Золотые огни

Шерли Холмс стояла у входа в ресторан уже битый час. Шестая или седьмая сигарета превратилась в её тонких пальцах в раздербаненные ошмётки, которые унес ветер, глаза щипало от непролитых слёз, губы сложились в упругую линию, стараясь не пустить наружу рыдания. Джоан выходит замуж. Её милая, тёплая, домашняя Джоан. Джоан, о которой Шерли привыкла заботиться, заваривать именно её любимый чай, покупать именно её любимые пирожные. Даже спотыкаться об её тапки в виде пушистых розовых кроликов или огромных зеленых лягушек, что она вечно теряла по всей их квартире и никогда не могла найти сама, привыкла тоже. Привыкла к её смеху, к никогда не унывающей улыбке. К её «прорвёмся, подруга!» в любой ситуации. Джоан умела произносить эту фразу даже не используя голос, одними глазами, взять хоть тот случай, когда они застряли в тонущей машине, и Холмс уже прикидывала, похоронят ли их вместе или всё же увезут её милую Ватсон и положат рядом с непутёвым братцем. Шерли уже стала думать, что так будет всегда. Тепло их вечеров перед камином, болтовня ни о чём в конце дня, осторожные, но крепкие обнимашки: «Боже, я убить готова за такую таллию, Шерли! Ну как тебе удаётся не есть? Я вот совершенно не могу себя сдерживать!» Всегда жившую одним лишь разумом Холмс, Ватсон научила смеяться и плакать, сочувствовать и любить. Да, любить. Шерли всей душой… всем, что у неё осталось на месте этой души, полюбила свою Джоан. Уже не свою, как оказалось. — Это Мерри! Да, его родители фанаты Властелина Колец! Хорошо не назвали Фродо или Гендальфом! Мы женимся! Ты будешь подружкой невесты? — и счастливое сияние синих глаз. С Шерли у неё никогда глаза так не сияли. Шерли ненавидела этого Мерри. С первого взгляда, с первого мига знакомства. Рыжий жирный хомяк, вставший на задние лапки. Как Джоан может не видеть этих противных масляных глазок, что не пропускают ни одной задницы, этих похотливых ручек, что он в первый же их совместный вечер потянул к груди Шерли. А на пощечину лишь хмыкнул: «Чё, целкой прикидываешься?» Ох… С огромным трудом Холмс тогда удержалась, чтобы не капнуть ему в пиво что-нибудь из своих пробирок, чтобы противный мужик умирал пару недель в жутких муках. Да он пердел весь их совместный ужин, и ржал после каждого залпа, будто анекдот рассказал! Шерли убежала из квартиры после четвёртого раза, когда он снова коснулся под столом её ноги своим засаленным носком, из которого торчал палец. Её до сих пор передёргивало от отвращения, стоило лишь вспомнить. Ни один, даже самый разложившийся, труп не вызывал такого омерзения. Как её Джоан может любить такое?! «Шерли… девушки делятся на два типа. Тех, за которыми ухаживают, и тех, что вынуждены ухаживать сами, чтобы с ними был хоть кто-то. Я из второго: толстая, неловкая. У меня… у меня никогда даже отношений не было, а он замуж позвал!» И ничего, ничего больше не желала слушать. Шерли сломала последнюю сигарету. Несколько минут назад она своими глазами видела, как новоиспечённый муж трахался в туалете с официанткой, пока счастливая Джоан принимала поздравления от девушек, к которым причисляла себя — почти тридцатилетних девственниц, ни разу даже не поцелованных, и ревевших ни то от счастья за подругу, ни то от зависти. «Тебе хорошо, Шерли. Ты красивая. Ты сама не понимаешь, какая ты красивая. Эти губы, эти кудри. А фигура? Да я если вообще есть перестану, такой как ты, даже умерев от голода, не буду! Любой твоим будет, только посмотри! А я… а у меня… у меня никогда любви не было, пойми! Я не хочу умереть, даже не узнав что это!» «У меня тоже не было любви. Точнее… некоторое время назад, я думала, что есть. Что может быть. Джоан… Я любила тебя. Не как девушка девушку, а просто как человек человека… И мне жаль, мне безумно жаль, что ты не захотела принять это». «Прости, — и испуг в глазах, — но я не могу так… такие отношения… прости. Но мы же можем остаться подругами? Можем, Шерли?» «Нет, Джоан. Если ты будешь с этим, что я даже человеком назвать не могу, не будем. Никем мы больше не будем. Никем». Холмс заглянула в пачку. Ну вот. Ничего не осталось. Значит, надо идти обратно. Смотреть на счастливую Джоан. Интересно, Мерри уже закончил свои потрахушки и вернулся к ней? Шерли посмотрела на сияющие золотом окна ресторана и поняла, что пойти туда не может. Потому что иначе разобьёт о мерзкую рожу Мерри первую же бутылку, что попадётся под руку. Хорошо, что она накинула пальто, отправляясь покурить. Правда, не забрала скрипку. Ну да ничего, заберёт завтра. Наверняка кто-нибудь из официантов присмотрит. И ноты… ноты композиции, что она написала специально для Джоан, тоже ещё там, в ресторане. Шерли хотела сыграть, но тамада что-то перепутал, и ей всё никак не давали этого сделать, а теперь… наверное они так и лежат на пюпитре, и никто никогда не услышит этого признания в любви. Даже Джоан. Да оно ей и не нужно. Ей не нужна любовь Шерли. Холмс повернулась. Нужно найти какой-нибудь магазин и купить ещё сигарет. Она почти сознательно шагнула на дорогу, не глядя на светофор, и, увидев несущиеся прямо на неё круглые огни, только выпрямилась ровнее, размышляя, как же они похожи на окна ресторана — такие же золотые. А уже потом, лёжа на асфальте, подумала, что Джоан, наверное, не скажут. Не захотят огорчать. И она улетит в свой медовый месяц, счастливая, любящая и любимая… любимая той, что уже никогда не увидит сияющих синих глаз. Зато Холмс увидела перекошенное лицо водителя. Это была совсем молодая девчонка, в сером платье с прилизанными волосами. — Мисс Мориарти, с вами всё в порядке?! — раненым китом проревел неизвестно откуда нарисовавшийся громила. В порядке она или нет, Шерли дела не было. Она закрыла глаза, ожидая, когда сознание канет во тьму. Прохладную и успокаивающую. Слава Богу, сейчас прекратится эта боль. И она прекратилась. Холмс не увидела несущуюся к ней, плачущую взахлёб Ватсон. Умница Шерли как-то подзабыла, что из окон ресторана прекрасно видно улицу.