Проект "Триумф"

Стояло раннее октябрьское утро. По Лубянке, в сторону здания главного управления госбезопасности, шёл мужчина. Он был среднего роста, крепкого сложения, лет около сорока на вид, одет в коричневую ветровку с капюшоном, синие джинсы и бежевые полуботинки. На голове была надета чёрная кепка, из-под ветровки торчал высокий воротник серого свитера. Волосы у него были тёмно-русые, с едва заметной проседью, коротко стриженые, на лице был лёгкий налёт щетины. Само лицо было овальным, с вполне типичными чертами жителя средней полосы России. Словом, вполне себе обычный с виду городской русский мужик начала «нулевых». Лишь холодный и цепкий взгляд его серо-голубых глаз из-под тяжёлых бровей выбивался из его неброской, в общем-то, внешности и выделял его из общей массы. Было воскресенье и народа на улицах было немного, во всяком случае по меркам Москвы. Он был одним из тех немногих «везунчиков», кому не посчастливилось этим утром поспать или просто поваляться в кровати подольше. Хотя ему в принципе нечасто удавалось подобное. Тем не менее, он шёл достаточно бодро, твёрдой уверенной походкой. Его работа, а точнее служба, подразумевала под собой сиюминутную готовность в любое время суток, день недели и время года. Поэтому он не был удивлён телефонному звонку, поступившему уже в десятом часу вечера накануне, с приказом быть, как штык, в управлении к восьми утра. Удивило его лишь то, что звонок был от первого заместителя директора. Будучи «оперативником», он обычно получал распоряжения от своего непосредственного начальника и крайне редко бывал на столь «высокой аудиенции», как он сам называл подобные встречи. И сейчас, на ходу, он строил предположения насчёт того, чем же эта самая «аудиенция» могла быть вызвана. Он вошёл в здание, молча кивнул дежурному, показав на ходу служебное удостоверение, поймал боковым зрением его ответный молчаливый кивок, прошёл вдоль холла до лифта и, остановившись, нажал кнопку вызова. Дождавшись лифта, мужчина вошёл в него и нажал на кнопку «7». Поднявшись, он вышел и свернул в коридор направо, где горел свет. Меряя той же ровной походкой старый паркетный пол, он периодически ловил краем глаза своё отражение в лакированных деревянных панелях на стенах, и, миновав пару десятков дверей, остановился перед одной из последних. Дверь была высокая, обитая тёмной матовой кожей. На ней не было ничего кроме таблички с номером «703» и кнопки звонка. Мужчина нажал на кнопку, в кабинете зазвучала птичья трель. «Войдите!» - глухо послышалось из-за двери. Мужчина открыл тяжёлую дверь и вошёл в кабинет. - Здравия желаю, товарищ генерал. Разрешите войти? - Здравствуй, майор. Да, заходи. Раздевайся, проходи, присаживайся. Майор на несколько секунд задержался у двери. В кабинете, несмотря на два достаточно больших окна, царил полумрак, который после освещённого коридора врезался майору в глаза. Ему нечасто приходилось здесь бывать, и он в очередной раз мимолётно оценил про себя интерьер на предмет изменений, покуда привыкал к освещению. Но их не было, во всяком случае заметных. Всё те же два больших рабочих стола, поставленные буквой «т» в центре кабинета и небольшой компьютерный столик с новым ПК и принтером чуть поодаль, ближе к окну. На стене напротив столов висела всё та же драпировка для проектора. Вдоль той же стены стояло несколько книжных шкафов и стеллажей, заставленных книгами и многочисленными папками с документами. Та же государственная символика, карты и портреты висели на стене напротив. Те же лакированные деревянные панели и паркет, что и в коридоре. И всё та же смесь запахов бумаги, кофе и табака. Генерал сидел за широким столом из массива тёмного дерева, в коричневом кожаном кресле с высокой спинкой и подлокотниками. Это был высокий сухопарый мужчина в чёрном штатском костюме без галстука и синей рубашке. Выглядел он где-то на пятьдесят с небольшим, но точно сказать было трудно. Проницательный и живой взгляд его тёмных глаз заметно контрастировал с глубокими морщинами на лице и серебристо-стальной сединой, захватившей большую часть его головы. Резкие острые черты лица делали его ещё более колоритным. Включив настольную лампу и надев очки, он листал страницы какой-то папки, периодически вчитываясь в содержимое. Майор заметил, что на столе у генерала лежала большая стопка похожих папок. Он снял кепку и куртку и повесил их на вешалку справа от