Desire (Gryffin Remix) — Years & Years, GRYFFIN
— Обещаю, что найду время для того, чтобы приезжать чаще, — Гермиона добавляет сливки в кофе, медленно размешивая напиток ложечкой. Джин выкладывает на тарелки блинчики, ставит на стол пиалы с джемом и сиропом, омлеты, овощи, ветчину и сыр. Мэттью намазывает маслом тост, поглядывая через арку на работающий телевизор. — Как давно вы смотрите эту передачу? — Какую? — Джин поглядывает на дочку. — «Как это устроено», — Гермиона делает глоток кофе, замечая мелькающие на экране картинки с производства попкорна. — Наверное, года так с две тысячи четвертого… или третьего, — Мэттью кивает. — Интересно? — Конечно! Столько открытий, — отец улыбается, откусывая тост. — Можем взять с собой завтрак, перебраться в гостиную и как в старые добрые времена провести воскресенье перед телевизором. — Ты хочешь, чтобы я окончательно расслабилась и бездельничала? — Именно! — Мама и так не разрешила помочь ей с едой. — А зачем? — Джин присаживается за стол. — Мне в радость приготовить для моей семьи вкусный завтрак. Да и к тому же, — она наливает чай в чашку, — если не тут, то где еще ты сможешь расслабиться, а не думать о том, как взять все под свой контроль? И не нужно кривиться, — Джин улыбается, поглядывая на Гермиону, которая закатывает глаза и поджимает губы. — Я знаю тебя и твой характер. — Мама права, — Мэттью кивает. — У тебя есть родители, которые с удовольствием приготовят тебе покушать, принесут чай, отвезут куда захочешь. Да и вообще… Любой каприз моей дочурки. — Пап, — Гермиона опускает голову, распущенные волосы падают на лицо. — Ну я же не маленькая. — Для кого? Для себя? Своих коллег или друзей? Возможно, для них ты взрослая состоявшаяся женщина с большими планами на жизнь. Но для нас с мамой ты так и останешься маленькой девочкой, и не важно сколько тебе лет, пять или тридцать. — Я понимаю, — она кивает. — Ой нет! — Джин улыбается, разрезая блинчик. — Сможешь это понять только тогда, когда у тебя появятся дети. Сейчас ты способна только представить, и то… сомневаюсь, что это будет хоть немного приближено к реальности. — Мам… — Все-все, больше никаких историй о детях и моих подружках, которые наконец-то стали бабушками. — Да, дорогая, — Мэттью смотрит на жену. — Будем довольствоваться беззубыми котами и любимой ТВ передачей. — Ага, — Гермиона зевает, прикрывая ладонью рот. — Именно. — Не выспалась? — Джин улыбается. — Доброе утро, Драко, — Мэттью кивает, наблюдая за появившимся на кухне Малфоем. — Плохо спалось, — тише проговаривает Гермиона. — Доброе утро, — Джин поглядывает на Малфоя, тут же возвращая внимание к дочке. — Доброе утро, — он кивает. — Присаживайся, завтрак на столе, — Мэттью показывает на свободный стул, тарелку и чашку, которые поставили специально для гостя. — Спасибо, — Драко садится. — Может, нужно поменять матрас? Сколько ему лет? Возможно, из-за него ты плохо спала. Мэттью, тебе следует заняться этим вопросом. — Да-да, — Гермиона кивает, поднося чашку с кофе к губам. — Думаю, что именно из-за этого, — ее глаза на мгновение встречаются со взглядом Драко. Она тут же инстинктивно улыбается и отпивает горячий напиток. Не будет же она рассказывать о том, что полночи не могла уснуть из-за человека напротив. Все мысли вились вокруг ощущений, чувств. Она заваливала себя десятком вопросов, понимая, что испытывает нечто большее, чем просто интерес, любопытство и симпатию. Она горела и дрожала от предвкушения. И все, что она получила, так это смущение и растерянность. Ведь она даже на секунду не может представить, что означает для Драко возникающее между ними напряжение. Может быть, это обычный интерес и возникающее из-за алкоголя и ситуации влечение. — Давай, милый, — Джин пододвигает к Драко тарелочки. — Завтрак — это очень важно. — Спасибо, — Малфой усмехается, приступая к омлету с ветчиной и сыром. — Драко, — Мэттью наклоняется вперед, — как ты смотришь на то, чтобы пару часов провести за мужской работой? Мне нужно разобраться с машиной и глянуть кое-какие детали. Хочешь составить мне компанию? — Да, конечно. — Кто работает в воскресенье? — Джин улыбается. — Гермиона! Будем делать Маргариту, сэндвичи и отдыхать в саду, пока другие ищут себе приключений на одно место. — Маргарита отменяется. Мне еще сегодня за руль. — Мы можем решить вопрос с водителем? Это возможно? — Драко отрезает кусочек. — Чтобы ты могла заняться Маргаритой с мамой. — М? — Гермиона растерянно поджимает губы. Джин делает глоток чая, скрывая улыбку. — Водитель, — Мэттью хмурится. — Не думаю, что это возможно. Обычно такие услуги заказывают предварительно. Особенно если нужно выезжать за пределы Лондона. — Значит, лимонад, — Джин смотрит на Гермиону. — Маргариту перенесем на следующий раз, договорились? — Да, — та кивает, продолжая наблюдать за завтракающим Драко. Он кладет в рот кусочки ветчины и яйца, медленно и аккуратно пережевывая. Взгляд опускается к его рукам и длинным пальцам, сжимающим приборы. — Драко! — Джин резко поднимается из-за стола. — Совсем забыла! Что же ты не говоришь?! — она берет чашку и наливает порцию горячего кофе из капельной кофемашины, после чего возвращается за стол. — Сахар? Сливки? — Джин тянется к пиале. Драко молчит, продолжая жевать. — Без сахара и сливок, — спокойно добавляет Гермиона, понимая, что он не ответит, пока его рот занят едой. Уголок губ Драко дергается, и он легко кивает в знак благодарности. — Конечно, — Джин улыбается, ставя перед Драко чашку с кофе. — Мэттью тоже не любит все эти сторонние добавки в кофе, в отличие от Гермионы. Она может добавить туда все, что будет стоять на столе: сахар, сливки, сиропы и даже корицу с орешками. — Ага, — Гермиона допивает кофе. — Могу себе позволить. — Я выпишу тебе назначение на прием, если будешь продолжать в том же духе. — Возьму все под контроль, — Драко приступает к своему напитку. — Времени в программе еще достаточно, поэтому кофе по утрам теперь без сахара. — Молоко можно, — Джин улыбается, поглядывая на Драко. — Запомню. — Что происходит? — Гермиона удивленно поднимает бровь. — Я сама знаю, чего хочу. И ваша неожиданная команда не заставит меня игнорировать собственные желания. — Правильно, — Мэттью усмехается, поднимаясь из-за стола. — Никогда не отказывай себе в своих желаниях. Конечно, если они разумные. — Вот именно! — Гермиона соглашается с отцом. — Драко, буду ждать тебя в гараже. Приходи как закончишь. — Хорошо, я почти, — Малфой допивает кофе, вытирает салфеткой губы и, благодаря за завтрак, поднимается на ноги. — Мог не спешить, — Мэттью прячет ладони в карманы брюк, наблюдая за телепередачей. Мужчины встречаются в гостиной и через минуту покидают дом, оставляя Гермиону и Джин на кухне. Вдали слышатся звуки телевизора, проезжающей за окном машины и звон колокольчика велосипеда. — Хочешь взять книгу и отдохнуть в саду? У меня есть несколько новых изданий, это будет лучше холодной Маргариты. — Я бы с удовольствием, — Гермиона поднимается, собирая тарелки. — Вот уже три недели у меня совершенно нет сил и вдохновения на то, чтобы читать. Хотя я понимаю, что это только из-за программы и моего в ней участия. — Ты сильно устаешь? — Думаю, да. — Как-то неуверенно. — Так