***
Она осталась ночью наедине с липким экзистенциальным ужасом, в котором вместилось всё понимание скоротечности и хрупкости жизни. В темноте Лиза лежала без сна, вперив глаза в потолок, и думала лишь о том, как всё несправедливо сложилось. Потеря контроля над собой пугала её. В голове крутилась дурацкая назойливая мысль, что если Лиза сомкнет глаза, её сердце без её ведома остановится. Из-за этого она засыпала лишь когда окончательно выматывалась или когда ей давали успокоительное. Она виделась уже с Тимом и Софой накануне, радовало, что успела хоть старшему брату вправить мозги… Правда, судя по его виду, когда Тим уходил и пропускал на выход Софу вперед себя, он всё ещё нес груз вины глубоко в себе. Ведь не было точно известно, найдётся ли донор, примет ли её тело чужое сердце и останется ли Лиза жива. Будь проклят тот день, когда я встретила тебя, Дональд Рид. — Лиза прокручивала эти слова злостно с ненавистью в голове и прибавляла, что выживет ему назло. Но потом бравада сходила на нет, и она оставалась вновь в объятиях полной беспомощности и ожидания… Если бы кое-что не случилось, они бы доконали её даже раньше, чем теперь не пригодное для работы сердце. Последним из всех посещавших её близких к ней пришёл Олег. Вот кого она хотела и одновременно не хотела увидеть… Так это его. Он присел очень осторожно на край её кушетки. Лиза заняла полусидячее положение. Нездоровая бледность, круги под глазами, заметно усилившаяся худоба… Карие глаза Олега скользили по ней и её лицу с заметным беспокойством, отчётливой тревогой и такой раздирающей нежностью, что Лизе хотелось выть. Этот взгляд было невозможно выносить на себе. Она спрятала глаза в коленях. Отшучиваться привычно не выходило. Она не любила показывать себя такой слабой и уязвимой перед ним… Ей хотелось, чтобы её воспринимали всерьёз, не как глупого ребёнка, который по своей неосмотрительности втянул всех в тотальный пиздец. — Привет, Олег. — Лиза все-таки заговаривает первой. Она всё ещё на него не смотрит. — Привет, Лиз. — Голос глух и спокоен. Олег шумно глотает. Рядом с кушеткой он кладёт на прикроватный стол связку мандаринов, и Лизе… Не удаётся удержать улыбку. Истресканную, как она сама, чуть натянутую, но искреннюю. — Базовый больничный тариф мандаринов? Кажется, я не заказывала доставку до двери. Волков закатывает глаза и глухо смеётся. — А она взяла и сама доехала до тебя. У нас самый лучший сервис в городе, мы угадываем ваши желания ещё до того, как вы успеваете о них задуматься. Лиза улыбается шире и смеётся. Однако после она прикладывает ладонь к сердцу. Дышит более рвано. Закусывает губу. Олег хмурит брови. Лизе до слез хочется, чтобы он этого не видел. Чтобы всё стало, как раньше. Но как прежде уже никогда не будет. Ни для кого из них. — У него остался сын, как я знаю. Эштон вчера пытался связаться с твоим отцом. Его предупредили, что если он ещё раз позвонит, то либо я, либо он мальчишку взорвут. Лиза закусывает нижнюю губу. Она представила выражение лица Эштона в этот момент и как тот скоротечно положил трубку. — Террорюги, — выдыхает с намёком на веселье она. — Ладно отец, а ты-то… С твоими сопровождениями гуманитарных миссий и политиков… Какие бомбы? Олег, серьёзно скрестив руки на груди, выдал прямо. — Не знаю, откуда ты узнала про своего отца, но я когда-то ему в его делах помогал. Полагаю… Теперь нет смысла этого скрывать. Лиза уставилась на него во все глаза. Стоп, что?.. — Ты шутишь? — Не считаю эту тему отличной для шуток. Я говорю правду, Лиз. Лиза скептично хмурит брови домиком. — В вашем окружении есть хоть кто-нибудь, кто не связан с криминалом? Олег вскинул глаза к потолку, словно вопрос к нему не относился. Понятно, можно было ответа и не ожидать. — Так ты… Ты кто тогда будешь по старой деятельности? — продолжила осторожно прощупывать почву Лиза. — Наёмник. Лиза усмехается. — Это многое объясняет. Олег смотрит теперь несколько открытым и вопросительным взглядом на неё. Лиза берётся пояснять. — В смысле… — Она стушевалась. — В плане твоей физической подготовки. Реакции. Да и всего остального. Черт возьми, тебе уже за 50, а ты до сих пор из-за своей татарской генетики и формы выглядишь так, что на тебя каждый раз вовсю смотрят на улицах девицы. — Лиза комично взмахнула рукой. — Все наёмники такие? Если да, обучи уж своему прошлому промыслу, я тоже так хочу. Олег неожиданно взрывается искренним хохотом. Лиза вспомнила невольно, что доводила его едва ли не до слез от смеха, когда в детстве подбегала и строила злобные рожицы, какие делал отец. Сходство было настолько поразительным, что Олег сначала удивлялся, а потом начинал смеяться. И так каждый раз. Вот и сейчас… Слышать его смех и делать всё для того, чтобы его вызвать, для Лизы даже в паршивом состоянии стояло в приоритете. Она нежно на него взглянула, потом осеклась, когда он прямо на неё посмотрел. Неужели заметил?.. — Ну уж нет. Обучить борьбе я тебя обучу, но не более того. Когда выйдешь отсюда и восстановишься. — Пауза. При разговоре о будущей операции и восстановлении после неё Лиза поникла и помрачнела. Олег, вздохнув, вдруг перевёл тему. — Но это не совсем то, о чем я хотел с тобой поговорить, Лиз. Ей не понравилось, куда стал заворачивать разговор. — О чем же тогда?.. Его взгляд… Изменился. У Олега были удивительно живые глаза. Каряя радужка была многогранна, она одна была способна передать смену его эмоций глубже и лучше, чем часто пребывающее в спокойствии лицо. При взгляде на Лизу она будто светлела, становилась цвета коньяка и молочного шоколада. — Тим… Рассказал мне недавно кое-что. Кое-что, о чем я давно догадывался, но… Думал, что будет несколько неправильно на это отвечать, пускай я и сам думал об этом ещё с тех самых пор, когда тебе исполнилось 16. Неправильно, в смысле, по отношению ни к тебе, поскольку ты ещё не созрела, ни к твоим родителям. Лиза догадалась. Олег мог не заканчивать. Она промокнула сухое, как наждак, горло коротким глотком. Смотрела куда-то сквозь Олега. Сильно сжала пальцами больничное одеяло, буквально начала его мять и терзать. Она убьёт Тима! Ей Богу, как только он придёт сюда в следующий раз, накинет капельницу на шею и придушит! Лиза прервала его, не дав закончить. — Олег… Ты не должен… В смысле… Ты не обязан отвечать на мои чувства только потому, что я могу скоро умереть. Не надо меня жалеть. Олег посмотрел на неё пораженно. Словно она огрела его чем-то, или он застал что-то настолько вопиюще неприличное, не отвечающее нормам его серой морали, что единственное, на что он стал способен, это замереть и распахнуть широко глаза. Лиза горько продолжила. На глаза невольно выпустили слезы. — Я просила Тима не говорить. Потому что я понимала, что, скорее всего, мои чувства к тебе не будут взаимны. Я боялась, что они навесят на тебя груз, который заставит тебя отстраниться от нашей семьи. Что ты не сможешь нормально продолжать без стыда общаться ни со мной, ни с отцом с матерью… А ведь ты так ими обоими дорожишь, я не имела права тебя этого лишать… — Кулаки сжались до побеления