунду, тут же испаряясь. Мелкая дрожь проходит по телу, а брови сводятся к переносице. «С ума уже схожу.» — Бля, а что я хотел-то? — он смотрит вперёд, пытаясь вспомнить, о чём думал минуту назад. Перед глазами останавливается маршрутка, это, конечно, не его транспорт, но с пересадкой до дома можно доехать. Быстро забегает в салон, сразу же садясь на свободное место. С плеч портфель снимает, достаёт кошелёк и три десятки водителю отдаёт. Ехать ему нужно, примерно, остановки четыре, а там либо пешком дойти, либо доехать. Рюкзак себе на колени кладёт, упираясь в него лбом. В мобильном начинает искать трек, а потом замечает висящее сообщение от кого-то. Шторку вниз опускает, читая текст. Брать трубку (мама) «Руслан, мне твоя учительница написала, сказала, что тебе плохо стало. Ты домой едешь?» Краткое «Да» в ответ пишет и выключает телефон. Проехать осталось всего ничего, какие-то две остановки. В салон никто не заходит, и Руся, честно, рад. Куртку на теле поправляет, взгляд в окно бросая. Перед глазами мелькают различные здания: маленькие и высокие, кирпичные и панельные, а так же просто вывески разных магазинов; «ПРОДУКТЫ», «АНАСТАСИЯ САЛОН КРАСОТЫ», «АПТЕКА 24». Пёстрые цвета вызывают отвращение, как и подобранные шрифты. «Их бы научить дизайну.» Мелькает в голове. Парень поднимается с сиденья, встаёт около двери, и молит всеми молитвами, чтобы водитель остановил на его остановке, а не за три пизды от дома. Говорить почему-то не решается, поэтому упёрто молчит. Из маршрутки поскорее выйти хочется, потому что в салоне, будто трупом бабки старой воняет и дышать невозможно. Транспорт всё-таки останавливается на его остановке. Дверь открывается и Тушенцов буквально вылетает из маршрутки. Вдыхает свежий воздух, направляясь пешком до дома, жаба душит тратить тридцать рублей. Быстрыми шагами дорогу переходит, обходя прохожих. Руслану всё больше хочется завалиться на кровать. Голова слегка побаливает, а морозный воздух приятно обдувает лицо. Лишь мокрая нога не даёт насладиться моментом. *** Ключ несколько раз проворачивает, заходя в квартиру. С порога пахнет мукой и какой-то выпечкой. На лицо невольно улыбка лезет. Руслан кеды свои снимает, мысленно говоря себе, что нужно поставить их на батарею. Отодвигает в сторону, под самую тумбу их закидывая, потому что мама вновь будет донимать его, что тот себе все ноги намочил и что она не собирается его лечить. Куртку тоже быстро скидывает с себя, запихивая шарф и шапку в рукав. Петля уже давным давно порвалась, но просить пришить её не решается, поэтому просто закидывает куртку на вешалку, забывая достать ключи. Они с звонким грохотом валятся на пол, ударяя по ушам. — Хоть раз бы нормально зашёл, — женщина выглядывает из прохода на кухню, тут же исчезая, бубня себе под нос. Один Бог знает, что она произнесла, возможно, мантру. Рус быстро упавшую вещь поднимает, вешая на своеобразную ключницу, а именно на гвоздь (или это всё-таки саморез?). Надевает тапки и заходит на кухню откуда, собственно, и шёл приятный аромат. У него на лице улыбка проскальзывает, ведь воспоминания голову посещают, напоминая о прошлом. — Привет, мам. Чего готовишь? — За стол садится, осматривая женщину. Она одета в домашнюю серую футболку, штаны, а поверх всего этого розовый фартук. Её длинные волосы, собраны в высокий пучок, что очень ей идёт. Заглядывает за плечо её, пытаясь высмотреть еду, но видит лишь кулак матери. — Блинчики готовлю, поэтому иди пока в комнату, я позову тебя, — Парень кивает, наверное даже не маме, а самому себе, встаёт со стула и идёт в коридор — Хотя