Сегодня, завтра, всегда

— Попадет? — шепотом спрашивает Бродяга, усердно целясь в мишень. — Чуть выше, — советует Сохатый. — Как дети, — важно произносит Лунатик, хотя сам не может оторвать взгляд от нелепой шалости. — Давай, запускай, — поддерживает Хвост. У Хэйми Финниган всегда была привычка широко открывать рот, когда она слышала новые умопомрачительные сплетни. По личной статистике Мародеров, она закрывала его спустя десять секунд и открывала снова через двадцать. Эта привычка всегда их забавляла, а Лили раздражала, поэтому она, такая прилежная и серьезная, делала вид, что не замечает их действий. Сириус прицеливается, оттягивает ложку с тефтелей и делает бросок. Пища летит прямо в рот Финниган. Она испуганно дергается и выплевывает все на Тивери Маклаггена, сидящего напротив. Мародеры тут же отворачиваются, делая вид, что они здесь ни при чем, но Марлин Маккиннон, наблюдающая со стороны, не может сдержать звонкого смеха и привлекает внимание к себе и своим друзьям, в ритм хохота отбивая плечо Сириуса. — А если бы я задохнулась, идиоты! — запищала Финниган, не переставая драматично кашлять. — Вы хоть представляете, как легко умереть человеку даже без использования магии! Хохоту Марлин вторила Лили, и чуть не плакала от того, как сильно смеялась. И Мародеры были не в силах сдержаться. Финниган в порыве ярости запустила руку в горсть орехов, захватила их в кулак и швырнула в Мародеров. Но в ответ на атаку они не просто не перестали смеяться, но еще и в отместку, не сговариваясь, пустили в нее струи воды из волшебных палочек. Они не угомонились даже тогда, когда раздраженный Тивери Маклагген вылил полстакана тыквенного сока за шиворот Петтигрю. Но он издал такой забавный стон, что сам заржал во всю глотку, и друзья последовали его примеру. Финниган оскорбленно от них отсела, а Маклагген с Джорданом, хоть и пытались держать перед ней лицо, не скрыли ухмылки и не продолжили за нее заступаться. — Ну все, успокаивайтесь, — обеспокоенно вразумил всех Лунатик, кивая в сторону преподавательских столов. На Мародеров хмурым и очень недобрым взглядом смотрела Минерва МакГонагалл. Парни тут же пришли в себя и затихли, хотя и продолжали хихикать в ладони. Джеймс не думал, что сможет успокоиться в ближайшие пару минут, пока взгляд его не упал на стол Слизеринцев. Оттуда прямо на него смотрел Северус, заставивший его моментально замолчать и покраснеть. Они не общались. Дело было не только в произошедшем между Джеймсом и Мальсибером, и не в скверных интересах Снейпа, но еще в наивном желании Мародера вызвать у того тревогу. Он подумал, что если вдруг станет уделять ему меньше внимания, то Снейп, возможно, забеспокоится и потянется к нему?.. Но Северус оказался железным и никак не отреагировал на подобное, по крайней мере не показал чувств открыто. Первые два дня Джеймс был крайне расстроен его безразличностью, а потом решил отвлечься и уделить все свое время друзьям, как раньше. Совсем скоро Северус перестал его так сильно волновать, и он почувствовал облегчение. Юноша даже задумался о том, что пройдет еще какое-то время, и они вовсе позабудут друг о друге, и тогда не придется переживать за него в принципе. Пока Джеймс находился с друзьями, Северус тоже не оставался одинок. После турнира зельеваров к нему напрашивались ученики, желающие повысить свою успеваемость. Он все-таки взял парочку желающих, и часто бывал с ними в библиотеке. А еще он много общался со своей компанией «Будущих пожирателей смерти». Джеймс видел это на Карте Мародеров. Он сильно злился и совсем его не понимал. Ему было обидно за то, что несмотря на рассказ о проделках Мальсибера и его издевательствах — Северус продолжал считать его другом. С другой стороны, скажи Джеймс об этом прямо, Северус бы спросил: «А почему тогда ты продолжаешь общаться с теми, кто меня унижал?» — поэтому ничего не высказывал. В общем, Джеймс и Северус