Что мне теперь осталось — Грызущая мозг усталость И монотонность круга До боли знакомых лиц, И вечный груз конфликтов В душной кабине лифта, Что нас везет с натугой Рывками то вверх, то вниз. «Из этих стен» Louna
Первым, что увидел Лайт, были босые ноги, с на удивление аккуратным педикюром. Неужели он умеет пользоваться ножницами по назначению? Наверняка и этот аспект своей жизни взбалмошный гений делегировал кому-то другому. При мысли о том, как Рьюзаки протягивает поочередно то одну, то другую ногу Ватари, который осторожно стрижет ногти, Лайт усмехнулся. Подняв взгляд, Лайт увидел, что Рьюзаки одет всё в те же джинсы и белую кофту. Будто за время его заключения в мире ничего не изменилось: хоть какая-то иллюзия стабильности в его порядком сумбурной в последнее время жизни! Но, что более важно, Рьюзаки, ранее передающий всё через помощников и разговаривающий только через коммуникатор, имеющий к тому же модулятор голоса, впервые за долгое время пришёл к нему лично. Значит ли это, что что-то произошло? Что Кира снова начал убивать преступников? А может, Рьюзаки просто морочит ему голову? Это вполне в его духе. Лайт был более чем уверен, что его надзиратель ежедневно наблюдал за ним по камерам. Права была Миса: он тот ещё извращенец… И ладно бы просто смотрел, как за Мисой, например. Нет, этого Рьюзаки наверняка было бы мало. Он наверняка пристально наблюдал, делал выводы, исходя из увиденного, думал о нём, Лайте, когда тот ел, спал или же принимал душ, ведь даже в столь интимные моменты камеры не прекращали своей работы. Наблюдал, как Лайт изо дня в день ходит по камере, совершая однотипные действия. Наблюдал… Да, он безо всяких сомнений тот ещё извращенец! Рьюзаки тем временем склонил голову вбок, флегматично смотря на то, как от этого простого движения у парня напротив дёрнулся кадык. — Я пришёл за тобой, Лайт-кун, — совершенно безэмоционально произнёс парень, подходя ближе. — Думаю, тебе стоит узнать, что пару дней назад статистика убийств преступников увеличилась на семнадцать процентов, в сравнении с данными прошлой недели. И растёт. Поёжившись, Лайт передёрнул плечами. Он ведь точно всё это время сидел здесь, в этой камере, не имея доступа к какой бы то ни было информации. Он не мог быть тем, кто лишает людей жизни. В конце концов, это ведь абсолютно иррационально! И кому, как ни лучшему детективу, понимать это? Внимательно проследив за сменяющими друг друга эмоциональными реакциями на лице подозреваемого, Рьюзаки небрежно добавил: — Полагаю, сила Киры перешла к кому-то другому. Что скажешь? Выдержав пронзительный взгляд тёмных глаз, Лайт, немного попривыкнув, смотрел в ответ с вызовом. Он знал, что невиновен, а невиновность не нуждается в каких-либо доказательствах. — Учитывая, насколько мало нам известно о природе данных убийств, эта гипотеза имеет место быть. Я верю, что ты и остальные члены СПК обязательно найдут ответы, — искренне ответил Лайт, улыбаясь, что невольно обескураживало его оппонента. Хмыкнув, Рьюзаки, подумав пару секунд, широко улыбнулся. — Думаю, эти стены успели изрядно тебе поднадоесть за эти месяцы. Собирайся, Лайт. Через час мы покинем территорию Японии. У тебя будет немного времени на то, чтоб привести себя в порядок. Мацуда поможет тебе с вещами. Не дожидаясь ответа, Рьюзаки, уверенно повернувшись на пятках, спешно покинул комнату, оставляя Лайта в полнейшем замешательстве.***