нет, погоди, достань, пожалуйста, фрукты. Она рукой указывает на холодильник, а Тушенцову младшему остаётся только слушаться. Парень лезет в холодильник, доставая разные фрукты. Руслан, честно, не знает, нахуя они нужны, но раз так сказано, значит так надо. Моет всё в ледяной воде, отдавая продукты матери. Наверное, кто-то придёт, раз женщина всем этим занимается. Шатен забирает рюкзак со стула и идёт в сторону комнаты, оставляя за собой один мокрый след. Руслан закидывает портфель ближе к столу и валится на кровать, залипая в телефоне. Быстро пишет сообщение Коле, что дома наконец-то и заебался пипец, а Арине тоже самое пересылает, потому что лень писать. Осматривает все чаты, но не читает, лишь выключает телефон, откладывая его в сторону. В комнате душно и тихо, а в груди какое-то гнилое чувство. Он опять один. Сердце ускоряет свой ритм, а дыхание учащается. После очередной панички, после очередной помощи. Вдыхает воздух ртом, потому что носом тяжело дышать. На глазах наворачиваются слёзы, которые вот-вот скатятся вниз. Он жалок. Тело будто ледяное, а мурашки то и дело пробегают по всем конечностям. Всем только в тягость с ним. Подсознание что-то говорит неразборчиво, бормочет о том, что Рус виноват во всём: снова Колю заставил волноваться, втянул еще кого-то, кто абсолютно не причём, так ещё и это всё происходило во время урока. Он ужасен. Рука в очередной раз дёргается, будто бы издеваясь, будто бы напоминая, что «я всё ещё тут, ты всю свою жизнь будешь с этим» Всем наплевать на тебя. В голове всплывают картинки о том, как мать в очередной раз сравнивает его и Данила. Ты никому не нужен Фразы словно пулей влетают в голову. «А вот Данил…», «Сыночка Светы такой умничка», «Данил олимпиаду по баскетболу выиграл», одна за одной, одна за одной. Ему хочется кричать и сломать что-нибудь, хочется плакать, но слёзы так и не льются. Сил нет. Руслан всхлипывает, ещё немного и он закричит в голос, пусть каждый услышит, что ему плохо, пусть каждый поймёт его состояние. Почему такие мысли лезут в голову, ведь всё было хорошо. День был абсолютно спокоен, но что-то пошло не так, когда он зашёл в свою же комнату. Сжимает кулак, уже наровясь ударить по стене, но в дверь начинают стучать, сразу же открывая её. Крик так и не проносится по всей квартире, застревая где-то в глотке, на уровне кадыка. — Русь, ты чего в темноте сидишь? — Женщина включает свет и осматривает бардак в комнате, — Уберись и сходи в магазин — батон надо купить, — Она бросает на него взгляд, дожидаясь кивка, а после выходит, оставляя свет включённым. — Ага, сейчас, — шмыгает носом, подрываясь с постели. Уже всё равно, заметила ли она его состояние, всё равно на это. Плевать, пусть уже всё будет так, как есть. Руслан рукавом по лицу проводит уже автоматом и тянется за телефоном, замечая что ему всё-таки ответили. Коля простым «ахаха», а Арина лишь прочитала видимо не освободилась. Тушенцов, если честно, никуда идти не хочет, поэтому решает, что пока начнёт убираться в комнате. Обводит взглядом всё, понимая, что мусора много и очень много, особенно на столе. Откуда там вообще столько банок… По итогу уборку он начинает с пола. Странно, но в общем-то пофиг. Поднимает разные бумажки, которые валяются абсолютно везде, а после скидывает всё в целлофановый пакет. Рус вновь не может понять, откуда он. Кажется, во всем этом можно ещё найти десятки проёбанных ручек. От разглядывания отвлекает звонящий телефон, с каких пор им так волнуются? Ставит на громкую связь, слыша на заднем фоне звук машин. Странно, что Арина решила позвонить ему, а не написать, и, вообще, почему она не