двери. Затем подошёл к столу для совещаний, поправив на ходу воротник свитера. Отодвинув один из тяжёлых деревянных стульев, майор сел и придвинулся поближе к столу. Генерал закрыл папку, отложил её к остальным и снял очки. Немного отодвинув всю стопку, он взял пепельницу с другого края стола, пододвинул к майору и спросил: - Куришь? - Иногда. - Ну, если куришь – закуривай и слушай. Разговор у нас будет долгий. Если нет своих – угощайся. Генерал протянул серебристый портсигар с гравировкой и зажигалку. Майор вынул сигарету, прикурил её, затянулся и посмотрел на генерала, молча выразив готовность слушать. Тот продолжил: - Всё, что я сейчас расскажу – информация особой важности, не подлежащая разглашению ни при каких обстоятельствах. Готов? - Да. - Ну, поехали. Проект «Триумф». Слышал когда-нибудь? - Не доводилось, если честно. - Всё верно. Даже у нас в управлении о нём знают единицы, такой уровень секретности. А те, кто в курсе, не общаются на эту тему даже в кулуарах друг с другом. Генерал говорил холодным, почти безэмоциональным тоном. В нём не было ни характерной для военных жёсткости, ни привычной для милицейских генералов надменности, но звучал он от этого ещё более зловеще. Впрочем, для людей его ранга это было нормой. Он на несколько мгновений замолчал, затем, сделав достаточно глубокий вдох, продолжил: - Начну с истории. Проект «Триумф» - опытный научно-исследовательский и производственный комплекс. Находится в Красноярском крае, примерно в 70 километрах к западу от Лесосибирска. Был разработан в годы войны и заложен в 1946 году. Запущен в 1952-м. Должен был знаменовать собой превосходство советской науки над западной, пусть даже в условиях абсолютной секретности. Проект курировало Минобороны, посему большинство разработок были в первую очередь военного назначения. Направления исследований и работ были самыми различными, но приоритетными были генетика, парапсихология, кибернетика и робототехника. Думаю, для тебя не новость, что у нас в Союзе, несмотря на формальное отрицание, активно велись работы и в этих направлениях, хотя были крайне строго засекречены. Помимо этого, активно велись исследования в области квантовой физики и физики поля. И едва ли я тебя удивлю, если скажу, что идеей создания солдат с повышенным боевым потенциалом, например, болели и продолжают болеть все ведущие государства мира. И различные конвенции и комиссии по биоэтике, вооружениям и прочему сильными мира сего никогда не воспринимались всерьёз. Наша страна, и ЦК, в частности, не были исключением. За время существования комплекса было разработано множество уникальных технологий и образцов, многие из которых, без преувеличения, значительно опередили своё время. Некоторые из них получили путёвку в жизнь и пошли в серийное производство. Большинство же осталось в виде опытных образцов, которые тем не менее, при должных усилиях и ассигнациях, вполне реально запустить в серию. Несмотря на распад СССР и последующий обвал экономики, комплекс продолжал успешно функционировать. Пока не произошло то, ради чего, собственно, я тебя вызвал… Майор вопросительно взглянул на генерала. Тот снова сделал многозначительную паузу, словно собираясь с мыслями, и, наконец, выдал: - После расстрела Белого Дома в октябре 1993 года комплекс вышел из-под контроля. Генерал-полковник Сумароков, назначенный начальником объекта «Красноярск-101» в 1988 году, руководивший всеми работами в комплексе и командовавший приданным войсковым подразделением, объявил об отказе подчиняться президенту и, фактически, поднял мятеж. Его поддержала значительная часть офицеров рангом ниже. Несогласные, по имеющимся данным, были сразу же ликвидированы. Среди них были и наши сотрудники, которые находились там в качестве официальных наблюдателей. Выжили только те, которые были вне штата и хорошо законспирированы. Они работали под видом гражданских специалистов и наравне со штатными сотрудниками занимались сбором и анализом различной информации. Какое-то время мы получали от них информацию о происходящем внутри комплекса, позже они тоже перестали выходить на связь. Он пристально посмотрел на майора и добавил: - Вижу в твоих глазах кучу вопросов и даже догадываюсь об их содержании, но предвосхищать их не буду, так что спрашивай обо всём в удобном для себя порядке. - Товарищ генерал… Честно говоря, услышал бы я это от кого-то другого – подумал бы что бред