Как только солнце скрылось за горизонтом, вдоль улочек показались горячие языки пламени. На землю опустилась тихая ночь. Земля, прогревшаяся под жарким солнцем, не спеша отдавала тепло. Вышла полная луна, освещавшая городок призрачным светом. Ночное небо было усыпано тысячами звёзд.
Пламя вспыхивало, как только тонкий язык света появлялся где-то вдали и разом исчезал, оставляя призрачный пепел. Острые, длинные тени, врываясь на мгновенье, добегали до самых огоньков: мрак боролся со светом. Из освещенного места трудно разглядеть, что делается в потёмках, Эрик же с нескрываемым любопытством наблюдал за происходящем.
Тёмная маска скрывала его от людских глаз, пряча во мраке, он сливался с толпой. Человек в маске завороженно перебирал костяшками тонких пальцев, с любопытством замечая, как разжигались всё новые огоньки пламени. Толпа шумно смеялась, прыгая через костёр. Всё это казалось диким, немыслимым, но вместе с тем завораживающим зрелищем, словно все самые тёмные уголки людских душ вышли на свет, больше не прячась, не боясь осуждения.
— Эй, что стоишь в тени? Дай пройти! — внезапно мысли сбились с ходу, Эрик поднял голову, сверкая янтарными глазами, провёл взглядом низкого мужчину пробивавшего путь через толпу.
Где-то справа запахло орехами и свежими ягодами. Всё это было так чуждо, но вместе с тем становилось каким-то родным, что Эрику вдруг на секунду захотелось остаться здесь навсегда. Он встряхнул голову, пытаясь оборвать поток мыслей о доме.
Внезапно кто-то толкнул его. Эрик пошатнулся, чувствуя вес чужого тела.
— О, простите, я не…
— Всё в порядке. — он снова взъерошил чёрные волосы, поворачиваясь в сторону голоса.
И тут всё остановилось. Все крики людей, прохожих, песни, танцы, огни – всё вдруг стало тусклее, как только его глаза столкнулись со знакомым, румяным от жары лицом. И весь мир вдруг стал настолько крошечным: он сужался, оставляя лишь две тени. Среди груды толпы.
— Ирэн… — произнёс он тихо, на одном дыхании. Имя девушки, что всё чаще заполняла поток его тёмных мыслей.
Она чуть улыбнулась, нервно прижимая загорелые руки к груди, пытаясь сохранить равновесие.
— Эрик, простите, я не ожидала вас увидеть здесь. — Ирэн слегка склонила голову, краснея всё сильнее.
— А мне казалось, что после всего произошедшего более уместным теперь будет обращение на
ты, не так ли?
Ирэн отвернула голову, пряча лицо в руках. Всё тело горело, не слушалось. Танцы, крики прохожих, дым – всё смешалось одурманивая. Перед глазами стали всплывать воспоминания прошедшей недели.
— Да, ты прав. — она хотела добавить что-то ещё, но кто-то из прохожих толкнул её в бок, заставив пошатнуться.
— Эй, слепая что ли? — пробурчал недовольный голос справа, но незнакомец быстро смешался с толпой, не оставляя после себя и следа. Эрик сжал руки в кулаки.
— Почему ты одна? Где трость? — он боязливо дотронулся до её плеча, вынуждая повернуться. Ирэн снова кинуло в жар.
— Я пришла сюда не одна, побыв в гостях у Ясмин, я направлялась домой, меня провожал лекарь.
— Лекарь? — Эрик вскинул бровями, перебивая.
Ирэн вся сжалась, жмурясь, как пугливый котёнок, вслушивалась в громкие крики прохожих, боясь снова оступится.
— Дамилю становится всё хуже, когда я пришла к Ясмин, его обследовал лекарь. Ему было по пути со мной обратно. Тем более, что сейчас ночь, и мне теперь не безопасно разгуливать без сопровождения мужчины. — она нахмурилась, как бы отгоняя от себя тошноту, от запаха мертвечины, навсегда въевшегося в её воспоминания. — А я совсем забыла, что сегодня празднуют Чахаршанбе-Сури. — кто-то снова толкнул её в спину, и Ирэн сделала два резких шага вперёд, инстинктивно выставляя руки перед собой.