ответила на его сообщение? — Ты там сдох? — Ветер во всю задувает в динамик, не давая толком расслышать то, что говорит подруга. — Да, ты с трупом разговариваешь. Чего звонишь-то? — тетради раскиданные по столу собирает в одну кучу, а после закидывает в шкаф. Да уж, ему ещё стоит научиться убираться, но это как нибудь потом, наверно. — Поняла, ты выйдешь? Я тут с другом как раз, — Девушка попутно разговаривает ещё с кем-то, кажется, это и есть тот друг. Вроде пытается что-то доказать, это он понимает, когда слышит: «Я всё правильно говорю, сука» — А, ну сейчас, оденусь только, —Сбрасывает вызов оставляя всё тот же беспорядок на столе. Наверное, стоило дождаться хоть кого-то ответа, но что сделано, то сделано. Переодеться он не собирается, да и зачем. Зевает, собираясь выйти из комнаты, как перед ним оказывается мама. — Ой, привет, — она закатывает глаза, направляясь в сторону кухни, — я с Ариной пошёл гулять, так что давай деньги и я хлеб заодно куплю. — Ну раз с Аришей, то хорошо. Она девочка милая, хорошая, — с этих слов Руслан прыскает в кулак от смеха, улыбаясь, — ты кстати таблетки пил? Точно, таблетки. Парень застыл, понимая, из-за чего его так сильно дёргало. Женщина недовольно цокает, уходя вновь в комнату. Кажется, его скоро придушат. Переминается неловко с ноги на ногу, вспоминая, что с утра взбесился и закинул куда-то рецепт, а сейчас придётся полчаса потратить на поиски бумажки с каракулями врача. — У меня наличными нет, я переведу тебе на карту. Ты ещё таблеток купи, но чтобы такое больше не повторялось. Шатен кивает, скрываясь в комнате и начиная поиски заветной записки от невролога. *** Выходит в серый подъезд, вдыхая полные лёгкие. Воздух полностью состоит из дыма сигарет. Мужики ежедневно курят, между третьим и четвёртым этажом, там единственное окно, которое открывается, но это не сильно помогает. Шмыгает носом, спускаясь вниз. Ему, если честно, не верится, что они наконец-то смогут обсудить всё. В голове уже есть что-то по типу рисунка, осталось только озвучить его и написать. Рус вкладывает туда все свои силы, потому что хочет, чтобы это получилось что-то выше уровня тиктокеров. Чем ближе он к выходу, тем холоднее в подъезде, потому что дверь то и дело открывалась его соседями, которые по ощущениям живут на улице, раз туда-сюда ходят. Металлическая дверь открывается, сразу же показывая вид на девушку и парня, которые разговаривают о чём-то своём. Буланова активно жестикулирует руками, чуть ли не избивая рядом стоящего незнакомца. — Привет, — Руслан рукой машет и к нему тут же подлетает Арина, обнимая. — Я тоже скучал, — смеётся хрипло с тёплых объятий, отпуская подругу. — Ты чего так долго? Я успела замёрзнуть, пока ты там одевался, — поднимает голову выше, чтобы в самые глаза заглянуть. На ней шапка чёрная и шарф вокруг шеи крепко обмотан, не давая ветру пробраться к телу. — Да так, а ты и есть тот друг? — подходит ближе, руку протягивая, — мне Арина говорила про тебя мно…ай, да за что! — потирает место ушиба, куда ударила его Буланова, а та лишь зыркает на него недовольными глазёнками, будто пытаясь убить. — За всё хорошее, — отходит чуть дальше от них, доставая телефон, — вы пока познакомьтесь, а я отойду. Не говори ничего лишнего, Рус, иначе я заставлю тебя сожрать асфальт. — Мило, — бормочет парень, а после смотрит на Руслана. Он его лишь мельком оглядывает, но руку протягивает. Тушенцов её пожимает, не зная с чего начать. Наверное, стоит узнать его имя, но спрашивать не приходится, так как человек сам его произносит. — Я Давид, приятно познакомиться, Руслан. — Мне тоже. Арина