Good advice

      Ветер и пыль убаюкивающе медленно, и в то же время быстро, останавливались у тёмного пятна посреди мёртвой тишины пустынной улицы. Изуку знал, что с ним что-то не так. Он слышал эфемерный, плачущий от отчаяния, сдавшийся крик, который жаждал внимания своей боли, манил в свою вечную пучину отчаяния. Крик будто не существовал, звуча призрачным эхом сквозь серые слои далёких реальностей, давней болью, забытых и мёртвых мест.       — Завтра у меня рождения! И я с ма поеду к доктору. Он точно определит мою при…       Никто его не слышал, он не мог сделать и вздоха, не ощущал даже того холода, что теперь неизменно окружал его. Изуку лишь слышал потерянные и далёкие крики, идущие из ниоткуда и отовсюду одновременно.       — Неважно где, когда, и как л попали в беду: он спас их с улыбкой на лице… Ведь он такой супер у герой. Как думаешь, я смогу од…       Глубоко внутри он всегда знал, что никогда не станет героем, что у него нет будущего.       Смотря на стекающую густым мраком кровь, Изуку чувствовал, что всё правильно. Это было столь незначительное, и в то же время, всепоглощающе ужасное и неописуемо прекрасное чувство. Ощущение того, что с тобой что-то не так, и при этом, это ощущение кажется тебе слишком правильным, просто чудесным. Будто так и должно быть. Будто…       — Если ты хочешь стать героем так сильно…       Залитые кровью глаза уставились на крышу. Крики будто стали громче, зовя его к себе — прямиком в пучину отчаяния, ведь…       Уже никто не мог помочь ему.       — Я должен был… Умереть, — неслышимый шёпот был ровным и без каких-либо изъянов. Это казалось столь очевидным фактом, что не подвергалось сомнению.       — Не волнуйся Изуку, быва тяжёлые дни, всё нала…       Угасающие воспоминания казались улетающим на ветру пеплом уже давно сгоревшей и посеревшей книги. Остаточные клочки бумаги, уподобляясь древесной листве, всё дальше уплывали от него в густом просторе воспоминаний, оставляя за собой лишь еле заметный тлеющий след. Поломанные руки обняли разбитое тело в бесполезной попытке согреться. Присутствие отдавалось неощутимым холодом; крики казались всё ближе и реальнее, переходя в один сплошной мучительный гул.       Ему стало казаться, что этот крик издавал он сам.       — Мама… У меня будет при.       Одна единственная слеза скатилась по кукольному лицу и, не дойдя до земли, исчезла в воздухе.       Причуда… Сколько смысла в этом слове?       Уникальная и не поддающаяся объяснениям по сей день, индивидуальная способность, которая есть почти у каждого. Почти…       Его мечтой было иметь причуду и стать величайшим героем.       Но мечты остаются мечтами — чудо не случится, он это прекрасно понимал.       У него было очень много времени чтобы понять это.       Его целью было стать просто хорошим героем, не величайшим, просто… Героем. Это было смыслом его жизни.       Причуда была лишь мечтой.       Так почему же он мёртв?       Тот, кем он восхищался и кого считал недостижимым идеалом, лишил его смысла жизни. Его мечта сбылась. У него есть причуда, это было слишком очевидно, чтобы отрицать её наличие. Когда у него не осталось ни смысла, ни самой жизни — его заветная мечта о причуде сбылась.       Мир, словно издеваясь над ним, окрасил всё в невероятнейшие, столь яркие и живые цвета. Раскрылся во всей красе перед ним только тогда, когда он умер, когда стало слишком поздно.       Он должен был истерично смеяться? Плакать от боли и отчаяния? Злиться на мир за его несправедливость? Но ничего такого не происходило, его лицо было пустым. Он знал, что это бесполезно.       Мёртвые глаза пусто уставились на свои прозрачные, залитые кровью руки, неизменно поглощающие тепло из воздуха. Крик внезапно затих, оставляя тихое равномерное шипение, идущее глубоко изнутри.       Когда что-то исчезает, на его месте появляется нечто новое.       Причуда стоила ему жизни?       — Причуда, — теперь произнесённое им же слово могло показаться очередным издевательством от самого мира, что решил оставить его тут.       Изуку любит анализировать… Любил? Про мёртвых не говорят в настоящем времени. И всё же…       Первым, что осознал Мидория, было то, что он очнулся видя и слыша… Слишком много. Значит, он видел все частоты электромагнитных и звуковых колебаний. Как он понимал, наиболее подходящим словом для описания его состояния было — призрак.       — Это было причудой? Или призраки существуют? — он задал вопрос сам себе, до конца не осознавая, был ли это его голос: он звучал таким хрупким и таким неприкасаемым.       Он до сих пор не видел других призраков, только их проявление и исчезновение. Сначала это была разорванная им девушка, которая, став призраком, спустя некоторое время улетела в неизвестном направлении. Далее был мужчина, причудой убитый о столб. Став призраком, он заметался в поисках чего-то, и довольно быстро расщепился в окружающую среду. Третий человек, которого он мгновением превратил в мокрое место, вообще не проявился призраком. А сам Изуку пробудился относительно спокойно: его никуда не тянуло и не разрывало.       — Четыре разных случая. Совершенно не понятно. Однако наиболее вероятным было существование призраков. Всё же три раннее нигде невиданных причуды призраков, встретившиеся в одном месте, было крайне маловероятным событием, — мысли вырывались наружу, ведь никакой разницы больше нет: его никто не слышит.       — Но не невозможным? — он посмотрел на усеянное звёздами небо.       Изуку не ожидал услышать или увидеть ответ, космический вид лишь напоминал о своей неизменности, о своём факте существования.       — Или нет? Слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы, — отведя взгляд от неба, он посмотрел на место откуда сбежал.       Слизистый злодей и люди были разорваны невидимой силой. Это он помнил очень отчётливо.       — Телекинез? — это было первое, что пришло в голову. Но было ли это естественной силой призрака? Насколько он мог судить, нигде не проявлялись столь сильные призраки, которые могут разрывать людей на куски. Невидимый телепат убийца быстро бы попал в новости.       Наилучшим вариантом было попробовать.       Пустые глаза уставились на серый камень. Но как ему это сделать? Где искать ответ?       — Мама? А какого это, использовать причуду? Как ты это делаешь? Что чувствуешь? — маленький мальчик сиял любопытством и смущенной улыбкой, уже держа наготове в руках тетрадь и ручку.       Инко на секунду застыла, пытаясь обработать информацию. Её взгляд перешёл на семилетнего сына.       — Эм… — положив руку на затылок, она немного смутилась такого вопроса, а затем, улыбнувшись, опоминалась и призвала сесть на диван: — Давай расскажу, садись.       Сев поближе к маме, Изуку приготовился к тому, чтобы записывать каждое её слово. Глаза полные любопытства скрывали за собой пелену нечитаемых чувств.       — Что ты чувствуешь, когда используешь причуду? — набравшись решимости, он задал первый вопрос.       — Хм, — она задумалась, немного смущённо отведя взгляд, а спустя секунду вздохнула и стала рассказывать:       — Это что-то… Привычное. Так, словно ты используешь конечность, — она демонстративно помахала рукой. — Ты ей что-то делаешь, но при этом, ты эту конечность не чувствуешь, — под его завороженный взгляд, Инко причудой поднесла к себе в руку карандаш.       — Вау! А как ты её активируешь? — в его глазах блестели звёзды детской радости; ручка тут же затанцевала по бумаге, записывая самое важное.       — Ну это… Знаешь, как схватить что-то и потащить на себя, а как конкретно это делается, я не знаю, просто… Чувствую, — она тепло улыбнулась своему сыну.       — Ма…       Воспоминание, словно задутая свеча, резко оборвалось, оставив за собой леденящий холод. Поблекшие изумруды вновь сфокусировались на камне.       Он задавался вопросом, какого это, не быть жалкой пустышкой? Иметь причуду? Не быть Деку.       Многие пользователи манипуляционных причуд, что могли двигать объекты, не прикасаясь к ним, говорили о том, что это подобно ощущению, когда ты что-то хватаешь рукой.       Он попытался «взять» камень, почувствовать эту «конечность». Несколько секунд ничего не происходило…       Голова чуть склонилась в правую сторону. Влага остро сконденсировалась в холодном и потемневшем воздухе.       С резким хрустом и треском камень смяло в подрагивающий рельефный шар, воздух вокруг него опасно вибрировал. Он продолжал держать это чувство. Глаза наполнились отдалённым подобием истерзанной радости, большим похожим на принятие.       Изуку «отпустил» камень.       В мгновение пыль и мелкие осколки разлетелись на огромной скорости в весьма большом радиусе. Мидория, никак не поменявшись в лице, инстинктивно вздрогнул и закрылся руками, прежде чем его достиг взрыв, но стоило ошмёткам достигнуть его, как пройдя сквозь него, они потеряли скорость, и спустя пол метра сзади него попадали на землю, в то время как всё остальное продолжило движение, изрешетив окружающий его мусор.       Он внимательно оглядел окружающее пространство, в особенности позади себя, туда, где осколки упали недалеко из-за потери скорости. Рука потянулась за спину, привычно ища тетрадь и ручку.       — Оу, — до него быстро доходит, руки опускаются. На фарфоровом лице проявилась одна единственная эмоция, выраженная в чуть сощуренных глазах.       Это было любопытно, но вопросов до сих пор было слишком много. Нужно было проверить ещё кое-что.       Изуку вновь «взял» предмет, но уже побольше. Микроволновку, как и камень, с громким хлопком и треском стекла смяло в шар.       В этот раз он не стал «отпускать» её, теперь он просто перестал поддерживать это чувство. Неровный металлический шар упал на песок; стеклянная крошка осыпалась и частично развеялась по ветру.       — Нужно… Больше ответов, — он вновь огляделся, здесь никого не было. Не то что людей, животных, и даже насекомых.       Возле него вообще никого не было, он бы заметил, но не чувствовал себя одиноким. Слишком пусто для одиночества.       Взяв это на мысленную заметку, Изуку ещё несколько раз попробовал использовать эту силу тем же способом и попробовать подвигать предмет, а не только сжимать и разжимать. И как оказалось, он мог это сделать, и это было весьма разрушительное перемещение.       В первый раз когда он попробовал потянуть на себя стеклянную бутылку, она взорвавшись осколками полетела на него.       Он пробовал сделать это аккуратно, но каждый раз это было похоже на неконтролируемый взрыв. Предстоит много работы.       — Кх, — он тяжело вздохнул, вернее, попытался это сделать.       В жестокое напоминание изо рта стекает тонкая струйка ненастоящей крови. Несмотря на то, что его руки уже тянутся к горлу, его лицо остаётся неизменно пустым, он ничего не чувствует.       Во рту ощущался металлический привкус. Спустя несколько секунд тишины его руки опускаются и он начинает идти.       Серые здания молча провожали его путь в неизвестность. Казалось, что они в своей точности удаляются далеко в бесконечность, не было видно, где кончается эта грань. Лишь эфемерный тёмный туман не давал ему увидеть этого, но стоило приглядеться, как он постепенно исчезал.       Какой-то из множества звуков показался ему достаточно близким…       Собака, еле дыша, ползла по асфальту, оставляя за собой тонкий красный след. Её выжженные глаза покрылись корочкой, уши были забиты землёй, шерсть местами была окрашена рубцами и оголённой, изуродованной ожогами кожей. Лапы и рёбра были сломаны, из-за чего она не могла нормально дышать и идти.       Мёртвые изумруды уставились на раненое и тихо скулящее животное.       Внезапно пёс поднял голову и замер, будто бы уставившись своим слепым взглядом на место, где был Изуку.       — Да… — голова повернулась в бок, глаза прищурились.       Пауза длилась недолго, внезапно собака заскулила ещё жалобней и развернувшись, повинуясь инстинкту, изо всех сил поползла прочь от опасности.       Словно хлестнув кистью по серой картине, на асфальте брызнуло ещё одно красное пятно.       — Да, это логично, — он смотрит на кровь, мучения окончены.       — Страдать невозможно, это… Так правильно, — внезапно Изуку почувствовал правильность, тишину. Именно она была тем, что было нужно этому миру, нужно ему самому.       Но он слышал, ведь тишины всё ещё не было. До него обрывочным эхом доходили звуки беззаботных детских игр. Они резвились, веселились, разговаривали и не обременяли себя тяжёлыми мыслями, они были свободны. Им было так хорошо, они были живы, просто мечта.       — Мечта, — залитые кровью руки потянулись к столь манящему звуку, что призрачным эхом шёл сквозь массивы городского лабиринта. Он тянулся к теплу, к таким спокойным и тёплым воспоминаниям. Это был лишь короткий миг.       Он должен был быть там. Ему нужна была тишина, нужна и им…       Детские забавы.       Все звуки полностью заглохли, потеряв свои яркие краски, мир посерел, влага из воздуха одним мгновением сконденсировалась на бетоне. Вслед за протянутыми руками, умирающий воздух скривился и загустел, бетон вместе со стеклом потеряли всякую структуру, сжались, покрылись трещинами и в ужасе застыли.       — Так… Тихо, — он наслаждался столь желанным моментом тишины и блеклости картинки.       Изуку поднял голову, сквозь серую пелену отрешённые глаза наблюдали падающих с неба умертвленных птиц, но он не слышал этого, сейчас он ничего не слышал, как и хотел.       Где-то за углом замертво упала мягкая пушистая тушка.       Изуку, словно ребёнок, искренне улыбнулся.       В его голове послышался эфемерный глухой стук, будто его мёртвое сердце пропустило удар. Пространство словно облегчённо выдохнуло, вызвав разрушительный порыв ветра от сильного перепада давления. Теперь Мидория наблюдал рассыпавшееся перед ним в прах здание и новые, совсем холодные маленькие тела.       — А?

***

      Карандаш ловко лавировал меж пальцев, а спустя мгновение был убран в пенал. Прозвенел звонок — учебные принадлежности быстро оказались в портфеле. Пробежавшись по собирающемуся классу, малиновый взгляд задумчиво остановился на пустующей парте.       — Нужно кое-что проверить, — тихо прошептав, она посмотрела на Кацуки.       Вскоре Бакуго вышел из класса. Встав со своего места, она бесшумно последовала за ним.       Акаруи шла за его спиной, смотря на его положение тела при ходьбе. Голова была слегка опущена. Спина прямая, но при этом поза в целом не была напряжённой, а руки находились в карманах штанов. Походка оставалась привычной, но более медленной, чем обычно.       Находясь достаточно близко, будучи всё ещё незамеченной, Канэко уже тянула руку к его плечу, но внезапно остановилась.       Ведь она не могла точно знать…       Рука опустилась. Спустя секунду она пошла к другому выходу, противоположному тому, к которому шёл Кацуки.       Красные глаза вышли из неясной задумчивости, затем обернувшись на появившийся звук шагов позади. Он посмотрел в спину уходящей в противоположную сторону одноклассницы.       Не придав её странному появлению позади себя значения, он продолжил идти своей дорогой.       Зелёный смешался с красным, став грязным, и на оттенок темнее.