— Хватайтесь за меня. Вот так, — Эрик поспешно подставил локоть, Ирэн чуть замешкавшись, согласилась. — Побуду вашей тростью. — Человек в маске искривил губы, вдыхая запах дыма и гари. — Расскажите мне подробно об этом празднике.
— Сейчас ведь канун Ноуруза! — они не спеша побрели, пробиваясь сквозь толпу, Ирэн вцепилась крепче, шумно вдыхая его запах.
— Ноуруза?
— Праздник прихода весны, Эрик. Это наш древний праздник огня, который знаменует собой приход весны и возрождение природы. — два силуэта осторожно продвигались, постепенно крики и шум становились сильнее. — Обычно он отмечается ночью последней среды в году. — Они остановились, и Ирэн с жадностью вдохнула запах гари, чувствуя тёплые языки пламени совсем рядом. — Костры горят от заката до рассвета…
Из-за общего шума, приходилось повышать голос. Эрик завороженно смотрел, как пару человек, без капли страха перепрыгивали через костёр. Люди выстроились вокруг, завороженно рассматривали их, заводя громкую песнь.
— Сорхи-е то аз ман, зарди-е ман аз то * — многие брали друг друга за руки, весело смеясь общему шуму.
Отовсюду слышалось мирное пение, шум голосов нарастал. Эрик окинул взглядом Ирэн. Её волнистые кудри были спрятаны под платок, на гладкой коже выступал лёгкий румянец, она весело улыбнулась, напевая общую, незнакомую Эрику песню.
Словно тех горестных событий и не было, всё это казалось нереальным. Как во сне, внезапно ему даже пришла странная мысль взять её за руку. Эрик задумался, чувствуя, как удары сердца ускоряют темп. Но вдруг её рука сама легла ему в шершавую ладонь. Мужчина удивлённо моргнул, ощутив приятное тепло, разливавшееся по всему телу.
— Сорхи-е то аз ман, зарди-е ман аз то…
Народ плясал, веселился. Девушки, одетые в пышные платья, быстро кружилась в общем танце. Где-то торговали вкусной выпечкой и специями. Эрик жадно вдыхал аромат, стараясь запомнить этот момент, растворится в нём и забыться.
— Ирэн? — Человек в маске наклонился, прошептав совсем рядом. — Почему они прыгают через костёр?
— Это обряд очищения, — Ирэн склонила голову ближе, пытаясь разобрать в общем шуме его слова, –Они отдают огню болезни и проблемы, и в свою очередь берут у него тепло и энергию. — кожа покрылась приятными мурашки, теперь Ирэн могла чувствовать его горячее дыхание на тонкой шее.
— И ты в это веришь? — прошептал Эрик, завороженно рассматривая, как кровавые языки пламени колышутся на ветру.
— Я хочу в это верить. — она пожала плечами, вдыхая запах гари. — Жаль, что не могу это видеть собственными глазами.
Мужчина перевёл взгляд на ночное небо, шумно вздохнув. Когда так много народу, в лёгких словно заканчивался кислород. Он то и дело стоял на чеку, боясь очередных издёвок со стороны проходимцев. Но их не последовало. Видимо, люди были слишком заняты празднованием.
— Пойдём, — Ирэн чуть сжала его предплечье, оттягивая в сторону.
— Куда? — Эрик вскинул брови, оглядываясь по сторонам.
Сквозь шумную толпу было невероятно сложно протиснуться, всюду гудел крик голосов.
— Я чувствую сладкий запах, наверняка рядом раздают аджиль. — Ирэн мягко улыбнулась, в нетерпении ускоряя шаг.
— И как я должен это найти? — усмехнулся Эрик, проводя взглядом лавки торговцев.
— Они сейчас должны быть по всюду, это такая смесь ягод и орехов, тебе понравится. — её щёки от чего-то налились румянцем.
Всё это было до безумия странно. Улыбающаяся Ирэн, с неподдельным аппетитом жующая сладкие орехи. Весёлая, беззаботная, без капли страха. Словно её подменили и перед ним был совершенно иной, другой человек. А та, напуганная, трясущаяся от страха и ужаса Ирэн, была лишь частью его кошмара. Коротким сном.
— Тебе не нравится?
