***
Изуку ненавидит хулиганов. По правде говоря, почти каждый их ненавидит. Нужно быть особым засранцем, чтобы активно поддерживать издевательства, особенно когда они направлены против людей, которые этого не заслуживают. Вот почему Изуку легко противостоять придуркам. Это правильный поступок. Он знает, каково это, когда тебя опускают, когда тебя ненавидят все вокруг, когда на тебя плюют и обращаются с тобой как с животным. Он знает, каково это, поэтому будь Мидория проклят, если позволит кому-то еще пройти через это. Он старается помочь, как может. В большинстве случаев у него это хорошо получается. Он видит, как группа детей издевается над кем-то, кого они считают слабее, и вмешивается. В большинстве случаев хулиганы отступают. Вот в чем дело. Большинство хулиганов не привыкли к тому, что их жертвы дают отпор. Они будут удивлены. Они немного оскорбляют вас, а потом уходят, решив, что оно того не стоит. Но это не совсем проявление доброты с их стороны. Это демонстрация трусости, больше походящее на бегство. Некоторые хулиганы, однако, не отступают. Это те, кого действительно нужно остерегаться. Они сломают вас. Они выберут то, что вы больше всего в себе ненавидите, и выставят это на всеобщее обозрение. Это жестоко, и неправильно. Но так бывает. И Изуку думал, что после всего, через что он прошел, после всего дерьма, которое он преодолел, у него появится иммунитет к этому. И во многом так оно и вышло. Но оскорбления, исходящие от определенных людей, от людей, которым ты привык доверять, ранят сильнее, полностью пробиваясь через этот иммунитет. Когда он спускается вниз, Мицуки сидит у стойки с чашкой кофе в руке, собираясь на работу. Масару, должно быть, уже ушел. Сегодня пятница, в конце концов. Это самые напряженные дни в течении всей недели. Изуку еще раз благодарит ее за то, что она разрешила ему остаться, и, пообещав в следующий раз не опаздывать, мальчик выбегает из дома с блокнотом в кармане толстовки. У него есть несколько дел на сегодня, поскольку в его костюме Кролика теперь несколько дыр, а также принимая во внимание тот факт, что большая часть оружия была уничтожена, во время поджога. Ах, хорошие времена. Поэтому сегодня ему нужно купить ткань, чтобы залатать костюм, осмотреть несколько мусорных контейнеров на предмет брошенной техники и металлических деталей, а затем постирать одежду в прачечной. Поэтому у него сегодня насыщенный день. Он уже на пути к вышивальной мастерской, расположенной на соседней улице от его квартиры, когда его планы, кажется, пошли прахом. Потому что, пробираясь сквозь толпу людей, он случайно натыкается на кого-то. Только это не случайность. По крайней мере, не с его стороны. В следующее мгновение Изуку хватают мускулистые руки и впечатывают в бетонную стену прямо у входа в переулок. Его широко раскрытые глаза встречаются с презрительным выражением лица мальчика примерно его роста, и Изуку уже может сказать, что все идет не по его сценарию. Он знает этого ребенка. Нет, он знает этих детей, потому что их больше, чем просто один. Три, если быть точным. Все они обхватывают его, протягивают руки, чтобы прижать его к грязной стене. И, честно говоря, Изуку мог бы этого избежать. Он почувствовал движение в воздухе за долю секунды до того, как рука коснулась его плеча, как раз перед тем, как его затолкали две другие пары рук в переулок. Он мог избежать этого, потому что почувствовал приближение атаки. За четыре секунды Изуку мог бы уложить всех троих этих детей на землю и заставить их реветь. Возможно, со сломанной костью или разбитой губой, или еще чем-нибудь похуже. Но он не Кролик. Он не может драться с ними. К тому же, если бы он увернулся от руки, идиот ударил бы парня позади Изуку. Видите ли, совсем другое дело, когда ты защищаешь кого-то другого от хулигана или преступника. В этом случае речь идет о самообороне. В этом случае законы становятся более мягкими, особенно если у вас есть алиби или свидетель. Но здесь, прямо сейчас, единственный свидетель — сам Изуку. И что еще хуже, это над ним издеваются. А это значит, что он не может дать отпор. Если только он не хочет оказаться в тюрьме. На этот раз по-настоящему. Его могут арестовать, если он причинит им вред, потому что никто никогда не верит жертве. Не тогда, когда это кто-то вроде Мидории Изуку. Его глаза скользят между троицей, и у Изуку внезапно сжимается горло.От некоторых людей слышать это становится еще больнее. От людей, которым ты привык доверять.