***

      — Нужно зайти к нему домой, — Канэко уже было вышла с территории школы, как послышались стуки и приглушённые крики.       Сейчас за углом кого-то унижали и избивали, это было обыденностью тут, так что никто не обращал внимания.       — Грязная сука! Ты посмотри на себя, какая же ты жалкая и мерзкая, — слова ядом выплёвывались из растянувшегося в мерзкой ухмылке рта.       На земле лежала девочка с мутационной причудой. Она была целиком покрыта шерстью и у неё был хвост. Её лицо имело признаки собаки в виде носа, узора и ушек, рот и глаза при этом были как у обычного человека.       — Уродина! — нанесён очередной уже более ленивый, но не безболезненный удар. Стиснув зубы, девочка изо всех сил подавляла скулёж от ноющей боли. Из глаз текли слёзы; она сжалась на земле, вся покрытая пылью и синяками. Троица мучителей время от времени пинали не способную защититься школьницу, удовлетворяясь её жалким видом.       — Привет, ребята! — услышав добродушный голос, все кроме жертвы обратили свой взор на пришедшую. Заметив пронзительный малиновый взгляд и эту улыбку, один из хулиганов заметно напрягся, а в его глазах появился нескрываемый страх.       — Кто ты такая? Ищешь проблем? С моей причудой — усиления скорости, от проблем не убежишь! — самый высокий и грозный на вид парень, высоко подняв голову, чёрными глазами смотрел на Канэко сверху вниз.       — Как я вижу, вы плохие парни, — переведя взгляд с потерпевшей на парня, намеренно проигнорировав вопрос, смотря в его глаза, она демонстративно ухмыльнулась.       — Охренела? — проигнорировав своего друга, который из-за неспособности вымолвить хоть слово лишь слегка коснулся его локтя, он направился к ней, сжав кулаки.       Подойдя вплотную, он сквозь зубы угрожающе прошипел: — Чего хотела?       — Да так, просто смотрю на жалкое зрелище: три ничтожества пытаются доказать себе, что они чего-то стоят, избивая несопротивляющуюся жертву, — слова были полны насмешки, что в сумме с ухмылкой дало ожидаемый результат.       Небрежно увернувшись от вдвое ускоренного удара, она в игривой манере тыкнула его пальцами под рёбра. Поморщившись от боли, он одарил её гневным взглядом. В следующую секунду он зарычал и вновь замахнулся на неё кулаком.       Поставив блок, она, ничуть не пошатнувшись, приняла удар. Не успел парень моргнуть, как получил ответный удар, сопровождающийся хрустом ребра.       Стиснув зубы от острой боли и потеряв былую уверенность, он отступал, положив руку на поражённое место.       Акаруи после удара выразительно разочарованно посмотрела на хулигана, чтобы затем сказать: — Это всё на что ты способен? Я же не сильно ударила. Ха, — на её лице вновь появилась усмешка. — Ты жалок, — вместе с презрительным тоном, она вызывающе посмотрела ему в глаза.       Лицо парня покраснело, зубы заскрипели от боли смешанной со злостью. Не долго думая, он казалось бы безрассудно понёсся в атаку.       — Оказывается у тебя была игрушка? Даже крови нет, хах! Словно порез бумагой! — в её руке был отобранный нож, а вторая демонстративно выставлена. Мизерный порез уже зажил, а нож спрятан в карман.       Парень шокировано смотрел на девушку. Нежный ветер обдул кожу, внезапный удар в живот был нанесён резко и легко. Согнувшись и сплюнув кровь, он отлетел и плашмя упал на землю.       — Упс. Малость переборщила, — сияя оскалом, она подошла к лежащему на земле школьнику.       Но стоило ей подойти к нему, как её улыбка слегка померкла, а взгляд наполнился еле заметным разочарованием. Парень дрожал, схватившись за живот, его лицо противно сморщилось, дыхание сбилось, с губы тонкой струйкой текла кровь, а из глаз лились слёзы под тихие и жалкие хныканья.       Пожав плечами и присев, Акаруи коснулась его. Не успел он и крикнуть, как отключился от боли. Не предпринимая попытки разбудить его, она исцелила все травмы.       Закончив с ним, она перевела взгляд на двух оставшихся хулиганов. Один уже бежал, а другой, переведя шокированный взгляд с Акаруи, на своего убегающего товарища, побежал за ним следом.       Сопроводив их нечитаемым взглядом, она посмотрела на девочку, смотрящую на неё с лёгким испугом, благодарностью и восхищением.       — С-спасибо, — нервно улыбнувшись, она попыталась встать, но тщетно, вновь упав и поморщившись от боли.       — Не за что. Давай я помогу тебе, — вместе с улыбкой малиновый взгляд потеплел и смягчился. Канэко подошла к ней и протянула руку.       Не долго думая, девочка приняла протянутую руку и мгновением спустя стояла на земле.       — Почему ты спасла меня?       — Я хочу стать героем и вполне логично, что я спасла тебя, — встретив взгляд полный восхищения, Канэко улыбнулась чуть шире.       — Круто! А какая у тебя причуда? — несмотря на боль, она воспылала любопытством, а её хвостик от нервов забавно завилял в разные стороны.       — Хах! А ты мне нравишься, — наблюдая данную картину, Акаруи умилилась, а затем продолжила: — Моя причуда исцеление. У тебя нет серьёзных травм, лишь ушибы и синяки с царапинами. Если хочешь, могу это исправить, — вновь мягко улыбнувшись, она положила ей правую руку на плечо.       — Давай, — заразившись настроением Канэко, она заметно повеселела, а на её лице проявилась скромная улыбка.       Дав себе пару секунд на раздумья, она с некоторым интересом предупредила её: — Это больно.       — Ладно. Я не против, — она не особо смутилась и, кивнув, дала согласие.       Глаза широко открылись и заслезились от шокирующей боли — задрожавшие ноги не удержали хозяйку, руки закрыли рот, чтобы сдержать крик. Канэко присела вслед за упавшей жертвой. Её лицо растянула улыбка, но…       ~ Это было не то, — лицо расслабилось, задумчиво смотря на корчащуюся от боли школьницу. От всей этой ситуации она чувствовала некую… Скуку.       — Фух, — из задумчивого состояния Канэко вывел выдох. — Вау… Я чувствую себя прекрасно! Спасибо, — она встала на ноги, хвостик завилял ещё активней, ушки поднялись, а на лице засияла восхищённая улыбка.       — Не за что, — она просто кивнула. Всё же было в благодарности и восхищении что-то приятное, но это всё равно было не то, что ей нужно.       Последнее время ей не хватало…       — Как тебя зовут? Меня вот Юки! — размышления были прерваны.       — Можешь звать меня просто Акаруи, — она ответила без особого энтузиазма, потеряв былой интерес к новой знакомой.       — Хорошо! Эм… Чем займёшься сейчас? — Юки заметила это и немного смутилась.       — Навещу одного друга, — она развернулась, неописуемо глядя на предстоящую дорогу.       — И как его зовут? И что ты будешь делать? — несмотря на некоторое смущение, она не потеряла свой запал, а даже прибавила его, желая узнать о потенциальном друге.       — Изуку. Я хотела… Получить ответы на парочку вопросов. — но не успела Юки сказать хоть слово, как Канэко исчезла с места…

***

      Шаги давались всё тяжелее, лёгкая тошнота и головокружение постепенно набирали обороты, тело вспотело взрывоопасным нитроглицерином.       Перед глазами маячили поблекшие зелёные точки и тёмные красные пятна.       Скользкая от пота ладонь коснулась ручки от двери.       — Кач-чан!       Стиснув зубы, помотав головой из стороны в сторону и избавившись от наваждения, он зашёл домой.       Расширенные глаза посмотрели на бледное лицо сидящего на диване отца. Уперевшись рукой о лоб, Масару тихо дышал и ошарашенным взглядом смотрел в пол.       Он не обратил никакого внимания на Кацуки. Впрочем, последний и не жаждал какого-либо лишнего внимания.       Кинув портфель в коридоре, он шатким шагом пошёл в свою комнату. Ему повстречались фотографии, прикреплённые к стенам.       Боковое зрение уловило зелёный…       Он не осознавал, что побежал к месту падения.       Он слышал звуки, будто находился под водой. Воздух был наполнен тяжёлым металлическим запахом. Тело было лёгким и ватным.       — Деку! — растолкав предметы, людей, всё, что было у него на пути, он сорвал белую ткань.       Покрытое запёкшейся кровью тело бывшего друга было ужасающе и гротескно изломано. В пространство были направлены две пустышки, что совсем недавно смотрели на него с непоколебимой решимостью, а после… С разочарованием.       