***
Переживания Лайта всё усиливались. Даже несмотря на то, что все они уцелели, выжили, будто бы назло Кире, теперь неосознанно видящемуся во всех жестах и едва уловимых действиях. Рьюзаки сидит без движения, рассматривая траву? Нет! Это Кира устроил тому инсульт, и уже через мгновение Рьюзаки рухнет на землю, а Лайт так и будет безучастно стоять неподалёку, понятия не имея, что предпринять. Рьюзаки потянулся правой рукой к левому предплечью, чтоб лучше распределить нагрузку, или, возможно, поправить перекрутившийся рукав? Нет! Это Кира прописал инфаркт миокарда, и с минуты на минуту Рьюзаки умрёт, чувствуя, как в последний раз сжимается его сердце, а вместе с тем — и сердца всех, кому он небезразличен. Рьюзаки резко встал, чтоб подойти к Лайту, показывая всё, что ему удалось отыскать в траве? Нет же! Сейчас он порежет одним из острых концов железных шурупов вены, и умрёт от потери крови. Или от заражения. Или сперва от заражения, а сразу после — от потери. И Лайт, конечно же, так и не сумеет ничего предпринять, стоя и наблюдая за тем, как тёмные глаза несносного лохматого детектива закатятся навсегда. — Лайт-кун, ты хорошо себя чувствуешь? — с опаской спросил Рьюзаки, подходя к парню и показывая тому свои находки. — Выглядишь так, словно что-то увидел. — Что, прости? — отметая от себя наваждение, спросил Лайт. — Нет. Я в порядке. Да, точно. В полном. — Это не так. Не стоит лгать, Лайт-кун, — осадил его Рьюзаки неожиданно мягким тоном, совершенно не сочетающимся с его словами. — Всё то, что сегодня произошло, не является нормой. Это ненормально, странно, страшно и пугающе. С вероятностью в девяносто процентов я уверен, что ты, как любой разумный человек, думал о том, что могло бы случиться, реши Кира поквитаться с нами прямо сейчас. Немного опешив от такой проницательности, Лайт удивился: каким образом этот несуразный детектив смог настолько успешно влезть в его голову? Чем Лайт выдал свои мысли, и, что ещё хуже, чувства? Может ли он, Ягами Лайт, являющийся лучшим учеником страны, всё так же успешно держать лицо, даже несмотря на все творящиеся вокруг перипетии? — С чего вдруг такая уверенность? — спросил Лайт чуть дрогнувшим от волнения голосом. — Я сам думал об этом, — привычно приложив большой палец ко рту, ответил парень. — И я заметил, что наши доводы, опирающиеся на одинаково известные нам обоим факты, зачастую оказываются одинаково верными. — Одинаково неверными, — покачав головой, поправил Лайт, — учитывая, что Кира, кем бы он ни являлся, только что наглядно продемонстрировал нам свою силу и хитрость. От одной мысли о том, что могло бы случиться, узнай Кира их имена и внешность, по телу шла дрожь. А Джейн? Да, разумеется она знала о том, на кого работает, и какие риски с этим сопряжены, но одно дело знать, и совершенно другое — оказаться непосредственно в гуще событий. — Но мы всё ещё живы. Кира не знает этого, но лично я сделаю всё возможное, чтобы всё и дальше оставалось именно так. Поверь, Лайт-кун, это не самая страшная ситуация, в которой мне посчастливилось быть. Однако я всё ещё живу на этом свете. Лайт едва заметно улыбнулся. Была и ещё одна хорошая новость: немного успокоившись, Джейн вспомнила координаты места крушения: ярко горящие красным цветом цифры, мелькающие на приборной панели. Теперь они знали хоть что-то. Знали, где они. Ту самую маленькую точку на карте, теперь являющуюся для них всем. Пятьдесят три градуса северной широты, ноль градусов западной долготы — вот их новое начало отсчёта. Решив, что оставаться на этом же месте нецелесообразно, так как никаких устройств, при помощи которых их можно было бы отследить, здесь не было, Джейн, Лайт и Рьюзаки решили продолжить свой путь пешком. Как минимум, до какого-либо источника воды, а дальше договорившись действовать по ситуации. Учитывая, что здесь их ничего не держало, а из поклажи был один лишь рюкзак, чем скорее они двинутся вперёд, тем легче будет к ночи. Кинув прощальный взгляд на место крушения, Рьюзаки поднял с земли один из железных обломков и вырезал на коре близлежащего дерева готическую букву «Эл» и две маленьких зарубки. Если кто-то из дома Вамми обнаружит это место, то благодаря подсказке непременно поймёт, что они ещё живы.Глава 9. Новая точка отсчёта
22 апреля 2023 г. в 18:04
После того, как Лайт и Рьюзаки услышали из первых уст обо всём, что происходило в кабине самолёта, оба парня выглядели ещё более поникшими. Если верить Джейн, то всё шло хорошо до того момента, как главный пилот не начал ощущать недостаток воздуха, а сразу после — не прижал правую руку к груди. Женщина мало что могла вспомнить, да и в целом была довольно сомнительным информатором, но иного, увы, не было, так что приходилось довольствоваться имеющимся.