были разделены собственными взглядами на две полярные стороны, и пока не спешили восстанавливать ежедневное общение. — Ребят, скоро Рождество, — дружелюбно обратился к Мародерам Фрэнк Лонгботом. — Вы будете участвовать в Тайном Мерлине? — Ком? — Питер туповато сощурился и поглядел куда-то вверх. — Мы это уже обсуждали, — мягко напомнил ему Римус. — И да, мы все участвуем. — Тогда вытягивайте имя! — Алиса обходила столы и останавливалась рядом с каждой компанией, с радостью поддерживая идею Френка. Мародеры по очереди сунули руки в волшебный мешочек, который выдал каждому из них по маленькому скрутку пергамента. Джеймс поглядел на имя удачливого одногруппника или одногруппницы, и очень обрадовался, увидев имя Мэри МакДональд. Вот только Петтигрю, сидящий совсем рядом и подглядевший на его сверток, как-то странно уставился на него и задергался, будто хотел что-то сказать, но никак не мог на это решиться. — Хвост, ты сейчас описаешься? — произнес Джеймс, заставив друга пристыженно покраснеть и увести взгляд. — Да ладно, что такое? Питер выглядел крайне смущенным, и вовсе не из-за глупой шутки. Он молча указал на сверток Джеймса и спросил: — Давай обменяемся? Джеймс удивленно похлопал глазами и все никак не мог решить, какая догадка выглядит разумнее: та, в которой Питер влюблен в Мэри, или та, где Питеру не хочется дарить подарок какому-то неприятелю. Вторая теория вполне оправдывала себя, потому что на его свертке было написано имя Джордана. Джеймс неприязненно нахмурился и глубоко задумался, глядя то на Мэри, то на Джордана. Но если первая теория окажется правдой, разве не хорошо свести интересную пару? Да и тем более, не так уж и часто Питеру везет по жизни, чтобы отказывать ему в таких редких просьбах. — Жаль, что мы дарим подарки только между своими, — сказала вдруг Мэри МакДональд, на которую с удивлением поглядели все друзья. — Было бы здорово обмениваться подарками со всеми учащимися, чтобы это нас сплотило, и мы все могли позабыть, что факультет имеет значение. — Это так мило, солнце! — Алиса, услышав слова Мэри, с умилением ей заулыбалась. — Но я обращалась к ученикам других факультетов, и большинство выразило сомнения насчет нашей идеи. — Но их можно понять, — Фрэнк не слышал Мэри, но уловил суть разговора. — Мало кто хочет тратить деньги на случайного человека. Не все наши так-то согласились участвовать. — Но желающие наверняка были, — сказала Мэри. — Да, но чтоб их отыскать необходимо создать информационный плакат и собрать имена, а у нас слишком мало времени из-за ЖАБА, — ответила Алиса. — Я могу помочь! — воодушевленно предложила Мэри. — Нарисую плакат, опрошу учеников и соберу все имена! — Но у нас осталось не так много времени до Рождества, — с неловкостью напомнил Питер, крепко сжимая ее имя в своей ладони. — Я все сделаю за пару дней! Правда, я очень хочу быть полезной! Алиса и Фрэнк переглянулись и с радостью улыбнулись. Хотя время поджимало и работы была уйма, они не стали отказываться от такого предложения. — Мы будем очень тебе благодарны! — воскликнула Алиса. — Ну что ж, складываем свертки обратно? Фрэнк снова обошел Мародеров и вернул все в свой мешочек. Никто не был против возвращать именные таблички, вот только Джеймс удивился, что и Питер отдал свою. Выглядел он крайне опечаленным, но ничего не сказал и даже не попросил оставить имя себе. Джеймс только решил спросить его об этом, как вдруг, в кругу профессорских столов раздался звон, будто кто-то ложкой стучит по бокалам. — Прошу внимания! — громко воскликнул Альбус Дамблдор, и все ученики в миг замолкли и прислушались. Старик встал со своего места и вышел вперед. — Совсем скоро Рождество. Я знаю, что вы все неимоверно ждете этого праздника не только из-за подарков и зимних каникул, но и долгожданной встречи с семьей, — несмотря на добрые слова, лицо директора было совсем не радостным, что немного тревожило