сумасшедшего. Начать хотя бы с того, как вообще подобное допустили… И что было потом? И как удалось сохранить всё это в секрете? - Сейчас объясню. Мне следовало внести ясность с самого начала. Дело в том, что этот комплекс - не просто закрытый военный городок. Он находится глубоко под землёй, почти в полукилометре под поверхностью. И это не одно здание. Это город. Площадью около 50 квадратных километров и при этом имеет три уровня высотой по 35-40 метров. Сразу коротко расскажу об устройстве. Третий уровень, самый нижний - ресурсно-энергетический. Там находятся силовые установки, ресурсные базы и системы жизнеобеспечения. Там же железнодорожная платформа и шлюз с гермодверями, которые открываются в тоннель снабжения. Второй уровень – научно-производственный. Там расположены цеха, ОКБ, НИИ и прочее. Первый уровень – жилой. На нём находятся жилые и административные помещения, объекты досуга и культурно-массовых мероприятий: кафе, рестораны, театры, библиотека, спортзалы, больница и прочее. Количество персонала - тридцать восемь тысяч человек, включая личный состав полка особого назначения. Генерал вновь прервался, но через несколько мгновений продолжил. Майору показалось, что тон его голоса, всегда сухой и холодный, стал несколько эмоциональнее. - Отвечаю на вопрос, как подобное допустили. Вероятнее всего, Сумароков готовился к этому загодя и изначально продумывал и контролировал всё. Октябрьские события стали лишь часом «икс». Нашим же людям было в принципе нечего ему противопоставить. Тем более с некоторыми из них за время службы он успел установить достаточно близкие и доверительные отношения. Да и вообще подобная ситуация даже не рассматривалась, просто в голову никому прийти не мог подобный вариант развития событий. У генерала были безупречные репутация и биография, до назначения его десять раз проверили вдоль и поперёк, и первое время за ним активно наблюдали. Позже из-за начавшегося на всех уровнях бардака контроль ослабили. Чем он, видимо, не преминул воспользоваться. Да и сами события разворачивались слишком быстро для того, чтобы можно было оперативно на них отреагировать. Облажались мы, если по-простому… Рассказываю, что было дальше. Сразу же после инцидента была создана чрезвычайная комиссия вместе с Генштабом, на которой решили провести совместную операцию, в которой задействовали сразу батальон спецназа ГРУ и полк ВДВ со стороны Минобороны, усиленные отрядами «Альфы» и «Вымпела» со стороны ФСБ. На слаживание и долгое планирование, естественно, времени не было, действовали на голой импровизации. А даже если бы оно и было… В общем, сначала снова вышли на связь с Сумароковым и предложили ему сдаться по-хорошему, на что в ответ услышали какой-то философский сумбур, похожий на бред шизофреника или наркомана. Решили, что он неадекватен и начали операцию. Входили в комплекс по тому самому железнодорожному тоннелю снабжения. Вернее, через засекреченный технический вход, ведущий с поверхности почти к самому шлюзу. Задача была предельно простая: войти, подавить сопротивление и нейтрализовать. При этом действовали абсолютно вслепую, не имея ни малейшего представления о том, с чем придётся столкнуться. Максимум, чего ожидали – ожесточённого сопротивления. Но от обычных людей, пусть даже хорошо подготовленных. Во время подготовки к операции, когда хватились, оказалось, что все отчёты по проекту и отдельным разработкам, сделанные ранее нашими сотрудниками, попросту исчезли из архивов. Когда мы запросили у Генштаба копии документов, оказалось, что исчезла большая часть не только отчётов, но и вообще документации как по проекту в целом, так и по большинству разработок в частности. А в течение полутора предыдущих лет, начиная с весны 1992 года, произошло несколько загадочных смертей высокопоставленных офицеров Госбезопасности и Генштаба Минобороны. Умерли, в основном, от естественных, причин. Двое от инфаркта, двое от инсульта, один умер от рака, ещё один погиб в ДТП. Как выяснилось позже, все они были напрямую связаны с проектом. Вся документация по делам и проектам, которые они вели и курировали, была сдана в архивы, откуда впоследствии и исчезла. Инициированные позднее расследования по данным обстоятельствам зашли в тупик и результатов не дали. Так вот, войти-то мы вошли, а дальше… Генерал смолк, взял со стола портсигар, вынул из него сигарету, прикурил её, и, сделав несколько