Об отваге и подвигах

Таверна «Доля Ангелов» всегда пользовалась повышенным спросом у мондштадтцев: кому бы не захотелось скрасить вечер за бокалом вкусного, пьянящего с пары глотков вина и выветрить из головы воспоминания очередного длинного рабочего дня? Стены заведения повидали и громкие товарищеские застолья, и неловкие романтические свидания, и безмолвие одиноких пьяниц. Одним словом, таверна всегда была полна народу. Но сегодня был особенный случай. Дилюк едва не выронил из рук тщательно протираемый им стакан, когда таверну сотряс очередной торжественный вопль. Он отставил хрупкое стекло в сторону и помассировал виски подушечками пальцев. От всеобщего нестройного гомона у него успела разболеться голова. — С днем рождения! — …счастья, здоровья… — Что бы мы без Вас делали! Казалось, весь город сегодня побросал свои дела, чтобы уделить внимание имениннице. День рождения Магистра каждый год отмечался с размахом, даже если сама Джинн была против шумного застолья. Вот и сейчас: девушка занимала почетное место во главе стола, смущенная, покрасневшая; только и успевала принимать поздравления рыцарей. Никто и не подозревал, какие усилия пришлось приложить капитану Кэйе, чтобы вытащить ее из своего кабинета. Взять с собой Кли тоже было его идеей, и Джинн согласилась лишь при условии, что он глаз не спустит с малышки. Столы ломились от количества разнообразных закусок и напитков: пришлось здорово напрячь Сару с подготовкой к торжеству. Впрочем, некоторые особо благодарные жители явились на праздник с блюдами домашнего приготовления — например, Брук напекла целый таз пирожков. Для маленькой Кли в таверне не нашлось стула подходящего размера, поэтому она восседала на коленях у старшего товарища. Однако, общество захмелевших взрослых быстро наскучило девочке. Она соскочила с коленей Альбериха, пока тот разгоряченно спорил о чем-то с Хоффманом, из-за чего даже не заметил её отсутствия. Поток её неуемного любопытства сконцентрировался на загадочной личности извечно хмурого, неразговорчивого бармена. Даже Кэйа старался избегать общества этого смурного дядьки, а значит, подружиться с ним будет крайне непросто, но Кли собиралась попробовать: в конце концов, все жители Монда были обязаны дружить с Рыцарем Искоркой, и чем этот смурной мужчина отличался от других? «Если он попытается обидеть Кли, ему не поздоровится, » — успокаивал её внутренний голосок, когда она делала маленькие шажки по направлению к барной стойке. Коленки предательски дрожали, и с каждым шагом огромная по сравнению с ней фигура мужчины казалась все выше и выше, но отважная малышка изо всех сил превозмогала страх. «У Кли много бомбочек в рюкзачке, она ему покажет!..» Она с большим трудом забралась на высокий стул и, наконец, сев поудобнее, уставилась на винодела исподлобья. Тот заметил ее присутствие спустя долгие секунд двадцать. Какое-то время они молча смотрели друг на друга: Кли сдерживала желание убежать подальше, чтобы больше не чувствовать на себе столь пронзительного взгляда, а Дилюк… Кажется, он тоже не имел понятия, куда себя деть. Наконец, он подал голос. — Мисс Кли, — важно произнес он, и малышка вздернула подбородок вверх. — Хотите чего-нибудь выпить? — Да, Господин Р-ра… Ранг… Рагнвиндр, — казалось, с нее сошло семь потов, пока она пыталась выговорить столь сложную и длинную фамилию. — Мне, пожалуйста, коктейль. Для взрослых, — поспешно добавила она, чтобы не выбиваться из роли величественной «мисс». — Конечно, мисс, одну минуту, — дядька, уже не кажущийся таким