и есть, — Гермиона продолжает убирать посуду. — Я постоянно в напряжении. Если я не размышляю о «Программе адаптации», то возвращаюсь мыслями к работе, отчетам и документации, — она выдыхает. Говорить маме о том, что ее беспокоит Драко, их общение, ситуации во время прохождения, как-то не хочется. А упоминать, что она сомневается в своем начальнике, и подавно. Все происходящее в ее жизни похоже на снежную лавину, которая в какой-то момент накроет с головой. — Много забот с программой? Как ты справляешься? Как вы справляетесь? — Джин поднимается, помогая дочери с уборкой. — Мне кажется, с Драко не должно возникать неприятностей. Он выглядит как хороший и порядочный парень, который не будет создавать проблем. Наоборот… — Для нас это сложно, — произносит Гермиона. — Да… Наверное, я понимаю. Ну, или пытаюсь в силу своей осведомленности. Для парня все в новинку… А тебе, как проводнику в наш мир, это дается с трудом. — Если бы только это, — тихо проговаривает Гермиона, надеясь на то, что мама ее не услышит. — В общем, — она выдыхает, улыбаясь, — в любом случае я справлюсь, и не важно, как закончится проект. — Надеюсь на хороший результат, — Джин подходит к дочери и обнимает ее. — Ты мое сокровище, и я уверена, что ты всегда найдешь верное решение. Самое главное, чтобы у тебя все было хорошо. Ведь для меня, как для твоей самой красивой, обаятельной и привлекательной мамы, это святое. — Именно, — Гермиона обнимает ее в ответ, прикрывая глаза и наслаждаясь теплом и приятным ароматом духов. — Как насчет того, чтобы закинуть посуду в машинку, взять фрукты, лимонад и пойти в сад? Мне очень любопытно, чем вы вообще занимаетесь в программе. — Всем, — Гермиона поправляет волосы, отходя от мамы. — Смотрим кино, совершаем покупки, осваиваем общественный транспорт и банковскую систему. Гуляем в парках, занимаемся спортом и участвуем в фестивалях. Интересовались благотворительностью, выступали в качестве волонтеров. Познакомились с соседями, с которыми пили и играли в настольные игры. Нам даже удалось выехать к морю. — Знаешь, — Джин улыбается, — это выглядит как прекрасные семейные отношения. Может, ты втайне вышла замуж и решила не говорить нам? — Мам, — Гермиона смеется. — Учитывай, что всем этим я занималась бы с каждым подопечным. Это могли быть как женщины, так и мужчины. Почти всем. — Ну слушай, — Джин подмигивает, — я у тебя мама современная. А вот папа… Да, с ним бы было труднее. — Мерлин, — Гермиона прикрывает глаза. — Прошу, остановись, — на ее губах вырисовывается улыбка, которая свидетельствует о том, что настроение становится лучше. — Не-а, — ее мама качает головой. — Доставай лимонад и пойдем в сад. Мне очень интересно узнать все в подробностях!***
— На самом деле, я мог бы помочь. Драко некоторое время смотрит на манипуляции Мэттью перед тем, как решается попробовать сам. — Правда? — мистер Грейнджер поднимает глаза на Малфоя. — Это отлично, научишься новому. Сейчас я покажу. Драко внимательно слушает лекцию о том, что такое масло в двигателе. Он узнает, что их машина называется Тойота Камри, это транспорт Джин. В семье есть еще Мерседес, но сейчас он находится на каком-то обслуживании. Здесь же требуется замена масла, что Мэттью вполне способен сделать сам, к тому же ему это нравится. Оказывается, многие магловские мужчины увлекаются автомобилями, по словам Мэттью, подавляющее большинство. Он не был удивлен, когда Драко сказал, что ему сразу понравились некоторые машины. По его мнению, подобные «игрушки» всегда привлекают сильный пол. Малфою кажется это довольно правдивым, потому что он проводит аналогию с метлами. — Штука, которую я снял, называется фильтр. Мы его сменим вместе с маслом. Драко кивает. — Дружище, должен предупредить, работа довольно грязная, — он показывает взглядом на белоснежную футболку Малфоя. — Не думайте об этом. Мэттью ухмыляется. — Хорошо. Спустя пять минут Малфой лежит под капотом машины, слушая отца Грейнджер и запоминая разные детали из его слов. Мэттью настоящий фанат, к тому же обладает даром рассказывать о сложных вещах просто. Он без проблем на пальцах объясняет, каким образом вообще работает двигатель. Без сложных подробностей и страшных терминов. Драко схватывает на лету, постоянно кивая и задавая уточняющие вопросы. — …и вот тогда я понимаю, что масло паршивое. Присадки — это то, о чем следует также знать… Время проходит незаметно. Они дожидаются, пока стекает грязная жидкость, закручивают крышку. Потом еще немного валяются, пока Мэттью объясняет, что такое подвеска и какие с ней могут быть основные проблемы. — Ты не подашь мне вот тот набор тряпок, Драко? — мистер Грейнджер кивает на стопку ткани неподалеку. — Конечно, — Малфой поднимается и идет в нужном направлении, стараясь не задеть ничего грязными руками. Двумя пальцами цепляет нужную вещь и почти идет обратно, как… — Привет, — раздается сбоку. Он поворачивает голову. Грейнджер идет мимо входа в гараж с небольшой тарелкой клубники. — Это для слоек, — тут же показывает она ягоды. — Мама хочет подать на обед. — Понял, — он рассматривает спелые плоды, потом поднимает глаза на нее. — Выглядит отлично. — Хочешь попробовать? — она протягивает миску ближе к нему. — Я бы с удовольствием, но… — Драко демонстрирует черные ладони. — Масло, — тут же понимает Грейнджер. — Оно. — Что ж, возможно, я смогла бы помочь тебе, — говорит она. Драко приподнимает бровь, ожидая дальнейших действий. Хотя уже понимает. Двумя пальцами она подхватывает ягоду за хвостик и медленно подносит к его лицу. Малфой смотрит на нее и ухмыляется, а потом аккуратно откусывает клубнику, оставляя зеленую часть у нее. — И правда отличная, — он не отводит взгляда от ее глаз. — О да, очень сладкая и… — Дай еще одну. Грейнджер тут же подает следующую ягоду, аналогично скармливая ее со своих рук. — Драко Малфой ковыряется в магловском автомобиле. Если бы мне кто-то сказал это месяц назад, — она смеется. — О да, Грейнджер. — Ты мог бы переодеться, — она обводит глазами белую футболку, которая давно перестала таковой быть. — Или раздеться, — отвечает он быстро. — Малфой… — Грейнджер, ну должна же ты сравнять счет. — Что? — она приподнимает брови. — Ну, вчера я посмотрел на тебя голую, вероятно, теперь и тебе хочется. — Понятия не имею, о чем ты говоришь. — О фотографии с курицей. На которой ты голышом. Она краснеет в ту же секунду. — Мне там и двух нет, извращенец. И вообще, тебе следует забыть об этом снимке. — О нет, Грейнджер. Вот уж о чем я точно не забуду. Я еще и спрошу у Джин… — Придурок, — она улыбается и слегка толкает его в плечо. Откуда-то сзади раздается очень демонстративное покашливание. Драко вздыхает. — Милая, захватишь мяту? — кричит Джин через двор. — Когда вы закончите, разумеется. Грейнджер страдальчески зажмуривается на пару секунд, после чего разворачивается и бежит к матери с тарелкой. Драко сдерживает смех и возвращается к Мэттью. — Нашел? — Да, вот они. С маслом они заканчивают быстро, помыв руки здесь же в гараже. — Я частенько вожусь с машинами. Так что даже душ тут установил, там за дверью, — он показывает. — Джин бы не пережила, если бы я так врывался в дом и отправлялся в ванную по белым коврам, — он