слушателей. — Но как бы прискорбно это не было, хочу напомнить всем вам, что мы живем не в самое простое время. Школа Хогвартс готова обеспечить вам безопасность, но, к сожалению, за ее пределами вы можете столкнуться со страшными, непредвидимыми вещами. Ученики активно зашептались. Профессора с печалью опустили головы и, кажется, уже давно знали, к чему ведет директор. — Недавно было нападание на Министерство, — тревожно оповестил всех Римус. — Умер глава отдела магических проишествий. — Вчера в Ежедневном пророке писали, что трех мракоборцев и все их семьи убили Пожиратели Смерти, — с горечью вспомнила Марлин. Джеймс напряженно поднял взгляд на Слизеринский стол, отыскал Северуса и задумался, знает ли он об этих новостях? Верит ли в них? Что думает, когда понимает, какие преступления творят Пожиратели Смерти? — Мне жаль сообщать вам эту новость, но в Рождество никто не сможет поехать домой, — продолжил Дамблдор, и зал взорвался недовольными, шокированными возгласами. — Тихо! — прижав палочку к горлу прокричал Дамблдор, да так, что в ушах учеников нещадно зазвенело. — Я знаю, что вы расстроены! Но это единственное решение, которое может обеспечить гарантию безопасности для всех студентов. Ваши семьи извещены о принятом решении, и большинство согласилось с тем, что лучше бы вам провести эти каникулы в школе. Ученики не стали рисковать и протестовать, но мало кто мог сдержать эмоции. Со стороны младшекурсников послышались всхлипы. Мародеры держались спокойно, но внутри у каждого из них ныло сердце. Особенно им стало больно оттого, что Лили, всегда такая сдержанная и спокойная, вдруг прикрыла лицо ладонями и заплакала. Мэри тут же ее обняла, хотя сама еле сдерживала слезы. Опечаленным выглядел даже Сириус, который очень ждал возвращения в дом Поттеров. У самого Джеймса внутри что-то оборвалось. «Чтоб я и не побывал дома?..» — с грустью думал он, переполняясь тревогой. В последнее время здоровье родителей значительно ухудшалось, и ему было больно оттого, что его нет рядом. Он не знал, когда они умрут, и очень боялся, что смерть их могла наступить неожиданно, когда его не будет с ними… — Вы переживаете эту новость, когда поймете, что ваша безопасность — превыше всего, — повторил Дамблдор, с грустью осматривая учеников за каждым из факультетских столов. — Я знаю, что мои слова расстроили всех вас. Прошу, поднимите на меня глаза и выслушайте еще кое-что. Уверен, это сможет порадовать вас хоть немного, — ученики утерли слезы и устремили на него свои взгляды. Дамблдор улыбнулся, и теперь выглядел куда более светло и бодро. — Мы решили серьезно взяться за ваше настроение, поэтому придумали организовать Рождество так чудесно, как никогда раньше, — теперь ученики заинтересовано прислушались, сделав паузу в своем несчастье. — Мы проведем праздник как следует: устроим концерт, украсим школу так, как захочется вам. Все ваши идеи будут воплощены, какими бы причудливыми они не были. В пределах разумного, разумеется. Мало кто осознал сказанное директором. Подростки ошеломленно переглядывались, и даже не торопились перешептываться и обсуждать слова Дамблдора. Старик заметил общее смятение и, откашлявшись, продолжил: — В Рождество в Большом зале пройдет бал с банкетом, к которому вас подготовят деканы ваших факультетов. До праздника вы можете украшать школу как пожелаете, если старосты и деканы будут согласны с вашими решениями. Старост же я попрошу быть снисходительными к странным идеям, потому что мне, уверен, они еще как понравятся, — директор издал такой забавный хохот, что некоторые студенты засмеялись вместе с ним. — Я принял решение дать вам полную свободу фантазии, чтобы каждый мог воплотить в жизнь собственные идеи о том, как провести рождественские праздники весело. Если хотите, можете поставить особые представления на банкете. Музыкальное сопровождение вы подбираете сами, потому что, как я