говорила, что ты помочь с песней можешь, что, мол, у тебя руки золотые, — нос чешет, смотря в глаза собеседника. Тот смеётся, неловко улыбаясь. Похоже, его труд намного переоценила девушка, но Тушенцов не жалуется, доверяясь подруге. — Не знаю золотые они или нет, но помочь могу без проблем, — поворачивает голову в сторону Булановой, которая, видимо, вновь ссорится с родителями. Старается тихо говорить и спокойно, но у неё не выходит справляться с эмоциями. — Ну и хорошо, а у тебя, кстати, есть зажигалка? —Давид кивает, а Руслан сигарету достаёт из кармана куртки. Никотиновая палочка вся помялась и выглядела так себе, но Тушенцов не жалуется — что есть, то есть. Парень ему протягивает зажигалку и Рус закуривает, по-дурацки улыбаясь. — А мамка не спалит, что ты тут сигареты куришь? — шатен на этот счёт глаза закатывает, но подходит чуть ближе к подъезду, чтобы из окон не было видно его. Давид же прыскает в кулак. Никотин тонкими, кривыми линиями расползается по организму, попадая в каждую частичку тела, тем самым расслабляя его. Колючие ветви зависимости в очередной раз забирают Руслана в свои лапы. Выдыхает дым, стряхивая пепел вниз. Кончики пальцев покалывают от мороза, хотя на улице не так уж и холодно или это лишь ощущения? Рассматривает профиль чужой, пока парень что-то печатает в телефоне. — А тебе сколько лет-то? — Мне семнадцать. — А в школе какой учишься? — В сто семнадцатой, — «Далековато» Разговор не клеится. Руки в карманы засовывает, нащупывая телефон, а после понимает, что ему нужно уже идти в магазин, а то тот к чертям закроется. Немного стоит, докуривая сигарету, думая подходить к Арине или не нужно, но после решает, что стоит. Тушит бычок об стену дома, а после выбрасывает его в ближайшую урну, подходя к девушке. — Арин, мне в магазин уже надо, погнали? — Буланова кивает, сбрасывая вызов. За это действие ей дома пиздец, но это будет потом, поэтому она начинает уверенно идти вперёд. Берёт под руку Руслана, а после и Давида, направляясь в сторону магазина. Снег под ногами толком не скрипит, да и его не слышно из-за громкого смеха всех подряд. Они смеются с какой-то очередной херни, даже не задумываясь, что выглядят, как кучка неадекватных подростков. Арина рассказывает очередную историю про больницу; о том как дети там кричат, какие бабки там в этот раз сидели, а ещё о враче, который не верил ей, что у неё температура была. Вот она — бесплатная медицина. — Кстати, ты по итогу высушил обувь? И чего так рано вообще пришёл? — задаёт очередные вопросы девушка, шагая впереди, но лицом к собеседникам. Она голову слегка задирает, чтобы смотреть в самые глаза. Тушенцов приостановился, но тут же начал движение, не зная, что ответить. Рассказывать о том, что у него произошло перед новым человеком — не хочется. — Я забыл поставить кеды, но в этих, — показывает на обувь, — тоже норм. — Ты главное не заболей, — Руслан кивает головой, огибая прохожих. Людей на улице стало значительно больше, чем было до этого, поэтому их «компании», часто приходилось, избегать столкновения. Незнакомцы шли прямиком на Арину, а она не очень хотела отпускать кого-то из парней. — Так у тебя есть уже готовая песня? —Давид в очередной раз тащится за ними, так как подростки обходят ещё одну старушку. Откуда их вообще столько взялось, им что, дома не сидится? — Ну, нет? Есть черновики, но я в них не хочу заглядывать. Думал, что вы мне поможете. — Так это же твоя песня, а не наша. — Тоже верно. Неловкое, наверное только для Руслана, молчание, повисло между ними. Тушенцов думает об этих словах. В голове мысли разные летают, потому что