глубоких затяжек, медленно продолжал: - Операция провалилась. Полностью. Почти все, кто пошёл в основной группе, погибли. Они смогли взломать электронные замки на гермодверях транспортного шлюза и вошли в комплекс. После, не встречая сопротивления, продвинулись вглубь по разным направлениям и заняли большую его часть. Третьего уровня, во всяком случае. Поскольку в комплексе довольно плотная застройка и множество проходов, им пришлось разделиться на много небольших групп, чтобы максимально охватить территорию и не мешать друг другу. И тогда их атаковали. Сразу и со всех сторон. Настолько стремительно, что они даже не успели закрепиться и перейти к обороне. Всё заняло не больше получаса. А может и меньше… Как ты уже понял, я был там и входил в состав командующих операцией. Координировал наших. Подполковником тогда ещё был, спецбортом нас прямиком из Москвы отправили…, - генерал снова сделал глубокую затяжку, - В общем, после того как в эфире затихло, мы поняли, что вводить резерв смысла просто нет, у нас оставались только отряд спецназа и батальон десантников. Отправили разведку в тоннель, они притащили нескольких человек. Изодранных, в крови, без оружия и в полуобморочном состоянии. Один из них, капитан, замком отряда «альфы», был более-менее адекватен. Ну как сказать адекватен… Говорить только мог связно разве что, в отличие от остальных… Бормотал только что «они не умирают» и про тварей каких-то. И я ему поверил, майор. Потому что слышал по связи рёв, от которого волосы до сих пор дыбом встают. Не знаю чей, но был он такой, что будь я верующим – сказал бы что ревел сам Сатана. На прочие вопросы тот парень не отвечал, сказал только, что смог закрыть и заблокировать ворота. Обделались мы, короче, по полной программе. Снова. Теперь уже вместе с военными. Доложили наверх о провале. Сверху пришёл приказ взорвать несколько секций тоннеля. Что и было сделано. После того, как мы вернулись в Москву, нам приказали сдать все документы по проекту в архив и забыть обо всём, что видели и слышали. Люди наши, которые оставались там, как я уже говорил, некоторое время держали связь и продолжали передавать данные. У нас там был оборудован автономный узел связи, о котором не знал даже Сумароков. Но работали с теми людьми уже другие сотрудники, поскольку нас отстранили. И люди те, как я уже говорил, через короткое время тоже исчезли. Точнее, координатор и связной, который собирал у других сотрудников информацию и передавал её в центр. Все полученные данные были отправлены в спецархив, куда даже не каждому заму есть доступ. Собственно, значительная часть того, что я только что рассказал, в том числе на их основе. Если есть ещё вопросы – задавай. Генерал докурил, затушил окурок в пепельнице и откинулся на спинку кресла. Майора настолько озадачил и заинтересовал его рассказ, что он даже не знал, с чего начать расспрос. Вся эта история казалась фантастической, жуткой и чудовищно нелепой одновременно. Подземный город… Свихнувшийся мятежный генерал… Неизвестно что, уничтожившее за минуты сводный отряд элиты силовиков… Каждое слово в этой дикой истории рождало ряд вопросов, а те, в свою очередь, ещё кучу вопросов. Но майор всё же собрался с мыслями, выстроил в голове вопросы по приоритету, и, наконец, спросил: - Если комплекс представлял серьёзную опасность, почему не применили оружие массового поражения? - Объясняю, - генерал заговорил привычно сухим тоном, - Подобный вариант рассматривался и рассматривается, но только как самая крайняя мера. Конкретно - прорабатывался вариант подземного ядерного взрыва. Но только при угрозе разгерметизации комплекса и проникновении кого или чего-либо на поверхность. Дело в том, что для гарантированного уничтожения комплекса, с поправкой на изначально заложенную в конструкцию повышенную взрывоустойчивость, нужен заряд большой мощности. Собирали даже специальную комиссию из учёных, геологов, военных, наших и бог знает кого ещё. Смоделировали вариант подрыва и пришли к неутешительному выводу. Из-за тектонических особенностей региона взрыв может спровоцировать далеко идущие экологические и, соответственно, экономические последствия. Предлагали вариант с химическим оружием, но его сразу отмели. Система фильтрации воздуха комплекса вкупе с гермодверями между уровнями и производственными помещениями сводит всё на нет. Гарантий нет никаких, даже если спустить туда весь