посмеивается. — Гермиона шла мимо, когда я ходил за тряпками, — начинает Драко. — Увидев грязные руки, сразу поняла, что это масло. Мэттью кивает. — Она умеет производить основные экстренные манипуляции с машиной. Если я не ошибаюсь, она даже смогла бы сменить пробитую покрышку. Во всяком случае, я показывал ей это. — Надо же… — удивляется Малфой. — Я никогда не настаивал, чтобы она срочно получала права. Но ты же знаешь ее… Думаю, достаточно для понимания, что она всегда стремится к самостоятельности и умению помочь себе в экстренных ситуациях. Особенно после… — он запинается. — После того, что вам всем пришлось пережить. Драко просто кивает. — Я обещал не говорить с тобой об этом, если честно, — Мэттью мнется, почесывая макушку. — Все в порядке, — отмахивается Драко. — Ну… в общем, когда нам вернули память, она некоторое время провела дома, около двух месяцев. С нами. Но за эти недели она прошла курсы первой помощи, какие-то еще, связанные с медициной. Не профессиональной, конечно. Но капельницу она поставит или сделает укол, может зафиксировать перелом, отличить несколько основных типов приступов у человека. Хотя это так и не помогло ей смириться с видом крови, ран и всего прочего. — Понятно. — Чуть позже она получила права. И попросила меня рассказать, какие тревожные звоночки может выдать машина. Какие ситуации могут быть на дорогах. Вот потому я этому всему ее и учил. Джин никогда не интересовалась подобным. Но она другая… — он замолкает. — Вероятно, вы всегда будете настороже. Больше, чем другие. Драко вздыхает. — Вероятно. — Но это здорово, что она любопытствует. Это свойственно ей, не так ли? — на лице Мэттью появляется улыбка. — Все эти ее книги… Драко тоже улыбается. — О да-а-а… — Мы много читаем с Джин. Так всегда было. Дети повторяют родителей. Это иногда пугает, а порой умиляет. Малфой задумывается о своих. Повторяют… — Наверное, — говорит он медленно. — Хочешь, я покажу тебе кое-что еще интересное? Мне как раз следовало заняться этим вопросом, — он обходит автомобиль сзади и наклоняется. — Конечно, — Драко тут же следует за ним.***
— Мам… Не хочу уезжать. Тут я чувствую себя по-настоящему спокойно. — Что тебя останавливает? — Джин улыбается. — Места у нас достаточно. Так что можете оставаться здесь столько, сколько потребуется. — Хочешь, чтобы я вернулась в отчий дом? — А какие родители этого не хотят? Я, конечно, мама осознанная, но не буду скрывать своих желаний. Ты мой ребенок… и я хочу, чтобы ты всегда была рядом. А ты… — Джин смотрит на цветущий куст. — Ты очень далеко… Дальше, чем кто-либо. — Ты ведь понимаешь. — Конечно, — она кивает. — Я всегда это понимала и принимала. Я сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. Хотя… — уголки губ Джин подрагивают. Она улыбается. — Хочу, чтобы в твоей жизни наконец-то появился тот, кто сможет дать тебе это вместо меня и отца. Кто будет оберегать, любить, ценить и поддерживать. Там… Там, где твоя жизнь. Там, где твой дом, — взгляд матери направлен на Гермиону. Грудь неприятно сжимается, сердце ускоряет свой темп, а горло сдавливает комок нервов. Гермиона понимает, о чем именно говорит мама. О расстоянии, которое измеряется не только милями. Она чувствует любовь родителей и знает, что они всегда на ее стороне. Они поддерживают ее, оберегают и делают все, что в их силах. И она безмерно благодарна за каждый прожитый день. За то, что они есть в этом мире. Они бродят по саду, после чего Гермиона смотрит на часы, выдыхает и медленным шагом двигается к дому. — Уже пора? — Джин идет рядом. — Почти полдень. Я бы хотела перекусить и собрать вещи. Расстояние до Лондона небольшое, но в выходной день трафик на дороге может быть перегружен. — Это точно. Давай заглянем к мужчинам? Как думаешь, — Джин щурится, — Драко смог выдержать компанию твоего отца? — Я обратила внимание, что Драко интересны автомобили. Что-то мне подсказывает, что он не только выдержал это трудное испытание, но и принимал участие, — Гермиона улыбается. — Надеюсь, — Джин подталкивает Гермиону. — Какие у вас остались забавы? — Забавы? — Да, — она кивает. — Пункты для выполнения. — Это не забавы, а четко спланированный план для того, чтобы… — Большая половина из твоего рассказа была о веселье. Знаешь ли, Гермиона, — Джин подмигивает, — рестораны, караоке, путешествия, спорт, аттракционы, фестивали, СПА и шопинг — это развлечения. И почему-то я не слышала о том, что тебе очень трудно. — Мам… — Гермиона закатывает глаза. — Я же тебе говорила: Драко с этим никогда не сталкивался, поэтому мы были вынуждены изучить каждый пункт ну о-о-очень подробно. Это нелегко, но мы справились. Хотя… с трудностями мы столкнулись, когда выступали в качестве волонтеров в центре незрячих и… — Я помню, Гермиона. Я помню… — Джин кивает. — Это жизнь… — Да… — Остался большой список невыполненных заданий? — Не помню. — Проблемы с памятью? Милая, — Джин прикладывает ладонь к щеке дочери, — у тебя жар? Тебе срочно нужна холодная Маргарита! — Стакан лимонада! — Гермиона улыбается. Они проходят возле аккуратно подстриженного газона, цветущих кустов и маленьких грядок с зеленью. Вдали виднеется открытый гараж, где у машины мельтешит Мэттью. Гермиона поправляет локоны, аккуратно убирая их за ухо. Джин косится на дочь и улыбается. — Пусть падают вперед. — М? — Волосы. Пойдем, — Джин поправляет каштановые прядки дочери. — Вот, — она берет Гермиону под руку. — Так выглядит намного лучше, — Джин подмигивает. — Мама! — Да? — она усмехается, подталкивая Гермиону вперед. — Как у вас дела? — звонкий голос Джин разносится по окрестности. — Замечательно, — Мэттью улыбается, подходит к жене и целует ее в щеку. — Заменил масло и немного почистил под капотом. — А Драко? Ты его не обижал? — Да как я мог? Парень вызвался мне помочь, а я с радостью принял это предложение. Скажу вам сразу, что он молодец! Гермиона, я не в курсе, как у вас все устроено, но готов подписаться под каждым пунктом, где будут указаны достижения Драко. Знаете ли, поменять масло — это вам не шутки! Даже если все происходит под присмотром. — Я запомню, — Гермиона улыбается. — Ладно! — Джин хлопает в ладоши. — Закругляйтесь и приходите обедать. Гермиона планирует забирать у тебя Драко и ехать обратно в Лондон. — Уже? — Да, — Гермиона кивает. — У нас еще очень много дел. — Понимаю, — Мэттью закрывает капот автомобиля. — У нас на днях конференция. — Не напоминай, — Джин улыбается. — Опять эти докторишки. И не смотри на меня так. — Как? — Вот так! Своими красивыми и большими глазищами! О, Драко! — Джин замечает выходящего из гаража Малфоя. — Как успехи? Все хорошо? Мэттью тебя не сильно нагружал? — Все нормально, — он держит набор отверток. — Решил что-то починить? — Джин косится на инструменты в его руках. — Почти. Мэттью попросил принести. — Смотри! Сейчас ты взял нужные. В следующий раз все получится идеально с первой же попытки. Я уверен. — Не забудь отметить это в своем отчете, — Джин толкает Гермиону в бок. — А теперь, — она оглядывает мужа и Малфоя, — закругляйтесь и идите в дом. Обед будет на столе минут через двадцать. — Хорошо, — Мэттью кивает. — Драко, давай по-быстрому справимся с парочкой гаек и пойдем обедать. Моя любимая жена не очень любит ждать. — Конечно, — тот кивает, бросая короткий взгляд в сторону Гермионы и Джин, которые разворачиваются и направляются к дому.***
