Вспоминая себя прошлого, Аки часто испытывал чувство стыда. Точнее, почти всегда. Если не совсем всегда. Парень давно перерос момент юношеского максимализма, когда он был против всех. Пытался бороться с неидеальностью системы или с чем-то похожим. Сейчас всё это кажется каким-то глупым. Бессмысленным. Идиотским. Но, впрочем, что можно ожидать от подростка его возраста. Уж лучше быть идеалистом, чем банальным реалистом. Искренне верить в себя и свои убеждения — дорогого стоит. Особенно в наше время. Да, со временем Аки и сам стал реалистом. Но это скорее парадокс, что все мы становимся теми, кого ненавидим. Рано или поздно, но это происходит. К счастью, это произошло рано, если такой возраст можно считать таковым.
Аки был яркой иллюстрацией закрытой книги. По нему нельзя было сказать, чего он хочет в данный момент. Какие чувства он испытывает? Что происходит в его голове? Это была загадка, даже для него самого. Возможно, это и притягивало, эта таинственность завораживала и заставляла людей вокруг него думать о нём чаще, чем о большинстве других. Даже понимая, что из этого ничего не выйдет, окружающие пытались сблизиться с Аки. Но для него уже давно все лица были замазаны. Существовала лишь толпа и он сам в этой толпе. Точно такой же, ничем не отличающейся от других, но такой особенный. Никто не знал его особенности, как и он сам. Ведь в его жизни так много вопросов и слишком мало ответов. Точнее, их почти нет. Он старался не вдаваться в философию жизни и всего высокого, ведь прекрасно понимал, что это не приведёт ни к чему хорошему. Все такие мысли приходят к своему логичному завершению.
Что смысла нет ни в чём, ни в работе, ни в учёбе, ни в людях рядом с тобой. За всю историю человечества родилось порядка ста миллиардов людей. Многие уже умерли, а некоторые ждут своего конца. Никто не минует смерть. А может тогда и не должно быть слово «смысл»? Какой толк от просмотра фильма, если же он имеет свой конец? Рано или поздно фильм закончится, рано или поздно закончится всё, ведь всё не вечно. Тогда может суть не в чём-то отдалённом, не в конце фильма. Может суть в процессе? В получении удовольствия от жизни, от фильма, от секса. От чего угодно. Конечно, есть одно «но». Фильм закончится, но его можно будет перемотать. Перемотать неприятные моменты, играть на повторе любимые моменты. Фильм всегда можно будет пересмотреть, хоть сотни и тысячи раз. А жизнь? Жизнь всего лишь одна. И никому ещё не удавалось промотать самые худшие моменты, пережить что-то во второй, третий раз, с тем же трепетом. С теми же бабочками в животе. И пока жизнь проносится мимо нас, мы занимаемся всем чем угодно, кроме самых важных вещей в нашей жизни. Постоянно живя с синдромом отложенной жизни, так и не преуспеваем ни в чём. И никого не можем в чём-то винить. Ведь жизнь одна, и она принадлежит нам.
Всё это текло в венах Аки. Это помогало ему абстрагироваться от глупых мыслей. Помогало ему жить и искать моменты, которые по-настоящему могли счастливить его. Да, не показывая этого, Аки был в целом счастлив. Счастлив и благодарен за возможность ходить, любуясь бесконечно красивыми закатами. Слушать музыку, которая была способна отправить его в другое измерение. Обычные звуковые колебания могли привести парня в разные состояния, от грусти до радости. От ненависти до любви. Он был счастлив, что может почувствовать себя человеком. Может учуять запах свежеиспечённого хлеба в местной пекарне. Пить что-то кроме воды. Наслаждаться одиночеством, а в скором времени с тем же чувством удовольствия ехать на вечеринку. Он был безмерно счастлив, но это счастье было его. И он не хотел портить его. Не хотел показывать хоть какие-то эмоции. Хотел сделать их личными. Сделать их особенными.
Особенными.