суровым, повернулся к ней спиной и принялся готовить напиток. Девочка в испуге распахнула глаза: а если её действительно заставят пить эти невыносимо горькие алкогольные коктейли? Да еще и платить за них… Было ли у нее достаточно времени для того, чтобы сбежать? Не было: в один миг перед ней оказался высокий стакан с какой-то подозрительной бордовой жижей. — Прошу, мисс Кли. Малышка кивнула в знак благодарности и с опаской сделала небольшой глоток, уже представляя, как вот-вот на нее нахлынет опьянение, из-за которого она не сможет ровно ходить — прямо как братишка Кэйа, когда перепьет. Но вкус напитка совсем не был похож на нечто алкогольное, из-за чего расслабилась и развеселилась. — Сладко! — воскликнула она. — У взрослых несладкие напитки, я у братишки Кэйи попробовала, когда он отвлекся, — ее глаза в ужасе округлились, и она тут же прикрыла рот ладошками. — Вы только никому не рассказывайте! Я только один глоточек… К ее великому удивлению, хмурый дядька залился тихим, но мягким смехом. Даже его лицо будто бы посветлело, и, неожиданно он показался девочке очень красивым. — Хорошо, мисс, я сохраню Ваш секрет. Это виноградный сок, — он вперился взглядом в стакан перед ней. — Я тоже предпочитаю его больше, чем напитки для взрослых, — он фыркнул. Наморщенный нос, хитро прищуренные рубиновые глаза и густые рыжие волосы, собранные в низкий хвост, натолкнули девочку на мысль, что Дилюк похож на лиса. Она никогда не видела лис своими глазами и любовалась ими лишь на картинках детских книжек, но ей определенно нравились эти животные. Молчание затянулось. Винодел отвлекся на другого посетителя, а Кли продолжила дегустировать свой напиток. Однако, пытливому детскому уму было не под силу молчать слишком долго. — Вы, оказывается, добрый. Дилюк хлопнул ресницами и вопросительно наклонил голову вбок. — Прошу прощения?.. — Я думала, Вы злой, — терпеливо пояснила малышка. Она пожала плечиками, из-за чего в рюкзачке за её спиной что-то устрашающе звякнуло. — Вы все время такой хмурый и грустный… Рыцарь Искорка не хочет, чтобы кто-то в Мондштадте грустил! Дилюк приподнял уголки губ. Он совсем не умел ладить с детьми, но Кли казалась ему очаровательным ребенком. Но, пожалуй, во имя всеобщей безопасности нужно было конфисковать её рюкзачок еще у входа в таверну. — Что Вы, мисс, я совсем не грустный. По крайней мере, Рыцарю Искорке удалось поднять мне настроение. — Правда-правда? — малышка оживилась, и даже её эльфийские ушки затрепетали от радости. Она гордо выпрямилась и вздернула носик. — Это моя суперспособность! Рядом с Рыцарем Искоркой всем становится весело. Поэтому я зову братишку Кэйю поиграть со мной, когда он грустит. Хотите, я и с Вами буду играть? Да хоть каждый день! — её запал несколько погас. — Если только тетя Джинн не запрёт меня в темнице… Винодел едва поспевал за ходом её мыслей: все-таки нечасто он слышал обращенный к нему детский лепет. — Тогда Вам, мисс, придется удержаться от шалостей, — Дилюк хмыкнул и подлил ей сока. — Я с удовольствием поиграю с Вами, — здесь он немножко слукавил: на детские забавы в его плотном графике едва ли нашлось бы время, да и беззаботность, присущая Кли, была ему чуждой. Оставалось надеяться, что девочка не воспримет его предложение всерьез. — Класс! — малышка взвизгнула от восторга. — Теперь Рыцарь Искорка и Господин Рагвр… Рагнвиндр друзья! — Кли, детка! — за спиной девочки послышались торопливые шаги. Дилюк поднял глаза на человека, так беспардонно вмешавшегося в их тихую беседу. Кэйа направлялся к ним быстрой, но