Это друзья Качана. Или, лучше сказать, были ими. Он их всех узнал. Тот, у кого шипастые пальцы и угловатое лицо — его Каччан ненавидит больше всех. Сейчас он в центре группы, продолжая прижимать Изуку к стене. Должно быть, он исполняет обязанности лидера. Следующий — мальчик, которого Изуку помнит лишь смутно. У него квадратный подбородок, волосы опускаются прямо на глазам, и Изуку даже не может вспомнить, в чем заключается его причуда, но он чувствует, как слабая сила гудит под его кожей. Но Изуку отчетливо помнит Хулигана номер три. Он кругленький, чуть пухленький. Но самая характерная его черта — малиновые крылья на спине, аккуратно сложенные сами по себе. Они выглядят почти кожистыми по текстуре, с когтями на конце каждого сустава. С тех пор, как Изуку видел эти крылья в последний раз, они явно стали больше. — Цубаса? — выдохнул Изуку, глядя на своего старого друга. Мальчик не отвечает, только усмехается, глядя на главаря. «Ждет приказа,» смутно осознает Изуку. Динамика власти здесь очевидна. Сменивший Каччана прижимает его сильнее к стене. Горячее дыхание опаляет щеку Мидории. — Изуку, — насмехается он, и его голос звучит почти смехотворно. Как будто мальчик заставляет себя говорить как раздражительный подросток, который только что доел свою вторую тарелку еды. — Не думал, что мы встретим тебя именно здесь. Для любого другого человека это звучит как обычный разговор, но на самом деле это не так. Это больше похоже на затишье перед бурей. «Вот так они и добиваются тебя, » думает Изуку. Они выстраивают отношения, заставляют думать, что ты их друг, а потом бьют по самому больному месту. Они просто кучка мерзких засранцев, думающих, что они крутые. Изуку может определить это. Он может определить проблему и даже придумать решение, но суть в том, что он не может воплотить это в жизнь. Пощечина по лицу выбивает его из колеи. Он слегка теряется в мыслях, внезапно осознавая, что его колено все еще болит как сука. Сбежать будет нелегко. — Я задал тебе вопрос, Деку, — снова заговорил лидер, встав прямо перед ним. — Ты же не хочешь быть грубым? Ответь мне. Деку. Он назвал его Деку. В смысле, бесполезным. Как прозвище, которое ему дал Каччан давным-давно. Прозвище, которое начиналось как оскорбление, а теперь стало не более чем агрессивным ласковым словом — но только когда оно исходило из уст Каччана. И теперь этот идиот возвращает старый смысл его имени? О, нет. Он не должен терпеть это. Действительно не должен. Он должен тащить этих парней по грязи, пока они не начнут умолять его остановиться. — Разве вы, ребята, не должны быть в школе? — спросил Изуку, прочищая горло и молясь, чтобы его вопрос не прозвучал резко. — Еще не время гулять… Он видит, как удар приближается, и готовится к нему, расслабляя лицо, как его и учили. От силы удара его голова отлетает в сторону, и Изуку оказывается лицом к улице, только сейчас он может видеть происходящее через щели между двумя ближайшими к нему мальчиками. Он делает несколько глубоких вдохов через нос, не обращая внимания на их лающий смех вокруг. Звук похож на стук гвоздей по меловой доске. — Я не думаю, что это твое дело, не так ли? — Это говорит тот забытый мальчик, которого Изуку помнит лишь смутно. Его голос скрипучий, почти искусственный. Мидория жалеет, что в этот момент он не патрулировал в образе Кролика. Он бы поджарил их всех к чертям собачьим. Так их выгнали, или они прогуливают? Скорее всего, первый вариант. Он получает удар ногой по голени и едва не падает, так как его и без того больное колено, еще сильнее гудит. Он должен оставаться на ногах. В его жизни было и не такое. Он просто должен продолжать держать фасад в течение достаточного времени, чтобы надоесть. Или, может быть, чтобы кто-то вмешался. Они дразнят его, но он привык к этим словам. Это скорее фон для его мыслей, чем настоящие оскорбления. — Ничтожество. — Урод. — Маленькая сучка Бакуго. — Наконец-то решил бросить школу, да, Деку? — Похоже, он понял, что у него ничего не получится. Изуку видит, как несколько человек заглядывают