костяшек. На вафельном одеяле можно было заметить тёмные пятна впитывающихся слез. — Знаешь, почему Дон мне понравился? Я думаю, здесь дело… В том, что я пыталась задушить и подавить свои чувства к тебе. Но они нашли выход в проснувшейся страсти к нему. Я пыталась увидеть тебя в нём. И он это понимал, наверняка понимал. Поэтому и злился. Я тебя ни в коем случае не виню!.. Но… Ещё Фрейд писал, что подавленные чувства находят в итоге выход в самом отвратительном виде… Она взяла паузу. Но не смогла взять себя в руки. Слезы безостановочно текли по её лицу, и как же она жалко наверняка выглядела сейчас со стороны! Стыд и позор. Но вдруг её дрожащие пальцы аккуратно подцепили чужие, уверенно забирая ладонь Лизы в другую, большую, тёплую, успокаивающую своим присутствием. — С чего ты взяла, что это не взаимно? Он посмотрел прямо на неё. Открыто. Чуть устало. Его взгляд словно выражал всю глубоко спрятанную нежность, разбавленную вопросом: «зачем тебе старый волк вроде меня?». Но Лиза, вдруг замолчав, вскинула голову, уставилась на него во все свои заблестевшие от слез глаза… И затаила дыхание. Её ладонь в ладони Олега казалась такой непростительно крошечной, тонкой… Но он держал её столь бережно, что Лиза знала, ей боли не причинят. Она сглотнула. Прошептала неверяще. — Что?.. — Лиза, мне было стыдно в этом признаваться, но я начал испытывать к тебе… Нечто отличимое от нашей дружбы ещё когда тебе стукнуло 16. Я не думал, что это было правильно, поэтому ничего не говорил. Хотел, чтобы ты сама подала мне знак и попробовала в этом разобраться, потому что… И сам не желал тебя ничем обременять. Но когда мы встретились на той вечеринке на Новый год, Надя после нашего танца сказала мне одну мудрую вещь, что в моём возрасте уже поздно упускать возможности. И если чувства к человеку есть, его надо хватать. Она всё поняла тогда, и потому наше расставание прошло гладко и без ссор… И когда я приехал в Калифорнию по заданию, я хотел с тобой об этом поговорить. Но ты была такая задерганная, испуганная… Что я не знал, как к тебе подступиться. Твои родители убедили меня, что дело в учёбе. Я подумал, не самый подходящий момент, чтобы разбираться в запутанных чувствах. А потом ты резко сорвалась, уехала… И шанс от меня снова ускользнул. Олег сжал её пальцы в своих чуть сильнее. Лиза слушала его молча, но её пульс, отдающий в самые кончики пальцев, выдавал её волнение с головой. Волков не был силён в словах, он привык именно что к действиям. Но если сейчас была нужна откровенность, без неё им друг к другу будет не подступиться. — А потом случилось это… Первые часы я ощущал такую глухую злость и беспомощность… В особенности на своё бездействие, что не начал за тобой слежку, потому что когда-то мы договорились с твоими родителями вас чрезмерной опекой не обременять. Узнай я раньше, я бы прикончил Дона собственными же руками. За всё то, что он заставил тебя вытерпеть. Я бы помог тебе, если бы ты только рассказала. Во всём. — Олег снова смотрел на неё открыто щенячьим взглядом. Лиза вдруг снова ощутила приступ слезливости. Сморгнув влагу с глаз, она сжала ладонь Олега в своей и ответила тихо. — Дон пытался до тебя добраться. Я не позволила. Я понимала, что из-за ревности он мог тебя убить. Поэтому и тебе ничего не рассказала. Я знала, что ты не станешь сидеть на месте сложа руки, Олег… Но я не могла так тобой рисковать. Он вдруг поднёс их сцепленные руки вместе к своим губам и поцеловал трепетно её пальцы. Лиза подавилась воздухом. Щеки обожгло смущением, которое придало ей хоть мало-мальски здоровый вид. — Ты не обязана была нести этот крест в одиночку. И я своего мнения на этот счёт не поменяю. Лиза снова тихо неверяще выдохнула. Словно боялась спугнуть своё внезапное счастье. — Больше не буду. Её бледные губы тронула улыбка. Взгляд оживился, заиграв так хорошо знакомой Олегу искрой. Лиза опустила вновь взгляд на их сцепленные руки, потом чуть смущённо добавила. — Немного неловко признавать, что я любила тебя с самого детства, но раз мы тут вдруг ударно прошлись по откровенности, то я все-таки скажу. — Трудно было не догадаться. Особенно когда Настя мне выдавала, что ты хочешь выйти за меня замуж, когда вырастешь. Лиза вспыхнула ещё сильнее. Мама, конечно, как всегда! Сдала её со всеми потрохами! Она выразительно посмотрела на Олега, поджав губы в подавленной улыбке. Во всём лице читался затаенный стыд. — Что ж, мечты еще не сбылись, но уже стали на один шаг ближе. Теперь уже Олег смутился. Лиза, заметив это, улыбнулась шире. В палате повисла комфортная тишина. Лиза вдруг ощутила, как перед ней кушетка продавилась. Уперевшись свободной ладонью в больничное одеяло, Олег осторожно потянулся к Лизе… И поцеловал её. Лиза сначала застыла, трепетно выдыхая на его губы, потом не выдержала. Вплелась пальцами свободной руки в его затылок, притянула к себе ближе. Поцеловала крепче. Нежности и трепетности в ней хватило всего на пару секунд. Наверное, потому что длительное ожидание и большие мечты о дне, когда это могло бы случиться, подточили её выдержку. Жажда жизни, страстность — это то, чего в Лизе было всегда очень много. Олег это прочувствовал. Принял на себя. И сам поцеловал её крепче. Однако им пришлось друг от друга отпрянуть, когда Лиза зажмурилась и схватилась за сердце. Она тяжело задышала. — Боюсь, с этим придётся подождать… — Олег тяжело выдохнул, осторожно отстраняясь. Лиза согласно кивнула. Как бы ей ни хотелось продлить это чудесное мгновение, ей просто было ещё пока… Нельзя чрезмерно волноваться ни в положительном, ни в отрицательном ключе. — Нагонем ещё. — Она постаралась ободряюще улыбнуться. Олег тихо уверенно прошептал. — Всё будет хорошо. Операция пройдёт нормально. Лиза не могла сказать, что все страхи разом улеглись из-за его слов. Но… Ей стало хотя бы немного легче. Само осознание, что у нее появилось больше поводов для выздоровления, помогло ей воспрять духом.***
Глядя на отца и мать, Лиза завидовала их любви. И мечтала однажды полюбить кого-то так же, кто будет до безумия любить её в ответ. Тим делился с ней по секрету, что и он находился в поисках такой же любви… И что влюблённости редкие, мимолётные, его почти не интересовали. Раньше в шутку она называла его из-за повышенного внимания женского пола к нему типичным декадентом, но потом забрала слова обратно, ведь он только совпадал по параметрам любви к женщинам, но не пил абсент и не переводил стихи Бодлера. Лиза называла его так в период первого года обучения в университете, когда в Тима из-за участия в драмкружке то и дело влюблялись девчонки. Его первый раз случился как раз с девушкой, с которой он играл в постановке «Двенадцатой ночи». Но у них ничего надолго не вышло, слишком уж разное было мировоззрение. Лиза помнила, как Тим первое время грустил по ней. Тогда-то они и заговорили про то, что их родители являли собой удивительное зрелище — они в браке были много лет, но по сей день сходили с ума друг по другу. В самом лучшем смысле этого слова. Отец смотрел на мать с таким нежным обожанием, что не оставалось