=====================
Не полностью закрытые шторы оставляли зазор для солнечного света, который сейчас являлся единственным источником света в комнате. Приоткрытое окно пропускало слабый ветерок, немного колыхавший эти же шторы, от чего тень постоянно изменяла своё очертание. Типичное летнее утро, по времени переходящее в полдень. Даже в такую жаркую погоду Аки был полностью зарыт под одеялом, эта привычка пошла с детства, когда он ещё боялся темноты и страх не позволял ему даже высунуться из-под одеяла. Да и после самых жарких ночей всегда было приятнее наслаждаться утренним прохладным душем. Остаётся только представлять, что было в мыслях девушек, когда они видели как взрослый парень укутывается, как клубок, в одеяло и засыпает прямо у края кровати. Многих это настораживало, но по большей части это не имело большого значения, ведь они всё равно на долго не задерживались в его кровати. Как и в жизни. Хаякава и не помнит, когда в последний раз приводил кого-то к себе домой. Сейчас ему было не до этого, сейчас в его жизни есть лишь первый год ординатуры и не сказать, что парню было страшно. Но сам факт того, что теперь нейрохирургия это не просто книги, лекции, опыты на животных, но и реальные операции, заставлял думать о ближайшем году, больше чем в предыдущие разы.
Каждый новый год генерировал ложные надежды парня. Заставлял стремиться к концу, закончить этот год, ведь впереди ещё много лет учёбы и в этом и есть её цель. Но микроцели, которые для себя ставил парень, будто по итогу оказывались бессмысленными. Конечно, Аки не принижал заслуг своего университета и преподавательского состава. Бессмысленность заключалась в другом. Каждый раз когда Хаякава заканчивал учебный год, в общем-то ничего не происходило. По крайней мере кардинально. Да, Аки закрыл сессию. Да, прошёл практику. Но на душе будто бы оставалась дыра, которая должна была заполниться. Вроде бы поставленные цели выполнялись и выполнялись с успехом. Но для чего? Чтобы стать врачом? Но для чего? На это и сам Аки не мог ответить. Иногда лишь создавалась впечатление, что парень живёт отложенной жизнью. Будто бы вся его жизнь — это лишь подготовка к чему-то. Детский сад — подготовка к школе. Школа — база для университета. Университет — окно в работу. Дальше все итак знают. Работа. Пенсия. Но где жизнь? К чему парень всё время готовится? И кто скажет ему, когда тому стоит остановиться и начать жить? Да и где вообще находится эта штука, жизнь. Что надо сделать, чтобы жить?
На деле всё это лишь бессмысленные вопросы, на которые вряд ли можно получить внятный ответ. Тем не менее, факт всего этого не помогал избавиться от этих мыслей. Глупых и навязчивых мыслей. Так и сойти с ума не далеко. Хотя иногда Аки всерьёз задумывался часом, не сошёл ли тот с катушек. Может быть, вся эта рефлексия, все эти мысли о жизни — просто от скуки? Или же от того, что парень недостаточно глуп, чтобы быть счастливым и о всём этом не думать? Как бы то ни было, знак вопроса — самый любимый знак и часто встречающийся в жизни Хаякавы. Да что уж мелочиться. Всю жизнь парня можно описать одним лишь вопросительным знаком. Ну или каким-либо рассуждающим тоном. По крайней мере иногда казалось, что в жизни парня слишком много ненужной философии, поиска глубинного смысла там, где его нет или там, где его быть не должно. Такие мысли постоянно сбивали с темпа жизни. Они появлялись всегда как-то не вовремя. И Аки не понимал, остались ли вообще темы о которых он ещё не думал. О чём вообще он думает? Вопрос всегда останется открытым.