Эрик застыл, только сейчас приходя в себя. И как она может так спокойно, находится в его компании, после того как он при ней порубил тех двоих?
— Не нравится что? — мужчина недоуменно уставился на неё раздумывая.
Он осторожно дотронулся до её плеча, скользя рукой вверх. Ирэн вздрогнула, словно ошпаренная, отскочила от него в сторону.
— У тебя была крошка на подбородке. — он потупил взгляд раздумывая. — Надо поговорить.
И тут всё её спокойствие и жизнерадостность пошатнулись. Ирэн свела брови к переносице, настойчиво вытирая лицо от остатков сладкой пищи.
— Зачем? — её голос дрогнул на полуслове, девушка съёжилась.
— Пойдём, — Эрик обвёл глазами прохожих. — слишком людно.
Девушка сделала шаг назад. Эрик легонько дотронулся до её предплечья, озадаченно разглядывая Ирэн. Та нервно улыбнулась, что-то бормоча себе под нос, сделала пару неуверенных шагов, следуя за ним.
Спустя время грохот толпы сменился менее людным переулком. Воздух пропитался гарью. Слабый ветерок разгонял звёзды по ночному небу, оставляя лишь румяную луну.
— Эрик? Где мы? — Ирэн вцепилась сильнее, поджав губы.
— Проведу тебя домой, но перед этим совершим небольшую прогулку, ты не против?
Ирэн повернула голову к собеседнику, будто пытаясь разговорить его, но человек в маске молчал. Он лишь наблюдал, сверкая медовыми глазами во тьме, отыскивая нужные повороты.
— Нравится погода, да? — его тонике, до безобразия губы искривились в усмешке, Ирэн задрожала.
— Эрик, куда мы идём? — она попыталась остановиться, обращая его внимание на себя, но мужчина продолжил идти.
— Уже почти пришли.
Где-то неподалёку залаяли собаки. Ночной воздух постепенно приобретал новый, металлический привкус. В горле пересохло. Безумно хотелось домой. На секунду ей даже пришла в голову мысль о побеге. Но вот только куда бежать слепой служанке, не зная обратной дороги?
— А ведь несколько часов назад тебя вовсе не пугало присутствие убийцы в своей компании, не находишь это странным? — внезапная остановка заставила Ирэн чуть не упасть, она уже выставила перед собой руки, чувствуя, как удары собственного сердца отдавались в висках, но мужчина во время поймал её, придерживая.
— Эрик…что происходит? — она сделала пару шагов назад, выставляя тонкие запястья перед собой.
— Ты ведь помнишь, что было той ночью. — его голос звучал холодно, без капли сомнений.
Кровь запульсировала в жилах. Раскалённый воздух обжигал лёгкие, она сделала ещё один шаг, но тут же вздрогнула, когда почувствовала, что земля под ногами рыхлая, тягучая. Незнакомая.
— Ответь. — он сделал шаг в её сторону, от чего Ирэн затаила дыхание, вслушиваясь в нагнетающую тишину, которая не спеша обволакивала всё вокруг.
— Я никому ничего не скажу, если ты об этом. — она побледнела, чувствуя, как воздух в лёгких заканчивался, нашла в себе силы ответить: — Считай, что я ничего не слышала и не видела.
Ирэн затаила дыхание. Эрик подошёл ближе. Слишком близко. Теперь она могла чувствовать его учащённое дыхание, его терпкий запах, смешанный с дымом. Слышать его учащённое сердцебиение.
— О, тебе ведь всегда было интересно, в качестве кого я работаю на
Его Величество. — он сморщился, процедив его имя сквозь зубы, облизнул пересохшие губы. — Так скажи, кто же я на самом деле?
Ирэн застыла. Весь мир перевернулся с ног на ноги, земля проваливалась под ногами. По спине пробежала липкая дорожка пота. Это безнадёжное, больное осознание повисло комом в горле. Девушка затаила дыхание, вымолвив почти шёпотом:
— Нет, Эрик, нет… — её голос дрогнул, Ирэн хотела отступить, но мужчина резко схватил её за руки, сковывая.
— Да, Ирэн. Как думаешь, сколько крови побывало на моих руках? — Человек в маске тихо посмеялся, когда Ирэн хотела было отскочить от него, но Эрик не позволил.