сомнений в искренности его чувств к ней. И она отвечала ему тем же. Когда Лизу выписали после операции, мама же сказала ей, что они с отцом решили отправить её к их другу, который приезжал к ним справиться о её самочувствии. У него было убежище в уединенном заповедном месте, где она сможет пройти все необходимые этапы восстановления и прийти в себя. И пускай родители не хотели после такого ужасно изматывающего события в их жизни отправлять дочь восвояси, Лиза поняла, что это было нужно. Ей тоже не хотелось уезжать, однако… Иногда надо делать то, что совсем не хочется. В конце концов, это был шанс узнать шире окружение родителей. И, быть может, после восстановления забыть все, что с ней случилось, как страшный сон. Лиза прижала ладонь к груди. Сейчас она собирала вещи в дорогу дома в своей спальне. Нет. Она никогда уже не сможет забыть, что в её груди билось чужое сердце и то, что когда-то пуля прошила её, словно игла вонзилась в тряпичную куклу. Это будет страшно горьким уроком на всю её оставшуюся жизнь. Несмотря на то, что ей было только 19, Лизе казалось, что она стала старше на целую жизнь. От той девочки, улетавшей в Калифорнию, ничего не осталось. И, честно, порой Лиза скучала по ней. Старой себе, более открытой к жизни и её безумным переменам… Но всё теперь было не так страшно. Ведь она не будет проходить этот путь одна. Олег вызвался поехать вместе с ней и сопроводить Лизу по всем новым местам. Таиться от родителей они не стали, рассказали им всё сразу же про себя, чтобы замолчанная информация не стала обрастать снежным комом из ненужной лжи. Олег ждал её в гостиной. Сергей смотрел прямо хмуро на него и пилил друга тяжёлым взглядом из-под острых бровей. Смириться с тем, что его дочь встречается с собственным крестным, по совместительству его лучшим другом, да ещё и настолько ее старше… Было чистой воды дикостью! Примириться с этим было ещё труднее. Но Настя сказала ему одну умную вещь: «А кто лучше, чем он, Серёж? Ну? Ты бы их всех от неё отфутболивал, потому что никого бы из них достаточно не знал. А Олега мы знаем оба. Мы знаем, что он надёжный и что при надобности он её защитит. Раз уж на то пошло, лучше него жениха для Лизы и не найти». Настя отнеслась к этому спокойнее. Она была проницательной и давно уже обо всём знала. Ожидала только, когда же случится момент признания. Она и сама любила Олега по сей день, и желала для него лишь одного — чтобы он наконец с кем-то закрепился и был счастлив. И если этим человеком станет её дочь, лучшей избранницы ему и пожелать было нельзя. Сергей… С натяжкой согласился. В конце концов, жена часто была права. И других ухажёров он бы заранее ставил в невыгодное положение в своих глазах, потому что никто бы не был достоен его Лизоньки, его чудесной дочурки! С такими мозгами и красотой она должна была избрать кого-то равного себе. Не то чтобы он, как Настя, и раньше на роль будущего зятя рассматривал Олега… Но отторжения в его сторону, несмотря на то, что Лиза его выбрала, Сергей почти не испытывал. Но с таким, конечно, ещё надо было свыкнуться. — Мне тебя теперь стоит называть «папой», да? — Олег попытался развеять чёрные тучи над челом лучшего друга детства, и Сергей, вскинув выразительно бровь, ответил прямо и резко. — Даже не думай. Я всё ещё пытаюсь переварить то, что вы мне выдали перед отлётом. Олег усмехнулся и отпил из фарфоровой чашки, которую принесла Настя с чаем. Она села напротив Олега рядом с Сергеем. Тот машинально приобнял жену нежно за талию. Она же, в отличие от Разумовского, выглядела счастливой и едва ли не светилась. — Хоть расскажи нам потом, куда Алтан вас отвезёт. Он такую таинственность напустил на это место, говорит, люди, лечащие там, занимаются инновационным методом восстановления после операций и не только. Любопытно жуть! — Обязательно, Насть. — Олег мягче на неё взглянул и улыбнулся. Сергей вздохнул. Когда Настя начала его поглаживать по затылку, он разомлел. Вот так всегда — он пытался быть строгим, когда нужно, а что Настя? Настя его превращала в ручного кота прямо на глазах других. Рушила весь его авторитет главы семейства, ей Богу! Но едва ли Сергей был против, потому что подставлялся он под аккуратные пальцы жены с большей охотой, чем пытался демонстрировать. — Главное, чтобы Лиза пришла в себя. Я ещё не совсем согласен с тем, что здесь произошло, но, прошу… — Сергей посмотрел вновь прямо на Олега. — Присмотри уж за ней там, ладно? Настя положила ладонь на бедро супруга и сильно то сжала. — Милый, не тебе уже решать, что им дальше делать с отношениями. Пообвыкнешься. — Ей Богу, Настя с её милыми улыбками, скрывающими давление, умела внушать ужас. Даже собственному супругу. Тим с Софой приехали проводить их до самолёта. Тимофей сжимал в объятиях сестру столь сильно, словно боялся, что она станет вдруг эфемерной и исчезнет. Он позволил себе пролить пару слезинок в её плечо, — незаметно для всех, только лишь для неё одной, — лишь потом отпрянув и взглянув на Лизу с улыбкой. Она мягко утерла его слезы и прошептала, что, как вернётся, будет первой, кто прочитает его новые наработки книги. Тим пообещал, что новая героиня очень будет похожа на неё. Хотя будто бы старые не были? Софа, мама, папа — все обняли её тоже на прощание. Обещали ждать видеозвонков и сообщений, если будет возможность писать. Олега облепили следом со всех сторон. Сергей его обнял последним. Потом резко отстранился и пошутил, что если он потеряет Лизу где-то в горах, ей Богу, о благословении может забыть. Олег свёл брови вместе и облегченно улыбнулся. Его радовало, что Серый перестал так отрицательно к этому моменту относиться и потихоньку привыкал к нему. Их переправили на личном самолёте Дагбаевых куда-то в горы. Лиза так и не смогла определить, что это за место, да и Олег тоже. Оздоровительный комплекс вместе с отелем находился внутри котловины, которую сверху скрывал пар от горячих водных источников. Лиза из иллюминатора смотрела во все глаза на эту открывающуюся ей картину, как ребёнок, прилетевший в новое место. Олег тоже проявил дюжую долю любопытства. Пока они летели, он чуть больше ей рассказал про Алтана. Когда их выпустили, вещи забрали красивые девушки восточной внешности и двое мужчин в чёрных костюмах, Лиза первая прошла вперёд к господину Дагбаеву и неожиданно вместо привычного в его понимании приветствия обняла его за плечи и поцеловала. Сокрытое чёрной густой бородой бледное бурятское лицо в миг залилось краской. Лиза во все голубые глаза с довольством рассматривала его, вспоминая невольно, что мадам Дюбарри тоже встретила и поразила короля тем, что вместо приветствия поцеловала его. — Здравствуйте, Алтан. Полагаю, традиционные русские приветствия вас порядком смущают. Но поприветствовать вас иначе за вашу милость я не могла. Я — Лиза, к слову. Алтан медленно сморгнул. Истинно Лизавета являла собой некий усреднённый тип поведения между её матерью и отцом. Хлопот с ней, скорее всего, не оберешься, но морально Алтан уже был к этому готов. — Полагаю, из-за наших традиций я могу показаться вам