знаю, многие из вас прониклись магловским искусством, — директор посмотрел на Мародеров и широко им улыбнулся. У Слизеринских столов послышались тяжелые вздохи. — От школы вам всем будут розданы дополнительные подарки к празднику, не считая того, что пришлют ваши семьи совиной почтой. На озере специально для вас откроется большой каток, в Хогсмиде будут проводиться предпраздничные мероприятия, для младшекурсников открыты игровые комнаты. Также хочу намекнуть, чтобы вы ждали приятных и неожиданных сюрпризов от школы. После слов директора последовало ошеломленное молчание, но спустя пару минут, весь зал наполнился громкими выкриками и переглядками. Только сейчас настроение учеников было совсем противоположным. Парни поглядывали на желанных девушек и обсуждали, каким образом они будут приглашать их на бал, старосты слушали разные предложения, девушки обсуждали свои будущие наряды. И самым главным кругом громких разговоров был у Мародеров. — Сохатый, это будет лучшее Рождество! — воодушевленно воскликнул Бродяга. — Мы сами устроим себе праздник! — вдруг он заметил, насколько сильно друг огорчен, и тут же поспешил подбодрить его. — Мне жаль, Джеймс, очень жаль… Но мы ничего не можем с этим поделать. Давай возьмем от этой ситуации лучшее, и не будем грустить. — Да, ты прав, — заставил себя улыбнуться Джеймс, уведя взгляд. И весь последующий день ученики обсуждали предстоящее Рождество и организацию праздника. Мародеры целую ночь обговаривали разные идеи с товарищами по факультету и выделяли лучшие из них. Вероятно, другие факультеты занимались тем же, но не так активно, как Гриффиндорцы. Несмотря на новые идеи и возможности, Мэри Макдональд не участвовала в переговорах и не была заинтересована в них. Она всерьез взялась за достойное проведение Тайного Мерлина: целую ночь рисовала варианты плаката, делала дубликаты и весь следующий день бродила по Хогвартсу, расклеивая листовки. Римус и Лили взялись за организацию и воплощение других идей, предвкушая будущие бессонные ночи. Им также пришлось вести переговоры с другими старостами, что не слишком их вдохновляло. Многие ученики вскоре получили письма от родителей, в которых они подбадривали детей и желали им хороших каникул. Несмотря на запрет поездки в родные края, ученики с ним быстро смирились. Лишь некоторые оставались печальными и невоодушевленными вынужденным затворничеством в школе. Учебу обещали закончить раньше обычного и провести тестирование в середине декабря. Игровые и любительские кружки для младшекурсников готовили к открытию, и многие старшекурсники с радостью взялись за их ведение,- в особенности когда за это им пообещали начислить дополнительные баллы. Деканы факультетов по вечерам решили отводить время для подготовки старшекурсников к балу. Ходить туда можно было по желанию тем, кто точно собирался танцевать. Ожидания и предположения накалялись среди учеников, многие из которых не могли дождаться, чтобы поделиться своими замыслами. Волшебники всех возрастов и всех кровей, такие разные, но объединенные стремлением сделать это Рождество наиболее волшебным и уникальным за всю историю Хогвартса. Со всеми предложениями ученики начали обращаться к деканам уже спустя два дня. Гриффиндорцы решили продвинуть идею касательно Рождественского банкета. Не считая танцев на балу, они хотел поставить свой, особенный, под магловскую музыку. Так им пришлось уговаривать Минерву МакГонагалл одобрить их решение и, если что, помочь с постановкой. В своей гостиной Гриффиндорцы включили граммофон и заставили ее прослушать с десяток магловских песен, которые могли бы ей понравится. — Вы уверены, что хотите танцевать под такую агрессивную и активную музыку? — пыталась переубедить их профессор. — В мое время танцевали под легкую, романтическую мелодию, в которой сливались звуки скрипки, труб и клавишных... — Профессор МакГонагалл, вы ведь ставите нам не