Обед проходит до обидного быстро. Спустя час веселых посиделок Драко уже стоит в спальне Грейнджер, разглядывая окружающую обстановку. Они разошлись по комнатам, чтобы собрать сумки и приготовиться уезжать, потому что она переживает о пробках и не очень хочет ехать в темноте. Драко уже приготовился и теперь медленно прохаживается по ковру. Теперь он уверен, что картинки на стенах в рамках рисовала она сама. При ближайшем рассмотрении можно заметить подписи детской рукой. Везде ее имя и возраст. На небольшом голубом кресле лежат несколько подушек, наволочки на которых связаны довольно неумело. Он подозревает, что это тоже ее работа. Он подходит к той части стены, где на доске наклеены вырезки и фотографии. Взгляд бродит по снимкам и натыкается на знакомые лица. Драко закатывает глаза. Поттер и Уизли. Они стоят втроем в обнимку, судя по заднему фону, в Косом переулке. Курс третий-четвертый. Увидел бы зубы Грейнджер, знал бы точно. Драко улыбается, вспоминая, как «вырастил» ей передние резцы в ответ на какую-то дерзкую фразочку. Или не в ответ? Много ли ему тогда нужно было, чтобы нападать на них… Память не подбрасывает ничего подобного. Интересно, что сказали Джин и Мэттью? Они-то уж должны были заметить, что дочь вернулась с другими зубами. Он исследует фото глазами. Рука рыжего лежит на ее плече. Видно, уже тогда слюни пускал. Драко прищуривается. Что ж, Уизли. Десять баллов Гриффиндору. — Она уже тогда была симпатичной, да? — раздается сзади, Драко резко оборачивается. — Да, пожалуй, — честно отвечает он. Миссис Грейнджер проходит по ковру и останавливается около него, присоединяясь к разглядыванию. — Джин. — Да? — Гермиона вернулась после четвертого курса с измененными зубами. Уверен, что вы заметили. — Разумеется, — женщина улыбается. — Как не заметить? — А она говорила, как так вышло? — Она говорила, что имело место какое-то заклинание, изменяющее форму передних резцов. И что это снова был тот мальчишка… — она хмурится. — Который обижал ее. Вроде бы он пытался сделать ее бобром или что-то в таком духе. Драко хмыкает. — А что? — она внимательно смотрит на него. — Просто вспомнил об этом. — Ты был свидетелем? — уточняет миссис Грейнджер. О да. — Слышал об этом… — Да уж. Но надо сказать, что она и правда очень удачно их укоротила. Стало правильно с эстетической точки зрения, они были длинноваты, она довела пропорции до идеала, — Джин ухмыляется. — Ты знаком с ее друзьями? — она кивает на фотографию троицы. — Да, разумеется. — Они нравятся тебе? Драко подбирает слова. — Поттер всемирный герой, гордость поколения… — медленно проговаривает он. — Уизли, ну-у-у, помогал на войне… — Они тебе не нравятся, да? — она сразу понимает, к чему такие сухие описания. — Мы не были близки в школе, — аккуратно говорит Драко. — А что так? — Они дружили только втроем. — Да, это верно, Гермиона упоминала, — Джин снова переводит взгляд на снимок. — Ты хорошо учился? — Вполне. — А какой твой любимый предмет? — Зелья. Она кивает. — Гермиона любила руны. — Да, я знаю, — говорит он. А потом пытается вспомнить, откуда у него эта информация. Либо Грейнджер упоминала, либо он просто замечал в Хогвартсе. — Я не очень-то понимаю, конечно, что одно, что второе, — Джин поправляет фотографию, чтобы та висела ровно. — Но она много рассказывала. Для меня было важно не терять связь, учитывая нашу разность, — Джин грустно вздыхает. — Не думаю, что вы ее потеряете, — отвечает Драко честно. — Ох, дорогой. Твои слова прекрасны, но жизнь… — проговаривает она грустно. — Она очень привязана к вам, — Драко объясняет. — Это заметно. К обоим. Она светится здесь, я вижу. Менее напряженная, более открытая, спокойная. — Чем в остальное время программы? — Верно. — А как ты себя чувствуешь? Драко задумывается. — Хорошо. — Неужели? — Джин поднимает брови. — Сперва я думала, что вы не особенно дружны, Драко. — Наверное, так было в начале, — говорит он и вдруг осознает, что из уст срывается правда. Давно ли он злился или хотел причинить неудобства Грейнджер? Он уже и не помнит когда — словно в другом году, а не пару недель назад. Драко хмурится, Джин не сводит с него взгляд. — Здорово, что вы… сработались. — Да, пожалуй, это можно назвать так. Она… неплохой учитель, — произносит он чуть тише. — Уверена, что так и есть, — во взгляде миссис Грейнджер что-то проскальзывает, но Драко не успевает это поймать. — Мы переживали. — М? — О тебе. О вас. О том, что ей попадется человек, который захочет причинить зло, захочет обидеть. Драко становится не по себе. — Что она будет грустить, возможно, плакать… Он медленно набирает воздуха в легкие и так же не спеша выдыхает. — Но сейчас я вижу, что все действительно в порядке. И хочу сказать тебе спасибо. Драко поднимает брови и удивленно смотрит на нее. — Мне? — Да, тебе, Драко. Она немного напряжена, я замечаю, но она на работе, это объяснимо. Я не вижу в ней… — Джин задумывается. — Боли, обиды, страха. Она выглядит рядом с тобой… довольной. Мы примерно знали, что представляет из себя этот проект, и очень переживали. — Что ж, — Драко прокашливается. — Рад, что не доставляю ей неудобств. — Поэтому хочу сказать тебе спасибо от нас с Мэттью. Это важно для нас, что она… что ей хорошо. Драко отворачивается к окну. Волна горячего стыда поглощает его. — Я пойду соберу для вас небольшой пакет в дорогу, если ты не против. — Конечно, — он говорит это и слышит, как тихо закрывается дверь. Драко опирается руками на стол и громко выдыхает. Кто бы мог подумать, что вместо неудобств и прочих отвратительных чувств в этом доме… его будет преследовать совесть. — Я сказала, что ты из Когтеврана. Он сглатывает. — Врать придется только о факультете. Щупальца захватывают его грудную клетку. — Не думай, что мы не слышали, как ты плакала в спальне. Перед глазами возникает лицо Мэттью, который искренне старается научить его делать хот-доги, потом рассказывает о машинах, доверяет поменять масло в своей. А потом Джин. — Драко, дорогой… Я хотела бы сказать тебе спасибо от себя и Мэттью. Малфой морщится, память переносит на много лет назад. — Поганая грязнокровка. — Тебя никто не спрашивал, вонючая грязнокровка. — Интересно, кого убьют следующим? По мне бы, Грейнджер. Драко считал, что эти выходные будут худшим кошмаром всей программы. В итоге… Он закусывает щеку. Почти так и выходит. Только проблема заключается в том, что ему безмерно стыдно перед этими людьми. Хорошими, добрыми людьми. Настоящей семьей. И перед ней. Он закрывает глаза и покачивает головой.***