более холодным в приветствии, но рад видеть, что вы уже так бодры после операции. — Алтан взял её руку в свою и поцеловал тыльную сторону ладони. — Приятно познакомиться лично, Лиза. Следом из-за спины господина Дагбаева вышла очень красивая женщина примерно возраста её матери — волосы у неё были уложены на манер 60-х годов, глаза были умные, кошачьи, светло-зелёные, с карими прожилками. Она была высокой, худой и двигалась по земле очень плавно, грациозно. Как будто модельной походкой. В каждом её движении прослеживалась элегантность, а когда она слегка улыбнулась ей и Олегу, Лиза просто застыла, понимая, что откровенно пялится и на чёрное платье-футляр с тонкими ремешками на плечах, и на саму женщину. На её реакцию та издала совсем тихий смешок. Бледная ладонь с узкими пальцами легла на крепкое мужское плечо, сокрытое чёрным пиджаком с золотыми узорами и мехом, чуть сжав его. — Это Ольга Геворгян, моя… — взялся нужным представить её Алтан, спохватившись. — Помощница. Рада вас видеть, Олег, Лиза. — Ольга им приветственно каждому медленно кивнула. — Надеюсь, полёт прошёл для вас комфортно. Пройдемте, я всё вам здесь покажу. Когда Олег нагнал Лизу, и они стали идти за Алтаном с Олей след в след, Лиза тихо ему шепнула. — Она просто бомба. Это его жена? Олег выглядел неуверенным. — Когда твоя мать ещё тесно с ним общалась, кажется, её ещё не было. Не могу сказать точно, кто она. Когда Лизе удалось поймать Ольгу чуть в стороне, она решила оповестить мисс Геворгян о том, что она очень красивая. Оля ей мягко улыбнулась. У неё было очень интересное лицо — бледная кожа, большие глубоко посаженные чуть раскосые глаза, вздернутый носик с горбинкой и полные красивые губы… Да, Ольга определенно была очень красивой женщиной. — Спасибо. Скажу, что и вы взяли всё самое лучшее от своей матери. Когда я увидела её в Санкт-Петербурге, я поняла, почему Алтан её когда-то любил. Мы увиделись с ней, когда приезжали навестить вас… Но, видимо, вы нас не запомнили. Врачи сказали, что вы тогда были в беспамятстве. Лиза кинула быстрый взгляд в сторону спины господина Дагбаева. Она угадала! Иначе не смог бы говорить человек, который не был бы влюблён в её мать. Будто в качестве очередного доказательства к её домыслам Алтан спокойно и сдержанно заговорил с девушкой за стойкой регистрации, видимо, объясняя важность приехавших персон. Он точно не был расточителен в эмоциях, а в разговоре с мамой он расцвел, ей Богу, как роза! Лиза была теперь уверена в этом. — А вы… — Я его любовница, — спокойно с улыбкой осведомила её Ольга. В её чертах лица проступило что-то орлиное, такая необычная гордая красота, разбавленная внутренней мягкостью её характера. — Быть женой мне никогда и не хотелось, если вы об этом. Достаточно места любимой женщины. Лиза понятливо кивнула. Брак был не для всех. И этого не стоило стыдиться. У Ольги и Алтана была сложносочиненная история знакомства. Оля посвятила Лизу лишь в ту часть, которую ей можно было знать, Лиза это почувствовала и поняла сразу. Но за то долгое время, пока она пребывала на лечении, они успели в каком-то смысле сблизиться. И не только с Олей, но и с его золотейшеством. — Так вы, получается, всё знаете. Они прогуливались с Алтаном возле горячих источников. Рядом был разбит небольшой китайский садик, на который нельзя было не смотреть без восхищения, настолько он выглядел аккуратным и ухоженным. — Мои родители начали скрываться, когда родился мой старший брат. Раньше я не понимала, зачем нам два дома в двух разных местах, двойная фамилия, гражданство и домашнее обучение, однако теперь всё стало предельно ясно. — Лиза шла рядом неспешно с Алтаном. Она удивлялась, как ему не было жарко в его чёрном костюме, однако ткань оказалась очень лёгкой на ощупь. Лиза незаметно к ней прикоснулась, пока Алтан не видел. Из лишнего любопытства. — Они переехали на Невис. Мама тогда завела фирму в другой стране, но потом она обанкротилась, и мама её продала, как ликвидный актив. Компания в Санкт-Петербурге до сих пор жива, поэтому мы мотались в Питер и оставались там из-за её работы. Меня, думаю, вы уже догадались, заделали на острове; там всё располагало к повышенному концентрату страсти и не только к нему. — Лиза заиграла бровями, начав издавать хихикающие звуки. Алтан её откровенности удивился и даже чуть смутился, но не стал перебивать. — Понимаю вашего отца, все-таки ваша мать прекрасная женщина. Невис… — Он нахмурил тёмные брови. — Это то место, куда бегут многие преступники, верно? Я слышал про этот остров, но никогда там не бывал. — Угадали. Правда, мы с братом об этом не знали и благо кого-то преступнее наших родителей там не видели. Это замечательное место. У нас до сих пор есть там домик недалеко от Карибского моря. Приезжайте как-нибудь с Ольгой, мы будем вам рады. — Лиза чуть хитро Алтану улыбнулась. — Буду рад побывать у вас в гостях. — Он издал тихий смешок. После Лиза продолжила, как ни в чем не бывало. — Отец чаще с нами оставался, поскольку его работа позволяла, он мог и может работать по сей день везде, где ему заблагорассудится. — Вы и похожи больше на него. — Вы не первый, кто об этом говорит. Но хочется верить, что и от матери во мне что-то есть. Отец, как оказалось, был чересчур эксцентричной персоной… — Они остановились у самой кромки воды. — Я не виню его, в конце концов, превратности юности таковы, что всем нам кажется, будто мы можем изменить мир к лучшему и разбить колесо повторяющейся несправедливости. Но на деле наш вклад оказывается настолько незначительным… — Лиза уставилась несколько пусто на воду. — Что становится аж страшно. — Вы смогли изменить мир к лучшему, Лиза. — Алтан неожиданно мягко сжал её плечо паучьими пальцами. — Так что вы не правы. Вы убили человека, который отравлял жизнь многим людям. Разве это не вклад в то, чтобы разбить вечно крутящееся колесо? Лиза посмотрела на Алтана просветлевшим взглядом. — Спасибо, ваше золотейшество… — Она аккуратно вдруг спросила. — Вы говорите так, будто знали Дона. Это так? — Знал. Он предлагал мне работать вместе. Но мы с Олей отказались. Я терпеть не могу всё, что связано с наркотиками, сколько бы денег они ни приносили. Он тоже смотрел теперь задумчиво на воду. Лиза, рассматривая его лицо, пыталась представить, как то выглядело без бороды. В конце концов, мужчины восточной внешности старели медленно… Наверное, не отрасти он растительность на лице, его бы продолжали принимать за мальчишку. — Вы, несмотря на принадлежность к преступному миру, похоже, человек чести… — Лиза проговорила это с оценкой восхищения. — Думаю, вы маме не просто так одно время сильно нравились. Полагаю, как и она вам тоже. Алтан вспыхнул и резко перевёл взгляд на Лизино лицо. Ей Богу, ухмылка делала её пугающе похожей на отца, как и умение задать в нужное время в нужном месте провокационный вопрос. Однако в то же время Алтана это почему-то не раздражало. Напротив, в Лизавете эта особенность казалась… Цепляющей. — Вы всегда задаете вопросы прямо в лоб? — Привычка, извините. Не люблю ходить вокруг да около, тем более, когда мне что-то интересно. Вы ведь помогаете ей, потому что до сих пор любите, верно? Алтан отвёл взгляд в сторону. Вздохнул. И направился обратно. — К чему об этом говорить. Это уже история ушедших дней. Но когда-то ваша мать была единственной женщиной в моей жизни, с чьей стороны я получил понимание. Следующей стала Оля. Наверное, в каком-то смысле станете и вы, если наше общение с вами продолжится. Лиза заинтригованно склонила рыжую голову к плечу. — А вам бы того хотелось? — Вы умная девушка, Лизавета. Очень… Проницательная. Пообщавшись с вами, я понял, что было бы печально бросать вас восстанавливаться после всех тех ужасов, что вы пережили по своей юности и неопытности, самостоятельно. Так что да, оставляя вам на откуп окончательное решение, я выражаю желание продолжить наше общение. В любой из возможных форм. В этот раз уже Алтану удалось Лизу за время их разговора смутить.***