Самое главное — это то, что сейчас есть вещи поважнее. Парню надо было сконцентрироваться на учёбе, ведь наступает один из самых важных периодов. Раньше он лишь ассистировал и занимался черновой работой. В этом году ему предстояло что-то более серьёзное. Если все факторы сложатся как надо, то Хаякава получит свою первую операцию как главный врач-нейрохирург. Да, скорее всего это будет что-то не такое уж и сложное, но тем не менее. Сам факт этого уже заставлял чаще прокручивать это в голове и иногда даже нервничать. Что вряд ли было свойственно для парня. Последний раз такое было относительно недавно, когда парень заканчивал лечебное дело, сдавая далеко не самые лёгкие сессии. Тем не менее этот рубеж он смог преодолеть и лишь уверенность в своих силах и знания помогут ему пройти следующий этап. Да и легче было просто списать всё это на до боли знакомое, ложное чувство прогресса его жизни. Ну или Аки просто любил дешёвый обман, потому что он хоть как-то оправдывает и не обнажает его слабость. Слабость противостоять чему-то новому. Если внешне парень выглядел отлично. Уверенно. Холодно. То внутри это всё тот же маленький, закомплексованный мальчик. Который скрывает свою ничтожность за маской успешности, холода и тестостерона. Довольно странный парадокс. Неуверенный в себе человек, зачастую — это железно уверенный в себе человек. И может это слишком глупо или умно, чтобы понять это сразу, но Хаякава сам всё прекрасно знал. И это точно не то, чем он хотел бы гордиться.
Как бы то не было, пока Аки ничего не хотел, хотя буквально мгновение назад убеждал себя в том, что самое время думать про учёбу. Пока у парня было хоть какое-то время, он хотел потратить его на себя, ведь совсем скоро его станет намного меньше и тут даже не стоит сомневаться. Тем более однокурсники пригласили его в одну из местных забегаловок, чтобы выпить и закономерно пройтись по центру города. По крайней мере, это должно было помочь как-то развеяться. Хаякава принялся к подготовке. Сходив в душ, парень пошёл искать подходящую одежду. Не сказать, что у Аки был огромный гардероб, но частенько вещи просто куда-то пропадали, что неудивительно, учитывая то, какой иногда бардак творился в квартире парня. По крайней мере, во время тяжёлых времён на учёбе. Поэтому приходилось их искать и находить в самых неожиданных местах. Открыв крайнюю дверцу шкафа, в надежде отыскать там что-нибудь приемлемое, парень почувствовал, как на его голову что-то свалилось. Вещица была совсем лёгкой, поэтому это скорее было неожиданно, нежели больно.
Не успел Аки опомниться, как небольшая плюшевая игрушка уже лежала у его ног. Подняв её, парень почувствовал себя нехорошо. Он помнил откуда она. И с какими воспоминаниями она связана. Мозг умолял закинуть её обратно на верхнюю полку шкафа и больше никогда не доставать игрушку. А по-хорошему так вообще выкинуть в мусорку. Но сердце не хотело. И это смешанное чувство было слишком непонятным. С одной стороны, Аки чувствовал какое-то чувство скучающей ностальгии. Которое заставляло каждый раз пробуждать колющую боль в области груди. С другой стороны, непонимание, почему он до сих пор держит её? Ведь всё это время он как раз таки и пытается забыть о всём том, что с ним было. Забыть боль, стыд, любовь и другие
ужасные чувства, которые он переживал. Если со стороны нельзя было с уверенностью сказать, чувствует ли он вообще что-то, то внутри Хаякава переживал всеразличный спектр эмоций. Он просто не знал, что ему делать, чтобы всё это отпустить. Ведь он много что пробовал. Активная половая жизнь, успешная учёба, финансовая независимость — всё это не давало покоя душе парня. И он просто не знал, ну или же боялся, что больше не сможет ощутить те же эмоции как раньше. Снова почувствовать те эмоции. Снова почувствовать себя любимым.