Когда Лайт просмотрел собранный для него багаж — чемодан, в котором лежали выглаженные рубашки, отутюженные брюки и пара футболок, он невольно вспомнил о своей первой поездке за город: тогда мама так же помогала маленькому Лайту собрать все необходимые вещи. И пусть это был всего лишь заплечный рюкзачок, Лайт точно знал, что здесь только его вещи; те, которыми он обязательно похвастает перед соседскими мальчишками, и в которых покрасуется перед девчонками. И это не говоря о том, как наверняка обрадуется двоюродная тетушка, к которой они вместе с семьёй едут на пару дней, когда отцу наконец-то дали хоть пару выходных. Эта поездка, вне всяких сомнений, имела под собой гораздо более сложные цели и задачи. Начать хотя бы с того, что Лайт понятия не имел о том, куда именно им предстоит поехать. Судя по вещам, скорее всего, эта поездка будет весьма продолжительной. Несколько свитеров намекали на то, что возможен более холодный климат, об этом же свидетельствовали и ботинки с шарфом и темно-коричневой курткой, хотя сам Лайт, безусловно, выбрал бы себе длинное пальто, а не это короткое безобразие с блестящими пуговицами. Рассмотрев содержимое маленьких отделов чемодана, Лайт мимолетно кивнул, видя любимый мятный вкус выбранной зубной пасты, слегка удивился обилию упаковок салфеток, и обрадовался наличию блокнота в клетку и набора письменных принадлежностей. Наверняка, теперь ему будет чем скрасить уныние в дороге. Если, конечно, Рьюзаки не решит устроить какой-нибудь допрос с пристрастием, а салфетки рассчитаны на то, что парень после длительных диалогов с Рьюзаки будет вытирать ими слёзы. — Спасибо, Мацуда, — искренне улыбнулся Лайт, видя, как стоящий по струнке мужчина ожидает оценки его работы, почти заглядывая Лайту в рот. — Ты отлично угадал с размером одежды. Переминаясь с ноги на ногу, молодой мужчина спешно кивнул, добавив, что необходимые размеры ему подсказали, а он просто заехал в ближайший магазин, так как шеф сказал, что если бы он решил заехать к Лайту домой, то непременно заставил бы переживать Сатико и Саю, понятия не имеющих о том, что Лайт собирается куда-то уезжать и свято верящих, что тот помогает отцу с расследованием, что после может быть зачтено как практика в Тодае. — Верно, не стоит заставлять маму и сестрёнку волноваться, — кивнул Лайт, устало выдохнув. — Я ведь и сам жутко переживаю: неведение ужасает хуже любой пытки. Не исключено, что Рьюзаки желает вывести меня куда подальше, чтобы… — последние слова так и остались не озвученными. Нервно барабаня пальцами по коленке, Лайт сглотнул. — Будь я на его месте, после всех этих жутких смертей убил бы Киру не раздумывая. В глубине души парень чувствовал, что подобного рода провокация была слишком явной. Такой, которую любой из полицейских раскусил бы на раз-два. К сожалению для Мацуды, и к счастью для Лайта, первый ничего не заподозрил, напротив, желая как можно скорее заверить, что как бы то ни было, детектив, пусть и имеющий полное право подозревать Лайта и даже имеющий некоторые косвенные улики, не имел компетенций для вынесения окончательного вердикта самостоятельно. «Значит, убийство главного подозреваемого не входит в его планы», — промелькнула греющая душу мысль. — «Осталось лишь понять, что входит. Нужно сузить круг вариантов». Прерывисто вздохнув, Лайт продолжил беседу, не забывая при этом то и дело опускать глаза и иногда шмыгать носом: необходимо было показать неопытному полицейскому, кто именно является целиком и полностью жертвой обстоятельств. — Знаешь, я скучаю по Мисе. Немного странное чувство, а уж тем более говорить об этом кому-то… Должно быть, я и правда не ведаю, что творю, но представляя себе Мису, сидящую в какой-то камере, как эта, ничего кроме ужаса я не в состоянии испытать. Улики, какие-то там отпечатки или что там нашли