Бархатный тембр, расщепленный звук из-за сигарет, был теперь её извечным спутником. Он успокаивал и позволял заснуть. Лиза любила голос Олега. Он был не похож ни на один из других голосов — тихий, иногда будто чуть шипящий, как продырявленный шар с воздухом. Под него отлично было засыпать. Да и просыпаться, в общем-то, тоже. Когда они закончили своё пребывание у Алтана и Лиза пришла в себя, Оля нехотя отпустила девочку от себя. Они успели и вправду сильно сблизиться. Одна жертва, пережившая насилие, могла понять другую очень хорошо. Не говоря уже о том, что втайне Ольга завидовала Насте, — по хорошему, — что у неё такая умная и понимающая дочь… Олег же неплохо начал общаться с Алтаном, вопреки их истории знакомства. Они даже договорились, что время от времени Волков будет брать заказы по сопровождению у Дагбаева, чтобы отплатить, так сказать, дополнительно за помощь в спасении Лизы. Что до самой Лизы, ей было жаль расставаться с его золотейшеством — компания его и Оли чересчур успела ей полюбиться. Приглашение увидеться как-нибудь на острове между ними осталось всё ещё в силе. После лечения они решили улететь с Олегом на Невис, в тот самый дом, в котором прошло её детство. Лизе хотелось побыть как можно дольше рядом с Волковым, пока была такая возможность. Все-таки когда жизнь придёт в норму, придется обратно вливаться в общий бурный поток событий… Решать вопросы с учёбой… С МАК-2, которые настойчиво устраивали бомбардировку её телефона сообщениями и звонками агента Беты… Они приехали на праздник в пепельную среду. Праздновали «Фестиваль сладчайшего лета», который проводился в августе. Попали на танцы, на праздничный открытый ужин в ресторане на воздухе, а потом завалились домой, успев заметно вымотаться. В памяти всплывали воспоминания о том, как Лиза и Тим здесь росли. Как родители водили их к морю… Как они посещали плантацию ванили, общались с местным поваром, который ею занимался, ездили на гору «Пик небес» и посещали музей Александра Гамильтона… Лиза могла там зависать часами вместе с братом. Они активно обсуждали его вклад в конституцию и экономику штатов, его историческую фигуру, военные заслуги и если бы не его скотское отношение к его жене, Элайзе, ей Богу, Олега вполне могли бы сместить с пьедестала любимого мужчины с самого детства. Но этого так и не случилось. Дом встретил их тишиной и запустением. Здесь стояли особые запахи моря, витавшие в самом воздухе, лёгкой пыльности и прогретого за день солнцем камня. Еду они принесли себе из ресторана, оживили холодильник и оставили её пока там. Достали одну из бутылок светлого вина, хранившуюся в погребе, разделили её на двоих. Олег пошёл включать обратно перекрытую воду и электричество. Пока он был занят, Лиза стояла с бокалом и любовалась видом. Главное окно первого этажа выходило прямиком на пляж Любовников и само море. Дом находился же недалеко от разрушенного исторического объекта на пригорке. Если Лизе не изменяла память, это была когда-то церковь, от которой осталась в итоге лишь стена и несколько камней от её стены-соседа. Достаточно далеко от моря, чтобы не смыло, но и достаточно близко, чтобы им можно было в открытую любоваться. Когда Олег вернулся, он первым же делом плюхнулся на диван. Спален на первом этаже было в избытке: их было три. На втором этаже было ещё две, плюс ванная комната. Внизу же во второй части дома была кухня и гостиная. Лиза медленно к нему повернулась. На ней было короткое платье, стилизованное под 60-е, желто-белого цвета, без рукавов. На руках белые короткие перчатки. Подобный стиль за ней закрепился недавно, но он ей определённо шёл. В нём прослеживалось что-то… Английское. — Устал? — Она сделала несколько крадущихся шагов к Волкову, отставляя бокалы на столик. Олег не стал скрывать — перелёты и праздник в один день переносились тяжеловато. И не только для него, было видно, что Лиза утомилась не меньше. — Есть немного. Как ты себя чувствуешь? Его волнение за неё грело Лизе душу. Она присела рядом с ним, подлезла под его руку и обняла Волкова поперёк корпуса тела. Прижалась щекой к его груди и прикрыла расслабленно глаза. — Нормально. Я в порядке, не беспокойся за меня. — Мы находимся в месте, где создано целое общество обеспокоенных граждан… — Олег уткнулся носом ей в рыжую макушку и издал тихий гукающий смешок. — Это будет трудно, всецело не проникнуться духом местного народа. Лиза улыбнулась на его слова. Потом её ладонь заскользила по его грудным мышцам. Она оглаживала их через темно-изумрудную ткань шёлковой рубашки, опускалась к диафрагме, переходила указательным пальцем на мышцы пресса, очерчивая их контур… Лиза невольно облизнулась и закусила верхнюю губу, полностью сосредоточенная на процессе. Олег тяжело задышал. Перехватил её ладошку и устроил её вновь на своих грудных мышцах. Лиза заглянула ему прямо в глаза. — Расслабься. Я всё сделаю сама. В ней своеволия было очень много, как и желания руководить. Не всегда, но часто. Олег за ней это давно заметил. Вот и сейчас, не став нагружать его, Лиза взяла всё в свои руки, прильнув сначала в сладком поцелуе к его губам, а потом опустившись перед ним на колени. Ее ладонь мягко изучающе заскользила по мышцам следом вниз. Змеёй заползла в штаны, когда ремень поддался и оказался расстегнут. Олег следил за ней внимательно, не прерывал — ему было… Любопытно, что она собиралась делать дальше. Говорят, после 40 у мужчин часто бывают проблемы с тестостероном. Он просто начинает падать, а вместе с этим возникают беды с либидо. У Олега была обратная сторона медали — из-за хорошей наследственности даже в 53 что внешне, что внутренне он чувствовал себя куда моложе своей возрастной группы. Лиза заметила тому очередное подтверждение — его член отзывчиво ответил на её прикосновения, когда она прижалась к основанию с одной стороны щекой, взяв то в кольцо из своих пальцев. Уставившись лисьим провокационным внимательным взглядом в глаза Волкова, Лиза решила, что раз они сейчас больше за отдых, быстра разрядка — это то, что нужно им обоим. — Лиз… — Хрип на грани. Маленькая дьяволица, настоящая чертовка. — К сожалению, образ порядочной невинной