***
Хенджин открывает глаза, устремляя взгляд в потолок. За окном ласково шепчет ветер, солнце готово расцеловать пленительное лицо парня, но тот чувствует лишь отвращение к окружающему его миру, и в частности — к себе. Наступали длительные выходные, которые он привык проводить в семье Банов, однако вчера вернулся из командировки отец, делясь новостями о бизнесе, и в сотый раз сделал ему замечание об успеваемости, внешнем виде и прочих мелких недостатках. Может ли Хенджин позволить себе пожить без оглядки на мнение старших? Хотел бы он знать ответ на этот вопрос. И вот сейчас он чувствует, будто невидимые путы приковали его тело к кровати, давя всевозможными способами. Он будто задыхался от перспектив и новых замечаний, которые ему сейчас выкажут, портя очередной красивый день. Опять бродить по улицам как неприкаянный? Искать утешение в чужих объятиях? Хенджин привык полагаться исключительно на себя, еще с того момента, как мать начала во всем соглашаться с отчимом в вопросах воспитания, не замечая удавок, которые он с каждым разом натягивает все сильнее и сильнее. Он не знает, кем будет, но хочет прежде попробовать себя в модельном бизнесе, или, может быть, всерьёз рисовать на заказ картины. Разумеется, об этом он не может сказать отцу, чтобы его дорогостоящие краски не оказались в мусорке, как плёнка от фотоаппарата. В чем его вина, что он самостоятельная личность с собственными амбициями и целями? В чем его вина? Хенджин мечтал быть сильным, уметь отстаивать собственную точку зрения, но в реальности, он лишь делает вид, что со всем соглашается и играет роль ради сохранения шаткого мира. Подует ветер, ураганом снесёт ту иллюзию, что Хени выстраивает вокруг себя. Вся его жизнь — сплошное избегание «восточного ветра», что может с легкостью разломать то шаткое равновесие мира в его жизни. В итоге, он собирается навестить Джисона, и может быть, остаться у Банов на пару дней. Чан-хен всегда с улыбкой встречает его, расспрашивает об успехах, и хвалит картины, которые он рисует, и даже забрал одну в студию. Таким должен быть его отец, его, а не чужой. Хенджин переворачивается на бок, не в силах подняться с постели, но в комнату проходит отец с промежуточным табелем в руках. — Ты должен быть первым по всем основным предметам, чтобы получить диплом с отличием! Ни «доброе утро», ни «как спалось, Хени?» — И почему ты ещё лежишь? В твоём возрасте, я уже с первыми лучами солнца был на ногах. Совсем запустил себя. Я думал, что мой сын, будучи одним, всегда будет собран и покажет свою самостоятельность и готовность перенять мой бизнес, но ты всего лишь малолетний сопляк, которому мамочка должна подтирать задницу. Хенджин прикусывает губу, чтобы не сорваться и молчит, уткнувшись в подушку. — Встать, когда с тобой разговаривают! — Мужчина яростно запахнул халат, размахивая бумажкой. — Нежится мне тут, понимаешь. Ты что девчонка, валяться тут, и что за патлы отрастил?! Завтра же пойдёшь в салон и сделаешь мужскую причёску, как подобает любому уважающему себя мужчине. — Мне всего лишь двадцать, пап. — Хени вскакивает. — Я еще подросток, понимаешь? Мне положено быть таким, я могу ошибаться, искать себя, влюбляться и совершать ошибки. — Что искать? Что искать? Всё, что тебе нужно — исправить оценки и серьёзно относиться к учёбе! Я ещё переговорю с твоими учителями. Небось за девками носишься и трахаешь все подряд. Учти. — Мужчина нагибается, чтобы яснее донести свою мысль, выкрикивая ее парню в лицо. — Если твои ошибки не будут исправлены, ни о какой поездке к матери во Францию можешь даже не мечтать. Я переведу тебя на домашнее обучение и загружу репетиторами так, что нынешняя жизнь тебе покажется раем. — Хватит. — Младший подскакивает с кровати и уносится на первый этаж в