— Тебе нужно что-то из вещей или мне отнести их в машину? — Драко стоит в просторной прихожей с двумя сумками. Гермиона отвлекается от разговора с мамой и, тихо выдыхая, оглядывает Малфоя. — Отнеси, пожалуйста, в машину. Я подогнала ее ближе к дому. — Она открыта? — Да-да, — Гермиона кивает. — Что-то мне подсказывает, что ключи я оставила внутри. Можешь проверить? И если это действительно так… — То взять и уехать? — он усмехается. — Если у тебя получится. — А у меня получится, — Драко поднимает сумки. — Я успешный человек, у меня всегда все получается. — Мама, — Гермиона поворачивается, — давай подойдем к окну. Хочу посмотреть на попытки Драко справиться с авто. — Драко, может, оставим эту затею? — Джин склоняет голову набок и улыбается. — У меня тюльпаны только распускаться начали. Не хочу, чтобы они погибли под колесами. — Только ради вас. И ради себя, — он смотрит на Гермиону. — Разве подопечному можно оставаться без наставника? — Нет, — спокойно проговаривает Гермиона. Она замечает игривое настроение Малфоя и его взгляд, который направлен только на нее. — Поэтому я увезу тебя с собой, Грейнджер, — выпаливает Драко, выходя на улицу. — Мерлин, — Гермиона прикрывает глаза, поворачиваясь к маме. — Жарко? — М? — Твои щеки порозовели. — А? Да-да, — Гермиона кивает. — Жарко… Душно тут. — Понятно, — Джин улыбается, складывая в маленький бумажный конверт сэндвичи. — Нужно будет сказать отцу, чтобы проверил кондиционер. Выставляла на двадцать градусов, а оказывается, он совершенно не охлаждает. — Попроси, — Гермиона закусывает губу. — Сэндвичи с собой. — Ма… — Что? — Мы только поели. — И что? А если проголодаетесь по дороге? Я хорошая мама! Вы берете с собой бутерброды! — Ладно. — И не нужно на меня так глядеть. — Ладно. Сэндвичи я забираю с собой… Ты не видела мою сумочку? — Гермиона осматривается. — Была в гостиной. — Спасибо. — Гермиона, — Джин окликает дочь. — А? — Я хотела сказать… Хотела подсказать тебе… — Джин подходит ближе. — Что? — Я обратила внимание на ваше поведение. — Наше поведение? — Гермиона моргает. — Твое и Драко. Между вами что-то есть? — Нет! — резко выпаливает Гермиона. Ее глаза округляются. — Даже если и так… — Между нами ничего нет. — Я поняла, — Джин кивает. — Просто… я посторонний человек, но обращаю внимание на мелкие детали. То, как вы друг на друга смотрите, как шутите, как общаетесь, как помогаете. Милая, — Джин делает шаг вперед, — я вижу, что между вами есть химия… — Мама… — Драко произвел на нас с отцом хорошее впечатление. Он замечательный, интересный, привлекательный молодой человек. Ты взрослая девушка… — Мама… — Гермиона проглатывает слюну. — Все сложно… Ты… — Ничего не бывает легко. Особенно то, что касается жизни. — То есть все? — Именно. Я понимаю, что не должна лезть в твою личную жизнь и рассказывать о безумных мыслях, которые появляются в моей голове. Но, пожалуйста, прислушайся… Я желаю тебе только счастья. Я, конечно, могу организовывать тебе свидания вслепую с сыновьями моих подруг, но мы обе знаем… это не то, что тебе нужно. Это все не твоя жизнь… А Драко… — Джин тихо выдыхает. — Ма… — Гермиона поджимает губы. — Это все так сложно… Боже, — она смотрит на Джин. — Если бы ты… — Просто запомни мои слова. Хорошо? Как-то на досуге обдумай, что я тебе сказала. Поразмышляй о том, что я видела. Может быть… — Джин обнимает дочку. — Ты… — Сумки в машине, — на пороге появляется Драко. Мысль Джин остается неозвученной. — Иду… — поправляя кудряшки, шепчет Гермиона. — Мэттью на улице? — Джин тут же меняется в лице. Улыбка становится шире, а голос энергичнее. — Да, — отвечает Драко, хмурясь и поглядывая на Гермиону. — Все нормально? — Да, — та кивает. — Я взяла сэндвичи. — Ладно. — Пойдемте, я вас провожу, — Джин продолжает улыбаться, пропуская вперед Гермиону и Драко.***
Moments Passed — Dermot Kennedy
— Время так быстро прошло, — Джин вздыхает, обнимая дочку. — Как и обычно, когда ты приезжаешь, моя девочка. — Мам, я постараюсь делать это почаще, честное слово! — Грейнджер поглаживает мать по спине. — Мы будем очень счастливы, милая. Дочь переходит в объятия Мэттью. Драко стоит рядом, засунув руки в карманы. Он последний раз окидывает взглядом дом и лужайку. В груди теплятся какое-то странное чувство уюта и нежелание уезжать. — Драко, — он слышит свое имя и поворачивается, смотря на миссис Грейнджер. Она берет его за руку и сжимает. — Мы были очень рады с тобой познакомиться, дорогой. Спасибо тебе еще раз, что присматриваешь за нашей девочкой. Тут она хмурится, а потом, видимо решившись, делает шаг вперед и обнимает его тоже. Очень мягко, невероятно смущенно кладет ладони ему на спину и слегка похлопывает. — Спасибо, — произносит она тише. Так, чтобы слышал только он. Драко пораженно стоит первые секунды, но потом отвечает на объятие. Так же неловко и нерасторопно, но почему-то это не смущает и не кажется лишним. Она отпускает его и отходит назад. Мэттью протягивает руку и долго пожимает ладонь Драко. — Приезжай еще, — говорит он. — Я смогу научить тебя заправляться на станции, — мистер Грейнджер улыбается. — А еще пригонят вторую нашу ласточку, там внутри еще интереснее. Драко улыбается в ответ, но выходит как-то грустно. Они оба понимают, что вряд ли увидятся еще. Джин вздыхает, думая о том же. — Что ж, тогда мы поедем, — Грейнджер присаживается на место водителя. — Драко, готов? — Конечно. Она захлопывает дверь, в этот момент Мэттью тихо окликает его. Малфой поворачивается. — Драко. Я тоже хочу сказать спасибо тебе, — он засовывает руки в карманы. — Мы очень сильно волновались из-за этой программы и человека, который попадется дочке. Теперь мы спокойны. И благодарны за это. Драко ощущает, что грудная клетка сжимается так, что почти готова взорваться и разлететься. Он только сдавленно кивает и запрыгивает на сиденье. Они отъезжают к концу лужайки, когда он резко выдыхает. Мысли крутятся с такой скоростью, что он почти что чувствует головокружение. Решение созревает моментально. — Остановись. — Что? — Грейнджер послушно нажимает на тормоз, но в недоумении разглядывает его. — Я кое-что забыл. — Но что? Что-то в доме? Я тогда тоже пойду, посмотрю, — она тянет руку, чтобы отстегнуть ремень, Драко ловит ее ладонь. — Останься, ладно? — Но… — Грейнджер, пожалуйста. Я на пару слов. Она моргает несколько раз и хмурится, но кивает и кладет кисти на бедра. Драко выходит из машины, направляясь к еще стоящим у дома родителям Грейнджер. Плевать. Плевать на все. Он приближается за считаные секунды. Джин уже делает шаги навстречу и разводит руки в стороны. — Оставили что-то, да? — она улыбается. — В комнате? Не поднимайся, дорогой, если хочешь, я сама принесу, чтобы ты не бегал и… — Это был я, — он выпаливает на ходу эти слова и останавливается перед озадаченными Грейнджерами. — Что был ты? — непонимающе переспрашивает Джин. Драко делает глубокий вдох и выдает: — Тот мальчишка, который подравнял зубы вашей дочери. Мгновенно наступает тишина. Джин соображает сразу, потому что они буквально полчаса назад говорили об этом. Она замирает, глядя ему в глаза. Мэттью хмурится, так же складывая в голове два плюс два. — Меня зовут Драко Люциус Малфой. Люциус Малфой — это мой отец. Именно он был одним из ближайших соратников того самого преступника, на войне с которым сражалась ваша дочь. Я учился на Слизерине, а не Когтевране. И это я издевался и обижал Гермиону в школе. Это был я. В груди что-то падает, когда он не слышит ответа Джин мягким голосом, к которому привык за прошедшие сутки. Но он продолжает: — Моя семья была оправдана, так как отец не стал принимать участие в последней, решающей битве и увел семью из пекла, а мать напрямую повлияла на то, что Гарри Поттер выжил и смог победить. Поэтому мы все