Она была особенной. Не такой как все. И хоть слова ещё давно перестали иметь хоть какую-либо ценность в этом мире поступков, это были не просто слова. Её глаза были как две звезды, помогающие ему найти ориентир, куда ему идти. Для других это могло показаться типичной романтикой, но для парня это были совершенно иные чувства. Будто что-то выше банальной любви и симпатии. Он никогда не встречал такого человека, в чьих объятиях он готов был утонуть. Да и её глаза не оставляли ему выбора. Встречаясь взглядами, ладони начинали потеть, коленки слабеть, а разум тупеть. Хотелось утонуть в ней. Её улыбка пробуждала в нем чувство счастья, которое никогда раньше он не испытывал. Она ворвалась в его жизнь и сделала её лучше. Сделала его лучше. И он даже не знал за что. Чем он так удостоился всего этого. Почему он, а не другие? Но как внезапно она появилась, так внезапно и исчезла. Без объяснение адекватной причины. От чего было вдвойне больнее. И вот сейчас, сидя на кровати, держа в руках эту маленькую игрушку, парень словно вернулся в прошлое. Вернулся к ней. Он снова видит её рядом с собой. Ветерок развевает ее волосы, а улыбка не сходит с её лица. Он чувствует её руку на своей. Он хочет задать ей много вопросов. Хочет, но не может произнести и слова. Он слышит ее смех, который отражается в его ушах, как колокола. Всё это было настолько реальным, что казалось, будто время остановилось.
Но на деле, он совсем один
в комнате. Её больше нет. И никогда не будет. В его сердце горит боль, которая не угасает. Он понимает, что никогда не сможет забыть ее. Потому что он не сможет выкинуть эту чёртову игрушку, которую она ему подарила. А значит и никогда не сможет отпустить. Смириться, что её тут больше нет. Хоть это чувство не так уж и часто накрывает его в последнее время, оно всё такое же сильное как в первый раз. Как и во второй. Как и во все разы после этого. Совсем не хотелось идти одному дальше. Уж лучше умереть вместе, чем быть одному. Аки не понимал, привязан ли он к человеку или же к тем эмоциям, которые он тогда испытывал. Он лишь знал, что он не сдастся, несмотря на то, насколько тяжело ему будет. Несмотря на то, сколько он будет одиноким. Пока ещё есть шанс встретить того, кто сможет полноценно заставить его любить эту грёбаную жизнь. А пока ему лишь остаётся ждать. Парень приподнялся с края кровати и закинул игрушку в то же место, закрыв шкаф. Блокировать эмоции у него получалось так себе, но он хотя бы старался. Единственный выход который он сейчас видел, это побыстрее одеться и выйти на свежий воздух. Что он и сделал. Накинув обычные тёмные брюки, белую футболку с принтом, Аки обулся в своим любимые кроссовки, надел наушники и вышел из квартиры.
Спустя небольшой промежуток времени, парень уже был внизу. Время уже было подвечернее, ещё не темнело, но солнце уже успело пройти свой пик. В наушниках Аки играла песня
«3500» (Travis Scott). В этот момент она придавала всей атмосфере приятный окрас. По привычке Хаякава засунул свою руку в карман, достав оттуда пачку сигарет марки
«Peace». Хоть и в США найти их было довольно сложно, но это определённо того стоило. Курить их он начал ещё в колледже, когда жил в Японии. Сами сигареты без фильтра и сами по себе они достаточно крепкие. Со временем парень уже привык, оттого он каждый раз в замешательстве, когда кто-то из его однокурсников стреляет у него сигарету и удивляется, как Хаякава такое курит. Зато со временем у парня перестали стрелять сигареты и он мог насладиться полной дозой никотина. Достав одну из последних семи сигарет, Аки положил пачку обратно. Парень достал зажигалку. Зажав сигарету между зубов, парень втянулся, параллельно поджигая её. Характерно делая микродвижения зажигалкой влево и вправо. Это было не обязательно, скорее, это просто являлось отличительным действием. Не сказать, что вкус, сам процесс вдыхания дыма и последствия от курения нравились Аки. Он наверняка и сам не мог сказать для чего он курил. Просто потому что? Получение никотина уже давно переросло в самовнушение. Он никогда не доставлял так называемый
«кайф», скорее просто заставлял кружится твою голову.