ванную. Он ненавидит эту семью, это место, эту роль в обществе. Ненавидит. Запершись, парень стискивает руки в кулаки и беззвучно рычит, запрещая себе реветь. Он так устал, бесконечно устал сражаться за свою жизнь и малейшую возможность ей распоряжаться. Как было бы просто быть примерным, искренне желать быть бизнесменом и идти по стопам отца. Но он не может. Он создан другим, слеплен из достаточно отличающегося материала, наполнен иным содержимым. И через сколько он сойдет с дистанции, слепо подчиняясь ради мнимого благополучия? Парень подходит к раковине, чтобы умыться и привести себя в порядок. Долго всматривается в зеркале в собственное лицо, взгляд, пытаясь там выяснить цель своего существования, и для чего вообще он ведет эти бессмысленные распри. Ответа он не видит. Дверь слетает с петель мощным ударом и мужчина, не церемонясь, входит, влепляя развернувшемуся парню пощёчину. — Здесь нет твоей матери, которая защитит тебя, поэтому слушай сюда, сопляк. Или ты делаешь, как я говорю, или собирай монатки и уебывай отсюда. Я позабочусь, чтобы тебя вышвырнули из любого заведения Сеула, куда бы ты не пошёл. И ты приползешь, — Он склоняется над униженным подростком, молча глотающим слезы. — А ты приползешь, и будешь в ногах валяться, чтобы я принял тебя обратно. И тогда я ещё подумаю, нужна ли мне такая тряпка в доме. Он выходит так же властно, не потрудившись прикрыть остатки двери, и полы халата развеваются, подсказывая Хвану капитулировать. Он так и остается на полу в ванне, потирая ушиб и разглядывая валяющиеся куски от двери как эпилог очередной попытки отстоять свое право распоряжаться жизнью. Дрожащей рукой, он достает из кармана пижамных штанов телефон и набирает номер Джисона, прижавшись к стене. Долгие гудки заставляют сотни мыслей промелькнуть в уставшей голове, но, наконец, они сменяются бодрым голосом парня. — Да, детка? — Можно, я поживу у тебя? — Йо, Хени, что случилось? — Мне… Мне некуда идти. — Конечно, детка. Мой дом — твой дом. Я поехал в Пусан, но папа впустит тебя. Я напишу ему. — Спасибо. В конечном итоге, он выбрал Джисона и Чан-хена как свое убежище. Как свое маленькое пространство, где он защищен от жалящего языка собственной семьи, и где чувствует себя любимым. Больше всего на свете он хочет остаться там навсегда.7.
8 апреля 2023 г. в 21:39
Раннее утро медленно пробирается в его обитель, заставляя беспокойно заворочаться в чужих объятиях. Было тепло и приятно находиться в сильных руках человека, способного защитить в патовой ситуации. Крис ведь мог пройти, проигнорировать парочку, наслаждающуюся на первый взгляд вниманием друг друга, но нет. Это была опасная территория, на которую Хо обычно опасался ступать, но наслаждаясь теплом и комфортом в данную минуту, не приходят в голову мысли встать и уйти, или выгнать вообще. Хо устал от случайных связей, которые не заканчивались ничем хорошим, или любовники, оказывающимися хорошими в постели, были поразительно глупы в условиях реальной жизни. Мин переворачивается, и его прижимают ещё ближе. Пухлые губы всасывают смуглую голую кожу, что вызывает щекотку.
— Доброе утро. — Голос Криса с утра хриплый, ещё более глубокий, поэтому Минхо откидывается на спину и тянется к чужим губам, скользя языком. — Я ещё не умывался, детка.
— Плевать. — Мин клубочится, добиваясь своего и добираясь до лакомого кусочка тела мужчины, спрятанного в чёрных боксерах. — Ммммм.
— Минхо, боже. — Крис смеётся, ловя шаловливые пальцы в считанных сантиметрах. — Ты сводишь с ума.
— Очень стараюсь. — Мин потирается носом о чужой, и переплетает пальцы. — Кофе на завтрак?
— Только если ты будешь.
— Я предпочитаю белковую пищу. — Смешок тонет во вдохе, который испускает мужчина, когда Минхо все-таки добирается до лакомого кусочка.