не сидим в тюрьме. Из-за этого и миллионов репараций, конечно. Но это не меняет то, что это я, — снова повторяет он. — Я, как и другие дети запятнавших себя семей, включен в эту программу. Об этом вы и так знаете. И я очень сильно старался испортить жизнь вашей дочери в первые дни проекта. Как только мог. Я был в ярости, что отражалось на ней. Вполне вероятно, что она не раз плакала из-за этого. Мимо пробегает собачонка, негромко лая. Где-то на деревьях поют птицы, слышится шум мотора их машины, а также проезжающих мимо автомобилей. Но Драко кажется, что тишину между ними можно разрезать ножом. Он облизывает губу. — И мне… очень жаль, что я был слеп, — он говорит это, смотря на Джин. — Я никогда ни в чем так не ошибался, как в своем отношении к вашей дочери. Теперь я осознаю это целиком и полностью. Я воспитывался в ненависти ко всему, что связано с маглами. Но не считаю это оправданием сейчас. Он оглядывается назад, встречаясь глазами с Грейнджер, которая склонила голову и не выходит, как он и просил. — Эти три недели, — он сглатывает, — я все понимаю. Я совершенно отчетливо вижу, что мы не отличаемся фактически ничем. Кроме владения магией. Перед Драко проносятся воспоминания: Аннета, Джордж, благотворительный фонд, футбол, смех его друга; они впятером, играющие в монополию; дети в госпитале, собаки в приюте; люди, люди, люди — обычные. Добрые, веселые, тянущие руку помощи, когда она нужна. Зои. Он хмурит брови. Болезни. Беспомощность, отчаяние; Райли… Войны, боль… Маленькая Бриджит и ее голова; Розали. Такое легкое обмякшее тело в его руках. Смерть. Но даже среди всего этого… доброта. Всех вместе и каждого отдельно. Люди… Грейнджер. Грейнджер. Он не отрывает от нее глаз. — Я помогу… — Я объясню… — Я понимаю тебя… — Я рада, что ты здесь… — Ты не твой отец… Горло сжимается с такой силой, что он не может говорить некоторое время. — Если бы я только знал, — он снова возвращается к родителям Грейнджер взглядом. — Если я только мог предположить… Я бы… Он закрывает глаза и погружает руку в волосы. — Я бы никогда не сказал ей ничего плохого. Я бы никогда так не поступил. Я хочу извиниться за все, что я ей сделал. Я не жду от вас ничего в ответ. Но вчера и сегодня… — он взмахивает в сторону коттеджа. — Ваша семья, ваш дом и то, как вы приняли меня… Я не хочу обманывать. Он заканчивает свой несвязный монолог, желая еще раз извиниться и вернуться в машину, чтобы не занимать время этих людей. Но вдруг слышит: — А что же сейчас? — тихо спрашивает Джин. — Сейчас? — он не понимает. — Да, Драко. Что между вами сейчас? Он только собирается сказать, что, разумеется, ничего, как осознает, что ложь неуместна. — Я думаю… — он осекается. — Вероятно, ничего. Я не считаю, что она когда-то… — Ты не считаешь, — продолжает Джин спокойно, а потом смотрит на дочь через двор. — А что думает она? Он снова оборачивается, ловя непонимание в глазах Грейнджер, которая, судя по всему, готова выйти и начать разбираться в том, что тут происходит. — Я рада, что ты здесь… — Пожалуйста… — Я не знаю, — честно признается он. — Что ж, — Джин прокашливается. — Знаешь, Драко. Мы много чего совершаем, будучи детьми. — Он краем глаза видит, как Мэттью кивает на этой фразе. — И я сейчас не буду говорить тебе, что готова плясать от счастья от информации, которую ты принес. Теперь кивает Драко. — Но… Он поднимает на нее взгляд. — Если она простила тебя и если то, что ты сейчас сказал, правда, — она почти невидимо улыбается, — то вам следует разобраться в этом. Я так думаю. Если простила она, то и мы постараемся. — Если тебе нужно наше слово, дружище, — продолжает за женой Мэттью, — то здорово, что ты понял так много за время этой программы. Пока это все, что я могу тебе сказать. Драко благодарно кивает, а Грейнджеры внезапно синхронно улыбаются. — Она не знает, да? Что ты пришел для этого сейчас, — говорит Мэттью. — Не знает. — Тогда тебе стоит поспешить, потому что мне кажется, что ее терпение на исходе. Скажи, что спрашивал у меня о машине что-то, чего не понял. — Спасибо, Мэттью. Мистер Грейнджер кивает и ухмыляется, глядя на то, как молодой парень со всех ног бежит обратно к машине.***
Путь домой, кажется, длится целую вечность. На фоне играет музыка, на горизонте тает оранжевое солнце, а впереди только дорога. Она чувствует себя рассеянной, слабой и почему-то обманутой. Волнение и тревога не покидают мысли. Разговор с мамой перед отъездом, поведение Малфоя в доме ее родителей и то, как он играет с ней на протяжении уже некоторого времени, — все это вызывает в ней злость. Гермиона прекрасно понимает, что Драко ее привлекает. Она отдает себе отчет, что он проник куда-то глубже. И именно это будоражит кровь и вызывает в Гермионе горечь, досаду и раздражение. Раздражение по причине того, что в какой-то момент она позволила Малфою затуманить не только ее мысли, но и ее родителей. Шумно выдыхая, она не отводит взгляд, продолжая внимательно следить за дорогой. Они едут быстро и аккуратно, иногда пропуская других автомобилистов. Гермиона хмурится. Ее сердце протестует, не соглашаясь с разумом. Большую часть пути Гермиона прокручивает сказанные мамой слова. Она понимает, что в его присутствии становится другой. Той настоящей версией себя, которая умеет отдыхать, наслаждаться жизнью и в какие-то моменты отпускать весь негатив, способна расслабиться и вдохнуть полной грудью. Мерлин! Гермиона сжимает челюсть. Она злится и на себя, и на этого невыносимого блондина, который позволил себе вольность и решил поиграть не только с ее чувствами, но и с чувствами ее родителей. Мэттью и Джин в какой-то определенный момент так прониклись его игрой, что невольно стали исполнять роль в постановке. — Между вами что-то есть? — Я посторонний человек, но обращаю внимание на мелкие детали. — Между вами есть химия. — Драко произвел на нас с отцом хорошее впечатление. Он замечательный, интересный, привлекательный молодой человек. Ты взрослая девушка. Гермиона пытается найти ответы из пустоты. Почему он ведет себя так, будто в какие-то моменты ему не все равно? Почему Драко Малфой, когда-то гадкий, отвратительный, невыносимый мальчишка из ее прошлого, совершает то, что в ее понимании он никогда бы не сделал? Почему? Почему? Почему? В голове десятки вопросов, на которые у нее нет ответов. На душе гадко. За окном начинает темнеть. Они заезжают в город, и Гермиона сразу замечает, как первые капли дождя обрушиваются на стекло и крышу капота. Тучи вызывают депрессивные мысли, а прежние столкновения между ней и Драко добавляют масла в огонь. Вчерашним вечером они позволили себе чересчур много. Вино, общение, тайны, серые глаза и ночь. Все это привело к тому, что она спокойно приняла из его рук шоколад и, как игривая кошка, слизала остатки сладости с пальцев. Если бы не краткосрочное просветление разума, она приникла бы к его губам с поцелуем. Гермиона, какая же ты дура! Позволяешь ему помыкать собой, не замечая настолько очевидные вещи. Малфой отличный игрок, который ради собственной забавы проворачивает такие махинации. Сегодняшние слова матери поразили ее, как гром. Она вдруг взглянула со стороны на все, что происходит. И ужаснулась. Игры зашли слишком далеко. Машина