эксперты… Мне так жаль, что ей приходится проходить через это всё. Мацуда молчал, не зная, что и ответить. Значит, пора было переходить от общего плана к более конструктивным предложениям. — Скажи, наш график действительно столь регламентирован, что нет времени даже на то, чтоб я смог попрощаться со своей девушкой? — жалость, с которой были сказаны эти слова, могла граничить лишь с лицемерием: Лайт прекрасно осознавал, что никто, находясь в здравом уме, не позволит двум главным подозреваемым видеться перед отъездом одного из них с детективом. — Мне очень жаль, Лайт, — искренне ответил Мацуда, — но самолёт не будет ждать. Нам действительно пора идти. Притворно покачав головой, всем своим видом изображая сожаление, Лайт радовался первым маленьким победам: теперь он знал, что Мацуда испытывает к нему некоторое чувство сострадания, на чём можно было бы сыграть в дальнейшем. Ещё одним крайне важным знанием являлось то, что им предстоит перелёт, а не морское путешествие, которое так же можно было предположить, опираясь на слова Рьюзаки, следовательно детектив решил сменить локацию с какой-то определенной целью, а не из простой блажи, зародившейся в его голове. Они летят целенаправленно. «Куда-то», а не просто «отсюда». И кажется, зная о Рьюзаки, Лайт вполне мог предположить, что то место, куда они направятся, связано с детективом напрямую. Возможно, Рьюзаки мог желать показать кому-то главного подозреваемого по делу Киры. Как ни крути, разгадка кроется в прошлом самого загадочного из детективов-сладкоежек. И Лайт просто обязан узнать ответ! — Твой отец был очень рад услышать, что преступления Киры вновь начались, — продолжил пустую болтовню Мацуда, открывая двери камеры и выпуская Лайта в коридор. — Я сам сказал ему об этом. Сказал, что ты невиновен. Хотя, мистер Ягами сказал, что Рьюзаки тебя всё ещё подозревает. Недоверчивый тип, хоть и жутко умный. О, и он сказал, что подозревает тебя меньше, поэтому и берёт на себя ответственность за ваш перелет. Лайт, радуясь известиям об отце, мысленно сделал себе пометку о том, что всё же пока находится под подозрением у Рьюзаки. Впрочем, теперь это не столь важно: находиться в этой роли ради конечного результата Лайт мог хоть целую вечность. Если детектив и правда является лучшим в своём деле, то рано или поздно убедится, что Лайт действительно невиновен. Нужно лишь набраться терпения. Поворот, ещё поворот. Прямо по коридору. Лайт не отставал от Мацуды, идя за ним след в след. Смысла бежать из столь охраняемого здания не было: повсюду полно камер, да и сам по себе побег спровоцировал бы ещё большие подозрения. Нет, пока стоит подчиниться навязанным правилам, посмотреть, что будет дальше. Поездка в лифте, занявшая не более минуты, казалось, длилась целую вечность. Наконец, покинув очередное ограниченное пространство, совсем не удивляясь, Лайт учтиво кивнул Мацуде, когда тот, находясь на самом нижнем этаже, открыл двери, ведущие на улицу. Рядом со входом стоял темно-синий автомобиль, к которому, не проронив ни слова, и направился Мацуда, ставя чемодан в багажник и приглашая Лайта сесть на пассажирское. Тишина, в которой это всё происходило, столь несвойственная Мацуде, угнетала. Тронувшись с места, автомобиль ехал с чуть завышенной скоростью, на что, впрочем, никто не обращал ни малейшего внимания. Наверняка Рьюзаки позаботился заранее о правительственных номерах или чём-то подобном. Нервничая, Лайт неосознанно смотрел на циферблат собственных наручных часов, стрелка которых, как назло, летела с такой же скоростью, как и машина. Не успел парень и глазом моргнуть, как визг