Он замер — в его глазах отражался образ — образ разбитой мечты, разбитого человека. Не обращая внимания на отталкивающих его людей, он перевёл взгляд на свои дрожащие руки, казалось, что они по локоть в крови.       Это он толкнул его. Бил его, всё бил и бил, и вот наконец… Разбил.       Кацуки отшатнулся от своего детского совместного фото с Изуку. Из рамки на него смотрел зелёный взгляд полный надежды, и встречала счастливая улыбка. Но в глазах намертво застыла картина разбитого тела и безжизненного взгляда. Тяжёлый металлический запах насквозь пропитал его и теперь никогда не смоется.       Тошнота подкатывала к горлу — он стремительно направился в туалет, чтобы с хрипом избавится от содержимого желудка.       Фантомный запах крови смешался с кислятиной — его опять вырвало.       Сердце бешено колотилось, руки покалывало, дыхание сбившееся, во рту мерзкая кислятина. Оперевшись об унитаз дрожащей рукой, он приподнялся и пошёл к раковине.       В зеркале он увидел весьма жалкое зрелище: зрачки расширены, взгляд отрешён, по покрасневшему лицу стекал пот, губа дрожала. Теперь понятно, почему Изуку так на него смотрел.       — Жалкий и никчёмный, не способный спасти даже ничтожного и слабого Деку.       Руки чуть ли не до хруста сжали раковину.       ~ Но если я не мог спасти Деку, то я слабак?       — Скорей уж злодей, — отражение с отвращением ухмыльнулось.       — Грубый, неотесанный болван! Способен лишь вредить!       — Нет! — удар вдребезги разбил зеркало — осколки впились в кожу, ладони схватились за волосы, оставляя еле заметные красные пятна.       — Нет, — стиснув зубы, он яростно умыл лицо холодной водой. Красные глаза вновь взглянули в разбитое зеркало, из осколков на него смотрели глаза убийцы.       Рвано вздохнув, он вышел из ванной; вода никак не помогала, зеркало было невыносимым.       — Кацуки? Всё в порядке? — его встретил взволнованный и всё такой же бледный отец.       — Отлично! — даже не удостоив отца взглядом, он зашёл в свою комнату.       Деку наконец послушал его, что может быть лучше?       Захлопнув дверь, он спиной скатился на пол, задыхаясь, словно рыба на суше.       — Если ты хочешь стать героем так сильно, то на самом деле есть хороший способ для таких, как ты. Прыгни лебедем с крыши, веря, что в следующей жизни у тебя будет причуда.       Перед глазами была пелена, кулаки сжались, причуда просилась наружу.       — Это всего лишь Деку, его жизнь ничего не стоила, он сам решил её окончить, — комнату наполнил дрожащий то ли от ярости, то ли от шока шёпот.       — Какая бы ни была твоя причуда, я буду первым — и мы станем лучшим дуэтом героев в мире! Как Ночноглаз и Всемогущий. А ты будешь моим помощником, — светловолосый мальчик так и излучал радость и предвкушение.       — Нет! — он встал с пола, тяжело и прерывисто дыша. — Только я буду первым! — его руки коснулись стола, послышался грохот, почувствовался запах гари и сладкой жжённой карамели.       Сладкий запах гнили и сгоревшей плоти. Зелёные глаза полные страха. Ужасные шрамы от причуды.       Разбитое тело. Навсегда поблекшие изумрудные хрусталики. Залитая кровью улыбка. Много красного.       Изуку любил красный цвет.       Он скрючился в ужасающем приступе рвоты, подобному страшной судороге, но терять уже опустошённому желудку было нечего.       Изуку теперь тоже нечего терять.       Он заметил пару прозрачных капель, что упали на пол: страшнейшее проявление слабости. Мидория часто плакал, ещё с детства, чуть ли не по любому поводу его глаза блестели влагой. Именно поэтому он был слабым — был Деку. Но в последние месяца это прекратилось.       Наверное, плакать было уже нечем.       — Почему ты не можешь быть таким же аккуратным и вежливым, как Изуку?       Руки схватились за колючие волосы чуть ли не вырывая их.       — Ты ошибка.       — А-А-А! — он взревел, удар за ударом, взрыв за взрывом, разрушая всё, что было в его досягаемости. Невыносимо, недопустимо, неправильно, сломано, разрушено.       В голове было одно слово. Оно звонким эхом отбивалось от стенки черепа, безудержно нанося удары прямо по мозгу.       Ошибка.       Что он сделал не так?       Ошибся.       Кацуки ошибся? Лучшие не ошибаются. Такого просто не может быть…       Онемевшие и красные от крови ладони сжались в кулаки. Он не может ошибаться, это Деку во всём виноват. Именно он раздражал его, провоцировал, не давал сдачи, пытался помочь ему, послушал его…       Поражённо выдохнув, Кацуки поднял голову. Невероятно тяжёлое, густое, словно битум чувство осело в горле и животе, разъедая и сгущая плоть своим едким нефтяным смрадом.       Он видел сплошное разрушение. Комната была разрушена. Кацуки был сплошным разрушением.       Комната Изуку безупречно чиста и уложена.       Тишину разбавляло лишь его тяжёлое дыхание и тихие звуки падающих капель крови. Почувствовав на себе взгляд, он повернулся и встретился с вздрогнувшим от его взора напуганным отцом.

***

      На тёмной тихой улице эхом отдавались шаги. Фигура в чёрной потёртой кофте с капюшоном шла привычной дорогой. Белая маска кошки с красными узорами скрывала верхнюю часть лица. В руках была тетрадь с цифрой двенадцать.       Вскоре единственным источником света стали редкие, еле работающие фонари, и висящая в небосводе луна. Серые здания были изрисованы граффити и покрыты трещинами. На никем необслуживаемой дороге валялся мусор, а в некоторых местах асфальт отсутствовал или имел крупные вмятины.       Внезапно фигура остановилась, и, посмотрев на кусок стены, ударила его. Послышался грохот — стена заброшенного и полуразрушенного здания была насквозь пробита. Лёгкое и приятное чувство охватило кулак, ударивший стену, вызывая ещё большее раздражение.       — А-Акаруи! — послышался немного нервный, а скорей болезненный и напуганный голос. Одна ладонь закрывала другую. Взгляд ходил от своих ладоней к подруге.       — Привет, Изуку. Что случилось? — она тут же отозвалась, легко и быстро нависнув над партой.       — Я… Эм… — казалось он занервничал ещё сильнее. Стиснув зубы и сглотнув густой комок нервов, он слегка поднимает голову, чтобы посмотреть в пристальные малиновые глаза, но на большее не решается, вновь опуская взгляд под тихий скрип своих собственных зубов.       Догадки тут же пришли в голову. Канэко аккуратно касается его плеча. Спустя секунду она улыбается чуть шире, а затем хватает руку Изуку, тот рефлекторно сопротивляется, достаточно сильно, чтобы она удивлённо посмотрела на него.       Два растерянных взгляда пересекаются. Однако это не помешало Канэко отдёрнуть руку, но это была не та, что нужно.       — Изуку, ты сам этого хочешь, — она безмятежно улыбается, ослабив стальную хватку.       Задрожав, сморгнув слёзы и поморщившись, он всё же кладёт руку на стол. Стоило посмотреть на ладонь, как тут же стало хуже. Тошнота подкатывалась к горлу, казалось, что проглоченный комок нервов вот-вот выйдет наружу. Половина указательного пальца отсутствовала по линии слегка грубого среза. К счастью, кровь уже перестала идти.       — Ничего страшного! Это легко исправить. Тебе не стоит волноваться, — ободряюще улыбнувшись, она вновь хватается за его руку, а затем спрашивает:       — Где отрезанная часть? — на этом вопросе она выжидающе смотрит на Мидорию, он ещё сильнее сжимается, а его дыхание сбивается.       — Оу, — она делает паузу, а спустя секунду пожимая плечами продолжает: — Ну ладно, и так можно, — на её лице появляется улыбка.       Мидория, стиснув зубы, тихо хрипит и дрожит от пестрящей боли. И всё же, несмотря на боль и непроизвольные слёзы, он внимательно смотрит на процесс исцеления. Слой за слоем, начиная от кости, заканчивая кожей, его палец был полностью восстановлен за пять секунд.       — Вот и всё! А ты волновался, — смотря на теперь уже целый палец, Канэко ободряюще похлопала его по спине.       Изуку поражённо смотрел на пока что немой палец. Боль и ужас ушли на второй план, он достал тетрадь и перелистнул на нужную страницу.       — Акаруи, эм… Ты ускоряешь исцеление, или… Регенерируешь ткани?       — А? В смысле? — она уже хотела было пойти, как повернулась обратно, а её взгляд перешёл от зелёных глаз к тетради, на которую смотрел Мидория.       — Ты исцеляешь человека не тратя его энергию, ведь так? — он посмотрел в её наполнившиеся любопытством глаза, и, увидев кивок, продолжил: — Ты ускоряешь процесс исцеления и при этом дополнительно регенерируешь новые ткани? Ведь палец от естественной регенерацией не отрастёт.       — А, это… Да, так и есть, я ускоряю процесс регенерации, дополняя его своей причудой. Без этого я бы не смогла восстановить тебе палец, а почему спрашиваешь?       — Но… Если ты можешь… Ткани, восстанавливать их, то… — он пробежался глазами по записям, неразборчиво бормоча что-то.       — И что ты хотел сказать?       Задумавшийся малиновый взгляд упал на сжатый кулак, а затем вновь на тетрадь.       — Как я могла так ошибиться? — шипящий и холодный шёпот пронзил ночную тишину.       — Эти записи… — она ещё раз пробежалась напряжённым взглядом по анализу.       Акаруи думала, что он сломается ещё в первый день, но произошло нечто крайне необычное.       Мало того, что он не сломался, так он ещё не перестал с ней общаться, помогал ей с причудой абсолютно во всех смыслах и…       Канэко могла предположить много различных реакций на себя и свои действия, но уж точно не такую. Это наводило на определённую мысль.       Она предположила, что это либо раздвоение личности в комбинации с психастенией, либо причуда, что странным образом защищала его психику.       Но точно сказать было нельзя, слишком мало информации. Да и она не была квалифицированным специалистом для таких вещей.       Воздух стал тяжёлым, металлическим и сладковато-гнилостным. Мимолётно взглянув на неприятную картину, она прошла мимо обглоданного трупа, валяющегося у мусорки.       Но учитывая последние события, ей казалось, что это было всё сразу.       Тетрадь закрылась и была убрана в карман. Она остановилась на месте. В глаза бросились тёмно-синие надписи на стене:       Смерть всем невежественным глупцам!       Мир сгинет. Всё что вы делаете — бесполезно.       Слабая плоть будет поглощена.       Прятаться бесполезно.       Д ёт ёхйр рмфи сдхцчумц дехтпвцсдг цмьмсд.       Она перевела взгляд от странной искажённой надписи. В центре круга похожего на пентаграмму, вокруг чёрных крестов, была самая крупная надпись:       Пробудить чёрного бога!       — Всё чаще… Вижу это, — послышался тихий задумчивый шёпот. Мысли уходили всё глубже в сознание, но её внезапно вырвали в реальность.       — Э… Что такая… Ик! Такая девочка делает одна ночью? — из размышлений её вывел грубый мужской голос.       Она одарила его пронзительным взглядом, что, впрочем, никак не волновало мужчину.       — Давай, пойдём… Ик! Пойдём, давай, — схватив её за плечо, он предпринял попытку сдвинуть её с места.       Недоумевающий, нетрезвый взгляд наполнился злостью. Он начал резко дёргать её за плечо, но вновь безуспешно.       — Ты что, язык проглотила? Пойдём давай! — не придав значению своей неспособности сдвинуть её с места, он угрожающе достал нож и, посмотрев на закрытое маской лицо, увидел незакрытую улыбку.       Нож с тихим хрустом его пальцев куда-то исчез. Перед глазами что-то мелькнуло, а мир резко пошатнулся в бок. Что-то упало и покапало, глотка свободно ощутила воздух, по шее потекла тёплая жидкость. Он попытался что-то сказать, но не вышло. Рука с переломанными пальцами попыталась дотронутся до челюсти, но наткнулась на мягкие ткани. Широко раскрывшись, глаза посмотрели на девушку, что держала в руке половину его нижней челюсти.       Но не успел он осознать всё происходящее, как Акаруи подошла к нему, и, вырвав язык из хрипящего мужчины, засунула его ему поглубже в горло. Несколько секунд смотря на задыхающегося пьяницу, она жёстко схватила его за волосы и, вставив кусок челюсти обратно, за несколько секунд излечила травму и заставила полностью проглотить язык.       Упав на колени, он начал издавать хрипящие и мерзкие чавкающие звуки, попутно отползая куда подальше.       Хмыкнув, она стряхнула руку от крови и продолжила путь.       Пройдя ещё несколько метров, она остановилась у нужной двери. Настучав определённой частотой с перерывами в секунду два, четыре и три удара подряд, она стала ждать.       — Иду я, иду! Только не надо опять ломать мне дверь! — послышались шаги и приглушённый крик доносящийся из квартиры.       — Сразу к делу, мне нужна жертва, — стоило ему открыть дверь, как послышался голос нетерпящий возражений.       — А, даже без «привет»? — он перевёл взгляд на испачканные кровью руки. — Жертва нужна… — он поднял пустой взгляд наверх — на покрытый трещинами потолок. — И ты ещё хочешь стать героем. Мда, — слегка поморщившись, он вновь посмотрел на то место, где была Канэко.       Не успел он почувствовать растерянность, как в следующее мгновение две руки со спины легли на его плечи. Слегка опустив его до своего уровня, она холодно и ядовито зашептала ему в ухо: — Слушай, Тойя, ты, конечно, полезный, но не незаменимый, — девичьи пальцы легли на его щеку, на прицепленную скобами мёртвую кожу, граничащую со здоровой. Вторая рука стальной хваткой вцепилась в плечо, принося боль. Парень сжал зубы, хмурым взглядом сверля открытую дверь. — Ты мой большо-о-ой должник, не забыл? Знаешь, а я бы могла прямо сейчас содрать с тебя этот мусор, было бы весело, — её пальцы остановились на скобе.       — Ладно, отпусти. Сейчас всё сделаю… — несмотря на своё положение, он позволил себе раздражённый тон. — И не называй меня по имени.       — Так-то лучше, к делу, — отпустив его, она, как ни в чём небывало мягко улыбалась.       — Только сначала помою руки, — смотря на раздражённое лицо Тойи, она пожала плечами и пошла мыть руки. Когда она закончила, он, вслед за ней, аккуратно умылся.       Они подошли к компьютеру, сев за него, парень разблокировал его, открыл специальную программу и интернет браузер с определённым сайтом. Найдя нужный раздел, сверяясь с данными программы, он открыл список нужных им людей.       — Скучно, — первый в списке не удовлетворил её потребности, он пролистал дальше.       — Его же поймали. Да и мерзкий он, фу. Дальше давай, — Акаруи помахала рукой в бок.       Он молча показал следующего человека, малиновый взгляд наполнился любопытством.       — Это… Очень интересно… — переведя взгляд с текста на фото, она внимательно вгляделась в улыбающееся лицо школьницы, дабы запомнить все его детали. — Но не то, что нужно. Дальше.       — Чёртова психопатка, — он максимально тихо прошептал, чуть ли не прошипев эти слова в себя.       Волна напряжения прошлась по телу. Он почувствовал, как его прожигают… Нет. Уже прожгли взглядом насквозь.       — Мне кажется, что в последнее время я позволяю тебе слишком много. Тебе так не кажется? — голос был спокойным и повседневным, но в то же время таким опасным.       Дыхание замедлилось, он медленно повернул голову к Акаруи, она выглядела почти так же, как и всегда. Простая улыбка, вроде бы не враждебный взгляд, её руки, плечи и осанка кажутся расслабленными.       Но он знал, что это обманчивое впечатление. Слышал, как её нога с тихим треском давила на пол, видел в этих зрачках острейшие иглы, чувствовал это давление.       Что-то было с ней сегодня не так, как обычно. Он уже ждал привычный удар или болезненный тычок, но этого не последовало.       — Нет, мне так не кажется, — грубым тоном и лицом он пытается выглядеть властным и непоколебимым, но лишь смешит её.       Закончив смеяться и хмыкнув, она несколько секунд смотрела на него, а затем волна напряжения внезапно исчезла.       — Тогда давай продолжим! — в этих словах крылась тонкая издёвка.       Послышался тяжёлый вздох. Мышка щёлкнула, а на экране показался следующий человек.       «Имасуджи Гото.»       — Этот, — предвкушающий оскал растянул лицо.       Акаруи выложила телефон и тетрадь на стол, спустя несколько секунд просмотра на свои вещи, она предупреждает его: — Я запомнила расположение. Тронешь, сдеру с тебя кожу.       Ему ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть.       — Вскоре мир украсит ещё одна прекрасная улыбка-а-а, — выйдя из квартиры и закрыв дверь, она радостно пропела.