Он вцепился в её плечи, до боли впиваясь тонкими, ледяными пальцами в кожу.
— Не страшно, стоять тут, совсем одной, в компании ходячего трупа? — Эрик шумно засмеялся, откидывая голову назад.
— Не говори так. — голос дрогнул, но Ирэн с трудом, продолжала: — Вовсе ты не монстр. Если бы действительно им был, я бы уже не стояла живой перед тобой, Эрик. — она сжала руки в кулаки, чувствуя, как кровь пульсирует в жилах.
— А кто знает, может я и сейчас затащил тебя сюда, чтобы убить?
Пугающая, едкая тишина повисла в ночном воздухе. Сердце ритмично забилось в грудной клетке. Ирэн застыла, словно одурманенная, потянулась к лицу мужчины, желая убедится, что это не очередной ночной кошмар. Не очередной пугающий сон с его участием. Её густые брови вздёрнулись вверх, как только пальцы коснулись чего-то ледяного и гладкого. Ирэн пошатнулась.
— Маска… — только и смогла промолвить она непослушными, сухими губами.
Безусловно, Ирэн помнила слова сестры. Но до последнего сомневалась, не хотела верить. Неужели слова Ясмин были правдой? Эрик действительно вынужден носить её?
— Эрик… — прошептала Ирэн на одном дыхании, протягивая руку навстречу, но мужчина вдруг встрепенулся и резко отскочил в сторону. — Позволь мне…
— Нет! — его глаза налились кровью, он вцепился худощавыми пальцами в редкие пряди волос. — Ты не понимаешь, о чём просишь. — он вдруг согнулся пополам, словно от едкой боли, спрятал лицо в руках, покачиваясь из стороны в сторону.
Ирэн сжалась, будто завороженная, затаила дыхание. Её нижняя губа дрогнула, девушка сделала пару шагов вперёд.
— Эрик, посмотри на меня. — она протянула руки, чувствуя, как тёплый ветерок вызывает мягкий трепет по коже. — Я знала о маске.
Словно внезапный щелчок, Эрик резко повернулся, не веря собственным ушам. Взгляд янтарных глаз потемнел.
— Как давно? — его голос звучал холодно, отстранённо.
— Достаточно. — мужчина шумно вздохнул, пряча лицо в руках, неразборчиво начал шептать. — Эрик, но ведь это не имеет значение, моё отношение вовсе не меняется к тебе.
— Прекрати! — Ирэн вдруг почувствовала его горячие дыхание совсем рядом, на шее. — Ты ничего не знаешь об этом! Молись своему Аллаху, что он не удосужил тебе созерцать моё лицо!
Сердце в грудной клетке забилось быстрее, Ирэн замотала головой из стороны в сторону, но Эрик с силой сжал её запястья. От прикосновения ледяных пальцев по коже прошёлся табун мурашек.
— Этого ты хотела, да? Должно быть было весьма приятно, потешить себя, находясь в компании настоящего урода! Тебе ведь было весело, правда, моя милая Ирэн? — освободив одну руку, он вдруг до боли сжал её подбородок, вынуждая повернуть голову к нему.
Теперь его лицо было в нескольких сантиметрах от её. Ирэн шумно задышала.
— Отпусти.
Но Эрик продолжал, стягивает тонкую кожу сильнее, игнорируя её слова. Казалось, причинять другим боль было его истинным удовольствием. Взгляд потемнел, приобрёл совсем иные, чужие черты. Ирэн зажмурилась, медленно считая про себя от одного до десяти, пытаясь переключиться с тягучей боли на нечто иное. И всё же, получалось нелепо.
— Отпусти, ты делаешь мне больно. — она задрожала, глаза намокли, поэтому она прошептала беззвучно, на одном дыхании: — Пожалуйста…
Вдруг хватка ослабла. Девушка сделала пару неуверенных шагов назад, шумно хватая ртом воздух. Сердце ритмично постукивало в груди, отдавая гулкими ударами в районе висков.
