У него был ветер в волосах и туман в глазах. И ни одной причины жить, кроме фантомного чувства долга.
Через два месяца знакомства миссис Хейли впервые услышала имя мальчишки:
— Гарри, — он сосредоточенно изучал чаинки, оставшиеся на стенках кружки. — Меня зовут Гарри Грейнджер, мэм.
А еще он никак не мог перестать называть ее мэм — смотрел пронзительно, но не видел. Не слышал. Не воспринимал.
Чудной мальчишка жил в своем личном мирке, и, если миссис Хейли что и знала об этом таинственном пространстве — жилось там несладко.
Мальчишка тонул, проваливался все глубже в болото воспоминаний. Прошлое ревностно охраняло его, не подпуская никого. Миссис Хейли пробовала все: ласку, осторожность, грубость, советы, безразличие…
Помогли подпольные бои.
— Вы знали, что по статистике никому не удается выдержать больше одной Авады? — он улыбался как-то странно, однобоко. Горчичные глаза миссис Хейли подозрительно прищурились:
— Потому что они умирают?
— Ага, — мальчишка мыкнул и с новыми силами принялся протирать протянутую тарелку. — А вы знали, что статистика врет?
Миссис Хейли развернулась к нему: руки на поясе и щедрая доля скепсиса на лице.
— Милый, — пауза. Она вспомнила о странностях таинственного жильца (шла вторая неделя съема комнаты, он еще не представился), — статистике надо верить.
— Ну а если человек два раза поймал Аваду, и жив, — он наклонился вперед, ловя ее взгляд — будто ожидая, что она отведет глаза. Шла вторая неделя съема комнаты. Он еще не знал, что миссис Хейли, вдова аврора и дознаватель на пенсии, уже второй десяток лет не проигрывает в гляделки.
— Сомневаюсь, что он жив, — она фыркает, и вот еще один важный факт о миссис Хейли — эта сухонькая старушка не умеет теряться. Наверное, поэтому, увидев на своем крыльце мокрого до нитки мальчишку, она просто отворила двери.
На небе в тот день не было ни облачка.
А через пару недель мальчишка стоял на кухне и ронял тарелку. С таким задумчивым видом, будто тайны мироздания любопытно высунули носы навстречу, и он — наконец-то — разглядел их шерстку.
Лиловая.
И шерстка, и разбитая тарелка.
Никогда не доверяйте рассеянным подросткам со странностями протирать тарелки.
— То есть он жив лишь частично?
Миссис Хейли посмотрела на искренне заинтересованного жильца. И на осколки у него под ногами.
— Паршивец, — констатировала она и отвернулась к остальной посуде. Мальчишка намек понял — досадливо хмыкнул, выудил палочку и махнул — тарелка аккуратно приземлилась на место.
— Он точно что-то потерял, — расщедрилась в ответ миссис Хейли, намыливая сковородку. — Возможно, что-то менее очевидное, чем жизнь.
Жилец серьезно кивнул — и ушел, очевидно забыв о своем стремлении помочь с посудой.
Розалинда Хейли вздохнула и проворчала себе что-то под нос — кукушка в волшебных часах отозвалась слабым шорохом.
***
Подпольные бои, избави Боже, были развлечением ее покойного мужа — а о его умственных способностях миссис Хейли никогда не была высокого мнения.
Но вариантов оставалось не так много, и в один прекрасный день она сунула подростку в руки бумажку — вместе с привычным завтраком из каши.
— Что это? — Грейнджер поднял на нее глаза — большие и по-детски наивные. Кошмары сегодня его не навестили, и он даже выглядел на свой возраст. Редкость для этого оболтуса.
— Развлечение тебе нашла, — занудным голосом ответствовала она; в груди шевелился червячок сомнения. Наверное, отправлять подростка на суровые подпольные бои было… не очень педагогично.
Однако миссис Хейли была не просто старушкой, но дознавателем на пенсии. Профдеформации такие профдеформации…
И она видела ясно: мальчишка — боец. А бойцам нужны сражения.
— Спасибо, мэм! — широкая улыбка могла соревноваться с солнцем за окном в сиянии.
— Какая я тебе мэм… — привычно заворчала миссис Хейли, разворачиваясь в сторону своих комнат. Улыбаясь.
***
Заканчивался июль. День был солнечным, и все вокруг дышало умиротворением. Тихо звенела посуда, самостоятельно намываясь в раковине, с улицы доносилась популярная нынче песенка, а миссис Хейли, нацепив на нос очки, читала новостную колонку. Мальчишка сбежал на очередную тренировку, в духовке стоял черничный кекс. Все было хорошо.
Миссис Хейли отдыхала.
Она еще не знала, что один растрепанный подросток — огромный магнит для всех окрестных проблем.
Играет на невидимой дудочке, и неприятности, как зачарованные, следуют за ним.
Он ввалился на тихую кухню через заднюю дверь. Красные пятна растеклись по светлому паркету уродливыми кляксами. Подлец улыбался и сжимал палочку:
— Мэм, простите, мэм!
— Сам будешь оттирать полы, — недружелюбно буркнула в ответ миссис Хейли, левитируя его на диван. На диван со специальными защитными чарами — от крови отмывался легко. — Как тебя угораздило, олух?
— Какие-то идиоты решили, что я — легкая добыча, — пожал плечами Грейнджер — и тихо взвыл. Видит Мерлин, миссис Хейли хотела бы взвыть тоже.
Подросток не рассказал больше ничего — а она не спрашивала. Но на следующее утро вместе с завтраком отдала потрепанную временем книгу — «Целительские чары».
Грейнджер посмотрел на книгу, на нее, на книгу — и просиял.