танец на Святочный бал, а любительское выступление, — напомнил ей Джеймс. — Директор Дамблдор ведь сам сказал, что мы свободны во всех решениях. — В пределах разумного, — неуверенно произнесла женщина, и ученики недовольно повздыхали. — Я не против вашей идеи, но вы ведь должны порхать в танце, быть пушинками! А под такую музыку… — Включите группу ABBA, — посоветовала Мэри. — Уверена, что она вам понравится! Мэри заменила пластинку. Это была песня «Dancing Queen», ее любимая. Ученики вмиг наполнились энергией и стали двигаться в ритм. Сириус и Джеймс шутки ради начали танцевать, словно парочка, и остальные, посмеявшись, последовали их примеру. Профессор МакГонагалл слушала песню и со скверным выражением лица качала головой, хотя тоже начинала с интересом вслушиваться в текст. — Вы уверены, что справитесь с таким ритмом? — спросила профессор, и все ответили положительно. — Ну хорошо… я помогу вам поставить танец. Но прошу, пусть старосты обратятся к другим старостам и обговорят эту идею с ними. Пусть наберется достаточное количество учеников. Гриффиндорцы победно закричали и радостно зааплодировали себе. Минерва МакГонагалл не была довольна этой идеей, но веселые лица учеников заставили ее улыбнуться и вскоре смириться. Подростки поспешили обсудить свои будущие пары на балу и готовиться к приглашениям. Они поспешили на поиски своей идеальной половинки. Скромность и смущение сменялись радостными улыбками и исполнением давно схематично составленных планов завоевания сердец невинных дам. Крепкая воля подстегнула одухотворенных юнцов на дерзкий шаг, впереди которого таял непредсказуемый результат. А дамы, поглощенные ожиданием своего идеального кавалера, не могли удержаться от улыбки и взглядами поддерживали парней в их благородной борьбе за право быть выбранным. — Да ну к черту этот бал и жестоких женщин! — воскликнул Сириус, обрушивая на окружающих свой праведный гнев. — Амелия сказала, что согласится пойти со мной на бал только в том случае, если я нормально ее приглашу. Но что в ее понимании нормально?! Она просто избалованная аристократка! — По-моему, она требует от тебя не больше уважительного и серьезного отношения к себе, — Лунатик приготовился к долгим нравоучениям. — Ты постоянно перегибаешь с лестью, дурным тоном называешь ее «деткой» или любыми другими ласкательными словечками, которые она просто не переносит, а еще... — Помнится ты высмеивал попытки Сохатого подкатить к Эванс, а сейчас сам терпишь неудачи, — напомнил ему Хвост, да с таким насмешливым видом, что Римус и Джеймс не смогли сдержать громкого смеха и поддержали его слова. — Идите вы к черту! Любая другая девушка не ответила бы мне отказом, так что дело не во мне, а в недоступности Амелии. Но она мне нравится и такой, поэтому я добиваюсь ее и пока не смотрю на других. — Как-то слишком внезапно ты на нее запал, — насторожился Римус. — Если ты хочешь всего-то с ней поиграться, то лучше вообще не начинать ухаживать за ней. — Знаешь, Лунатик, любовь до гроба, конечно, мило, но пробовать и веселиться тоже необходимо, — сказал Сириус, заставив Римуса несогласно нахмуриться. — Амелия Боунс нравится мне, но не стоит думать, что я буду ее будущим мужем. Я не такой романтик, как ты, Лунатик, и не ношу розовых очков. — Причем тут розовые очки? — Римус недовольно буркнул. — Я, конечно, не знаю, что у меня будет в будущем с Лили, но очень надеюсь перейти с ней на новый уровень отношений, — вдруг, Римус гордо поднял голову и довольно заулыбался. — К слову, она согласилась пойти со мной на бал. — Как же у вас все просто, — тяжело вздохнул Джеймс, ощущая долю зависти. Если закрыть глаза на некоторые сложности, можно было считать, что у каждого Мародера была потенциальная пара на балу. Амелия, вероятно, должна была когда-то растаять перед упертым но очаровательным Сириусом. У Римуса будущая свадьба вырисовывалась уже очень ярко и