***

      Зайдя в нужный бар, она огляделась и сняла маску. Спрятав её за кофту, Канэко направилась к столу, за которым возвышалась крупная фигура.       — С-сэр Имасуджи? В-вас хотели, эм… Позвать, — обернувшись, мужчина увидел нервно улыбающуюся, дрожащую перед ним в страхе девочку.       — Да? Зачем? — положив руку на стол, он улыбнулся, выжидающе смотря на странную незнакомку.       — Н-на бой, — услышав последнее слово, он вскинул брови и заметно оживился. — Вас вызвали на бой, и если вы не явитесь, то вас объявят трусом.       — Хах? Какая наглость… — он пристально посмотрел на неё, а затем положил свою руку ей на обманчиво мягкое плечо, отчего она побледнела, вздрогнула и испуганно вздохнула.       Он всматривался в полные страха малиновые глаза. Это было крайне подозрительно. Но кто он такой, чтобы струсить? Даже если это ловушка, он был не против помесить кого-то. Да и было интересно, что же ему подготовили? А уже потом можно заняться девчонкой. На его лице появился оскал.       — Ну давай, веди меня. Я как раз закончил, — он убрал с её плеча руку и встал со стула, оставив деньги на столе.       Девочка робко кивнула и аккуратным шагом пошла к выходу.       Шли они молча. Мышцы уже зудели от предвкушения и напряжения. Он внимательно оглядывал местность, прислушивался к малейшим звукам, но ничего подозрительного не находил.       Внезапно они остановились у наиболее разрушенной и заброшенной части города.       — Ну и кто вызвал меня на бой? — он нетерпеливо сказал это, не обременив её взглядом, внимательно изучая местность.       — Я-я-я-я, — она сладко пропела слово, приторно улыбаясь и наслаждаясь крайним недоумением, написанным на лице оппонента.       Удар ему в бок был нанесён внезапно. Тут же последовала ответная атака с его стороны, по мгновенно выставленному блоку.       Пока она, останавливаясь, буравила стопами бетон, его мышцы тут же покрыли тело защитным слоем. На лице смешалось удивление, злость и веселье. — Ух! — его рука на мгновение опустилась на ноющий бок. — А вот это было очень мощно и неожиданно! — он предвкушающе улыбнулся, а его глаза прищурились. Человека перед ним будто полностью подменили, хотя внешность была всё та же, отличалось всё: от позы и ауры, до выражения лица и взгляда.       Забытый адреналин понемногу стал наполнять сознание. Акаруи опустила поставленные в блок руки. Оскал искажал её лицо в хищной манере, от прошлой робкой девчонки не осталось и следа.       — Отличный удар! — договорив это, не медля и секунды, она тут-же атаковала.       Послышался свист ветра и хлопок. Удар снизу вверх был нацелен ему в правый бок и заблокирован покрытой мышцами рукой. Сила удара чуть сдвинула его с места и он тут же ударил то место, где была Канэко, но она мгновенно отпрыгнула, а удар лишь пробуравил землю.       Глаза наполнились безумием. — Ха-ха-ха! Мне нравится! Покажи мне всё, на что способна! — мышцы горели, рвались в бой, превосходное чувство наполнило его, прорезав на лице широкий животный оскал.       — Неа! — мягко приземлившись на ноги, она ответила ему тонкой хищной ухмылкой.       — ДА-А-А! — на этот раз Мускул проявил инициативу и, разрушая всё, что у него было на пути, словно поезд, неудержимо понёсся в атаку.       Земля под ногами промялась. К удивлению, его удар был принят хватом. Он посмотрел на женские руки, что вцепились в его массивный кулак. Она перевела взгляд с его кулака ему в глаза, малиновый игриво сверкнул.       ~ Значит, можно не сдерживаться, — преступник жутко оскалился.       Удар массивной руки был принят блоком рук, что отпустили его второй кулак. Гото тут же воспользовался этим и ударил незащищенную соперницу, та врезалась в асфальт и, спустя мгновение, встала, словно пуля налетев на него.       Драка тут же набрала совершенно новые обороты. Тут и там слышались страшные хлопки. Возле них словно печенье, крошился и разлетался бетон. Они яростно обменивались ударами, впали в неистовство. Такие удары могли бы насквозь пробить обычного человека, но никто и не думал уступать сопернику.       Сердце и дыхание набрало темп, голова будто прояснилась, а мир стал ярче и живее. Мышцы охватило приятное вяжущее чувство, будто бы сбросились оковы. Ей было так хорошо.       Один из ударов отличался от остальных по направлению. Вместо того, чтобы попытаться вбить её в землю, он ударил её снизу вверх, отчего она подлетела в воздух.       В пылу сражения они не увидели, как кто-то подошёл к ним.       Он уже хотел было объявить о себе: — Ост… — как Канэко на высокой скорости влетела в незнакомца, сбив его с ног, и, судя по всему, вырубив.       Долго Акаруи лежать на земле не собиралась и тут же встала. Рука вытерла стекающую из носа каплю крови, на лице засиял безумно радостный оскал. Она уже хотела вернутся в драку, как заметила лежащее на спине тело, что было закрыто плащом.       — Ой, — она коснулась незнакомца, и, бегло оценив его состояние, она остановила внутреннее кровотечение. На земле осталась лежать выпавшая белая маска.       — Что ты там делаешь! Продолжаем! Или ты уже всё?! — послышался вызывающий голос, что жаждал битвы. Мышцы на время исчезли с его тела, а спустя пару секунд вновь вернулись на место, но уже куда надёжней и плотней.       — Конечно! Продолжаем игру! — лёгкий прыжок в сторону злодея продолжился мощнейшим рывком, что взорвал асфальт.       Его руки тут же покрылись густым слоем мышечной ткани, готовясь ответить ударом на удар. Свист ветра закончился оглушительным хлопком, стрельнувшим осколками и поднявшим пыль.       — Ай! Ты стала сильнее? Ха-ха! Это было больно! — их руки сцепились в давке, мышцы продолжали нарастать. Посмотрев ей в лицо, он увидел горящий взгляд и оскал.       — Ты такая же, как я! — он стал прилагать всё больше сил, прибывая в невероятном боевом экстазе.       — Ха-ха-ха! — она звонко рассмеялась, чтобы продолжить: — Ты серьёзно? — земля под ногами промялась словно пластилин, её руки покраснели и задрожали, но она не обращала на это особое внимание, казалось, что это наоборот лишь радует её.       — Жри землю! — стиснув зубы в яростном оскале, он всё сильнее и сильнее давил, вжимая её в бетон.       Послышался оглушительный хлопок — разошлась ударная волна. Гото подлетел на несколько метров в воздух.       Канэко смотрела на свою сломанную, согнувшуюся в двух местах покрасневшую руку, как ребёнок на любимую игрушку. Оскал стал выглядеть уже не боевым, а скорей как безумная улыбка.       — Ух! Как же это было мощно! Но твоя рука сломана! — дабы восстановиться и обновиться, мышцы на время исчезли с его тела, затем вновь постепенно начав его покрывать.       Сияющие глаза посмотрели на него, рука с резким хрустом вернулась в нормально состояние всего за секунду.       — Нет, мы совсем разные. Даже и не думай сравнивать меня с собой, — она внезапно переменилась: её поза стала расслабленной, а улыбка повседневной. Более того, она не выглядела особо уставшей.       — Врёшь! — игнорируя её восстановившуюся руку, свою боль, и онемение, он указал на неё пальцем, а затем сжал задрожавший кулак. — Я видел в тебе это! Жажду разгуляться по полной! Никаких ограничений! Сила решает всё!       — Близко, но даже это не совсем то, чего я хотела. В остальном же, у нас нет ничего общего, — она ухмыльнулась. — Жаль что игра окончена, а было весело.       — Как это игра окончена? — он усмехнулся. — Мы только начали! — он поднял кулаки.       Поднялась только одна рука, другая безжизненно болталась, прикреплённая к телу, как какой-то балласт. Причуда так же не отзывалась на онемевшей руке.       Он перевёл растерянный взгляд на соперницу. Малиновый взгляд прищурился, на лице появилась предвкушающая и победная улыбка.       — Что за дешёвые трюки! — растерянность сменилась на злость и еле заметный, старательно подавляемый страх.       — Выложится на максимум! Это ты сказал, не так ли? Как это может быть грязным трюком? Я же просто использовала причуду, — она пожала плечами и совершенно внезапно набросилась на него.       Он ответил ударом в живот по открывшейся Канэко ещё подвижной рукой. Вслед за этим ему в плечо стрельнула резкая боль.       — Ухх… — она встала с земли, блаженно улыбаясь. — Ой! — еле заметно покраснев, она прикрыла рот рукой, приглушённо хихикая.       Вторая рука, так же как и первая, полностью онемела. В пылу битвы он не сразу обратил на это чувство внимание. А теперь он был практически беззащитен.       — Хех, сейчас ты всё узнаешь, — встав с обломков, она мягко улыбнулась, чтобы затем продолжить: — Узнаешь, что такое свободное использование причуды, — лицо растянулось в предвкушающем оскале, правая рука провела по щеке, оставляя красные линии, что спустя мгновенье исчезли.       — Что за херня! Пошла к чёрту! — слои мышц покрыли ноги, развернувшись, он совершил мощный рывок и побежал, что есть мочи.       ~ Что за хрень? — он вновь попробовал нарастить мышцы на руки, но они совершенно не слушались. ~ Если она полностью обездвижит меня, то мне крышка! — сжав зубы, он прибавил скорости.       Земля под его ногами трескалась. Заметив, что за ним нет звуков погони, он обернулся, а затем встал на месте.       ~ Оторвался? — он огляделся. Теперь он находился у какого-то переулка, близко к тому бару, с которого всё началось.       — Чертовка с несколькими причудами! — он поморщился, ведь его руки так и не восстановились.       — Всего с одной, — сбоку послышался задорный голос.       Не успел он и напрячь ноги для прыжка, как они онемели. Взревев, злодей мешком упал на землю. Его глаза перевелись на Акаруи, на её пальцах были острые белые иглы, покрытые кровью, которые вскоре исчезли.       — Регенерация, сверхсила, паралич и… Когти? Это всё одна причуда? — он пытался разговорить её, надеясь на то, что эффект паралича временный и он сможет вырваться.       Взглянув ему в глаза и на его натянутую улыбку, она ухмыльнулась. — Не бойся, я тебя не убью, — ухмылка перешла в оскал. Она нагнулась, чтобы прошептать ему на ухо: — Без жизни нет боли. Да и…       Из её руки вылезло что-то белое, похожее на скальпель. Любопытно оглядев отросток и затем порезав ему руку вне его поля зрения, она отметила отсутствие реакции.       — Убить гораздо легче, чем хорошенько сломать. Убивают слабаки. А сейчас надо лишь… Кое-что исправить, — она коснулась его.       Вновь почувствовав свою руку, Мускул тут же предпринял попытку оттолкнутся ей, но тщетно.       — Получилось! Начнём! — после этих слов, к нему вернулась чувствительность всего остального тела, но оно так же совершенно не слушалось.       — Что за херня! — злодея стала охватывать паника, нескрываемый страх отразился на его лице, что приносило Канэко лишь больше радости.       Не ответив на это, она воткнула в него импровизированный костный скальпель, рассекая плоть во многих местах так, словно это было масло.       ~ Не убьёт? — ему оставалось лишь стиснув зубы смотреть на то, как его режут, терпеть и молится на чудо.       — Моя причуда — исцеление! — после этих слов он не смог сдержать короткий вскрик. Все рассечения с чудовищной болью срослись, как будто тебе скручивают сухожилия, затем разрывая их.       — Что тебе от меня нужно?! Зачем ты пришла за мной?! — в отчаянии, он пытается хоть как-то отсрочить неизбежное.       Она схватила его за горло и поднесла к своему лицу, чтобы сказать: — Просто я люблю когда людям больно и ещё мне очень не хватало хорошей драки. Бонусом за твою нейтрализацию полагаются деньги, но это так, вторично.       — Ну, а теперь… — она придавила его к земле, в следующее мгновение он в ужасе наблюдал, как его рот сросся, не давая говорить или громко кричать. — Я бы очень хотела видеть полное выражение ужаса на твоём лице и крики агонии, но мы в таком месте, что это может привлечь лишнее внимание, — улыбнувшись, она приставила указательный палец к губам. — Так что тихо, не хотелось бы отвлекаться.       Канэко схватила его руку, и ударила ногой по локтю. Послышался характерный хруст, рука изогнулась в обратное положение.       Она с удивлением посмотрела на его выражения лица. — Не будешь показывать реакции? Посмотрим, на сколько тебя хватит, — а затем жутко оскалилась, так же сломав и вторую руку, тот не дал реакции.       — Как насчёт оскольчатых? — она подняла ногу. — Думаю, тут можно не сдерживаться! — асфальт под безвольной рукой взорвался осколками, послышался хруст, а затем скрип зубов.       — Что же я делаю? Надо быть тише, — она присела и коснулась его. — Ого… А ты очень крепкий, с первого раза не вышло. Попробуем кое-что другое, — она ухмыльнулась, вновь появилось лезвие.       Канэко принялась намеренно медленно выковыривать ахиллово сухожилие, слоями срезая и тыкая остриём ткани. Срез за срезом, кровь не текла, застывая перед выходом. Злодей кряхтел и продолжал терпеть мучительную боль.       — Во всех смыслах крепкий, очень хорошо! — вместе со звуком разрыва, она окончательно отрезала сухожилие, затем взяв его ладонь и начав отрывать ногти.       Она изгибала их в бок, а когда ноготь частично отрывался сбоку, она резко поднимала его вверх; плоть ниточками цеплялась за пластину, так, словно это была жвачка.       Оторвав все ногти с обеих рук, она посмотрела ему в лицо. Мускул дрожал, взгляд расширенных глаз был направлен на ночное небо, он весь вспотел, а все оставшиеся подвижными мышцы были напряжены до предела.       — Ну, как тебе? — она встала над его головой и нагнулась, так, чтобы их взгляды встретились. — Ты убил столько людей… Сколько прекрасных жизней загублено…       Взгляд полный ярости направился на неё, Канэко ухмыльнулась.       — Ой… Ты же не можешь говорить, щас помогу! — место, где раньше были губы, путём разрезания вновь открылось.       Совершив несколько тяжёлых вздохов, он прожигающим взглядом уставился на неё.       — Мне… Плевать… На всех… Этих людей! А ты… Лицемерная… Шлюха! — между дрожащими словами полных ненависти были паузы, чтобы можно было отдышатся.       — Какой грязный рот… Хотя погоди, пока не грязный… — она отошла от него, оглядела местность и взяв горсть земли, вернулась к нему.       