девицы — это не моё, Олег. Я слишком многое умею и слишком многое хочу тебе продемонстрировать, чтобы вверять полностью ход ситуации… — Кольцо пальцев на члене задвигалось быстрее, сжимаясь. — В твои руки. Сверху добавилось горячее давление её рта. Она взяла его головку, приняла её, лизнула. Горячий купол её губ, прикрытые глаза, дополнительное движение по основанию и прикосновение к яичкам, — всё это действительно разморило его, заставляя отдать контроль в её руки и откинуться глубже на диване. С сексом у них возникла пауза по нескольким причинам: из-за её физического состояния, противопоказаний до полного восстановления и психологического состояния. После принуждений со стороны Дона Лизе было тяжело воспринимать мужские касания как таковые. На прикосновения Олега она реагировала менее негативно, чем на чужие, но… Это создавало определённые проблемы для их личной жизни, пока Ольга не помогла ей распрямить запутанную «пряжу» мозгов обратно. Она тоже переживала насилие и принуждение со стороны человека, который владел ею, как вещью, до того, как Алтан её в каком-то смысле… «спас» от него. Оля помогла Лизе принять этот ужасающий опыт, не стыдиться его и отпустить. Тогда же Лиза закончила проходить курс восстановления по методике настройки тела на самоисцеление. Они взяли с Олегом сознательную паузу. Он сразу сказал, что в этом не было проблемы — он ждал несколько лет, мог подождать ещё несколько месяцев. Оттого Лиза была ему вдвойне благодарна за терпение, что пыталась активно сейчас продемонстрировать — какое блаженство было касаться другого, не вспоминая, что с тобой вытворяли чужие руки! Дональд давно покоился в земле, и Лиза не позволит его трупу портить ей новые отношения. Настоящие отношения, где желание не казалось преступным, не напоминало приход от наркотиков, не высушивало тебя до состояния полного опустошения, словно вампир впивался в твою плоть со всей изощренностью ночного убийцы. Лизе нравилось видеть, как Олегу было хорошо от её прикосновений. Нравилось рассматривать его, подмечать мельчайшие детали, как он реагировал на неё. Как его пальцы зарывались в её волосы, чуть сжимая их, но не до боли, а, скорее, с лёгким нажимом, необходимым им обоим. Как его лицо краснело, покрывалось капельками пота. Как грудь тяжело вздымалась. Карие глаза темнели почти до чёрного цвета, и уже одно это видение было достаточным, чтобы ускориться, поднести спичку к разлитой нефти и дать ей полыхнуть на всю катушку. Лисички нашли спички, море синее зажгли… Сразу вспомнился дурацкий стишок, который она слышала в детстве от Тима во время уроков по тренировке памяти. В этот самый момент Олега хорошенько так тряхнуло, он толкнулся сильнее, его будто подбросило — его член упёрся с силой в её заднюю стенку горла, и Лиза, сощурившись, с хитрой ухмылкой позволила Волкову кончить, но не внутрь, а на её лицо. Тяжело дыша, Лиза с румяными щеками медленно отклонилась от его бёдер и стала утирать те перчатками — белое на белом всё равно не так уж и видно, да и стиралка была недалеко, чего беспокоиться… Она тут же стянула перчатку зубами с каждого пальчика, но вдруг Олег перехватил её чистую руку и помог похожим способом ей снять вторую перчатку. После он резко притянул Лизу к себе на колени, усадив поверх них, крепко поцеловал в губы, собирая остаток своего вкуса языком, и прошептал сбивчиво. — Ты невероятная… Лизе было и вправду приятно это слышать от него. Она и сама о себе знала эту правду, но как все же здорово, когда тебя хвалит кто-то другой… Олег принялся ласкать вовсю её тело сквозь платье, сдвигать его, помогать стягивать — он потянул боковую собачку, бегунок с треском раскрыл «футляр», являя всю скрытую под собой красоту. Черное кружевное бельё оказалось осмотрено быстро, но с отчётливым восхищением, и Лиза даже нисколько не обиделась, когда Волков ничего не сказал, потому что его горящий взгляд выдавал каждый не выраженный вслух комплимент. Лиза широко улыбнулась и рассмеялась, когда он начал пылко покрывать её кожу поцелуями, — от шеи к груди, зарываясь в неё носом, обводя незаметный шрам на левой стороне груди, к которому Олег следом трепетно приложился губами; Лиза застыла в этот момент, задрожала, вытянулась ещё сильнее от удовольствия на нём, и ощутила, как ей в бедро снова уперлась каменная эрекция. Она с тяжелым дыханием, плывущим взглядом и абсолютно румяным лицом наблюдала за Олегом сверху вниз с высоты своего возвышающегося положения, а потом взяла и повела в похожей изучающей манере по его груди ладонью. Раскрывая постепенно рубашку, вытаскивая пуговицы из петель, Лиза изводилась любопытством, что же скрывала темно-изумрудная ткань, пока не наткнулась на… Пятёрку круглых шрамов, расположившихся на крепкой мужской груди. Уставившись на них, Лиза вопросительно склонила голову к плечу. Кончики пальцев заскользили по каждому шраму, обводя их по контуру и чуть нажимая… Раз уж она обнажила свои шрамы и позволила те изучить, пора бы было и ему познакомить её со своими в ответ. Олег смотрел внимательно на неё. Они чуть поменяли своё положение — он сел прямо, Лиза по его бёдрам съехала вниз. Теперь они были расположены лицом к лицу. — Откуда они?.. — Не думаю, что если ты узнаешь, тебе станет легче от этого. Лиза нахмурилась. Кончики пальцев продолжили скользит по каждому кругляшку отличимой от основной кожи, и ей оставалось гадать, что это могло быть… Шрапнель? Стекло? Или, быть может… Пули, как и у неё? Она невольно обвела похожий кругляшок на левой стороне своей груди. Он был прямо посреди почти не оставшегося следа от шва. Лиза прищурилась и вздрогнула. Теперь ей стало понятно, почему у Олега порой болели грудные мышцы и их сводило… — Можешь не отвечать, если тебе не хочется об этом говорить. Но если этот кто-то ещё жив, ему мало не покажется. Олег с горечью и мрачной иронией подумал, что не хотел бы становиться причиной внутреннего раздора в семье Разумовских, поэтому издал лишь тихий приглушенный смешок. Едва ли Лизе нужно было знать, что первопричиной его страданий был… Не её отец, а его привязанность к нему, которая дала дорогу тому, что случилось в Венеции. — Будь я твоим врагом, я бы тебя боялся, — заключил Олег с едва заметной улыбкой и лёгким тёплым прищуром. Лиза посмотрела на него весьма серьёзно, словно собиралась вот прямо сейчас встать и пойти пробивать, кто изрешетил Олега пулями в его далёком прошлом. Решимость прослеживалась в хмуро сведённых бровях и её взгляде. Чтобы отвлечь её от подобных мыслей, Олег подался вперед и накрыл вновь губы Лизы своими. В следующее мгновение единственное, о чем она могла думать, это только о нём и о его руках на своём теле, уверенно продвигающихся в поглаживающих прикосновениях по бокам, — сверху вниз, — а потом смещающихся на её бёдра. Когда Лиза обняла Олега за шею и страстно поцеловала его в ответ, единственное, что она прошептала, это: «пойдём в спальню». Выбрали самую ближайшую. Олег подхватил Лизу за бёдра и так и понес. Он перехватил её бёдра в своих руках крепче, когда перед ними выросла дверь, и вынес