четко, так что никто не сомневался в его истории любви. У Джеймса было много поклонниц, желающих с ним потанцевать, но он не отдавался ни одной из них. Ему хотелось лишь повеселиться, а не делать из танцевального представления романтическую драму (хотя он не отказался бы от такого, если бы Северус согласился бы с ним станцевать, но сейчас было не время для таких мечтаний). Парой для Джеймса была Мэри Макдональд, а если точнее, они были друг для друга запасным вариантом. Если Мэри пригласит другой парень, она с радостью согласится, а если нет, то Джеймс станцует с ней, чтобы не оставлять в одиночестве. В случае, если она найдет себе пару, то Джеймс вообще не будет участвовать, не желая ввести случайно какую-либо девушку в заблуждение. Со временем он стал куда серьезнее относиться к чужим чувствам. В мыслях у него гуляла идея станцевать с Марлин, потому что она была его лучшей подругой, но скоро и у нее появилась пара. — Барти пригласил меня на бал! — заулыбалась Пандора, развесело качаясь из стороны в сторону. — Он ниже тебя на две головы, — Марлин скептически приподняла бровь и ничуть не удивилась ее новостям. — Это не проблема, — простодушно ответила она. — Он даже не против, если я надену каблуки. — Каблуки? — удивился Джеймс. — Ты ростом выше меня. Какие еще каблуки? — Я уже пробовала танцевать с ними в паре с Барти, так что все хорошо, — Пандора никак не убавляла своего энтузиазма. Джеймс и Марлин переглянулись, хмыкнули но ничего не сказали. Они оба подумали, что Крауч слишком неловок и смущен, чтобы отказывать даме своего сердца в ее прихотях. Но проблема когда-то явно возникнет в их паре, так что идея с каблуками, должно быть, скоро отпадет. — Только глянь, — Марлин кивнула куда-то в сторону, где стояла ее Слизеринка. — Кто-то хочет пригласить Медоуз на бал. По коридору вперед шла Доркас Медоуз, за которой ходил парень ее факультета и явно пытался выдвинуть свою кандидатуру на роль ее партнера по танцам. Лицо ее выражало безразличность и привычную серьезность, которая быстро оттолкнула юношу. Дальше она шла одна, не желая вести разговоры, пока Марлин ее не окликнула. — Дори, почему ты не согласилась? — задорно спросила она, хотя пару секунд назад не могла скрыть ревности в лице. — У меня слишком много работы по организации праздника, — устало ответила Доркас, но заметно оживилась, смотря на нее. — А для меня время найдется? — улыбнулась Марлин. — Мы будем красивой парой. Доркас улыбнулась ей, но как-то печально. Она посчитала, что это шутка, и на нее не должен даваться ответ. Девушка развернулась и только хотела уйти, но Марлин тут же схватила ее за край юбки и остановила. — Постой, я серьезно. Мы что, не можем станцевать на балу? — Танцуют пара мужчины и женщины, — сказала Медоуз не совсем уверенно и немного раздосадованно. — Значит ты не принимаешь мое приглашение? — Марлин заметно расстроилась. — Разве не все равно, что подумают другие? — Другие меня не волнуют, — тут же вставила Доркас. — Но профессора вряд ли одобрят. — Но за Рождество ответственны мы, — поддержала Пандора Марлин. — Никто не будет против вашей пары. Доркас задумчиво увела взгляд и замолчала. Марлин смотрела на нее в надежде на желанный ответ, но больше в ней ощущалась безнадега и неловкость. Она немного пожалела о своем предложении, не ожидая так сильно вывести девушку из колеи. — Я спрошу профессоров и подумаю, — наконец сказала Медоуз, и поспешила удалиться. Джеймс похлопал Марлин по плечу, выражая поддержку и сочувствие. Конечно ее слова походили на шутку, но она была вполне серьезна в своем предложении. — Мне кажется, что она не спросит, — огорченно вздохнула Марлин. — Найдет повод мне отказать. — Поживем — увидим, — сказал Джеймс. — Посмотрите, какую большую елку несет нам Хагрид, — восхитилась Пандора, заставив друзей повернуться, выглянуть из окон и дружелюбно помахать великану. В такое время не было мест