в переулок, когда проходят мимо. Но вместо того, чтобы протянуть руку помощи, они просто отворачиваются. Они продолжают идти. В какой-то степени Изуку не удивлен, но это не мешает искре ярости разгореться внутри него. Он подавляет ее, сглатывая. Это не лучшее место для того, чтобы терять хладнокровие. Они просто дети. Наверное, все так думают. Мальчики, как мальчики, резвятся и все такое. Должно быть, хорошие друзья. Но не может же быть. Не может быть, чтобы эти люди не видели, что происходит. И что еще хуже, Изуку замечает полицейского на другой стороне улицы, наблюдающего за толпой на предмет подозрительных движений или интересных событий. Он ловит его взгляд, и несколько долгих мгновений Изуку ждет. Он ждет, когда полицейский подойдет и остановит их чтобы прервать это буквальное нападение. Но он этого не делает. Он бросает последний взгляд на Изуку и уходит, словно и не заметил ничего. Где-то в разгар злобных разглагольствований в его сторону, Изуку падает на асфальт. В этот момент Цубаса наносит ему первый удар — слабый пинок в живот. Они продолжают наносить удары, но это не очень больно. Высокая переносимость боли очень помогает в таких обстоятельствах. Кроме того, они не причиняют ему слишком большого вреда. И если они не сделают это с ним, есть шанс, что они сделают это с кем-то другим, если представится возможность. Лучше уж Изуку, чем кто-то другой. Он хочет сопротивляться, но другая часть его самого знает, что не может. Потому что, во-первых, они не знают ничего лучшего. Их никогда не учили, как правильно справляться со своими эмоциями, и это еще не оправдание, но уже причина. Каччан закончил бы как они. Возможно, он закончил бы еще хуже, если бы тетя не заставила его пройти курс терапии. А во-вторых, Изуку не может привлекать к себе внимание в этом переулке. Если он хоть раз, а может, и несколько раз станет грушей для битья, они, возможно, решат больше никого не трогать. Он может стать этой жертвой. Изуку с удовольствием надрал бы им задницы и передал бы их полиции — о, Цукаучи! Детектив любит приструнить хулиганов! Но есть шанс, что его вместо них и посадят в тюрьму. Даже с причудой детектива, которая ему поможет. Доказательств того, что все это произошло, нет, а детекторы лжи (даже человеческие) все еще субъективны в большинстве судов. Единственное, что может сделать Изуку, это дать небольшой отпор. Достаточно, чтобы заинтересовать их и отвлечь от намеренья избить. Он может немного подшутить над ними. Кроме того, это хорошая практика для него. Он видит, как ботинок со стальным носком направляется к его носу, и инстинктивно хватает его, одновременно выкручивая ногу и лодыжку, чтобы человек перевернулся и упал. Главарь приземляется рядом с ним и начинает выкрикивать непристойности, становясь все громче — чего и добивается Изуку. Даже спустя столько лет эта троица все еще абсолютно предсказуема. Они, без сомнения, заглотят любую наживку, которую он им подбросит. И только когда удлиненные пальцы тянутся к карману его толстовки, он вздрагивает. Его блокнот — его аналитический блокнот, заполненный всеми заметками и теориями о всех последних злодеях и героях — выхватывается из его рук и бросается. Прямо в большую лужу рядом с мусорным контейнером. «Ты что, блядь, серьезно?» — Эй, что ты…! — Изуку обрывает мясистый кулак Цубасы, летящий к нему, и быстрее молнии, Изуку хватает его запястье с силой дергая вперед. Цубаса с громким треском врезается лицом в стену и вскрикивая от боли, падает на бок. «Упс. Я старался не причинить слишком много вреда.» Мальчик, о котором забыл Мидория, вздыхает, делая несколько шагов назад со своего прежнего места рядом с Цубасой. Очевидно, он — самое слабое звено. Изуку предчувствовал, что парень рассыплется, как только один из его друзей упадет. Изуку вскакивает на ноги и направляется к своему блокноту, только для того, чтобы главарь схватил его за заднюю часть толстовки и замахнулся на него. «Не бить сильно. Я не могу их ранить.» Он просто уворачивается от кулака главаря и бьет другого мальчика коленом в живот, так, что тот отшатывается. Цубаса, должно быть, уже пришел в себя, потому что, когда Изуку обернулся, мутант уже держал в руке блокнот с яростным выражением лица. — Цубаса, — пытается сказать