Клуб любителей маленьких лисиц pt.2

У Ники закрадывается мысль, что Сонхун просто такой и есть. Не ревнивый может. Может широких взглядов человек. Может в детстве падал. Ну он много думает. Много думает о Сонхуне, а когда ловит себя на этом, начинает очень много ненавидеть всё, что происходит вокруг. Диссонанс. Противоречивость. Не получается. Что-то не складывается, ведь всё, что вокруг него — это Сону, а Сону ненавидеть невозможно. Сону ходит дома, оказывается, не только в костюмах розовых. Сону утром может выйти на кухню с одним полотенцем на бёдрах и мокрыми волосами, закидывая в голову младшего желание, чтобы это полотенце спало случайным образом. Сону может носить короткие шорты, которые тяжело называть мужскими и не отнесешь к категории «женские», Сону дома вообще не стесняется и это вызывает внутри Нишимуры пожар. Пожар ревности. Значит вот что этот пингвин каждый день видит, вот что скрыл от мира, оставив при себе. Логично, но всё-равно тошно от того, что это Сонхуну принадлежит. Ну до недавнего времени принадлежало только ему, а теперь Ники вносит корректировки. Ники скрутился на их диване в непонятную позу, притворившись котом, которым он по сути здесь и есть. Животное, которое Сону кормит, чешет за ушком и разрешает мурчать забравшись на бедра. Животное, на которое Сонхун брезгливо морщиться проходя мимо и иногда ногой под жопу пихает. Ники ждёт того момента, когда Пак его выгонит. Вот прямо ждёт, выжидает. Глаза щурит на него, когда уже вот-вот момент подходит и лишь от нервов дёргается, ведь ничего не происходит. Ники животное ещё то. Он рубашку Кима едва ли не на шею закидывает, когда руками его щупает, он царапины на бедрах оставляет, которые потом Сону на своей этой нежнейшей коже носит, не скрывая из-за коротких шорт. Ники однажды храбрый ветерок глотает и Сону прямо на столе нагибает в кухне. При Сонхуне. Пока тот твиттер листает и кашу свою жидкую сёрбает. Красиво так нагибает, напротив, чтобы лицом к лицу. Волосы Кима в кулак хватает и смотреть прямо в его глаза заставляет. Сонхун ест себе ещё какое-то время, салфетницу двигает, чтобы они её не сбили, и когда стол уже ходит взад-вперёд от ритма младшего, приподнимает чашку со своим гадским кофе, чтобы не расплескалось. Ники кончает в Сону, а потом ещё и как человек заканчивается, когда Пак Сонхун нежно измученного Сону за подбородок приподнимает, дарит сладкий поцелуй в губы прямо через этот чертов стол и шепчет только ему, что пойдёт собираться. У Ники в голове одно сплошное «Ааааааа», которое он хочет Паку в лицо выкричать, и что они здесь курят на пару. И ведь его это что-то непонятное тоже берёт. Загадка видимо кроется в стряпне Кима, потому что нельзя так хорошо готовить. А накрывать на троих, учитывая предпочтения каждого, вообще идиотизм. Но Ники жрёт сидя напротив такого же жрущего Сонхуна, в голове подсчитывает, что живёт он здесь уже вторую неделю и весьма удачно, а потом помогает Сону с посудой. Сонхун просит Кима поставить чайник для кофе, пока тот сходит за ноутбуком, чтобы поработать немного. Ники кусает свой язык, чтобы не сказать что-то типа тебе здесь прислуг нет, иди и ставь, но лишь молчит, сурово процесс приготовления кофе наблюдая. Видит как Сону сам делает его для Пака и детскую обиду чувствует. — Мне тоже, — не знает зачем, не любитель он вообще-то, да ещё и на ночь, но мысль, что Сону делает что-то конкретно только для Сонхуна, вызывает у него острую дерущую когтями в желудке ревность. Ники получает высокую чашку с кофе, в той молоко три к одному, две ложки сахара, карамельный сироп, пенка и вершина из взбитых сливок покрытая шоколадной пылью. Такое даже за деньги ему не делали, не то что бесплатно. Ники тупо пялится в чашку, но даже не в свою, а в чашку Сонхуна. Там кофе без кофеина, кокосовое молоко и такая же горка взбитых сливок только с крошкой из печенья. Сонхун смотрит в эту чашку так же недоверчиво, как и Ники. Взгляд у него непривычный и растерянный, когда Сону перед ним ставит напиток и проводит горячей ладонью по растрепанным волосам на макушке. Не пустой и глухой, а какой-то ностальгический, нежный и трогательный. Ники ненавидит свой мозг и свой язык. — Забыл как нормальный кофе выглядит? — издевается он даже не ожидая какого-то ответа, кайфуя от приторной сладости на языке и нежной структуры сливок. Очень вкусно. Ники отсюда не уйдёт даже если ему топором будут угрожать. Сону идёт в душ. Сонхун все ещё смотрит на чашку так, словно это какой-то музейный экспонат и когда Ники уже совсем забывает о том, что было, влипая в телефон, Пак неожиданно разрушает звенящую тишину. — Он мне этот кофе не готовил уже… уже очень долго. Ники не знает, что это. Наверное что-то на их языке. Что-то личное. Он как-то не хочет ничем проникаться, особенно к Сонхуну. Равнодушное мычание срывается с его губ. Сонхун пьёт осторожно и долго, растягивая напиток как только может. Ники не раз ловит себя на том, что смотрит на его глупую рожу, случайно замечая какой-то счастливый блеск в глазах. Да, наверное Сонхун действительно забыл какое на вкус нормальное кофе. Ники не знает что это и к чему ведёт, и как будет. Он знает лишь то, что втроём нельзя и делиться он не намерен. А ещё знает, что у Сонхуна руки холодные, когда он случайно с ними сталкивается на талии Сону глубокой ночью. В полудрёме он не замечает как просовывает их глубже под спальную рубашку Сону, ведь тот бесконечно тёплый, нежный и приятный. Это всё точно замыленное от сонной ночи сознание, иначе не объяснить, почему Ники хотел передать немного тепла от Сону Сонхуну. Он всегда такой холодный?