Номер восемь

1.       Наше общение не сложилось с первых минут. Его вечные издевки и подколки сыпались на наших товарищей, как град в паршивую погоду. Доставалось и мне. Самое мягкое замечание от него, которое приходилось мне получать – «тряпка». Я не обижался, может только немного по началу, но Тсунами меня каждый раз одергивал меня за плечо, и мне становилось спокойней, понимая, что рядом есть тот, кого можно было назвать настоящим другом.       Так начался наш тренировочный лагерь. «Inazuma Japan» – гордость Японии, ее надежда. Честно признаться, поначалу меня не мучили сомнения по поводу того, на нужном ли я месте. Я готов был рваться в бой и идти до победного конца. Раз тренеры решили, что я подхожу, я должен сделать все, чтобы помочь команде прийти к победе. На самом деле здесь у всех был такой настрой, пусть кто-то упорно пытался его скрыть, как, к примеру, он. Вы спросите, про кого я все-таки говорю. Про полузащитника под номером восемь – Фудо Акио.       Большая часть команды с ним уже была знакома, но я, как в прочем и Тсунами, Хиджиката, Хирото и Мидорикава, узнал о нем, только на отборочном матче. Не скажу, что знакомство было приятным. Мне в какой-то момент даже Тобитака показался более дружелюбным, чем он. Однако, когда его отобрали в представители, я понял, что никуда не денусь и придется с ним контактировать. Как говорится, куда ты денешься с подводной лодки?       Один лишь наш внешний вид выдавал то, что мы с ним были из разных миров. Он явно оттуда, где каждый день – борьба за выживание, где каждый твой неверный шаг может обернуться серьезными последствиями, где надо уметь постоять за себя не только словами, но и кулаками. Этим можно объяснить его недоверие, нежелание работать с нами и слушать других. Мне всегда было интересно узнать, что у него в голове и почему тренер так яростно защищает его жестокую игру на тренировках. Позже, конечно, я все понял, но на тот момент для меня это было необъяснимым фактом, над которым я, пожалуй, слишком долго мозговал.       Тренировки с ним были сущей пыткой для всех. Он будто с цепи срывался и вел себя, как хозяин поля. Не понятно, пытался он таким образом показать, что он тут главный или же таким способом просто выражал протест. В любом случае его не любила вся команда, а некоторые даже надеялись, что когда-нибудь его вышвырнут из состава за столь отвратительно поведение. Однако этого не происходило, что даже к лучшему. Ведь игрок он действительно талантливый и сильный, пусть даже со своеобразным характером. Я знал, что с этим все вскоре смирятся и забудут, а может даже и провоцировать не будут. Я так уже привык «тряпке» на третий день. На самом деле я очень быстро ко многому привыкаю, особенно, когда это происходит постоянно. А это слово я слышал от него практически каждый день. 2.       Первый раз мы с ним нормально поговорили, когда сидели на скамейке запасных на первом матче в отборочном этапе Азии. Он время от времени отпускал всякие язвительные и порой действительно обидные шутки, надеясь на то, что вот-вот тренер выпустит его на поле, чего, по крайней мере, не ждал я. Мое место – всегда быть на заднем плане, лишь иногда выходя в свет. Но я считаю, что это тоже нужная роль в команде. Ведь если бы не было меня, то кто бы был вместо Эндо на воротах? Но таких мыслей не было в его голове. Он же всегда хотел быть на поле, всегда быть в гуще событий и центром игры. С одной стороны я его понимаю, сидеть постоянно без действия и смотреть, как твои друзья нуждаются в твоей помощи – отвратительно. Но его же беспокоит явно не это, а тщеславие и гордыня. Мне его, видимо, не понять никогда.       В какой-то момент он вновь отпустил какой-то язвительный комментарий, который вызвал у меня легкий смешок. Я прикрыл рот, чтобы не засмеяться вслух. Он удивленно посмотрел на меня, а затем как-то странно ухмыльнулся. Кажется, ему понравилась моя реакция на его шутки. Несколько раз подобная ситуация повторилась, а затем мы как-то разговорились, решив прокомментировать матч самостоятельно, ведь игра уже подходила к концу и результат был очевиден: наши победили.       Он все-таки очень умный парень. Между его язвительными шутками появлялись действительно интересные замечания, до которых бы я не дошел самостоятельно. В этот момент я понял, что он совершенно не такой, каким кажется на первый взгляд. В какой-то момент я полностью изменил свое мнение о нем, но вновь услышав знакомое слово «тряпка», я понял, что ошибся. 3.       Второй наш более менее серьезный диалог состоялся несколькими вечерами позднее. Назвать это диалогом на самом деле не получится, по сути мы перекинулись несколькими словами, а остальное время сидели и молчали. Скажем так, второй раз наши с ним пути пересеклись некоторое время спустя.       Я как-то раз проходил мимо его комнаты, и услышал шум. Это была музыка, причем до боли знакомая мне. Я приложил свое ухо к его двери и прислушался. Ритмичная мелодия заставила меня слегка отстукивать ее ритм по деревянной двери, утопая в терзаниях гитарных струн и специфичном вокале исполнителя. Я тоже любил эту группу и эту песню.       «Dream of Californication», – пластинкой крутилось в моей голове. «Dream of Californication», – повторялось снова и снова. «Dream of Californication», – магическое заклинание для моей души. «Dream of Californication», – дверь в его комнату внезапно открылась. Я замер и удивленно уставился на него, а он на меня. Мы стояли так некоторое время, а потом он странно ухмыльнулся. Ох, как я ненавижу его улыбку. Она меня напрягает, пугает и заставляет сжаться в комок. Каждый раз, когда я ее вижу, мне становится не по себе. Все тело замирает, а по коже бегут предательские мурашки. Мне кажется, что я столкнулся с монстром, который готов в любой момент сожрать меня, если я сделаю что-то не так или же просто так, потому что ему так захотелось. Никогда не знаешь, что можно ожидать от Фудо Акио, особенно когда он так улыбается. Как, например, сейчас.       Он втянул меня к себе в комнату и запер дверь на замок. Он спросил, люблю ли я Red Hot Chili Peppers. Я кивнул в ответ. Тогда он сделал музыку громче и предложил мне устроиться с ним на полу. Мы сидели друг напротив друга и смотрели на CD-плеер, стоящий между нами на полу. Маленький такой, овальный, но очень удобный с хорошим звучанием. Бас-гитара тягуче разлеталась по комнате, заполняя собой пространство. Специфичный вокал тонул вместе с ней, а барабаны отбивали ритм моего сердца.       Мы сидели и вслушивались в каждую ноту и в каждое слово. За это время мы не сказали ни слова, но я чувствовал, как стена, построенная нами до этого, медленно рушится. Кирпичик за кирпичиком, с каждым новым аккордом, с каждой новой строчкой. Он не такой плохой, как о нем думаю. Он лучше, чем о нем отзывается Кидо Юто. Он не идеальный, со своими заморочками, но не он виноват в том, что стал таким колючим. Жизнь сделала его таким. Я не знаю, что конкретно, но уверен, что что-то в прошлом стало причиной столь сильной защиты от окружающих его людей. Я надеюсь, что в один прекрасный момент смогу проломить его, чтобы увидеть его настоящего. Такого, как сейчас, бесшумно припевающего известные строчки.

Dream of Californication Dream of Californication Dream of Californication Dream of Californication