Изуку, успокаивающе протягивая руки. — Пожалуйста. Отдай мне мою… Сбоку раздается порыв ветра, и Изуку заставляет себя не двигаться, когда третий мальчик отвешивает ему чертову пощечину. Вот сука. Изуку ощущает во рту вкус железа и стискивает зубы, оцепенев лишь на мгновение. Главарь теперь был другой стороны, загораживая выход. Цубаса триумфально стоит перед ним с распростертыми крыльями. «Мне нужна моя тетрадь, а они собираются заставить меня драться за неё.» Они хотят, чтобы он дрался. Они хотят, чтобы его арестовали, скорее всего. На данный момент, к черту. Неважно. Ему нужно вернуть свой блокнот, чего бы это ни стоило. Он потратил на него много времени, и в нём содержится его собственный анализ его причуд. Изуку приседает чуть ниже, сжимая кулаки. Он готовится к бою и видит, как троица напряглась в предвкушении. Они нанесут первый удар, по крайней мере, главарь. Цубаса, скорее всего, последует за ним, а у третьего не останется выбора, кроме как… Хулиган вырывается вперед, вытянув пальцы, чтобы сделать неизвестно что, когда громкий голос раздается от входа в переулок и заставляет их замереть на месте. — Что здесь происходит, ребята? Изуку уставился на нарушителя — потому что в данный момент он таковым и является. Он может быть полицейским, который хочет их арестовать, а может быть и случайным гражданским, который хочет поучаствовать в происходящем. Это звучит дико, но Изуку уже видел, как это происходило. Мужчина высокий и долговязый, его волосы (приятного желтого оттенка) откинуты назад, чтобы, предположительно, не попадали в глаза. Похоже, они так же уложены в полупучок. Но это не самое интересное в загадочном человеке. На переносице у него красные прямоугольные очки, обрамляющие пронзительные зеленые глаза. Глаза, которые, как клянется Изуку, он откуда то знает, но никак не может понять, откуда. «Голос тоже знаком, » понимает он. В нем есть определенный звон. И еще — он несет пакет с кошачьим кормом? Изуку открывает рот, чтобы заговорить, но главарь опережает его. — Мы просто развлекались, сэр! Его голос высокопарный, и это настолько очевидная ложь, что Изуку хочется расхохотаться. «Ему следовало дать мне говорить, я был бы гораздо убедительнее.» И судя по всему, таинственный Человек тоже не верит в это представление. — О, да? Он слегка нахмурился, небрежно подойдя к ним, все еще неся кошачий корм. — Что ты делаешь с этим блокнотом, малыш? Он смотрит на Цубасу, а тот, в свою очередь, опускает глаза под пристальным взглядом взрослого. Он стыдливо запихивает журнал обратно в грудь Изуку, крылья слегка трепещут от нервов. — Мы все просто, э-э, играем в перебрасывание? «Очень убедительно. Может быть, в следующий раз сформулируй это как заявление, дракончик, и тогда это будет выглядеть более правдоподобно.» Изуку крепко держит свой блокнот, не желая рисковать, что его выбросят в очередную лужу. Таинственный человек останавливается в нескольких футах от него, хмурясь все сильнее. — Это правда? Ну, я думаю, вам троим стоит выбрать другую игру. Эта выглядит не слишком веселой, не так ли? Это прозвучало скорее как приказ, и Изуку снова охватило то же самое ощущение, что он знаком с этим человеком. Нарушитель-спаситель, скорее, указывает большим пальцем назад, к выходу из переулка, давая мальчикам стимул начать бежать. Они держатся на безопасном расстоянии от загадочного человека, пока бегут к выходу, а тот, кто ближе всех к Изуку, забытый мальчик, бросает на него язвительный взгляд и говорит низким голосом: — Тебе стоит сделать себе одолжение и прыгнуть с небоскреба, Деку. Может быть, тогда ты не будешь таким жалким. Изуку ждал подобного комментария, ждал насмешки, завершающего удара, но теперь, когда он на самом деле слышит эти знакомые слова, ему становится плохо. «Если ты надеешься, что в следующей жизни у тебя будет причуда получше, иди и прыгни с крыши!» Воспоминание имеет неприятный привкус на языке, и Мидория быстро отгоняет его. Забытый мальчик с пронзительным смехом уходит, оставляя Изуку и загадочного человека наедине в переулке. Отлично. Он перелистывает страницы своего блокнота, тихо кипя от злости. Все его записи испорчены. Страницы намокли, он едва может прочитать написанные на них слова. Его рисунки, теории, вся его тяжелая