арсенал химоружия страны. Биологическое оружие не рассматривалось в принципе. Да и ситуация в целом была хоть и сложная, но не критическая. Во всяком случае, наружу никто не рвался. Потому было решено оставить всё как есть. - Понадеялись на русский «авось»? – иронично спросил майор. - В верхах – возможно, но не мы. Просто выбор был, как всегда, между «плохо» и «очень плохо», - парировал генерал, – После того что произошло, варианта лучше, чем «заморозить» ситуацию и пассивно наблюдать за развитием, просто не было. И все эти годы комплекс никак себя не проявлял, хотя первые три года весь округ был в режиме постоянной боевой готовности. Несмотря на это, большинство пребывало в неведении. Потом всё улеглось, все немного успокоились, расслабились и к настоящему времени об инциденте почти забыли. - Понятно. Какова моя задача? - Проникнуть в комплекс, выяснить что там происходит и собрать как можно больше данных. Проанализировать весь комплекс на предмет возможности возобновления эксплуатации. В случае потенциальной невозможности дальнейшего использования комплекс должен быть уничтожен. В случае невозможности уничтожения минимизировать вероятность того, что о нём и том, что внутри него, кто-либо когда-либо узнает. Созданный в нём технологический задел способен вывести нашу страну на новый уровень развития. По той же причине ни в коем случае нельзя допустить даже возможности утечки какой-либо информации. Генерал-полковник Сумароков также в числе приоритетных целей. Если он всё ещё жив, он обязательно должен быть ликвидирован. Но приоритет – информация, причём любая. Личные заметки, служебные записки, лабораторные журналы, техдокументация... Всё, что сможешь найти. Отдельной строкой стоят электронные хранилища данных. В последние годы работы комплекс был оборудован компьютерной базой данных с единым сервером. Необходимо найти его и извлечь накопители. Нам важно узнать обо всём, что там происходило всё это время и чем вообще они занимались. Военные после инцидента напрочь открестились от этого всего и содействовать не спешат. Да, собственно, им и нечем помочь, по большому счёту. Так только, кое-где, кое в чём… Информации столько же, а возможностей что-то сделать ещё меньше, чем у нас. Во всяком случае, они не располагают кадрами вроде тебя. Думаю, понимаешь серьёзность ситуации. Вся эта ситуация похожа на назревающий гнойник, который рано или поздно прорвёт. И мы обязаны это предотвратить, потому что в противном случае последствия могут быть очень далеко идущими. Вплоть до катастрофы мирового масштаба., без преувеличения. Знаю, о чём ты сейчас подумал, майор. Не знай я всего, что знаю – подумал бы так же… Но мы и так тянули до последнего, дальше уже некуда. - Если его нельзя взорвать или протравить, то какие есть варианты? - Варианты есть. Взорвать его можно, но смотря как. В комплексе имеется своя энергетическая установка, а конкретно – энергоблок с двумя ядерными реакторами комбинированного типа, работающий абсолютно автономно под управлением АСУ. Ничего подобного в мире ещё нет. Его конструкция и принцип работы исключают возможность аварии, но в систему управления были заложены протоколы самоуничтожения в случае угрозы захвата возможным противником. Расчётная мощность предполагаемого взрыва такова, что её хватит чтобы обрушить несущие конструкции комплекса. А большего нам и не надо. Другое дело что коды их запуска были только у Сумарокова и его зама. Да и унести оттуда ноги при таком варианте вряд ли получится. Если только не найти способ сделать это с задержкой. Краткое руководство по устройству и эксплуатации ядерных установок найдёшь в документах, подготовили по моему распоряжению специально для тебя. У тебя будет время всё изучить. Возможно, пригодится. Другой способ – пустить в комплекс воду и затопить его. В комплексе работает система сбора и откачки грунтовых вод. Необходимое количество распределяется по комплексу, лишнее откачивается в большое подземное озеро, которое залегает выше уровня комплекса. Оттуда же при необходимости происходит водозабор. Если его запустить и отключить систему откачки, то может получиться. Другое дело что нет точных данных об устройстве системы и количестве воды в озере. И то и другое придётся разведать. Ну и действовать по обстоятельствам. - Ясно. Кто ещё идёт со мной на задание? - Никто. Людей, с которыми ты раньше работал и бывал на заданиях, очень