Давид прав. Стыдно от этого, хочется исчезнуть ненадолго и спрятаться в постели, закутываясь в одеяло. Ему страшно и неловко совершать ошибки, в такие моменты: сердце стучать быстрее начинает, ладони потеют, взгляд метается из стороны в сторону, а кончики пальцев покалывают. На языке что-то крутитсякрутится — нужно ответить, чтобы не подумали, что он тупой. От бесконечного потока мыслей выбивает момент, когда девушка поднимается по ступенькам к магазину. Руслан тупит немного, но вслед за девушкой поднимается. Они довольно быстро до магазина дошли, хотя путь не близкий. Руслан сразу же направляется в сторону хлебного отдела, Давид что-то шутит насчёт отцов, а Рус промолчать решает. В помещение людей толком нет, тишину прерывает лишь жужжание лампочек и холодильников, а также стук обуви об пол с шуршанием одежды. Тушенцов присаживается на корточки, чтобы достать парочку батонов. Их, почему-то, всегда кладут в самый низ. Срок годности смотрит, недовольно цокая от того, что остались только вчерашние, но выбора немного, поэтому берёт какие есть, направляясь на кассу. Очередь небольшая есть, из пары человек буквально, но зато каких. Одна бабушка с кучей продуктов и ребенок, который один на кассе оглядывается постоянно. Кажись, мать ждёт. — Рус, а это норм, что у тебя рука дёргается? — Шатен съязвить хочет, но сдерживается, отвечая тихое «мгм». Давид что-то ещё спрашивает, только уже у Арины. Тушенцов телефон достаёт, чтобы время скоротать, пока очередь не двигается. «Брать трубку (мама)» «Ты скоро?» «Вы» «Тут очередь» «Брать трубку (мама)» «Хорошо, жду» Кассир уже начал пробивать продукты, а ребёнок уже вовсю паникует. Руслан смотрит на это, смеясь с ситуации. Мальчик (или это девочка?) пальцы заламывает, не переставая оглядываться, ищет взглядом родственника, пока продавец взвешивает мандарины. — С вас две тысячи триста пять рублей, — Смотрит на маленького покупателя, а тот ещё сильней начинает паниковать, абсолютно теряясь. — А…А у меня нет денег, я…я маму жду, — в ответ глядит своими большими глазами, переминаясь с ноги на ногу. Рус хихикает, вспоминая такую же ситуацию из детства. Раньше мать часто его оставляла одного на кассе, уходя за молоком или чем-то ещё. Наконец мимо них проходит женщина с яблоками, она протягивает их кассиру, доставая карту. Мальчик тут же выдыхает и расслабляется, будто до это момента он не мог дышать. Женщина оплачивает продукты, бросая мельком на подростков взгляд. Собирает всё в пакет, шепча что-то ребёнку, а после уходит. Да уж, много чего он увидел за этот день. — Здравствуйте, с вас пятьдесят рублей. Наличными или картой? — Картой, — Мужчина кивает, показывая рукой, что, мол, можно прикладывать. Руслан так и поступает, прислоняет карту, забирая продукты, сразу же направляясь к выходу. Ему ещё нужно забежать в аптеку за таблетками, название которых он выговорить не может, да и незачем. Повезло, что всё в этом же здании находится. — Русь, ты куда сейчас? — Его догоняет Арина, равняясь с ним. — В аптеку, таблетки надо купить. — Давай побыстрее, мне домой надо, — Буланова его улыбкой одаривает, вновь отходя. Похоже, её очень притягивает Давид. Запах лекарств противно ударяет в нос, заставляя нахмуриться. Эта вонь напоминает старую бабушкину квартиру, где на каждом шаге есть таблетки. Подходя чуть ближе к фармацевту, Руслан ощущает, как голова успела в тысячный раз закружиться. «У них там вместо чая наркота?» — Здравствуйте, мне по рецепту, — протягивает бумажку в окошка и женщина внимательно всё читает, поправляя очки, кивает и исчезает за полками шкафа. Рус выжидает, слушая ругань