Ко всему прочему, Аки нравилось как со стороны выглядело курение. Так что это даже было в большей степени эстетическое удовольствие. С натяжкой это можно было бы назвать садизмом, ведь курение — это процесс саморазрушения организма, а в некоторых случаях чего похуже, саморазрушение личности. Парню скорее нравилась сама мысль и парадокс, который крутился вокруг неё. Все люди так боятся смерти, но каждый день проходят мимо людей, убивающих себя. А иногда эти люди — они сами. Ведь что курение, что жирная пища, что почти любое другое развлечение — убивает. Ко всему прочему, жизнь — это и есть главная причина смерти. С одной стороны, смерть лишь конец чего-то, а конкретно жизни организма. Как у фильма, игры и любого другого есть конец, так и у жизни. И вряд ли бы смерть существовала без жизни. Так что Аки давно понял, что смерти бояться не стоит. Жизнь и есть кошмар во плоти, где её смысл — это смерть. Самое страшное он переживает сейчас, поэтому если он умрёт, он ничего не почувствует
«потом». Если это
«потом» вообще наступит. Больше никакой учёбы, загонов и всех остальных переживаний. Все воспоминания перестанут что-то значить. Причём каждый раз, когда Аки затягивал новую сигарету, его посещали все эти мысли. В независимости от ситуации и времени. Каждый раз он думал почти что идентично, что наверное помогало ему фильтровать голову от ненужного бреда, который успевал накапливаться за время дня. Наверное Хаякава и дальше бы думал об этом дальше, но чужая рука на его плече заставила его вернуться в реальность и обернуться.
— …витаешь, да? — обернувшись и сняв только один наушник, перед парнем предстал Денджи, который как всегда улыбался, но был немного запыханный. Аки сразу понял, что друг заметил парня ещё давно, но из-за того, что Хаякава был в наушниках, ну и в своих мыслях естественно, ему пришлось догонять Аки.
— Ох, Денджи. Привет. Ты что-то говорил? Повтори ещё раз, я не слышал, — сразу после произнесённого, парень указал на наушник в своей руки.
— Да я говорю, что ты как обычно летаешь в облаках и ничего не слышишь, — с неким упрёком произнёс Денджи.
— Но я слушал музык…
— Да мне всё равно, не суть, — парень схватил Аки за плечи и потащил за собой. — Ты ведь к нашим идёшь? Прекрасно, значит идём вместе. Мне скучно одному.
Аки даже не был удивлён тем, что Денджи, хотя бы для приличия, не удосужился дождаться ответа. Даже отрицательного. Всё равно нерасторопность Хаякавы играла бóльшую роль в данном случае. Парень лишь смиренно убрал наушники в чехол и пошёл вместе с Денджи. Тот, как обычно, начал нести свою чепуху, ну а Аки, как обычно, включил режим фильтрации говора и пропускал мимо ушей всё, что говорил приятель. Парни так и шагали, а Денджи так и не убирал руку с плеча Хаякавы. Они всё шли, а Аки всё также не слушал то, что говорит друг рядом. В какой-то мере это даже успокаивало, ну или гипнотизировало. Это было менее неприятно, нежели его очередные погружения в свои мысли. Аки разглядывал улицу и лавочки с едой, которые заполняли её, дополнительно привлекая к себе народ.
И даже несмотря на то, что он видел эти самые лавочки уже сотни раз, каждый раз он мог найти в них что-то новое. Новую перспективу или взгляд. Ночью или днём. Почти всегда он старался что-то менять в своём взгляде на одни и те же места. Особенно если они ему нравились и он не мог не отметить всю красоту. Ведь ему не хотелось терять эмоции и чувства. Привыкнув к месту, он привыкнет к эмоциям, которые в глубине души трогают его. Сама улица выглядела как магнит для всей молодёжи города. Всё выглядело живо, красочно, ново. С одной стороны, обычное для кого-то место, в то же время для кого-то другого было место вызывающие разный спектр эмоций. И сам факт этого придавал этим эмоциям ещё большую силу.