мало и большинство сейчас в командировках. С твоим уровнем подготовки - ещё меньше. А тех, кому можно доверить подобное задание, совсем мало. Внутрь комплекса ты идёшь один. В первую очередь тебе необходимо будет разведать и оценить обстановку, найти узел связи, выйти на связь и доложить. Далее будем действовать по обстоятельствам. На подхвате у тебя будут отряды из ЦСН ФСБ, которые будут дежурить на поверхности непосредственно у точки входа. - Даже так… Ладно, идём дальше. Какова вероятность того, что в комплексе кто-то выжил? И если это так, то как быть с выжившим персоналом в случае уничтожения комплекса? - Согласно последних полученных от связного данных, значительная его часть, вероятнее всего, погибла. У бойцов Сумарокова, как и у него самого, видимо, на самом деле поехала крыша и они стреляли в каждого, кто косо смотрел. Весьма вероятно, они находились под воздействием какого-то из препаратов, разработанных там же. А разрабатывали там много всякого… Но кто-то, несомненно, выжил. Кто-то… или что-то… В общем, если среди выживших будут учёные – их, по возможности, следует эвакуировать. Но в число приоритетных задач это не входит. В случае невозможности эвакуации весь оставшийся в живых персонал подлежит ликвидации. Таков приказ. Майор пристально посмотрел на генерала. Тот, едва поймав его взгляд, понял его немую ремарку. Слишком часто ему приходилось видеть подобный взгляд у своих подчинённых, равно как и принимать и озвучивать сложные и непопулярные решения. Но всё тем же холодным сухим тоном он добавил: - Вопрос государственной безопасности. И не только нашей. Но это при условии, если об уничтожении вообще встанет вопрос. Хотя такой исход весьма вероятен. - Понял вас. И судя по тому, что данный вопрос подняли именно сейчас, я так понимаю, имеются веские основания предполагать наличие выживших? - Ещё как имеются, майор. Объясняю. По части пищевых, водных и энергоресурсов комплекс практически автономен. На третьем и втором уровнях имеются биофабрика и агрокомплекс, которые производят все основные виды продовольствия. Это первое, но не главное. Второе, и самое интересное: около двух недель назад возле одной из станций геологоразведки Енисейского района Красноярского края исследовательская группа обнаружила труп мужчины. Естественно, вызвали милицию. Сотрудники местного РОВД взяли показания у группы и отправили тело в морг, а сами незамедлительно связались с УФСБ по Красноярскому краю. Те, в свою очередь, с нами. Слишком много необычного было на том трупе. - Что именно? - Обрывки униформы, во-первых. Хотя это не самое главное. Подобная форма шилась специально для сотрудников комплекса и нигде кроме него никогда не использовалась. Во-вторых, само по себе тело рождает целый ряд щепетильных вопросов. Для наглядности взгляни на эти фотографии. Генерал взял одну из папок из большой стопки со стола, открыл её, достал небольшую стопку фотографий и протянул их майору. Майор взял фотографии, и внимательно просмотрел каждую из них. Он не был сентиментальным человеком, но увиденное всколыхнуло в нём целую палитру эмоций. Это была смесь из удивления, любопытства, отвращения и жалости одновременно. На фотографиях был человек, лежащий сначала на земле, затем на столе патологоанатома, в разных ракурсах. Во всяком случае, по общим признакам имеющий право считаться человеком, хотя больше всего он бы подошёл под описание тролля из детских сказок. Он едва умещался на столе, ноги торчали далеко за его пределами, что говорило о росте под 2,5 метра. Огромная грудная клетка и гипертрофированные мускулистые руки вкупе с толстой шеей и покатым черепом придавали ему сходство с гориллой. Кожа, несмотря на общую трупную синюшность, имела вполне чётко различающиеся оттенки в разных частях тела, словно кто-то просто взял и разрисовал её разными цветами. Мощная рельефная мускулатура, толстые сухожилия и широкие кости хорошо просматривались на фотографиях и свидетельствовали о недюжинной физической мощи этого существа. Но больше всего бросалось в глаза огромное количество шрамов разной фактуры, размера и степени заживления. Майор про себя отметил, что некоторые из них, судя по их форме, размеру и расположению, для обычного человека были бы летальны. Но этот бедолага выжил, и более того, оклемался. Смертельными, судя по всему, для него оказались огнестрельные ранения в спину, шею и ноги. Их было больше десятка и, судя по диаметру, сделаны они были довольно крупным калибром. 