Мужчина остолбенел, только сейчас понимая, что сотворил. Он погубил ту хилую, призрачную надежду…
Голова затрещала, словно он снова оказался беззащитным, запуганным мальчиков в цирке. Выставленный на посмешище: вот, он, лежит на полу, чувствуя, как пара грубых ботинок с силой пинает его по всему телу… Эрик вдруг задрожал, мышцы на его лице напряглись, губы сомкнулись в тонкую линию. Он с ужасом уставился на испуганную Ирэн, узнавая в ней себя. Человек в маске хотел было подойти к ней, хотел исправить то, что сотворил, но его губы, тот час чужие, произнесли совсем иные слова:
— Правильно. Ты должна меня бояться. — он стиснул зубы. — Так будет лучше.
Внезапно Ирэн почувствовала слёзы на своих глазах. Она подняла руки, чтобы прикрыть лицо. Пыталась сказать что-либо, но не смогла проронить ни слова, от тупой, поедающей изнутри боли.
***
Эрик не помнил себя. Не помнил бесконечно сменяющихся ночных улочек и переулков перед собой. Весь мир вдруг померк перед ним, словно пепел, развивающейся по тёплому ветру. От тоски хотелось выть, хотелось наконец покончить с этим.
Иногда он представлял, как красивое, холодное лезвие ласкает его кожу на животе, как нож медленно проникает глубоко, в самое сердце, как тёплая кровь вновь согревает его вечно ледяные руки. Но Эрик никогда не любил холодное оружие. Он лишь хотел почувствовать тепло, хотя бы от собственной крови. Должно быть, смертность была одним из немногих качеств, что делала его похожим на живого человека.
— Какого Аллаха ты творишь?
Услышал Эрик первые слова, как только открылась скрипучая дверь в дом. Хатим сразу же схватил его за и без того худые плечи, приняв трясти, тихо прошипел:
— Что ты делаешь так поздно в моём доме, Эрик? — взгляд карих глаз вдруг потупился, как только он сфокусировал зрение, видя плачевное состояние давнего друга. — Что с тобой?
— А ты, как всегда, дружелюбен, мой любезнейший Дарога. — мужчина едко усмехнулся, Хатим вцепился ему в плечи, потянув с порога, цыкнул.
— Тихо. Жена и ребёнок уже спят, не дай Аллах, ты разбудишь кого-то их них!
Эрик понимающе кивнул, помещение плыло перед глазами. Дарога как можно тише закрыл дверь, недовольно осматривая мужчину. Человек в маске застыл, разглядывая вздувшеюся вену на загорелом лбу Хатима.
— Ты опять за своё? — мужчина резко схватил Эрика за воротник, угрожающе шепча, внимательно пробежался по нему взглядом.
— Если бы. — его губы расплылись в кривой улыбке, на что Хатим резко отпустил его, продолжая сверлить недовольными глазами. — Ты разболтал Ирэн об маске?
— Нет. — он сощурился, глаза налились кровью. — Учти, ещё раз ты наберёшься этой дряни, я собственноручно расколю твою дурную голову. — он нервно стал набирать воды, быстро опустошая чашу.
— А ты попробуй, — Эрик бесшумно облокотился на стул, наконец снимая надоедливую личину. — Как ребёнок?
Хатим шумно вздохнул, резко поставив посуду на стол, вдруг развернулся к непрошенному гостю. По телу прошёлся холодок.
Тёмные впадины под глазницами отдавались болезненным, рыжим оттенком. При тусклом освещении, казалось, что рядом с ним сидел мертвец. Дарога крепко сжал руки в кулаки, пытаясь не показывать лишних эмоций, опустил глаза в пол, не в силах смотреть на него.
— Лекари говорят, мальчику осталось недолго. — тусклый свет мягко освещал его чуть выступавшую седину на макушке, мужчина закрыл лицо крупными руками, потупив взгляд в пол. — Шансов нет. Дамиль умрёт.
Эрик молчал, чувствуя себя до ужаса неуютно. Свеча, стоявшая слева от него, встрепенулась, будто поймав настроение собеседников, пугливо поникла.
— Я слышал, имя Дамиль обозначает ловушку. — Эрик говорил тише обычного, Хатим недоумённо поднял красные, опухшие глаза. — его смерти уготован силок, ловушка.