не слишком твердой походкой. «Уже успел нажраться», — с раздражением подумал винодел и скрестил руки на груди. Воображаемые стены вокруг него укрепились. — Хэй, ты чего убежала?.. — пальцы кавалериста щекотно пробежались по ребрам, и та подавилась смехом. — Этот злобный дядька тебя не покусал? А то заразишься от него, будешь такая же хмурая. Кли, только что заходящаяся хохотом от щекотки, вдруг посерьезнела и запрокинула голову, глядя на старшего товарища строго и как-то пугающе, по-взрослому разочарованно. — Братишка Кэйа, ну вот опять ты!.. Сам же говорил, что скучаешь по Господину Рагнвиндру, зачем ты обзываешься?.. Между ними вновь повисло неловкое молчание. Дилюк старался проигнорировать глухую боль, словно иголкой кольнувшую его сердце. Что ж, непосредственности ребенка можно было только позавидовать. — Мисс, Вы можете называть меня просто Дилюком, — он улыбнулся и потрепал девочку по волосам. — Благодарю за приятную компанию. А Вам, сэр Кэйа, — его взгляд ужесточился. — Следует ответственнее отнестись к своим обязанностям. Полагаю, присматривать за маленькой девочкой — не столь трудная задача, но Вы не справились даже с этим. Чарльз! Из подсобного помещения на зов высунулся второй бармен. — Подмени меня, я выйду подышать свежим воздухом. Голова разболелась. Не удостоив своих собеседников прощальным взглядом, он проворным ужом выскользнул на улицу. Кэйа со вздохом спустил девочку с высокого стула, вручил ей стакан с недопитым соком и опустился перед ней на корточки. Девочка, уже было решившая всерьез обидеться на старшего товарища, смягчилась, когда разглядела в его единственном неприкрытом тканевой повязкой глазу непонятную ей, но слишком очевидную даже для ребенка грусть. — Детка, посторожи, пожалуйста, мое место. Я скоро вернусь. Кли кивнула и уныло поплелась к столам, потряхивая рюкзачком, а Альберих покинул таверну вслед за названным братом. Дилюк стоял, устало привалившись к стене, и зажимал меж подрагивающих пальцев папиросу. Кэйа поморщился: значит, вино — оно «на вкус гадость, дурманит разум и гробит здоровье», а серое облако сигаретного дыма — совсем, получается, другое дело? С другой стороны, должен же винодел хоть как-то успокаивать нервы. — Поговорим? Рагнвиндр неспешно перевёл на него оценивающий взгляд. С его тонких губ сорвалась струйка дыма. — Меня не слишком интересует очередная жаркая перепалка, которая только расстроит нас обоих. Если «поговорить» в твоем понимании — это побросаться друг другу в лицо сожалениями о прошлом в качестве словесного оружия, то я, пожалуй, воздержусь. Он затих и вновь затянулся. Кэйа стиснул зубы в приступе раздражения: ему никогда не хватало терпения долго выдерживать холодность и отстраненность Рагнвиндра. Наверное, поэтому все попытки конструктивного диалога каждый раз сводились к ссоре. — Дилюк, пожалуйста, — Альберих потер лицо руками. Он был бы рад сказать, что опьянение вскружило ему голову, но его организм так пристрастился к алкоголю, что приходилось приложить усилия, чтобы по-настоящему захмелеть. Однако, и трезвым он назвать себя не мог — откуда иначе в нем взялось столько смелости, чтобы затеять этот разговор. — Мне надоело с тобой ругаться. Мы были так близки, а теперь шарахаемся друг от друга, как… — Мне казалось, что мы поняли друг друга и достигли примирения еще после моего возвращения, — голос мужчины зазвучал строже. Компания названного брата явно была ему не слишком приятна. — Послушай, Кэйа, у меня действительно болит голова от ваших застольных пьяных воплей. Я