фармацевта ещё с кем-то, выдыхает, осматривая аптеку. Всё выкрашено в идеально белый цвет, который режет глаза и заставляет морщиться. От всего этого отличается только пол с грязными разводами. А у стены стоят металлические стулья, которые тоже покрашены в вырвиглазный белый цвет. — Так, вот ваш Галоперидол . Принимать строго по рецепту, — Морщинистая рука протягивает через окошко упаковку и рецепт. Постукивая красным, в некоторых местах облезлым маникюром по краю коробки, — С вас шестьдесят рублей. — Картой, — В очередной раз прикладывает кусок пластика к терминалу, мямлит тихое спасибо, забирая препарат с бумагой. Засовывает всё в карман и выходит из помещения, замечая краем глаза Арину и Давида. Подростки обнимаются, но, заметив Руслана, тут же отлетают друг от друга. Тушенцов рукой их подзывает, шагая в сторону своего дома. Слышит сзади себя какую-то ругань, а так же скрип снега, пока рядом с ним не оказывается Буланова с красными щеками и кончиком носа от холода. Пар изо рта облаками выходит, поднимаясь наверх, медленно кружась и постепенно растворяясь в воздухе. Девушка глядит не на него, а куда-то назад, показывая фак. Руслан оборачивается, замечая такую картину: Давид кривит лицо, показывая тот же самый жест Булановой. Тушенцов отворачивается, шепча тихое «понятно» На улице уже начало темнеть. Закат приятными для глаз оттенками разливался по всему городу. Лучи заходящего солнца плавными движениями растекались средь серых пятиэтажек. Свет нежными касаниями оглаживает всё вокруг, касается лежащего снега, людей, зданий. Целует в лоб каждого, будто прощаясь, но это ненадолго. Завтра вновь наступит рассвет, обнимет всё вокруг, каждое деревце, а потом вновь исчезнет. И так по кругу. — Ты чего застыл? — Давид стоит перед ним, докуривая сигарету. Он выглядит спокойным, с ним комфортно, хотя они знакомы от силы час, два. — Да так, задумался, — Никотин в очередной раз попадает в тело. Наверное, когда он явится домой, от него будет нести за километр, но ему как-то похуй. Сейчас есть только он, Арина, никотин, снег, Давид и морозный воздух. Не хватает только мятной жвачки. — Мы расходиться собираемся? — спрашивает Ариша и шапку на себе поправляет, выбрасывая бычок в урну. — Да, надо бы, — отвечает Руслан, а девушка уже приобнимает на прощание Давида, похлопывая по спине его. — Рус, пойдёшь на вписку с нами? — на заявление нового знакомого Тушенцов пожимает плечами, махая рукой на прощание. Он улыбается, пока на душе творится, впервые в жизни, покой. — Пока-пока! Руся, он такой классный! Скажи, да? — Девушка скачет перед ним, улыбаясь так, будто выиграла миллион долларов. — Есть такое, — Делает последнюю затяжку, выкидывая бычок в сугроб. Руки быстрей в карманы прячет, пока ветер размерными порывами оглаживает лицо. На улице становится всё темней и темней. Между ними повисает какое-то молчание. Оно не напряжённое, нет. Оно комфортное? Да, наверное, комфортное. — Так, что за таблетки ты покупал? — Арина на него взгляд мельком кидает, ковыряя маникюр на ногтях, а затем кусает свои губы, облизывая их в очередной раз. — Голлопридел что ли, — шмыгает носом, проверяя время на телефоне. 