тормозов оповестил его о том, что они прибыли к месту назначения. Они приехали прямо ко взлётной полосе Богом забытого аэропорта. Шум ветра, обрушившийся, стоило лишь покинуть уютный салон, на мгновение застал врасплох; поправив воротник, Лайт твёрдым шагом направился к уже ожидавшему его Рьюзаки, стоящему недалеко от трапа маленького самолёта. Наверняка, одного из частных, арендованных Ватари специально для лучшего детектива. — Рад видеть тебя, Лайт! — с оживлением произнёс Рьюзаки, подходя ближе. — Спасибо, Мацуда. Думаю, господин Ягами должен знать, что его сын более не находится за решёткой: он обещал, что выйдет из камеры только при условии, что и Лайт тоже. Как видишь, теперь он может сделать это, не терзаясь муками совести. Видя, как спешно Мацуда покидает их, желая обрадовать шефа, Рьюзаки, зябко потирая босой ногой о другую ногу, обернулся, теперь глядя прямо в глаза Лайту. — Как ты уже понял, нам с тобой предстоит перелёт. Я не стану называть тебе конечную цель, особенно учитывая, что ты и без моей помощи отлично умеешь выискивать необходимую тебе информацию. Хотя, на счет перелёта… Наверное, здесь скорее сыграли роль оплошность Мацуды и его язык без костей, а не вероятность того, что твой Бог смерти сообщил тебе о нашей подготовке, — на этих словах глаза Рьюзаки показались Лайту почти чёрными; пронизывающий взгляд детектива вгонял в ступор, казалось, будто его рассматривают с дотошностью, подобной рассматриванию трупа, лежащего на операционном столе. — Мне вызвались помочь два прекрасных пилота. После этих слов по трапу маленького самолёта спустились два человека: белый мужчина лет тридцати пяти и белая женщина, примерно того же возраста. Их лица были скрыты солнцезащитными очками, а сами они всем своим видом показывали полное безразличие к чему бы то ни было, кроме своей работы. — Джек Браун, — представился высокий темноволосый мужчина, одетый в белую рубашку и сине-голубой костюм, — капитан воздушного судна. — Джейн Миллер — второй пилот, помощник капитана, — столь же уверенно сказала женщина, одетая в такую же сине-голубую форму и фуражку, не имеющую, как ни странно, каких-либо отличительных знаков. — Как ты понимаешь, имена абсолютно вымышленные, — флегматично добавил Рьюзаки, как только пилоты зашли обратно в самолёт, идя на свои рабочие места. — Стюардессы на этом рейсе не будет, надеюсь, тебя не сильно затруднит самостоятельно взять себе еду и напитки во время перелёта. И ещё кое-что. Вытащив из заднего кармана джинсов нечто гремящее, Рьюзаки, словно фокусник, одним движением застегнул на запястье Лайта металлический браслет. После чего проделал со вторым то же самое, пристегнув его к своей собственной руке. Цепь от наручников блестела на солнце, слепя глаза. — Зачем такие крайности, Рьюзаки? — не веря собственным глазам, спросил Лайт. — Неужели ты действительно считаешь, что я смогу куда-то от тебя сбежать из летящего в небе самолёта? Это паранойя. — Я делаю это не ради собственной прихоти. Вдруг я усну, а ты в этот момент сумеешь открыть двери и, взяв парашют, выпрыгнешь? — поднеся большой палец ко рту, серьёзно произнёс Рьюзаки, откровенно глумясь. Не найдясь с ответом на столь абсурдное предположение, глупость которого понимали они оба, Лайт, смирившись, кивнул. Чуть дёрнув рукой и послушав, как звенья цепи бьются друг о друга, Лайт первым взошёл на трап, понимая, что теперь ему остается только лететь. Ягами Лайт не был Кирой, может хоть теперь, во время полёта и после него, Рьюзаки наконец поймёт, сопоставив все факты, столь очевидное. Это намного упростило бы жизни всем присутствующим.