Дарога впервые за всё время тихо рассмеялся. Но смех этот был настолько натянутым, что казалось мужчина на грани срыва. Тупая боль пробирала до костей, его густые брови нахмурились, он замотал головой.
— Забавно, — снова замолчал, сложа руки на груди. — забавно… — стеклянный взгляд карих глаз разъедал его изнутри, заглядывал прямиком в душу. Мужчина натянуто улыбнулся. — Ай да Ясмин, ай да молодец. Дала такое точное имя нашему мальчику…– Эрик съёжился, он впервые видел Дарогу настолько сломленным и опустошённым. — Ловушка для смерти…
— Дарога…
Хатим покачал головой.
— Нет, Эрик, тебе пора уходить. Я не хочу никого видеть, ступай. — его голос не выражал ни тени эмоций, мужчина прикрыл глаза, потирая загорелый лоб.
— Ты знаешь, как он страдает. Ты ведь видишь, ему больно… — словно подтверждение его слов, из соседней комнаты раздался звонкий плачь, но Хатим даже не обернулся в сторону звука, утопая в собственных мыслях.
— Я не хочу ему страданий, но, Аллах, как ты можешь говорить мне такое, Эрик? — Хатим отвёл глаза в сторону, за последние дни он сильно исхудал, всё больше стал походить на тряпичную куклу, нежели на живого человека. — Никто не заслуживает такой судьбы.
Эрик тяжело задышал. Тело не слушалось. Он с ненавистью посмотрел в глаза старому другу, сжимая руки до боли в кулаки.
— Да лучше бы меня убила мать собственными руками, как только увидела моё лицо. Думаешь, это милосердие? Это по твоему было правильным решением? Она обрела мою жизнь на вечный ад. — Эрик продолжал упорно стоять в проходе, лицо покраснело.– Дарога, неужели ты не понимаешь… — его глаза пылали ненавистью, настоящей, терпкой ко всему миру, к людям, к самому себе.
— Правду значит говорят, ребёнок, которого не обнимала деревня, сожжёт ее дотла, чтобы почувствовать тепло. — Хатим сжал ручку двери, он не мог облегчить боль собственного сына. Не мог лишить его жизни. — Старая добрая африканская пословица.
Но он точно знал, кто мог. И теперь его болезненные красные глаза с мольбой смотрели на Эрика.
***
Этой ночью он ещё долго не мог заснуть. Бесконечные кошмары, поток терзающих мыслей в голове никак не давали ему покоя. Голова гудела, отдавая ноющей болью в районе висков. Эрик закрыл лицо руками, чувствуя собственное бессилие, поедающие его изнутри. Новые побои, смерть: всё перемешалось, спуталось.
Он хорошо помнил, как большие глаза, накрытые прозрачной пеленой наконец закрылись. Дамиль больше не просыпался. Было ли это милосердие? Можно ли было назвать убийство освобождением? Эти вопросы ещё долго занимали его голову. В ту ночь Эрик так и не сомкнул глаз.
Следующее утро выдалось ужасным. В воздух летал привкус метала и дыма. Солнце обжигало, убивало силы и отнимало терпение. Оставляя лишь жажду и потерю контроля.
Похороны состоялись вчера. Дарога ещё долго не появлялся на службе. Хоть он и сам попросил его об этом, Эрик по-прежнему чувствовал себя виноватым. Это странное опустошение внутри вытесняло все чувства, оставляя лишь безнадёжную пустоту. Он много раз убивал. Но это было совершенно иное, поедающее, едкое отчаяние, оставлявшее горький привкус послевкусия. Наверное, он и вправду был монстром, раз позволил себе собственноручно убить ни в чем не повинного ребёнка. Но разве не большей бесчеловечностью было и дальше наблюдать, как человек, хоть и маленький, медленно умирает, уже не выдерживая жгучей боли, ни на секунду её покидающей его?
– Дарога, должно быть считает меня чудовищем... – Эрик закрыл тяжёлые веки, облокачиваясь на стену.