— Допрыгаешься же. — Крис перехватывает пальцы и прижимает их к изголовью кровати, скользя взглядом по лицу. Сексуальное притяжение? Неплохо, но ему не двадцать, чтобы думать, что только на сексе они вывезут большую часть проблем. Минхо притягивает к себе, на него хочется смотреть, запускать пальцы в волосы, собирать губами мурашки, стоны, всхлипы, — но это не то, что искал Чан в отношениях. Искал ли Чан отношения в принципе? И готов ли был рискнуть своим положением ради этого парня, сейчас так по-домашнему мурлыкающего в своих объятиях?
Минхо смотрит в ответ: скользит взглядом от чужих спутанных волос, скрывающих лоб, маленькие глаза, широкий нос, пухлые губы, острый комочек кадыка. Утренний Крис отличается от клубной версии: более домашний, тёплый, уютный. Его хочется завернуть в одеяло, и нежить, целуя виски, спутывая волосы. Это имело дурную тенденцию — он не хотел влюбляться, но казалось, что Крису можно доверять. Что-то было во взгляде этого мужчины, как он смотрел в ответ, как бережно держал руки, хоть и прижимая в вызывающем жесте, но… Минхо падал: в паутинки морщин возле глаз и губ, в маленькую щетину, всего такого домашнего мужчину. Дурная тенденция, но не хотелось тормозить, даже если будет после склеивать свое сердце скотчем и алкоголем, проклиная все вокруг.
— Что плохого в утреннем времяпрепровождении? Я надеюсь вдохновить тебя в твоём творческом пути.
— Ты вдохновляешь. Чанбин сказал, что это даже старшему поколению не дать исполнить.
Минхо довольно смеётся, обвивая ногами тело и прижимая к себе ближе. Ощущение взаимности кружило голову, и хотелось продлить это мгновение как можно дольше, нежась в постелях, наслаждаясь разговорами обо всем и ни о чем, и моментами, которые позже обдумываешь наедине с собой, глупо улыбаясь.
— И кто здесь будет ещё играть недотрогу, Крис-хен?
— Ну, я не раскрываю своих карт.
— Я заставлю раскрыть каждую твою карту, Крис. — Минхо смотрит серьёзно, чтобы потом потянуться за поцелуем, в котором он недолго занимает лидирующую позицию. Это не расстраивает. Крису хочется проиграть.
Крис скользит второй рукой по талии, захватывая в плен тяжелые крепкие бедра, заставляя закинуть их себе на талию, и плавно движется вперед, создавая волнение. Капризные алые от поцелуев губы раскрываются навстречу, а чужое тело изгибается под поцелуями и скользящими прикосновениями. Легким касанием, старший приспускает боксеры, продолжая медленно и тягуче тереться о чужой пах и ловя губами скулеж. Парень сводит с ума звуками, запахом, раскованностью, открытостью и доступностью. Покорно зацепив руки у изголовья, юноша со всей страстью отдается чужим губам, рукам, умоляя о большем. И кто Крис такой, чтобы отказать?
Старший уходит ближе к обеду, пряча свою шею с ожерельем засосов и смущенно улыбаясь. Справедливости ради, Минхо такой же. Оставлять его, распластанного на кровати, с нежным взором и искусанными губами, как же этого не хочется. Как будто кровать Минхо, его объятия, поцелуи, его запах, — то, во что хочется окунуться с головой, забыв о работе и обязанностях. О сыне, и о работе.
О сыне. Блять.
Крис опять промолчал. Хотя чувствовал каждой клеткой мозга, если он продолжит видеться с Минхо, проводить с ним вечера и ночи, то непременно влюбится, и тогда будет ещё хуже. Гораздо хуже от собственного вранья, чем от отказа. Но каждый раз, ловя лукавую улыбку, слушая рассказы о проекте, или просто валяясь в кровати без молниеносного желании подорваться, он одергивал себя: не сейчас, потом. Дикое желание побыть кем-то иным, в чужой шкуре без оглядки на реальность, — Чан знает, что ему это аукнется.
Примечания:
Родитель Хенджина 🚩