Опять молчим, нам нечего сказать И дым в нашей квартире заменит нам облака Меняются только дни, но не меняют меня Оставила шрамы, их я закатывал в рукава
Руки чересчур сильно дрожат вот уже который час, а доселе, казалось, неиссякаемое терпение, натренированное годами, вот-вот закончится, беспощадно таща за собой изобилие проблем в придачу. И вместе с тем, наверняка, немыслимое количество ран на тело Андрющенко, вдобавок к десяткам других, что уже имеются, помноженное на два. Лиза вновь стоит напротив зеркала ванной комнаты, стянув с себя излюбленное чёрное худи, которое всегда любезно прикрывало от чужих глаз все уже зажившие шрамы и до сих пор открытые раны, и перебирает пальцами, разматывая исхудалый моток белоснежного бинта, что через пару мгновений уже разойдётся кровавыми пятнами. Опять. Украдкой смотрит боковым зрением в отражение, косится неприятно, сморщив нос, и чувствует приливающую к горлу горькую липкую жидкость. Отводит взгляд, едва заметив багряные кровоподтёки, действуя далее наощупь, обматывает марлевой тканью талию в несколько слоёв и завязывает под конец аккуратный бантик, заправляя кончики под верхний слой. Натягивает одежду обратно и уже без страха решительно вглядывается в зеркало, смазывая влажными тонкими пальцами с лица даже намёк на боль. Думает, как бы прожить ещё хотя бы пару дней, одновременно напрасно надеясь, что сдохнет, наконец, от потери крови после очередного еë монолога. Ненависть демонами в глазах разъедает кожу изнутри, вырываясь беззвучным криком в пустоту. Чувство злобы и отвращения к этим ёбаным правилам мира. "За что? Почему она?" — проносятся бесцельные вопросы вихрем в голове Лизы, оставаясь без ответа вновь. Каждый раз, как только Медведева открывает рот в её сторону.***
— Индиго, съебись куда-нибудь на пару часиков, по-братски, — звучит хриплый, пропитанный алкоголем голос, когда его обладательница входит в общую комнату, гремя парой бутылок спиртного, украденных у соседей. И Лизе думается, что если бы не Захарова, она была бы цела. Ведь в ту же секунду на пороге рядом с Кристиной появляется Кира, подхватывая общий гогот и поддерживая слова одноклассницы каким-то громким язвительным выпадом, содержание которого Лиза даже и разобрать не может, ведь мгновенно чувствует, как где-то в районе лопаток проходятся по нежной молочной коже будто лезвием раскалённого ножа. Она позволяет себе лишь издать короткий приглушённый писк, незамеченный никем, как ей кажется, когда резво поднимается на ноги со своей кровати и стремительно выбегает за пределы комнаты, заставляя две пары глаз провожать её силуэт, кидая вслед многозначительные взгляды. Один сочувствующий, понимающий. Другой — заинтересованный.И мы с тобой запутаны словно провода
Бредёт куда-то, прищуриваясь сильно, пытаясь разглядеть хотя бы что-то в непроницаемой темноте дома. Идёт на память, машинально хватаясь одной рукой за спину, чуть сгорбившись от пронзающей тело боли, другой ведёт по воздуху впереди, остерегаясь врезаться лбом в какой-нибудь косяк. Минует в таком состоянии кухню, огибая обеденный стол, выходит на террасу, примечая взглядом деревянную резную скамейку справа и идёт к ней, шумно плюхаясь на неё и гулко выдыхая. Сентябрь открыл осеннюю пору довольно тёплой погодой, и вечерняя прохлада ощущалась глотком свежего воздуха после знойного дня. Лиза сидит в позе по-турецки, закрыв глаза, и пытается привести дыхание в норму, вдыхая носом и выдыхая через рот. Всякие мысли и опасения роем жужжат в голове, не давая сосредоточиться ни на чём конкретном, даже крикливые сверчки в траве своим стрекотанием не могли заглушить этот неугомонный бенефис. Но одно Лиза выделила для себя и знала точно: никто не должен узнать, что Кира — её соулмейт. Особенно сама блондинка. Пусть Лиза будет изнывать, маяться от колких слов, зачастую небрежно брошенных в её сторону, и от глубоких кровоточащих ран, которые они приносят с собой. Пусть она будет терпеть это, ведь ей не привыкать. Ведь это Кира. Девушка беспринципная, до жути раздражительная и бессердечная. Только стоило Лизе подумать о ней, как, по вселенскому закону подлости, блондинка зашагала по деревянному покрытию веранды. Развязно, нарочно громко. И уселась рядом с девушкой, чиркнув зажигалкой, огонёк которой, осветив на долю секунды выточенное суровое лицо Киры, что зажимала меж губ сигарету, также быстро потух. — Слыш, Индиго, — на выдохе вместе с густым дымом, тянущимся вверх, проговаривает Кира, устремляя взгляд вдаль, на макушки высоких елей, — вот, чё ты такая правильная? Как ответ: протяжное молчание, и Лиза думает, что выбрала самую правильную тактику в данной ситуации. — Аж бесишь. Раз порез. Попадает куда-то в районе ключиц, и девушке только и остаётся, что зажмуриться с силой, подавляя болезненный вскрик. — Напомни, что у тебя там за проблема? Парень-абьюзер? Как жалко. С напускным сокрушением усмехается Кира, кривя рот в язвительной полуулыбке, а на теле девушки в этот момент появляется второй порез. Полоснуло по лодыжке, чувствует Лиза. Блондинка не унимается. Продолжает выбрасывать колючие фразочки, какие только в голову придут. И смотрит уже на перекошенное лицо Индиго, делая очередную затяжку. — Ты жалкая. — Иди нахуй, Медведева, — на третий раз срывается сдавленный писк с губ Андрющенко и она мигом забывает ту боль, что только что миллионами острых игл пронзала её тело. Раскрывает широко глаза, слыша краем уха, как Кира шипит, закатывая рукав бомбера, и оглядывает свежевысеченную рану на запястье. Не успевает разглядеть эмоции девушки в полумраке сумерек, подрывается с места, как ужаленная, и залетает в дом, мчится, куда глаза глядят, желая сбежать сейчас куда-нибудь подальше отсюда, на самом деле. Понимает, что теперь её времяпрепровождение на проекте станет в десятки раз хуже.Последняя сигарета дотлела, тебе пора