хочу побыть в тишине и покое хотя бы пару минут. — Мне тоже так казалось! — воскликнул Альберих, беспардонно проигнорировав большую часть сказанного Дилюком. — Но ты по-прежнему полон обид и недосказанностей, смотришь на меня волком, спрятался за возведенными вокруг себя стенами и не подпускаешь меня к себе. Кли сказала правду — я действительно скучаю по тебе и по нашим прежним отношениям. Кэйа изо всех сил старался быть искренним, хотя при том он чувствовал себя омерзительно жалким. Он, конечно, мог бы скрыться за привычной маской весельчака и балагура, но в таком случае надеяться на откровенный разговор с Рагнвиндром было бы напрасно. Дилюк едва не подавился дымом. — По прежним отношениям? Может, мне тебя еще и братом называть, как раньше? — он покачал головой и растянул губы в горькой усмешке. — Мы помирились, Кэйа, но это не значит, что я готов идти на сближение с тобой. Не после всего произошедшего, — он прервался на минуту, чтобы докурить папиросу и собраться с мыслями. Кэйа терпеливо ждал. — Я повторюсь: если ты настроен на рациональную дискуссию, избавь меня от бесконечных «а помнишь, когда…» и «а раньше…». Оставь прошлое в прошлом. Мы оба уже не те люди, какими были когда-то. И скучаешь ты по прежней версии меня, но её давно нет, — он разочарованно вздохнул и отвел взгляд. От такого уровня драматичности Альберих едва не разразился отборными ругательствами, но в последний момент он взял себя в руки. Под оболочкой сурового мужчины у Дилюка прятался обиженный маленький мальчик, и любое неосторожное слово могло его спугнуть. — Хорошо, я тебя понял. Давай я переформулирую, — Кэйа на миг задумался. — Мы действительно не сможем вернуться к прошлым взаимоотношениям, да и я заинтересован не в этом. Ты нужен мне не в качестве брата, а… — Пожалуйста, замолчи, — в рубиновых глазах полыхнул гнев. Винодел в раздражении потер пальцами переносицу и сделал шаг по направлению к таверне. — Раз уж ты не даешь мне отдохнуть от работы, ладно: я вернусь к своим обязанностям, а ты продолжишь праздновать день рождения Джинн вместе с остальными. И мы просто сделаем вид, что этого разговора не было. Архонты, о чем я вообще думал, когда согласился поговорить с тобой… — Люк… — Кэйа ухватился за его запястье в попытке остановить. Дилюк вскинул голову, и кавалерист едва не отшатнулся, сраженный полным отчаяния и ярости взглядом. — Не называй меня так! — Прекрати сбегать и выслушай меня, чертов трус! — закричал Альберих в ответ. Благо, в переулке было безлюдно, поэтому никто не мог оказаться нечаянным свидетелем их ссоры. На удивление, Рагнвиндр действительно остановился и притих, только голову опустил, пряча глаза. — Мы ведь были близки не как братья, почему ты делаешь вид, что забыл об этом? Я вот отчетливо помню, что признался тебе в любви, когда мне было пятнадцать, — Дилюк вздрогнул, будто слова названного брата причиняли ему боль. — И я люблю тебя до сих пор. За эти годы мои чувства к тебе только укрепились, — винодел дернул рукой, пытаясь избавиться от хватки цепкой ладони, но Кэйа не отпустил. — Ты тоже меня любил, так сильно любил… Любишь и сейчас, не так ли? — тот снова вздрогнул. — Может, в таком случае пора перестать мучить друг друга и хотя бы попытаться пойти друг другу навстречу? — Скажи мне, как я могу тебе доверять? — прохрипел Дилюк. — После всего того, что развело нас по разные стороны. Как, Кэйа? Не подскажешь? — его голос сочился ядом. — Последние годы я только и делаю, что пытаюсь заслужить твое доверие, — кавалерист удрученно покачал