работа — уничтожена. Конечно, кое-что из этого можно спасти, но его злит сам факт того, что ему приходится это делать. На его плечо опускается рука. — Ты в порядке, малыш? Изуку захлопнул блокнот и засунул его обратно в карман толстовки, подняв взгляд на высокого мужчину. — Я в порядке, сэр, спасибо! Вам не нужно было этого делать. — Ерунда, — радостно говорит блондин, убирая руку. — Я рад помочь. Они часто так делают? «Похоже, он привык к этому. Он полицейский?» — Эм, не совсем! Они просто любят иногда грубо поиграть! — Это звучит правдоподобно, думает Изуку. Мужчина, вероятно, поверил бы в это, если бы только что не стал свидетелем того, как из него чуть не выбили все дерьмо. — Ага, — говорит он, внезапно нахмурив брови. — Эй, у тебя кровь над глазом, слушатель. Вот… — Мужчина покопался в заднем кармане, прежде чем протянуть Изуку пластырь, и, присмотревшись, мальчик увидел на нем маленький отпечаток кошки. «Кто, черт возьми, носит с собой пластырь? Может, он скорее врач?» Изуку вытирает рукавом струйку крови со лба, еще раз благодарит мужчину, пока тот прикладывает пластырь. После этого он на мгновение застывает в неловкой тишине, понимая, что незнакомец изучает его, и только потом произносит: — Мне пора идти, сэр! Я опаздываю! Не дожидаясь ответа, он выбегает из переулка и исчезает в толпе людей. От причуды мужчины исходила странная, успокаивающая аура. В какой-то степени это было приятно. Почти, осмелился сказать Изуку, успокаивающе. И опять же, он не может избавиться от давящего чувства, что откуда-то знает незнакомца. Есть большая вероятность, что он может быть полицейским или даже героем. По правде говоря, его мозг слишком затуманен оскорблениями хулиганов, чтобы думать о чем-то еще. Он не обращает внимания на всеобщие осуждающие взгляды, предпочитая продолжать свой путь в магазин вышивки. Он закрывается довольно рано, поэтому ему нужно поторопиться. После этого он закончит другие планы. Это займет несколько часов, но если он сделает все правильно, то у него будет достаточно времени, чтобы снова сходить в «Тони» за бесплатными хлебными палочками! «По крайней мере, день начался дерьмово, поэтому хуже быть уже не может. Дальше может быть только лучше.» Верно?***
— У тебя есть его номер телефона. Это не вопрос. Шота надеется, что разочарование видно на его лице, когда он смотрит на сообщение, которое Цукаучи, по всей видимости, получил от самого Кролика. Незу отпустил его с работы немного раньше, как и ожидалось, так что теперь он здесь, в участке, вынужден разбираться с этим дерьмом. Детективу хватает порядочности выглядеть немного виноватым, когда он отвечает: — Ну, да. Я не знаю, как он его получил, но он начал писать мне смс неделю или около того назад. — Ты отследил его местонахождение? — Шота берет телефон и прокручивает вверх, читая остальные сообщения. Может быть, парень оставил подсказку или что-то в этом роде. Скрытое сообщение. — Нет — Цукаучи крутится в своем кресле, раздражённо вздыхая. — Номер частный. Судя по всему, это стационарный телефон. Но тот факт, что он использует эмодзи, отбрасывает эту идею. Это должен быть смартфон. — Он действительно ребенок, — замечает Шота. И действительно использует чрезмерное количество эмодзи. Хм. Несомненно, специально, чтобы у них возникла внутренняя дилемма, каким телефоном он пользуется. — Или ему просто нравится злить людей, — предлагает Цукаучи. — Ты уже говорил мне, что он, скорее всего, пытается казаться невинным, чтобы герои не пытались его арестовать. — Он наклоняет голову в раздумье. — А также чтобы мы его недооценивали. Шота возвращает телефон обратно, задыхаясь, когда снова читает последнее сообщение.«Я выжил, сука».