ни тревогам, ни печали. В преддверии Рождества эльфы помогали и принимали участие в декорирование и украшение школы. Ветки хвойных деревьев, бубенцы и звездочки, поделки на окнах, гирлянды и огни на стенах, каждый ученик мог выбрать свое направление и проявить себя в творческой магии. Ученики в порыве соревновательного духа заполняли блестящие изогнутые коридоры Хогвартса, реализуя свой богатый запас оригинальных идей. Мэри Макдональд занималась организацией Тайного Мерлина, а кроме этого вела вечерний кружок по рисованию для младшекурсников, а также приняла участие в преображении живых картин, разрисовывая их портреты под рождественскую тематику легко смывающейся краской. Римус и Лили были ответственны за весь праздник и одобрение новых идей, так что они часто пропадали на совещании с другими старостами, где уже успели поспорить с Эваном Розье насчет дополнительного матча прямо в Рождество. Идею предложил сам Розье, но ее мало кто поддержал. Сириус решил отвечать за школьную атмосферу, поэтому уговорил профессоров включать музыку по громкоговорителю после каждых сводок новостей. Джеймс занимался всем понемногу, но по большей части помогал Пандоре: она создавала магических, летающих насекомых из стекла, которые светились по вечерам и носили в себе добрые предсказания. Учителя Хогвартса тоже были неотъемлемой частью магии праздника. Они подталкивали своих подопечных к новым идеям, впитывали их настроение и направляли их труд в правильном направлении. Дирижерами этого высшего художественного творчества были профессора, которые с удовольствием приняли над собой мастерство и возможность гордиться успехами своих учеников. Вся красота и гармония в Хогвартсе были сотканы мыслями и душами молодых магов, которые, дружно работая сообща, стремились воссоздать волшебство и чудо в каждом уголке школы. Однако, разве может это заменить праздник, проведенный в кругу своей семьи, в родном доме, в родном краю?.. Джеймс не понимал, почему многие так легко смирились с тем, что больше не увидят в этом году родителей. Возможно, больно было всем, но никто не стремился показывать этого в открытую?.. Джеймс был рад участвовать в организации праздника, следить за интересными парочками на подготовке к балу, сидеть до ночи около камина и быть рядом с друзьями. Он был счастлив, но иногда, по вечерам, на него накатывала меланхолия. И как бы ему не хотелось, но к ней было невозможно не отнести то одиночество, которое он испытывал, когда Северуса не было рядом. Стоило бы признать свою слабость: он больше не может без присутствия Слизеринца. Джеймс надеялся, что Северус придет к нему и сделает хоть что-то, лишь бы сохранить дружбу с ним. Но в очередной раз, когда они безмолвно проходили мимо друг друга, Слизеринец даже не посмотрел в его сторону. Так и получалось, что только Поттер хватался за их отношения, потому что не боялся признать, как сильно он дорожил Снейпом, в отличии от него. Это осознание было невероятно болезненным, и тем не менее, он не решался продолжать безнадежно ждать, что Северус вдруг опомнится и прибежит обратно. Как бы Джеймсу не хотелось о нем позабыть — он просто не мог так поступить, и поэтому продолжал делать шаг навстречу первым. — Как тебе вся эта Рождественская суета? — спросил Джеймс, как бы случайно проходя мимо Северуса в темном коридоре, сжимая в кармане мантии Карту Мародеров. Он старался звучать безразлично, будто от скуки с ним заговорил, но поймав на себе спокойный, мягкий взгляд Слизеринца, он растаял и больше не мог притворяться бесчувственным. — Глупость, — высказался Северус, пожав плечами. — Как будто без нее мы прожить не могли. Джеймс, несмотря на то, что шел в другую сторону, направился к Снейпу и стал идти его дорогой. Они ощущали неловкость от такого короткого и необоснованного перерыва в общении, но оба понимали, как сильно скучали по разговорам друг с другом. Северус