головой. Ему начало казаться, что он бьется головой в непробиваемую стену. — Но ты настолько закрылся в своих обидах, что даже не замечал этого. Дилюк снова рванулся, и на этот раз Кэйа разжал ладонь. Если он уйдет сейчас — пусть. По крайней мере, Альберих попытался хоть что-то исправить. Но Рагнвиндр не сдвинулся ни на шаг, лишь достал еще одну папиросу и щелкнул пальцами, поджигая кончик. Он смахнул непослушную челку, что лезла в глаза, и уставился куда-то в сторону, словно боялся поднять взгляд на названного брата. — Если я, — он прочистил горло. — Если даже я буду готов… попробовать, что дальше? — Ну, в планах у меня для начала пригласить тебя на свидание, — Кэйа усмехнулся, хотя тревога болезненно цеплялась когтистыми лапами за горло. Дилюк вяло пихнул его в плечо. — Будь серьезен хотя бы сейчас, — выдохнул он с укоризной и зажал папиросу меж губ. — Как я могу быть уверен, что ты не предашь?.. — он поморщился: после того, как они объяснились друг перед другом еще год назад, слово «предательство» уже не казалось столь подходящим к их ситуации. — Что ты не причинишь мне боль снова? — Тебе остается поверить мне на слово, — простодушно ответил кавалерист и развел руками. Струя дыма, вылетевшая изо рта винодела, ударила в лицо, и Дилюк тихо извинился перед ним за неосторожность. — Я могу поклясться, что сделаю все, чтобы ты был со мной счастлив. У Рагнвиндра дрогнули губы. Он вскинул голову, и Кэйа мог видеть, как в уголках рубиновых глаз скапливаются слезы. У кавалериста сжалось сердце: Дилюк с детства был мягкосердечен и сентиментален, но смерть отца будто высосала из него всё это, оставив вместо эмоционального мальчишки одну лишь оболочку. — Я могу тебя обнять? — тихо спросил он и, дождавшись кивка, прижал названного брата к себе. Дилюк приобнял его в ответ одной рукой, пока в другой держал тлеющую папиросу. — Я не жду от тебя ответа прямо сейчас. Подумай о моих словах, пожалуйста. Я буду ждать твоего решения столько, сколько потребуется, — Рагнвиндр тихо угукнул ему в плечо и шмыгнул носом, явно стыдясь своих слёз. Кэйа прикрыл глаза и со всей нерастраченной годами нежностью провел ладонью по макушке совсем притихшего мужчины. Теперь ему верилось, что всё у них наладится. Дилюку действительно понадобится время, чтобы привести в порядок спутанный ком мыслей и принять взвешенное решение, но то, как доверчиво он жался к Альбериху сейчас, давало кавалеристу надежду, что он больше не отвернется от него, что найдет в себе силы попробовать. Дверь таверны тихонько скрипнула, но Дилюк, наверное, не услышал — иначе бы отлетел от названного брата минимум на метр. Кэйа напрягся на долю секунды, но тут же расслабился и хихикнул Рагнвиндру в ухо: — О, нет, боюсь, за нами ведется слежка. Дилюк сделал шаг назад и обернулся. Кли испуганно ойкнула и мышкой юркнула обратно. Дверь за ней захлопнулась почти оглушительно, из-за чего даже винодел не смог сдержать смешка. Он с сожалением посмотрел на истлевшую папиросу, быстрым движением руки утер лицо и фыркнул. — Возвращайся к Джинн, а то гости наверняка потеряли самого видного пьяницу этого вечера. — И самого любимого бармена, — добавил Кэйа не без доли лести. Дышалось ему теперь легко и спокойно, будто он вынырнул со дна Сидрового озера, хотя минутой ранее собирался потонуть с концами. Прежде, чем войти в таверну и вернуться к работе, Дилюк посмотрел на кавалериста каким-то совершенно новым, мягким и открытым взглядом и коснулся кончиком мизинца чужой руки. Альбериха накрыло облегчением. Всё у них будет хорошо.