Инфаркт. Всё указывало именно на него. На остановку сердца, не имеющую под собой, на первый взгляд, никаких причин, кроме той единственной, от которой у всех по коже невольно бежали мурашки. Какова вероятность того, что Кира узнал настоящее имя пилота, а потом — прикончил того, надеясь тем самым убить и всех, летящих в самолёте?
Рассуждения Рьюзаки были весьма неутешительными: во-первых, он мысленно сетовал на малое количество данных; во-вторых, понимал, что теперь, когда от самолёта остались одни обугленные куски, на какое-либо спасение им нечего было и рассчитывать. Частный секретный рейс, достаточно пустынная местность, полное отсутствие связи. Сказать, что именно из этого больше всего вгоняло детектива в тоску, было совершенно невозможно.
Переключившись на более насущное в данный конкретный момент, Рьюзаки с уверенностью мог сказать лишь о том, что наличие обуви на его ногах было той самой последней каплей. Сковывающие движения, заставляющие пальцы быть собранными, неудобные и давящие везде, где только можно.
— Вероятность того, что ты Кира, Лайт, повысилась на десять процентов, — задумчиво произнёс Рьюзаки, прикладывая большой палец ко рту.
— Считаете, что это он был организатором убийства моего напарника? — с ужасом спросила Джейн, перебегая взглядом с одного парня на другого.
— Нет. Считаю, что только Кира мог хотеть причинить мне столь огромный дискомфорт, понизив мою способность к размышлениям при помощи столь хитрого орудия пыток.
Лайт, остававшийся всё это время в стороне от разговора, неодобрительно хмыкнул:
— Прекрати пугать своими нелепыми домыслами женщину. То, что ты ненавидишь обувь, не даёт тебе права утверждать мою виновность. Это субъективизм чистой воды.
Смерив подозреваемого острым взглядом, Рьюзаки, чуть ослабив шнуровку на кроссовках, всё же промолчал. Чувство скованности никак не отпускало. Понимая, что сейчас это было худшее из зол, Рьюзаки почти добровольно согласился на кроссовки, любезно предоставленные ему Лайтом.
Повезло, конечно, что у них был один размер, а у Лайта, в отличии от друга, ещё и запасная обувь с носками, но привыкнуть к новому элементу гардероба теперь было для Рьюзаки сродни пытки. И как только все мировые преступные группировки ещё не додумались просто обуть детектива, лишить любимых сладостей и мгновенного исполнения всех его желаний? Сделай они это, и ещё неизвестно, чего Рьюзаки стал бы бояться больше: их или Киры.
— Что у нас со связью? — спросил Лайт, тем самым вырывая Рьюзаки из раздумий. — Лично у меня в сумке нет никаких телефонов. Может, кто-нибудь из твоих подчинённых додумался спрятать маячок? Вполне в твоём духе, Эл, — с раздражением добавил он, глядя на детектива.
— Нет, Лайт-кун. Вероятность наличия каких-либо следящих устройств на тебе или на твоей одежде стремится к нулю. Так же, как и на моей, или мисс Джейн. Один из протоколов безопасности посвящён именно анонимности и скрытности.
— Неужели Вы так уверены в том, что никто не знает, где мы находимся? — с удивлением спросила Джейн. — А как же воспитанники Вамми?
— Согласно одному из протоколов, именно они должны были знать о нашем местонахождении, — подтвердил Рьюзаки, кивнув. — Однако, если учесть иной протокол, имеющий высший приоритет, я с вероятностью в семьдесят процентов убеждён в том, что информация о нашем крушении не была отмечена у них на картах. Иначе говоря, едва ли координаты нашего крушения были верно зафиксированы на их компьютерах.
Повисший в воздухе вопрос о том, к чему вообще такие протоколы безопасности, если от них становится только хуже, так и остался невысказанным. Вступая в схватку против Киры, каждый осознавал, что риски будут колоссальны. И теперь, хотят они того или нет, нужно будет бороться самостоятельно.