ту с ноги. Выдохнул шумно в её рот, обводя его губами, прежде чем Лиза вновь сама потянулась за поцелуем, и их губы столкнулись. Она целовала его крепко и страстно, Олег же уступал пробующей медлительности, позволявшей с тщательной нерасторопностью изучать и пробовать Лизин рот в поцелуях. Сначала лишь нажатием губ, без языка, потом уже с его скользким проникновением внутрь. Он устроил её на кровати, нависнув сверху, глаза у обоих от наслаждения и полного вовлечения в процесс оказались закрыты. Волков шумно выдохнул через нос, когда ощутил, как его тянут за расстегнутый ремень белых брюк. Лизины бёдра всё ещё оставались широко разведенными, вложенными в его ладони. Оглаживая большими пальцами бледную кожу на внутренней стороне, Олег осторожно повёл одним из них наверх. И с наслаждением ощутил, насколько она была влажной в нетерпении него. Закусив нижнюю губу, Лиза начала смотреть на него просяще. Голубые глаза потемнели, тело непроизвольно подалось вперёд, желая максимально на палец насадиться, но Олег увёл ладонь в сторону, — дразняще, с тихим смешком, — и, вместо того, чтобы раздразнивать Лизу и дальше до белого каления, принялся полноценно снимать ремень, брюки, а вместе с ними и чёрные боксёры. Когда он огладил её длинным крепким толстым членом, Лизу бросило в жар. В особенности её лицо. Естество невольно сократилось вокруг пустоты, пока её до конца не заполнили — сначала медленно, осторожно. Потом с более тяжёлым громким хлопком кожи об кожу. Лиза высоко застонала и прогнулась в спине. Олег подсунул под её спину ладони и прижал теснее к себе. Он тяжело дышал через рот, взгляд плавился от нежности и страсти, окончательно потемнев. Смуглую кожу щёк тронул румянец. Он двинулся быстрее, совершил несколько скорых фрикций, чувствуя, что Лиза уже достаточно привыкла к нему. Стон её стал грудным, почти животным. В нём крылась мольба, в которой Олег раскрыл явное желание, чтобы он не сбавлял темп и не останавливался. Лиза обхватила его шею ладонями, склонила ниже к себе, глубоко с жаром, с напалмом поцеловала. Она буквально поедала его в этом поцелуе, испивала его, как лучшее светлое вино, вдыхала с жадностью его запах, потираясь носом о нос, и Олег, расположив большие ладони на её бёдрах и с силой их сжав, начал непроизвольно двигаться быстрее, желая заполнить каждую клеточку тела Лизы собой. Кожа терлась об кожу, она будто горела, остаток одежды немедленно захотелось скинуть, что Лиза и помогла Олегу сделать, впопыхах, как смогла; не поддавались полностью только штаны, которые Олег сдернул и скинул, как некий надоедливый мешающийся и раздражающий его элемент чере время сам. Теперь преград не было, только кожа к коже, тело к телу. Душа к душе. Забавно, но с Лизой он себя ощущал словно нараспашку, и она это чувствовала особенно сильно сейчас. Лиза стиснула его волосы на затылке, притянув к своей шее лицом. Олег, уткнувшись в нежную кожу, сначала зарылся в неё носом, а потом лизнул. Поцеловал. И с силой укусил, оставляя глубокий насыщенный малиновый след. Лиза вскрикнула из-за этого, её таз подбросило сильнее. Знакомые импульсы начали выкручивать нижние мышцы живота изнутри. Расслабившись и получая абсолютное удовольствие, она отдалась вовсю в руки Волкова, шепча протяжно, временами прерывисто из-за дыхания. — Олег… Прошу тебя… Только не останавливайся… Черт, putain de merde! Oui, oui, oui! Олег на секунду застыл, округлив глаза. Темп он сбавил лишь наполовину, уставившись в раскрасневшееся лицо Лизы. Она уже находилась на грани. — Ты стонешь на французском?.. Лиза вдруг начала очень громко, неприлично громко хохотать. Смех прерывался лишь из-за того, что у неё снова перехватывало дыхание от заполняющих её до конца фрикций Олега. — Да… А что, не нравится? — Смех повторился. На её очаровательном лице проступила широкая весёлая улыбка. — Нет, напротив, — Олег помотал усиленно головой, словно бык или мул, боднувший кого-то, — мне очень это в тебе нравится. Скажи что-нибудь ещё. Лиза вскинула лукаво бровь. Она начала активно вещать на французском, бегло, словно это был не второй ею изученный язык, а вовсе первый. — Que je t'aime infiniment? Ou que vous êtes incroyablement chaud au lit? Олег ничего не понял, кроме того, что она сказала «люблю тебя». Но страстное звучание её голоса, формирующего такие слова и выпускающего их, подействовали на него по-особенному; Волков ускорился, он сместил большие крепкие ладони плотно от её бёдер вверх, к ягодицам, с силой продавливая мышцы. Когда он выставил Лизу в более удобную для себя позицию, он буквально начал втрахивать её в кровать, не оставляя возможности под собой никуда двинуться. Лиза широко распахнула глаза. Звучание на французском стало надрывным, она перешла на откровенный крик, обняв мужское тело и вплотную к нему прижавшись — толкнуться глубже, прижаться членом плотнее, надавить на ближайшую в лоне отзывчивую точку основанием. В один момент оргазм взорвался бурными искрами, выстрелив так, будто их обоих пронзило раскалённой стрелой. — Олег!.. Олег, merde, je suis là!.. Тут и переводчик был не нужен, чтобы понять, что она выкрикивала. С тяжёлым дыханием повиснув в сильных надёжных руках, Лиза плотно сокращалась на нём, вызвав следом оргазм и со стороны Олега. Ему не хватало совсем немного сжатия, и он его получил. Почти с утробным рыком излившись в неё, он только сейчас рассеянно подумал, что они не использовали презервативы. Не очень хорошо. Но Олег их в карманах пиджака или брюк с собой не носил, а отвлекаться… Значит, было упускать момент. Он тяжело дышал, она тоже. Её тело казалось таким лёгким и приятно горячим… Что его вовсе не хотелось выпускать из рук. Олег повалился на Лизу сверху, погребая её вновь под жаркой приятной тяжестью своего тела, а потом все-таки встал через время и сходил за презервативами. Второй раз пошёл уже легче. Когда он её выставил в собачью позу, смазки было в избытке. От добавочной презервативной Лиза стала ещё более скользкой, но тугость не позволяла из неё выскользнуть. Когда Олег ввёл член, он провёл в массирующем крепком движении от её плеч к лопаткам, а от них к выпирающим костям таза. Устроив ладони на них, Волков потянул Лизавету на себя. Она вновь громко пораженно простонала — она чувствовала себя абсолютно ненасытной под ним, и хотела, чтобы он разорвал её сейчас на кусочки. Она и Олег друг друга понимали и без слов. По реакциям, химии, одному воздуху, разделяемому на двоих. Волков устроился на ней сверху, уперевшись одной рукой в кровать, второй же он обнял Лизу под шею, слегка надавливая бицепсом на её горло. Теперь его лицо было рядом с её. Лиза лукаво на него посмотрела, подняв глаза в левый верхний угол. Взгляд её довольно блестел. Перехватив из такого положения её губы своими, Олег с силой толкнулся. Во второй раз он дожал её чередой быстрых фрикций ещё скорее, чем в первый раз. Она была влажной набухшей ожидающей только его давления. И Олег оказывал ей его максимально со всех сторон — грудью на спину, членом в лоне, который даже через слой презерватива ощущался во