Он давно уже не чувствовал боли. Она словно притупилась, отдаваясь гулкими постукиваниями в уставшим теле. А
Его Величество должно быть потерял всякий интерес к поломанной игрушке. Частые побои уже не были такими как раньше. Эрик больше не плакал, не просил о помощи. Он больше не дрожал, задыхаясь от боли на махровый ковре, пропитанном алой, тягучей кровью. Но это только сильнее подпитывало гнев и нарастающей неприязнь Шаха, он всё больше становился одержимым. Из дворца стали часто пропадать слуги и Эрик знал, наверняка знал, кто стоял за всем этим. Он до безумия боялся
Его Величество, но больше всего он боялся самого себя.
Глаза, как стекло, не выражали больше ничего. Они потускнели, словно покрываясь прозрачной, тонкой пеленой. Эрик всё больше стал погружаться в себя, всё больше утопая в безумных мыслях. Да и к тому же Дарога больше не приходил к нему, Ирэн он не видел долгое время. Иногда, ночью, лёжа на холодном полу он с болью зажимал осколок зеркала разбившегося на прошлой недели, представляя, что его темноволосая, румяная Ирэн мёртвым трупом лежит с перерезанным горлом и оторванными конечностями в комнате с белоснежными коврами. В комнате обезумевшего Шаха.
В дверь постучали и этот стук не был неожиданным. Эрик послушно сидел за столом, держа в руках клочки скомканной бумаги. Дворец с зеркалами начали строить и хоть это творение обрадовало на некоторое время Шаха, Эрик знал – дальше будет только хуже. Он устало потёр тяжёлые веки, морщась от солнечного света.
– Я же сказал, что принесу чертежи к вечеру. – Эрик закрыл лицо руками, облокачиваясь локтями на стол. В комнате воцарилась тишина.
– Чертежи...
Его Величество просит делать тебя эти ужасные вещи?
Мужчина резко обернулся, всё ещё тупо вглядываясь в силуэт, застывший в проходе. В глазах мутнело, комната плыла перед глазами.
– Когда в последний раз ты спал? – женский голос зазвучал чуть громче. Ирэн стыдливо опустила голову, подошла ближе, будто боясь спугнуть тихо прошептала, – Эрик...
Он нервно заморгал, будто увидя приведение всё ещё находясь словно в тумане, разомкнул тонкие губы.
– Ты жива...
Но не успел он опомниться, как тут же почувствовал пару женских рук на спине. Ирэн задрожала, стиснула зубы, чувствуя, как глаза быстро стали влажными от поступающих слёз. Она чуть не упала на пол, отбросив трость, стала мягко поглаживать острые плечи, с бесконечной тоской, прильнула к его груди, наконец, зарыдала.
– Жива... О, Эрик, это какое-то несчастье! – она затряслась в беззвучно плаче, голос её неразборчиво доходил обрывками до Эрика. – Сестра... их сын...
Мужчина опустошённо опустил глаза в пол, жадно вдыхая сладкий аромат её тёплой кожи. Ирэн не знает. Раз пришла и плачется в грудь убийцы, наверняка не знает, кто изначально был в этом замешан. Он свёл брови к переносице, с тоской прижимая девушку к себе. Пусть так, пусть не знает... Мысли, сумбурно летали, ускользали от взора. Ведь здесь, сейчас, когда Ирэн так сильно прижималась к его груди, мог ли он сказать ей? Мог ли оттолкнуть от себя?
– Тише... Тише...– он шумно вздохнул, обнимая её левой рукой, правой же медленными, размеренными движениями поглаживал по голове. – Если бы только знала к кому пришла, Ирэн... – он горько усмехнулся, ловя себя на мысли, что не хотел бы упускать это крошечное, но столь приятное мгновение за всё это время. – Осталась бы ты здесь...со мной?
Ирэн чуть отстранилась, упираясь крошечными руками ему в грудь. Её нижняя губа подрагивала, лицо покраснело, стало мокрым, солёным от слёз.
– Как ты можешь говорить об этом? Когда я здесь, стою перед тобой... – рука потянулась к изуродованному лицу, но мужчина быстро перехватил её пальцы. – Позволь... рассмотреть тебя, увидеть. – в её голосе слышались мольба, Эрик удивлённо качнул головой.
– Ты не понимаешь, о чём просишь.
– Нет, понимаю. – Ирэн слегка сжала его руку в своей, мужчина вздрогнул от внезапного жеста. – Мне не нужны глаза, чтобы видеть, я могу почувствовать... дотронуться...
