Это реально?

Я снова посмотрела на Гермиону, которая, как всегда, была погружена в своё сочинение по Трансфигурации. После Магической войны, которая закончилась всего несколько месяцев назад, она решила пройти свой последний курс в Хогвартсе, в отличие от Гарри и моего брата, которые сразу решили проскочить этот этап и полностью посвятить себя карьере. Таким образом, мы обе учились на одном курсе, несмотря на год разницы в возрасте. Поскольку в прошлом году я была слишком обеспокоена и, следовательно, рассеянна, мне с трудом удалось пройти, поэтому мне понадобилась помощь брюнетки, которая находилась рядом со мной. С того дня её взгляд стал несколько более мрачным. Причина была рассказана мне тем же летом: она совершила серьезную ошибку, которую не знала, как исправить. Она сказала мне, что в момент замешательства, давления и нервозности она поцеловала Рона после его заявления в защиту домашних эльфов, которых она очень уважала. Она рассказала мне об этом моменте со слезами на глазах, попросив меня дать ей совет, поскольку на самом деле она воспринимала моего брата только как своего лучшего друга, а он был влюблён в нее уже давно. После долгого разговора она решила ничего ему не говорить, не желая больше ранить его чувства. Гермиона подняла глаза от пергамента, заметив, что девушка уже довольно долго пристально смотрит на нее. - Джинни, у тебя что-то случилось? Я была поражена, услышав, как её мелодичный голос обращается ко мне, и с довольно заметным румянцем оправдываюсь первым, что пришло мне в голову. - Э... нет, нет. Просто... меня волнуют ЖАБА*... Она посмотрела на меня сверху вниз, удивленная тем, какой цвет приобрели мои щеки при её вопросе и таким недостоверным ответом, который я ей дала. - До этих экзаменов еще далеко, ты уверена, что в порядке? Я попыталась скрыть свою предыдущую реакцию твердым и уверенным тоном голоса. - Да, не волнуйся. И Гермиона отказалась от попытки выяснить, что происходит у меня в голове, вероятно, думая, что это лишь одна из моих типичных глупых забот. Хотя правда заключалась в том, что я вовсе не считала это глупостью. Можно ли считать таковой любовь к своей лучшей подруге? Учитывая, что мы обе были девушками, это была довольно серьезная тема. Я ушла от Гарри прямо перед тем, как сесть в Хогвартс-экспресс, потому что знала, что не смогу продолжать обманывать себя, даже зная, что не смогу покорить Гермиону. Его реакция была намного спокойнее, чем я ожидала. Вероятно, потому, что он тоже не чувствовал, что эти отношения приведут к чему-то большему. На протяжении всего пути к тому, что я считала своим вторым домом, я всё больше и больше думала о том, что на самом деле я не гетеросексуальна. Это была тема, которой в моей семье никогда не касались. Хотя я не была уверена, было ли это из-за того, что не было предоставленной возможности, или из-за того, что они избегали этой возможности любой ценой. В одной из моих теорий, вероятно самой верной, я предположила, что моя любовь к Гарри была скорее восхищением и даже увлечением девушки в период полового созревания, чем собственно влюблённостью. Потому что правда в том, что когда Гермиона проходила мимо меня, она всегда привлекала мой взгляд, у меня по коже пробегали мурашки, когда она случайно касалась меня, и я не могла не восхищаться её голосом каждый раз, когда она разговаривала со мной, даже если я не понимала или даже не слышала, что она мне говорила. К тому времени, как я приехала в замок, я была полностью уверена в своей сексуальности и в своих истинных чувствах к ней. Но я боялась. Я боялась того, что могут подумать другие, что может подумать моя семья, что может подумать моя Гермиона. Потому что под моим прикрытием сильной и независимой женщины скрывалась моя более слабая версия самой себя, которая не могла вынести мысли о том, что остальные меня отвергнут. Я снова посмотрела на своё почти пустое сочинение, вздохнула и слегка обмакнула перо в чернильницу, намереваясь разом покончить с этой тяжелой работой. К тому времени, как я закончила, Гермиона уже довольно долго уделяла внимание книге, на вид маггловской, и я поняла, что она уже закончила свою работу. Я попыталась тихо привлечь её внимание, чтобы не мешать другим ученикам, находящимся в библиотеке, но Гермиона, казалось, меня не слышала. Набравшись смелости, я осторожно коснулась её руки, мимоходом наслаждаясь ее наэлектризованной кожей. Она подняла взгляд. - Ты уже закончила? Я кивнула, как только оправилась от легкого