всю его рельефность, лёгким давящим захватом, не причинявшем боли, но отлично стимулирующим её тайные наклонности. — Олег, пожалуйста, пожалуйста… — Она прикрыла глаза, тяжело дышала, как зверь, через рот, буквально умоляла не останавливаться. И как он мог такой просьбе воспротивиться? Закусив нижнюю губу, он толкнулся несколько раз подряд очень сильно в неё и особенно глубоко. Лиза прогнулась в спине и едва не рухнула лицом в одеяло — руки, упертые в кровать, задрожали и подвели её. Но Олег её удержал, отклоняя обратно назад к себе. Он кончил буквально минутой ранее, излившись в презерватив. Для Лизы было удивительно, что после передышки Олег был на это способен. У Дона три раза подряд не получалось. Но Лизавета мгновенно прогнала их сравнение из головы, понимая, что оно сейчас было неуместно. Однако она всё же восхищённо блаженно выдохнула. — Черт тебя дери, Олег, тебе точно за полтос?.. Она тихо рассмеялась. Олег, уткнувшись ей в плечо лицом и туда же чуть укусив, прыснул следом. Утомлённые тремя разами без толкового перерыва, они постепенно на постели просто улеглись: Олег вытянулся во весь рост, Лиза на нём сверху. Из-за остывающего на коже пота стало прохладно, поэтому пришлось прикрыться тонким хлопковым одеялом. — А ты… Никогда не задумывался о том, что я тебе нравлюсь, потому что похожа на маму? — Лиза спросила его аккуратно, но Олег чувствовал, что её всегда волновал этот вопрос. Он чуть удивлённо заглянул в разморенное лаской лицо Лизаветы, словно раньше ни разу не думал о том, о чем она спросила. — Я всегда воспринимал тебя, как отдельную личность. Отдельно от твоих родителей и того, что в тебе похоже на них обоих. Ты такая, какая ты есть, Лиза. Уникальная. И я люблю тебя такой, какая ты есть. Глаза Лизы влажно блеснули. Она была растрогана. Не то чтобы Лиза думала, что она — замена своей матери, восполняющая недостающее звено неудавшегося в прошлом романа, и друг, напоминающий ему те дни, когда Олег проводил больше времени с отцом… Но у Лизы были первое время нехорошие дурацкие домыслы на этот счёт. Она была рада, что он их развеял. Олег не видел в ней ни отца, ни мать. Только её саму, с её набором качеств, с её характером и особенностями. Лизе это грело душу. Она хотела, чтобы хотя бы кто-нибудь видел и любил настоящую её, со всеми её тараканами и прилагающейся страстью. В ответ она всегда подарила бы то же самое. — Спасибо, что сказал мне об этом… — она вдруг тихо шмыгнула носом и, чтобы Олег не заметил влаги на глазах, утерла те быстро краем одеяла. Волков, обняв её крепче, поцеловал Лизу в лоб, прикрыв глаза. — Неужели ты думала иначе? — Скажем так, дурацкие мысли имеют особенность по-дурацки прогрессировать внутри собственной головы. Я просто хотела… Этот момент для себя прояснить. И всё. Ты ведь когда-то любил маму, вот я и… — Это было давно. Очень-очень давно, — спокойно мягко заметил он. — Да, ты прав. Нечего копошиться в прошлом, места которому здесь больше нет. Она обняла его крепче. Олег же решил спросить теперь кое-что интересующее уже его. — Кстати, как прошёл полёт в Калифорнию? Зачем ты все-таки с Эштоном полетела туда? Лиза, устроившись щекой на спокойно вздымающейся влажной от пота груди Олега, вспомнила, что недавняя встреча с Эштоном невольно смогла принести ей… Облегчение. «Отца похоронили. Я бы хотел тебе показать, где, чтобы ты… С ним окончательно распрощалась». Забавно, как абсолютно чужой человек смог поймать её тайное желание и правильно его интерпретировать — поставить точку для себя в этой истории абсолютно прозаичным способом. Прийдя на могилу того, кто всё это начал. Лиза хотела стать той, кто всё закончит. На могиле Дональда лежала одинокая красная роза, как на могиле Эдгара Аллана По, возникшая не пойми откуда и принесённая не известно кем. Лиза долго смотрела на неё, на саму могилу и, подняв розу с земли, разорвала её. Она осыпала лепестки на основание плиты и с пустым выражением лица проговорила. — Катись к дьяволу, Дональд Рид. Думаю, только рядом с ним тебе и место. Потом она почувствовала, как ей стало легче дышать. Будто с груди сняли тяжёлый камень. В тот непогожий промозглый серый день, типичный для широт Калифорнии, находящихся ближе к морю, Лиза ощутила себя по-настоящему счастливой за долгое время. Она будто вышла наконец из транса, в который погрузилась, переживая дурацкую испорченную пародию на жизнь. Эштон отвез её потом до аэропорта. Об этой поездке никто не знал, кроме неё и него, до того момента, пока Лиза не поговорила насчёт этого с Олегом. Эштон был счастливчик — ему досталось в наследство всё, чем владел его отец. Если он продолжит прогрызать себе путь в профессиональные актёры и не растратит деньги впустую, Лиза гарантировала ему блестящее будущее. Либо грандиозный провал, окончившийся одним из некрологов, в котором очередной богатый ребёнок миллиардера спился или откинулся из-за чрезмерного потребления наркотиков. Всё зависело исключительно от него и его выдержки. Несмотря на то, как они расстались в предыдущий раз, Лиза желала Эштону удачи. Тирания отца кончилась, самая пора выйти на свет и явить себя во всей своей красе. Она же взяла курс на выстраивание своего собственного счастья, насколько это было возможно после всего. Единственное, что Лизу продолжало беспокоить, это настойчивые попытки МАК-2 завербовать её к себе. Неужели настолько большой голод до хороших кадров развился? И, конечно же, работа Олега. Никогда бы раньше Волков не подумал, что из них двоих Лиза способна ворчать в два раза больше, чем он, касаясь сохранности его жизни. Он пообещал ей быть осторожнее, но заставить его полностью сменить сферу занятости, увы, Лиза была не способна. По крайней мере, Олег сказал честно и прямо, что ещё пару лет точно. Дальше же он найдёт, чем заняться, чтобы и ей было спокойнее, и ему по ресурсам больше подходило. Лиза не то чтобы этот вопрос оставила в покое, но давить перестала. Она могла быть очень требовательной в интересовавших её вопросах, и Олегу это в ней, как ни странно… Бесконечно нравилось. Как она не скрывала своего беспокойства о нем, скрещивала руки на груди, сводила брови вместе, превращаясь в эдакую строгую маленькую женушку… В такие моменты в нём просыпалось особо рьяное желание сгрести её в руки и, оторвав от земли, прижать к себе. Что, собственно, Олег и делал. Работало безотказно, Лиза замолкала, вздыхала и обнимала его крепко за шею. Ну и кто из них двоих еще был отменным манипулятором? — Хочу, чтобы ты знал… Твоя любовь в какой-то мере меня спасла, — вдруг спустя комфортную паузу, нарушаемую лишь шумом моря, доносящимся из окна, вставила Лиза. Поставив подбородок на грудь Олега и заглянув ему в глаза, она искренне проговорила. — Спасибо. Глаза Олега в ответ мягко блеснули. Словно поймали далёкий отблеск зажегшейся звезды. Он ласково проскользил ладонью по её щеке, заправил рыжий локон за ухо, а потом притянул Лизу к себе и крепко нежно её поцеловал. Они наконец познали, каково же это, быть нужными, когда тебя не пытаются перекроить и принимают таким, какой ты есть.