казался встревоженным и слегка смущенным, что очень нравилось Джеймсу: он надеялся, что его Слизеринец скучал по нему куда больше, чем он думал. — Вашу гостиную уже украсили? — поинтересовался Джеймс, не сводя с него взгляд. — Нет, и надеюсь не будут. Это как-то по-детски. — А мне нравится. Вы, Слизеринцы, слишком серьезные. Даже Когтевранцы с радостью влились в общую атмосферу. — Нам не слишком импонирует магловская музыка, играющая два раза в день по двадцать минут, и постоянные, шуточные приглашения от маглорожденных волшебниц. — «Нам»? — возмутился Джеймс, и весь энтузиазм в разговоре тут же иссяк. — Что это за «нам»? Раньше ты со мной чуть ли не каждый день слушал магловскую музыку по несколько часов. Северус промолчал, и хорошо, ведь скажи он еще что-то, Джеймс мог разочароваться лишь сильнее. Мародер шел рядом и чувствовал накатывающее опустошение, такое невозможное, что мог бы прямо сейчас обнять Северуса и прижаться как можно ближе. Но что-то в их близости было не так, и Джеймс ощущал это изменение на физическом уровне. Ему впервые было так плохо и невыносимо находится рядом со Снейпом, потому что ощущение того, что он вот-вот его потеряет, становилась отчетливее с каждой секундой. «Ты что, совсем по мне не скучал?» — губы не могли выдать такой нескромный вопрос, но если бы Джеймс решился, а Северус вдруг начал переубеждать его в обратном — все тревоги вмиг бы рассеялись. Но Джеймс не задавал вопросов, а Снейп не проявлял чувственности. Так было всегда, но именно сейчас Джеймса задевало это с такой силой, что сложно было стерпеть. — А ты слышал о том, что мы ставим танец на балу? — Джеймс перевел тему, в надежде также отвлечься в своих чувствах. — Я буду танцевать на балу с Мэри Макдональд. Я о ней тебе говорил, помнишь? — Ну да, — коротко и безразлично ответил Слизеринец, заставив собеседника отчаянно поникнуть. — Даже не знаю, влюблена ли она в меня, — Джеймс внимательно следил за реакцией Снейпа. — Возможно она уже смело строит на меня планы, потому что я пригласил именно ее из всех возможных девушек. — Ммм… — монотонно протянул Слизеринец, без всяких лишних эмоций. Джеймс бы хотел вызвать в нем более яркие эмоции, но даже такая сдержанная реакция его удовлетворила. — А ты бы не хотел станцевать на балу? Только не думай, что это приглашение, — ухмыльнулся Джеймс, решив продолжить провокацию, но Северус вдруг опередил его и произнес: — Меня приглашали, но я отказался. Джеймс опешил и недоуменно взглянул на него, не понимая, шутит он или же нет. В середине коридора он вдруг встал столбом, не в силах переварить эти слова. Северус тоже остановился и взглянул на него, будто не понимал, чему приятель так удивился. — Ты серьезно? — решился уточнить Джеймс. — Ты считаешь, что я не достоин обычного приглашения на бал? — Северус оскорбленно нахмурился. — Ну конечно нет! Просто… я немного удивился, — Джеймс неловко почесал затылок и опустил глаза в пол. — А кто тебя пригласил? — Не важно. — Еще как важно, расскажи мне! — Не вижу надобности. Джеймс никогда не испытывал таких противоречивых чувств. Перерыв в общении с Северусом длился не так уж и долго, а у него, судя по всему, имелось много новых новостей, о которых он не рассказывал. — Почему ты отказался? Эта девушка тебе не нравится? — Ну, почему. Она очень мила и красива. Дело не в ней, я просто не люблю танцевать, — ответил Северус. Сердце вдруг заныло от ревности и дикого любопытства. Особенно от ревности. «Единственная моя проблема в том, что я не девчонка…» — подумал Джеймс, возненавидев этот мир и все его чертовы предрассудки. Вся эта Рождественская суета, подготовка к балу, декорирование школы — все стало неважным. Единственное, о чем теперь Джеймс мог думать — таинственная девушка, обладающая какими-то магическими способностями, позволившие ей понравится Северусу. «Я обязан выяснить, кто она такая.» — пообещал себе Джеймс.