головокружения, охватившего всё мое существо, и начала собирать вещи, чтобы уйти. - Странно не замечать его присутствия рядом с тобой все время, не так ли? - прокомментировала я, когда мы шли по коридорам, чтобы нарушить неловкое молчание, которое установилось между нами. - Да. Хотя следовало ожидать, что они не захотят заканчивать учебу, имея возможность этого не делать. Молчание захватило нас снова. Разговаривая с ней, я нервничала больше, чем обычно, словно боялась испортить нашу дружбу, сказав что-нибудь. Мы пришли в общую комнату, которая в это время дня была пуста. Ученики либо выходили на улицу, чтобы заняться активным отдыхом на свежем воздухе, наслаждаясь солнцем и приятной весенней температурой, либо использовали эти свободные часы для выполнения заданий или практики заклинаний. Гермиона направилась к лестнице, чтобы подняться в спальню и уложить там все свои вещи, но я остановила её, схватив за руку. Я больше не могла. Видеть её рядом со мной и не иметь мужества сказать ей, что она во мне вызывала - это убивало меня. Она посмотрела мне в глаза, и я неизбежно покраснела, но я не собиралась бросать начатое на полпути и решительно выдержала её взгляд. - Что происходит? Гермиона обеспокоенно посмотрела на меня сверху вниз, и тогда я поняла, что была слишком резка. Я хотела всё исправить. Я потянула её за собой к маленькому двухместному диванчику, стоявшему с одной стороны комнаты, и села, поманив её рукой. Гермиона подсела, сбитая с толку, и как только я снова подняла взгляд на её лицо, я смогла заметить некоторый румянец на её щеках, что придало мне уверенности, в которой я нуждалась. - Я должна тебе кое-что сказать. Но прежде всего я хочу, чтобы ты знала, что это не должно сказываться на нашей дружбе, если только с тобой... нет... с тобой не случится то же самое. Я сказала всё это резко, и она непонимающе посмотрела на меня. Гермиона слегка кивнула головой. Я несколько раз глубоко вздохнула и почти бессознательно схватила её за руки, как бы подбадривая себя: «Я... я... люблю тебя. Но не так, как ты думаешь, а по-особенному. Я люблю тебя больше, чем нашу дружбу. Я, я люблю тебя, Гермиона». Я отвела взгляд, и в течение нескольких секунд никто ничего не говорил. Ничего не происходило, поэтому, опасаясь худшего, я продолжила: «Но я уже сказала, что это не должно влиять на наши отношения. Я имею в виду, я знаю, что это странно, что я, возможно, не должна этого чувствовать, а также что с тобой не происходит то же самое, но мы можем продолжать жить как обычно, игнорируя это, что ...». Я не могла продолжать. Её рука, поглаживая мой подбородок, заставила меня посмотреть ей в лицо, что сбило меня с толку. Я увидела, как она медленно закрыла глаза и медленно приблизилась ко мне. Я не могла в это поверить. Она действительно собиралась...? Да. Он собиралась поцеловать меня. Я заставила исчезнуть те несколько сантиметров, которые разделяли наши лица, и соединила свои губы с её губами, сделав то, что станет нашим первым поцелуем друг с другом. Он длился меньше, чем мне бы хотелось, но все же показался мне идеальным. Милый, мягкий, нежный... Я не могу придумать больше слов, чтобы описать, какой он был. Гермиона улыбнулась так, что я нашла её невероятно очаровательной, и я улыбнулась ей тоже, хотя и более неуклюже. Я ничего не могла с собой поделать и снова поцеловала её, на этот раз более уверенно. Она ответила мне взаимностью и провела руками по моим плечам, притягивая меня ближе к себе. Именно тогда я почувствовала, как её язык пытается прорваться наружу. Я впустила его, и по моему телу пробежал холодок, на коже появились мурашки, и чувство необходимости полностью охватило меня. Но больше всего меня удивило то, что Гермиона Джин Грейнджер, застенчивая всезнайка, которая, казалось, смотрела только на книги, села на меня сверху, обхватив меня ногами и целуя с еще большей страстью. Я провела по её спине своими неопытными руками и заметила, как она вздрогнула от этого прикосновения, что заставило бы меня рассмеяться, если бы она не загнала меня в угол, начав медленно расстегивать мою рубашку. - Джинни... Джинни ... Эй, ДЖИННИ, ПРОСНИСЬ! Я испуганно открыла глаза. «Нет. Это не мог быть просто сон. Слишком чёткий...», - подумала я как раз перед тем, как увидела карие глаза, смотрящие на меня со смесью любопытства и тревоги. - Это был кошмар? Ты выглядела взволнованной... Что я говорю? Давай, Джинни, мы опаздываем на урок Бинса! *Жутко Академическая Блестящая Аттестация, проводится на седьмом курсе