тормозит на светофоре. Гермиона прикрывает глаза, бесшумно выдыхая через нос. Загорается красный, и она видит в мыслях картину, как Малфой губами принимает из ее рук клубнику. Живот сводит, а по коже прокатываются сотни мурашек. Она не должна так реагировать. Она не должна чувствовать приятное тепло, которое согревает ее изнутри. Драко Малфой самый настоящий гад, который с улыбкой будет проделывать подобные вещи, лишь бы поставить ее в неловкое положение и при этом выглядеть настоящим ангелом в глазах других людей. Ну конечно. Эти его сигналы и подтолкнули маму к выводам, которые она озвучила перед их отъездом. Машина трогается. Они проезжают несколько кварталов и сворачивают к жилому комплексу. Яд из негативных эмоций занимает все ее мысли и эмоции. Она чувствует себя бессильной и неспособной освободиться от него. Гермиона останавливается на парковке, бросает на Малфоя быстрый взгляд и выходит на улицу. Драко забирает вещи, изредка смотрит на Гермиону и молча идет следом. Они быстро минуют холл, дожидаются лифт и спустя пару минут оказываются в квартире. Желая поскорее избавиться от негатива, Гермиона хватает дорожную сумку и скрывается в своей спальне. Уже через несколько секунд она молча сидит на постели и смотрит в одну точку. После чего выдыхает, поднимается с места и отправляется в душ. Теплая вода помогает справиться с малой долей негативных мыслей, но Гермиона все еще размышляет о том, как у нее получилось зайти настолько далеко. Поправляя майку и завязки на домашних штанах, она выходит из комнаты. На фоне работает телевизор, и она сразу обращает внимание на какую-то глупую рекламу энергетика с информацией о том, что он делает человека активным на двадцать четыре часа. Скептически поднимая бровь, она доходит до кухни и встречается с Малфоем. Его влажные после душа волосы падают на лоб. Был во второй ванной. Стараясь даже не смотреть на него, Гермиона открывает холодильник, наливает себе стакан воды и медленно плетется обратно в спальню. — Грейнджер, — окликает ее Драко. Она сжимает челюсть, делая вид, что не слышит его. — Гермиона. — Чего тебе? — Чего мне? — повторяет Малфой. — Что с тобой? Что-то случилось? Ты сама не своя с того момента, как мы уехали от твоих родителей. Если тебя что-то беспокоит… или, может быть… — Беспокоит? — резко выпаливает Гермиона. — Серьезно? Ты сейчас задумался о том, что меня может что-то волновать? Где же была твоя светлая голова раньше? А? Вот скажи мне! — она буквально задыхается от накатившего на нее возмущения. Гермиона сжимает в руках стакан, хмурясь и смотря на удивленного Драко. — Грейнджер. — Чего тебе, Малфой? А? Для чего ты все это устроил? Что это? Ладно я… Зачем было так выплясывать перед моими родителями? — Что? — сжимая челюсть, он обходит кухонный остров и шумно выдыхает.***
— Что за цирк ты устроил у меня дома? — ее глаза мечут молнии. Драко несколько раз моргает, видя ее ярость. В какой момент она разозлилась? И с чего вообще? То, что она не в настроении, он понял сразу, как только они выехали. Он дважды или трижды пытался завязать разговор, но ничего не вышло. Драко и сам был не вполне стабилен после общения с ее родителями, потому не стал приставать с расспросами. Весь их путь прошел в молчании. Но сейчас проблема стала очевидна. Еще несколько часов назад она игриво кормила его клубникой с рук, а сейчас как будто готова убить. И Драко не может ума приложить, что случилось. Если только что-то перед самым отъездом… Но что? — Грейнджер, о каком цирке идет речь? Что не так? — он присаживается на высокий стул. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты зашел слишком далеко! Что? — Я зашел слишком далеко? — Да, Малфой! — она повышает голос. — Гребаный мистер Вежливость. Давай я помогу тебе убрать со стола, давай я подружусь с твоим папой, ой, а давай я еще расскажу маме, какой хороший учитель ее дочь. К чему эта ложь? — Грейнджер, я действительно не понимаю, что не так. Да что за дерьмо? — Не так то, что ты заигрался! — она подходит ближе и громко ставит свой стакан на столешницу. Драко удивляется, как он не разбился. — И я тоже. Потому что… Я не знаю почему. Эти все… чертовы издержки программы и твое отношение! С каких пор, Малфой? — Так вот в чем дело… Драко вздыхает и смотрит на нее. Что за день-то такой… — Да! В этом дело. Ты хотел обсуждать все как взрослые? Вот! Давай обсудим. Ты играешь! Ты просто играешь со мной! Зачем? Чего ты хочешь, Малфой? — Почему ты задалась этим вопросом сейчас, Грейнджер? — Да потому что даже моя мама это замечает! — выпаливает она и осекается, прикрывая рот рукой. Драко поднимает брови. Вот и ответ. Джин что-то ей сказала перед отъездом. Что-то, что ее отрезвило. — Что она замечает? — Драко разговаривает спокойно, что, похоже, злит Грейнджер еще больше. — Ничего, — она снова хватает стакан и собирается уйти. Драко поднимается моментально. Спустя две секунды он уже стоит перед ней, перегораживая путь. — Уйди с дороги, — она готова драться. — Нет. — Малфой, уйди с дороги. — Я сказал — нет. Грейнджер. Что замечает Джин? Она возвращается к острову и обходит его, оказываясь в нескольких метрах от Драко. И только потом отвечает: — Что ты ведешь себя странно… И я веду себя странно. — Что еще? Грейнджер, ты хочешь обсуждать серьезно, я напомню. — Малфой, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Она видела утром, клубнику. То, что было вчера… Мерлин. Это должно прекратиться. И ты несешь такую же ответственность, как и я, за то, что эти… Что это происходит. Я не знаю, зачем тебе это. Ты играешь со мной. А я ведусь. И ладно бы просто… Ладно, мы оба повели себя как идиоты, дважды, — уточняет она. — Но это… это слишком. Я отчетливо осознала это сегодня. Все эти игрульки зашли слишком далеко, Малфой. Я все понимаю, сама хороша… Но в доме моих родителей. Они ведь верят, что тебе и правда не все равно. И они будут спрашивать, они доверяют… Драко стоит напротив нее и вдруг отчетливо осознает, что приблизился к точке невозврата. Вот она. Такая простая и такая сложная истина. Сейчас у него есть два пути. Он закусывает щеку. Он может согласиться. Со всем. Принять все ее слова, покаяться и договориться держать себя в руках до конца программы, а потом пройти собеседование, надеясь на ее адекватное отношение, и забыть это все. Благо осталась только неделя. Соблазнов будет минимум, учитывая теперешний настрой Грейнджер. И это правильно. Это самое верное решение в их ситуации. Будто бы ничего и не было… Но он не двигается. — Ты играешь со мной. А я ведусь. Драко прищуривается. — Моя мама замечает. — Что между вами сейчас, Драко? Что-то мешает уйти. Что-то такое, во что он не сможет поверить, если не услышит. Если она сама ему не скажет. Он сглатывает. — Почему ты ведешься, Грейнджер? Если ты думаешь, что я играю. Почему ведешься? Он хмурится и всматривается в ее глаза так пристально, что удерживаться от применения легилименции становится дьявольски сложно. Он должен знать. Это то, что он должен знать точно. — Потому что я тоже поверила, — говорит она тихо. Сердце бьется о грудную клетку. — Во что? Он делает шаг к ней. — Во что ты поверила, Гермиона? И он видит их. Слезы на ее глазах. — В то, что