Взглянув на оставшиеся обломки, когда-то бывшие обшивкой кабины пилотов, Джейн тяжело вздохнула, в то время как Рьюзаки, краем глаза оценив масштаб катастрофы, уверенно прошёл вперёд.
«Хм, а эти кроссовки не так уж плохи, как казалось… Сковывают движения, однако позволяют вполне себе свободное передвижение даже по такой неприглядной местности, как это пепелище».
Пламя теперь было в разы тише и спокойнее, что наверняка свидетельствовало о том, что топливо из отсека, не так давно послужившее причиной глобального возгорания, подходит к концу. Впрочем, учитывая, что им от топлива в большом объёме всё равно никакого толку, следовало использовать то, что имелось.
— Лайт, ты бы очень помог, если бы сумел собрать остатки пролитого горючего в какую-нибудь ёмкость, — уверенно и совершенно не просяще сказал Рьюзаки, продолжая идти к кабине.
— Хочешь с его помощью развести потом костёр? — догадался парень, присматривая, нет ли где поблизости чего-то, куда можно было бы слить остатки горючего.
— Лайт-кун весьма проницателен, надеюсь, он будет столь же осторожен, — безэмоционально сообщил Рьюзаки. — Мисс Джейн, Вы бы очень помогли нам, сумев найти кусок какой-либо ткани и, смочив её в горючем, положить её в… — парень огляделся по сторонам, замечая поодаль вазочку, — вон в ту стеклянную тару. Это значительно облегчит нам жизнь в дальнейшем.
Совершенно не глядя на то, исполняется ли его просьба, парень подошёл к дереву, в ветвях которого застрял самолёт. Чуть поморщившись от смрада обгоревшего трупа, и на мгновение всё же остановив свой взгляд на глазах, больше похожих на состояние свернувшегося и запекшегося яичного белка, высохшие и сморщенные зрачки казались пронзительно-пугающими.
Рьюзаки сглотнул. Пилот, чьё обугленное лицо было теперь практически неузнаваемым, вызывал жалость. Поджав губы, Рьюзаки начал пристально смотреть себе под ноги. Согласно траектории падения, при столкновении с деревом всё, что находилось в кабине, должно было упасть неподалёку.
Внимательно осмотрев траву, Рьюзаки, обернув руку первой попавшейся тряпкой, двумя пальцами осторожно поднял с земли рацию. С одной стороны она была оплавлена.
— Мисс Джейн, — спокойно позвал её Рьюзаки, — если Вы закончили, подойдите, пожалуйста, мне нужна Ваша помощь в нахождении деталей, и, возможно, ещё чего-то, что могло бы помочь нам связаться с моей группой.
Проглотив тугой комок, застрявший в горле, женщина подошла вплотную к Рьюзаки, изо всех сил стараясь смотреть себе под ноги. Несколько проводков, возможно, ещё пригодных к работе, ручка переключения каналов, антенна, валяющаяся в двух метрах левее.
Подняв взгляд, женщина не смогла сдержать стон, вырвавшийся у неё из груди: с придыханием, рвано. Глядя в остекленевшие глаза своего напарника, Джейн замерла, не смея, казалось, и пошевелиться.
— Ты что творишь?! — воскликнул Лайт, заметив эту немую сцену и, в мгновение преодолев разделяющее их расстояние, схватил Джейн за плечо, силой заставляя её отвернуться и отступить назад. — Если ты — больной социопат, то это не значит, что и я, а уж тем более она — тоже!
— В-всё в порядке, — усиленно замотала головой Джейн, топя в себе вновь подступающую истерику: безжизненный взгляд напарника наверняка столь сильно отпечатался у неё на подкорке, что теперь станет являться ей и во снах. — Мистер Эл прав, это моя работа.
— Мистер Эл — тот ещё идиот! — опроверг Лайт настолько серьёзным тоном, что даже Рьюзаки не посмел перебивать его, лишь глядя на вздувшуюся жилку на виске парня, и глаза, полные чего-то настолько пронзительного, что у Эл даже не было слов. — Поэтому сейчас он сам соберёт здесь всё, что покажется ему нужным, а потом Вы утвердите, что из собранного действительно может быть нам полезно.
Никто не сомневался, что позже Лайт проведёт с Рьюзаки целую лекцию по профессиональной этике, этике в целом и психологии посттравматического стрессового расстройства. Рьюзаки, как ни странно, промолчал, склоняясь, чтоб поднять очередную деталь.