— Опять мысли ни о чём? — вдруг отчётливо послышалось со стороны Денджи.
— А? Да не…
— Я надеюсь, не о ней хоть думаешь?
— Не.
— Ясно, ну хоть это радует.
После этого Денджи ничего не говорил, наверное, собираясь с мыслями. Ну или формулируя вопрос так, чтобы не получить моментальный отказ. Подступаться к Аки было опасно, учитывая его травмированность.
— О чём думал-то? Мне всё же кажется, что ни о чём.
— Да так… — Хаякава не знал, что ответить. Потому что сам не знал ответа. В его голове почти всегда творился бардак. Беспрерывный поток повторяющихся мыслей, вперемешку с воспоминаниями из прошлого. В общем, одна большая ретроспектива с щепоткой самокопания. Тем не менее, одна мысль преследовала его особенно часто в последние дни. Парень не знал, стоит ли задавать такой вопрос, совершенно не в тему и как всегда глупый. Но кому какая разница. — В последнее время много думаю об одной вещи.
— Кто бы сомневался, — сказал Денджи, улыбнувшись во все свои тридцать два зуба. Иногда Хаякава поражался тому, как его друг способен быть таким жизнерадостным, особенно то в его ситуации. Но сейчас Аки не собирался копаться в прошлом Денджи. Не к месту это. Просто иногда это поражало. — Ну и о чём ты думаешь, гений?
— По-твоему, человеком рождаются или становятся?
— Нифига себе конечно, мы значит идём пить, а ты о таком думаешь? Ну ты и… — Денджи с усмешкой в лице, повернулся к Аки и увидел, что у того всё такое же каменное лицо. Видимо, ему было не до смеха. Парень кашлянул, наконец убрав руку с плеча Хаякавы. — Ну слушай, я даже не знаю. По-моему становятся.
— А что тогда с правами?
— Хм, правами? Ты о чём?
— Ну права, прирождённые. На любовь, свободу. Они же человеческие. И прирождённые. Значит ли это, что человеком рождаются?
— Возможно. Довольно логично. Но я всё же останусь при своей точке зрения, — снова засиял Денджи, закончив фразу.
— Тогда, по-твоему, как стать человеком? Когда? И как это понять?
— Каждый должен сам решить, когда стать человеком.
— Это довольно сложно.
— А никто и не говорил, что это будет легко, — всё время с Денджи не спадала улыбка. Ему нравились такие разговоры. В такие моменты Аки ощущался как маленький ребёнок. Это было забавно. — Ладно, философ, мы уже прийти успели. Давай как следует отдохнём и без твоих мыслей. Ты так скоро утонешь в них, — Аки ничего не оставалось, как лишь молча согласиться с приятелем. Он понимал, что самобичевание никогда ни к чему не приводит. Так что следовало забыть обо всём и просто расслабиться. Как вдруг в поле зрения Хаякавы попал до боли знакомый силуэт. Рядом прошла невысокая тёмноволосая девушка. Он готов был поклясться, что это те самые волосы. Тот самый рост. И та самая походка. Ему казалось, что переехав в другую страну, он сможет сбежать от своего прошлого. От людей из прошлого. От неё. Пока Аки оборачивался, он мысленно успел сотни раз помолиться в надежде, что ему просто померещилось. Он уже был готов смириться на то, что его просто напросто накроет воспоминаниями и всё. Пока он не посмотрел девушке в глаза. Глаза к которым он так привык. Глаза, которые сейчас прожигали его насквозь. Будто бы смотря прямо в душу. Это были её глаза.
.-.- -- --- --. -... -.-- ..- .-.. . - . - -..- -.. --- -- --- .--- ... --.. .- -.- .-. -.-- - -.-- -- .. --. .-.. .- --.. .- -- ..