Отправлено около восьми утра, что само по себе любопытно. Это сообщение следует за чередой сообщений от Цукаучи, который спрашивал мстителя, выжил ли он после своего последнего трюка. Детектив был явно обеспокоен. — Думаешь, он ранен? — спросил Айзава, снова обращаясь к голографической доске. —Временной промежуток между инцидентом и тем, как он ответил, невелик, учитывая, что он выбросился из вертолета. Цукаучи встает и перетаскивает указательным пальцем видеофайл на доску. Он разворачивает его, и он видео начинает воспроизводиться, показывая последнюю минуту боя на складе. — Здесь он не получил серьезных ранений. Максимум, что он получил, это удар в колено, но не похоже, чтобы кость раздробилась. Шота сужает глаза, глядя на дисплей. Линчеватель быстр. Невероятно. Похоже, у него большой опыт в борьбе с несколькими целями одновременно, при этом минимизируя материальный ущерб. Ну. По крайней мере, до того, как он решит всё поджечь. Шота приостанавливает видео как раз в тот момент, когда первая искра пламени просачивается в воздух рядом с фигурой Кролика и начинает распространяться по сухой древесине склада. — Это может быть огненная причуда. Я не вижу использования какого-либо инструмента. Детектив качает головой. — Предыдущие встречи показали, что у Кролика есть огнемет. Самодельный, судя по всему, потому что мы не смогли найти в архивах, кто купил его за последние пару лет. — В его досье говорится, что у него есть базовые улучшения, — продолжает Шота. — Если бы мы сузили список всех в Японии на основе его телосложения и характеристик, мы бы все равно ни к чему не пришли. Десять процентов этой страны имеют причуды базового усиления, если говорить в общем. Мы никак не можем ограничить этот диапазон еще больше. — Несмотря на шансы, мы все равно пытались это сделать. К концу у нас осталось около девяти тысяч потенциальных подозреваемых. У нас недостаточно информации для дальнейшего сужения круга. На данный момент это тупик. Шота проводит рукой по лицу. Он выводит на экран еще один видеофайл, на этот раз с наиболее известной частью инцидента; где Кролик совершает эффектное пикирование с вертолета. — Единственное, чего мы не знаем, это как ему удалось выжить после этого. Цукаучи снова заговорил. — Вчера мы разговаривали с молодой девушкой. Она присутствовала в тот момент, когда он якобы врезался в окно ее гостиничного номера. Его голос приобретает забавный тон. — Единственное, что она смогла нам сообщить, это его голос. Она сказала, что он звучал немного странно, когда извинялся перед ней, и его слова были немного отрывистыми. О. Этому есть одно объяснение, над которым Шота размышлял некоторое время. — Возможно, у него есть устройство для изменения голоса. Сомневаюсь, что он купил его, учитывая, как гладко он звучит большую часть времени. То же самое с огнеметом. Вероятнее всего всё что у него есть, сделано вручную. — Я так и думал. Все оружие, которое он использовал, единственное в своем роде. — Цукаучи достает несколько зернистых фотографий вспомогательных предметов Кролика, выходя из обоих видео. На снимках более заметен посох бо, а также несколько десятков ножей и проводов для захвата. — Моя команда не может найти ничего из этого на рынке, даже в нелегальной части. — Значит, он невероятно умен, — признает Шота. — Или у него несколько потрясающих партнеров. Другой мужчина кивает. — Есть также вероятность, что он носит контактные линзы. У нас нет доказательств, но мы должны держать эту теорию на рассмотрении. Я надеюсь, что ты сможешь получить от него какую-то информацию. И это заставило Шоту повернуться и посмотреть на детектива, засунув руки глубоко в карманы. Он слишком устал для этого дерьма на сегодняшний день. — Вы хотите, чтобы я начал вторую фазу? — Я не думаю, что вам стоит пока его ловить, — говорит Цукаучи после минутной паузы. — Просто поговори с ним о том, что мы ему предлагаем. Может быть, он образумится. Шота не может не фыркнуть. — У меня такое чувство, что он знает, что я слежу за ним. Он не очень-то обрадуется, если я заговорю с ним. Он сразу же перейдет в оборону. Цукаучи усмехается. — Ну, есть только один способ узнать, как Кролик отреагирует, не так ли? Кажется, в миллионный раз за сегодня, Шота вздыхает. Он тоскует по своему спальному мешку. — Хорошо. Я постараюсь узнать, смогу ли я поговорить с ним в ближайшие несколько дней. Мужчина искренне благодарит героя подполья, но Шота только закатывает глаза и направляется к двери. — Только не ждите, что из этого выйдет что-то грандиозное. Я знаю людей, которые раньше вели себя так же, как он. Есть шанс, что он рассмеется мне в лицо и снова исчезнет, возможно, на этот раз навсегда. Если он все испортит, все может рухнуть. Прогресс, которого они добились, придется начинать заново. Ради ребенка Шота надеется, что этого не случится.