Он изо всех сил закрыл рот, но стоило Канэко коснутся его, как челюсть болезненно свело и она застыла в открытом положении. В следующий момент, под собственные хрипы, он почувствовал вкус земли, а его рот опять намертво закрылся.       — Жри землю! — повторив те слова, она ухмыльнулась и продолжила его пытку, воткнув лезвие в печень и начав медленно, с удовольствием, проворачивать его.       Злодей замычал, затрепыхался, причуда бесполезно активировалась у шеи и тут же затухла.       Она вытащила нож, придавив его руками к земле. — Что это ты? Больно? Так это только начало. Кажется, ты вспотел. Давай я помогу тебе освежиться, — оскалившись, Канэко воткнула нож, начав вырезать пласт кожи с груди. Мускул отвернулся и зажмурился, чтобы не видеть, как его кромсают, это пусть и немного, но помогало.       — Ты же всё пропустишь, ну-ка! — она локтем зажала его голову и принялась срезать веко. Подкорректировав некоторые моменты своей причудой, она добилась нужного результата: он не мог закрыть глаза и всё прекрасно видел. Однако, его голова всё ещё могла отвернутся. Понимая это, она прижала его голову к груди так, чтобы он видел всё что нужно и не мог отвести взгляд. Шейные позвонки с режущей болью срослись, мышцы одеревенели, теперь он не мог не двинуть головой, ни отвести взгляд.       — Во, теперь продолжим, — под эти слова она продолжила срезать кожу. Послышалось ужасающее мычание и начались абсолютно бесполезные попытки сопротивления.       — Смотри! Твоя кожа! — она, радостно улыбаясь, выставила пласт свежесрезанной кожи прямо перед его лицом. Глаза, что ранее были полны гнева, наполнились ужасом и шоком, что не могло не радовать Акаруи.       — Думаю, тебе это не нужно, — встав, она подняла ногу.       Встретив его слегка поднявшийся взгляд, она любезно улыбнулась, а затем резко наступила ему между ног. Послышался чавкающий хруст, а следом ужасающий хрип.       — Ну, а теперь… — её улыбка становилась всё шире. — Теперь самое главное! — всё, что он успел запомнить перед этим моментом, был её ужасающий и возбуждённый оскал. Мир наполнился сплошной агонией, мычание стало хриплым, единственно подвижная грудь слегка выгнулась вперёд.       Казавшееся настоящим адом мгновение, длилось будто вечность… Нет, это было хуже. В аду ты мучительно горишь, а сейчас боль уходила за пределы человеческого восприятия, захватывала собой весь окружающий мир, она пожирала разум, это было словно весь мир взрывом сжался в точки агонии на твоих ранах, а всё остальное просто исчезло.       — Ну что, как самочувствие? Может, ещё разок? — помахав ладонью перед его лицом, она стала ждать.       Намеренно освобождённая от паралича рука покрылась мышцами и со всей своей возможной силой схватила Канэко за ногу.       Она просто стояла, наблюдая, как её ногу сдавливают. — Обожаю, когда сопротивляются! — Акаруи оскалилась. Казалось, что на огромное давление ей было не то чтобы плевать, а оно ей даже нравилось.       Однако, этой силы не хватало, чтобы послышался характерный хруст. Зато его пальцы хрустели просто превосходно.       Отдёрнув руку с переломанными пальцами, он почувствовал, что помимо руки, одна его нога была способна двигаться.       Нить надежды коснулась переполненного болью сознания, и разумеется, он потянулся за ней из последних сил.       Но как бы он не хотел спасения, если он не смог сбежать от неё на двух ногах, то на одной и подавно: Мускул не успел даже выскочить из переулка, как его ногу вмяли в асфальт. Две конечности вновь парализовало.       — Нет! Нет! Нет! — послышались жалкие и хриплые полукрики.       — Ха-ха-ха! Я не припомню, чтобы кто-то мог говорить и пытаться убежать после такого! Как же чудесно! — она радовалась, затаскивая его обратно в место, про которое ему будут сниться кошмары, если ему вообще будет сниться хоть что-то.       На этот раз она решила помучать убийцу ещё и причудой. Мышцы задрожали в ужасающе болезненных судорогах. Её лицо растянул садистский оскал. Оставив одну ладонь в контакте с телом, Канэко подняла кулак, начав бить по наиболее болезненным точкам.       Звук мычания ей наскучил. Закончив избивать, она порвала его голосовые связки и разрезала сросшиеся губы, чтобы наблюдать полунемой и хриплый крик агонии. Слишком переполненный болью мозг убийцы перестал адекватно функционировать, сердце остановилось, но долго это не продлилось, под влиянием причуды оно вновь забилось. Его травмы, одна за другой, стремительно исчезали. Суставы заполнились костной тканью, сами кости покрылись острыми отросткам.       Острые ногти прошлись по залившейся румяным красным щеке, тонкие порезы моментально заживали, от столь прекрасной картины на лице была блаженная улыбка.       — Последний штрих, и… — Канэко хотела уже как обычно вырезать ножом улыбку жертве, но вспомнила про открытые возможности своей причуды.       На лице мужчины прорезалась жуткая, максимально неестественная, растянутая на всё лицо улыбка. Ткани застыли в одном положении, навсегда скривив выражения лица в уродской улыбке чуть ли не до ушей. И в отличии от других жертв, его улыбка не была вырезана.       — Ах, так даже лучше, — закончив, она сладко вздохнула. Голова облокотилась на покрытую кровью руку, чтобы во всей красе лицезреть проделанную работу.       Вдоль налюбовавшись застывшей ужасной гримассой, она проверила его состояние. Незначительная кровопотеря, неспособность двигаться, множество сросшихся и деформированных костей, нервная система и мозг повреждены.       Ухмыльнувшись, она восстановила нервную систему и голосовые связки.       Он задёргался, отчего каждое движение, что больше походило на судороги из-за сросшихся костей, приносило невыносимую боль.       Канэко подошла сзади и прикоснулась к его голове. Малиновые глаза сфокусировались, оценивая крайне сложную, по большей части неподвластную тонким манипуляциям структуру.       Заткнув и зафиксировав его, она решила поэкспериментировать.       Пожалуй, это была наиболее жестокая практика, а за одно одна из самых лучших и интересных. Рука задумчиво поглаживала подбородок. Акаруи попробовала применить исцеление на мозге…       Мужчина задёргался в судорогах — изо рта стала течь пена.       — Ой, — она тут же остановилась и принялась контролировать состояние тела, чтобы он не умер от удушья.       Наконец, всё закончилось. Имасуджи Гото потерял сознание, она не стала его будить.       — Фух, — она смахнула пот со лба, только сейчас заметив, насколько устала.       — А это было весело, хех, — довольная улыбка растянула лицо, а затем она оглядела своё состояние.       ~ Побыстрей бы в душ, — кофта была местами разорвана, кожа покрыта кровью и пылью, по телу разошлась приятная усталость, как после тренировок, но куда лучше.       Сзади послышались мягкие шаги и приглушённое, дрожащие дыхание. За ней кто-то наблюдал.       ~ Судя по звукам, это ребёнок, — она бесшумно встала на ноги.       — Приветик, — как можно быстрей и при этом аккуратней, Канэко предстала перед потерянным ребёнком.       Ветер обдул вздрогнувшее тело изнеможённой девочки в тонкой одежде покрытой кровью. Напуганный взгляд широко открытых красных глаз встретился с не читаемым малиновым.