12,7, не меньше. Но выходных отверстий при этом видно не было, хотя пули такого калибра должны были прошить его насквозь, а кое-где и вовсе разорвать. Но ничего подобного не случилось. И умер он после этого не сразу… Но как вообще такое возможно? - Знаю, о чём ты думаешь, майор, - прервал генерал его размышления, - но у меня на этот счёт ровно столько же вопросов и ответов. Одно ясно: перед нами один из бывших сотрудников комплекса. Подвергшийся, судя по виду, генетическим изменениям. Каким – нам предстоит выяснить. Тело привезли сюда вместе с фотографиями, сейчас ведётся комплексная экспертиза, в первую очередь на предмет различных патогенов. Занимаются этим сотрудники нашей закрытой лаборатории, но всё же прямого доступа к нему пока нет. Ввиду значительных внешних изменений его личность сложно установить, генетическая экспертиза также уже ведётся, будет готова со дня на день. - Как, по-вашему, он попал на поверхность? - Крайне маловероятно, что тем же путём, которым входили туда мы. Тоннель взорван, спуск наглухо заварен и забетонирован. Хотя не исключено, что он не единственный. У военных также нет данных. В Лесосибирске, на въезде в секретную ветку, которая вся проходит под землёй, стоят ещё одни гермоворота и круглосуточно дежурит охрана. Кроме того, в тоннеле по-прежнему работает система наблюдения и имеются датчики движения. Но за всё это время там никого не замечено. Скорее всего, он выбрался через одну из вентиляционных шахт, которые тщательно замаскированы как внутри комплекса, так и на поверхности. Поэтому найти их будет не самой простой задачей. Но тем быстрее они должны быть найдены. Потому что весьма вероятно, что наш товарищ, хоть и первый, но далеко не единственный, кто в перспективе может захотеть подышать свежим воздухом. И тем же путём в комплекс пойдёшь ты. - А где находился спуск? - Вот здесь, - генерал встал, подошел к большой карте на стене и ткнул пальцем в нарисованный фломастером небольшой чёрный кружок, – находится техническая станция, которая будет обслуживать новую железнодорожную ветку, которая пойдёт из Нижневартовска через Лесосибирск до Усть-Илимска. Проект заложили ещё в 1983 году, но сейчас, как сам понимаешь, он заморожен. Тем не менее, некоторые техстанции уже построены. И вот под этой и был спуск. Кстати, та самая станция геологоразведки, где нашли нашего товарища, всего в нескольких километрах к юго-западу оттуда. Так что примерный квадрат поисков шахт у нас есть. Кстати, пока я думал над этим всем, у меня созрела интересная мысль. Мы запросили у Генштаба МО спутниковую съёмку. У метеорологических зондов и спутников, которыми пользуются военные, есть спектрометры, которыми можно уловить тёплый воздух из вентиляции. Особенно учитывая то, что в Красноярске уже морозы. - Комплекс обогревается весь, не отдельные помещения? - Да. Температура во всём комплексе поддерживается постоянная, на уровне 15-20 градусов. Должна, по крайней мере. Реакторы обеспечивают комплекс не только электроэнергией, но и теплом. Помимо реакторов в запасе имеются обычные промышленные дизельные генераторы. Только неизвестно, как теперь там работает теплоснабжение и работает ли вообще. - Ясно. Ещё по теме комплекса: что там с освещением? - Освещение на высшем уровне, майор. Ну опять же с поправкой на «было». Специально для комплекса была разработана система искусственного освещения, которая при минимальных энергозатратах выдавала яркость, сопоставимую с дневным светом. Новая технология, экспериментальная, основанная на принципах квантовой суперпозиции. Большего не скажу, сам не знаю. Ещё вопросы? - Много, товарищ генерал. Но общая картина ясна. Только картина невесёлая, если честно… Уравнение с кучей неизвестных. И неизвестные одно другого хуже. Прямо как в одном кино… - Понял я, к чему ты клонишь, майор. Согласен, картина паршивая вырисовывается. Данных очень мало, одни догадки и предположения. Именно поэтому я и выбрал тебя для этого задания. Оно крайней степени сложности и чрезвычайного уровня опасности. Взять хотя бы нашего «красавца» … В том, что он там был не один такой, я больше чем уверен. Сколько их там таких и кто там ещё кроме них живёт – одному богу известно. Хотя есть и у нас кое-какие козыри на руках, - генерал едва заметно улыбнулся и лукаво прищурился, - Идём, покажу кое-что.