16:19 — Так, нам надо поторопиться, а то тебя родители придушат. — Ой, да ладно тебе. Подростки ускорили шаг, стараясь как можно быстрей добраться до дома одного из них… *** Тяжёлая металлическая дверь с писком открывается, пропуская внутрь парня. Холодный, промозглый подъезд, встречает его с распростёртыми объятиями. Еле живая лампочка мигает пару раз, будто бы здороваясь. Быстрыми шагами поднимается по лестнице, пропуская несколько ступенек. Руслан за эту прогулку успел тысячу раз устать и пожалеть о том, что вышел на улицу. Социальная батарейка абсолютно села, а желания делать что-либо нет. Пакет крутит в руках, дожидаясь лифта. Громадные, тяжёлые двери медленно и громко открываются, пропуская в узкое помещение. Заходит, нажимая кнопку лифта, позволяя себе головой опереться на стену. Комнатку начинает потряхивать, поднимая того наверх. Целлофановый пакет крутит в руке, уже представляя, как завалится в мягкую кровать. Спать хочется сильно. Руслан замёрз, поэтому в куртку плотнее закутывается, стараясь согреться. Лифт останавливается, через некоторое время открывая двери. Выходит из комнатки, ключи из кармана достаёт, подходя к квартире. Вставляет его в замочную скважину, провернуть собирается, но тот не хочет это делать. Вытаскивает, нажимая на ручку, та легко поддаётся, позволяя открыть дверь. До него доноситься звонкий женский смех. Теперь понятно, зачем ему нужно было купить батон. Проходит в коридор, закрывая за собой. На пятки кроссовок наступает, стягивая их с себя. Пакет ставит на пол, снимая куртку и шапку следом, вешает на крючок одежду и проходит на кухню. — Ой, Руся привет! — Женщина улыбается, махая рукой. Парень кивает, достаёт хлеб, выкладывая его, а сам пакет отправляет в другой пакет, наполненный кучей таких же. — Ну поздоровайся нормально с тётей Светой, чего ты, — цокает недовольно, вставая со стула. Женщина слегка толкает его, чтоб отошёл, а не стоял как истукан, выжидая непонятно чего. — Здравствуйте, тёть Свет, — Садится, измученно улыбаясь. Осматривает стол, понимая для кого это всё готовилось. От запаха и вида еды тошнит. Нет, она не выглядит отвратительно, просто смотреть на это всё неприятно. — Ты чего так смотришь? Ешь давай, вон какой хиплый, — указывает на него ладонья, покачивая головой, — Данька у меня хорошо кушает, и тебе так же надо, Русь. — Ага, — Тянет кусок апельсина, но убирает быстро, чувствуя лёгкие рвотные позывы. — Ой, кстати, а как там Даня? — Резко спрашивает мама, опять что-то нарезая. — Всё хорошо, вот, недавно к бабушке ездили, помог ей там с уборкой. — Ну мужчина растёт! Да, Руся? — Шатен кивает, сдерживаясь, чтоб не закатить глаза. Этот Даня уже в печёнках сидит, раздражая неимоверно. — Молодец-молодец, а вот Руслан в деревню не хочет ехать. Бабушка скучает, но ему пофиг, всё на гитаре своей брынчит. Музыкантом стать хочет. Светлана ничего не отвечает, лишь поглядывает на него, продолжая рассказывать о том, какой сына у неё хороший. «Мальчик заинька, голос ангельский, ей богу.» — Он ещё по химии олимпиаду выиграл, горжусь им. Спортом продолжает заниматься. Руслан уверен, что ещё чуть-чуть и в нем будет дыра от взгляда матери. А всё из-за того, что он по химии две двойки получил, исправить не может — учительница его ненавидит. Вздыхает, облизывая кухню взглядом. Мама что-то ещё говорит про него, правда это проходит мимо ушей, так как слушать их уже надоедает. — Я, наверное, пойду отдыхать. — Встаёт из-за стола, обходя женщин. Выносить этот разговор уже нет сил. — Спокойной ночи. Руслан ничего не отвечает, заваливаясь в свою комнату, а потом на кровать. Голова уже трещит по швам от переизбытка мыслей, всё, что у него есть там, это сплошная муть. Не переодевается, уже прикрывает глаза, чтобы заснуть, но на телефон приходит сообщение. «неизвестный» «Всё в силе?» «Вы» «Че» «Неизвестный» «Это Давид. На вписку пойдёшь?» «Вы» «Да» «Неизвестный» «Забились» Мысль о том, что это было плохое решение резко появляется, сразу же исчезая. Как только веки закрываются, парень моментально засыпает.