ты не играешь. Со мной. Она закрывает лицо руками. — Боже, какой бред. Давай же, смейся, — она растирает слезы по щекам, качая головой. — Ты выиграл, ты обманул меня, а я, как идиотка… Малфой, давай просто прекратим это. Я дам тебе рекомендации, для этого не нужно играть с моими чувствами. Ты спокойно пройдешь программу, ты уже практически прошел ее и без того… — Грейнджер. — Ну что? — устало говорит она. — Почему ты не думаешь, что тоже играешь? Что это развлечение во имя похоти или скуки… Да чего угодно… Он останавливается и задерживает дыхание. — Потому что я никогда не играю с чувствами. Ничьими. В груди Драко что-то падает, разбиваясь на миллионы осколков. А потом так же быстро собирается в огромный теплый шар, обретает крылья и взлетает вверх. — Грейнджер. — Что? — Почему ты так свободно падала вчера? В этой идиотской игре на ярмарке. — Что? Малфой, при чем тут конкурс, Мерлин? И вообще… — Почему, Гермиона? — Я… Я не знаю. — Ты знаешь. — Что? — Ты. Знаешь. Ответь мне — почему? Она замолкает и хмурит брови, вглядываясь в его лицо. Драко ухмыляется, делая еще шаг к ней. — Потому что ты знала, Грейнджер. Ты знала, что я не дам тебе упасть. Ты не думала ни секунды. Тебе это не нужно. Ты и так все знаешь. И они взрываются. Если кто-то спросит его потом, как были преодолены эти метры, он не вспомнит. Он только видит, как она несется к нему и прыгает в руки…***
Они сталкиваются губами жадно, горячо и влажно. Не соображая, Гермиона приникает ближе к Драко, запускает пальцы в его влажные волосы и тихо стонет. Его ладонь обхватывает ее лицо, пока язык пробирается в рот, исследуя и наслаждаясь каждым движением. Поцелуй Драко такой же дикий, огненный и отчаянный, как и ее. Они делают это так, словно в следующее мгновение может наступить конец света. Жадно. Грубо. Языки сталкиваются. Руки Драко резко опускаются ниже по женскому телу. Он сжимает тонкую ткань светлой майки, рывком притягивая Гермиону еще ближе к себе. Она задыхается, выпуская громкий стон в его рот. Огонь растекается внутри, как лава, извергающаяся из жерла вулкана. Гермиона сжимает светлые волосы, наверняка причиняя боль, но все мысли концентрируются на другом. На настоящем и неподдельном желании, которое пронзает каждый миллиметр. Малфой держит ее на весу. Гермиона тяжело дышит, приникает ближе, откликаясь на любое действие. Ногами она обхватывает его талию и громко стонет, ощущая укол из-за того, что он кусает мягкую губу. Шаг. Шаг. Шаг. Ладони Драко крепко сжимают ее ягодицы, и он инстинктивно двигает бедрами вперед, толкаясь в женское тело. Поцелуй продолжает быть неумолимым и страстным. Малфой усаживает ее на тот край столешницы, что ниже и достает ему примерно по пояс, на мгновение разъединяет их губы, чтобы ухватить порцию воздуха. — Драко… — Гермиона стонет, ногти надавливают на затылок, скользя вниз по шее. Ее рот накрывает его скулу, она поднимается выше и обводит языком ухо, зажимая зубами мягкую мочку. Драко шумно выдыхает, одной рукой сжимая ее ногу, а второй опираясь на столешницу. Гермиона оставляет влажную дорожку поцелуев, спускаясь вниз по щеке и прикусывая подбородок. Она ощущает то, как он напрягается. Чувствует его дыхание на своей коже и горячие пальцы, скользящие вверх по бедру. Он гладит ее живот и талию через тонкую майку, быстро пробираясь выше. В следующее мгновение он сжимает верхний край одежды и, дергая ее, опускает ткань ниже, оголяя грудь. Гермиона ласкает, кусает и целует его шею, пальцами сжимая плечи. Новые ощущения пронзают ее, как острое лезвие. Она вздрагивает и стонет. Адреналин наполняет кровь, когда ладонь Малфоя прикасается к ее обнаженной груди, крепко сжимая. Он двигается ближе. Ослабляя давление на ее бедре лишь для того, чтобы сжать подбородок и пройтись языком по влажным приоткрытым губам. Он прокладывает дорожку поцелуев ниже. Драко прикасается губами к ее шее — туда, где бешено бьется пульс. Гермиона откидывает голову назад, прикрывает глаза и тихо стонет, из-за чего Малфой напрягается. Опускаясь ниже, Драко обхватывает затвердевший сосок и втягивает его в рот. Гермиона выгибает спину и впивается ногтями в светлую кожу. — Драко… — его имя, вырвавшееся на свободу, растворяется в помещении. — Пожалуйста, Драко, — она горит и плавится от его прикосновений и понимания, что бушующая между ними страсть взаимна. Пальцы Драко придерживают ткань майки, пока он оставляет влажные следы на груди. — Поцелуй меня! Сейчас же! — она умоляет. Драко сразу поднимается выше, приникая к ее губам. И фейерверк эмоций захлестывает их. Гермиона теряет голову, желая получить больше, желая насладиться всем, что он может ей сейчас дать. Гермиона не разрывает губ, толкаясь вперед. Ее рука ложится на мягкую ткань его спортивных брюк, с жадностью сжимая возбужденную плоть. Дыхание Драко сбивается. — Иди сюда, — Малфой рычит. Ладони обхватывают икру, притягивая Гермиону к себе. Пальцы распускают завязку на ее штанах и, поддевая резинку, стаскивают раздражающую ткань вниз. Гермиона тяжело дышит. — Одно твое слово, — он сжимает челюсть. Его взгляд скользит по обнаженным ногам, бедрам, скомканной майке и вздымающейся оголенной груди. — Грейнджер. Сейчас… одно твое слово сейчас, и я не двинусь дальше. Но если… — Драко опирается ладонями на столешницу, наклоняя голову ближе. — Если ты… — Драко… — Гермиона пытается произнести его имя, которое превращается в стон. — Мерлин, Драко! Не останавливайся. Ни за что, черт возьми, — она хватает его за футболку и притягивает к себе. — Безумие, — хрипит он ей в губы. — Ты — мое гребаное безумие, Грейнджер. Его ладони сжимают ее бедра, пробираются выше по коже. Она задыхается от жадных поцелуев и прикосновений. Голова идет кругом, когда Драко раздвигает ноги Гермионы шире, а его пальцы проходят по ткани нижнего белья, надавливая на нежный участок. Она сжимает челюсть, внимательно всматриваясь в серые глаза. Ее затуманенный под пеленой возбуждения взгляд блуждает по телу Малфоя. Его влажные губы приоткрыты, платиновые пряди прилипают к коже, а на щеках образуется румянец. — Да… — она шепчет. Горло Драко дергается. Одной рукой он прикасается к ее шее, переходя на затылок и запуская пальцы в кудри, другой скользит между бедер, поддевает ткань белья, резко прикасаясь к чувствительному месту. Гермиона задыхается. Она цепляется за него, обхватывает ногами и целует. Его запах сводит ее с ума, как и быстрые, горячие и такие правильные ласки. Забывая обо всем, Гермиона выгибается, когда длинный палец погружается в нее. — Мерлин… — шипит она. — Да… — ей хочется больше и больше. Желая ощущать его кожу, Гермиона тянет вверх светлую футболку. Он хмурится, быстро дышит и убирает руку, чтобы избавиться от куска ткани. — Иди ко мне, — хрипит Гермиона, не узнавая собственный голос. Ее кисти дрожат, когда она берется за его штаны, пытаясь их стащить. Драко смотрит на нее, целует и, притягивая ближе, сам спускает пижамные брюки и белье. Сердце готово выпрыгнуть. Малфой подвигает ее к краю столешницы и опускает взгляд ниже. Он шумно выдыхает. — Драко, — Гермиона застывает. Живот сжимается, а по телу пробегает холодок. — Защита. — Что? — У меня нет зелий… а палочка… — ее грудь вздымается. Они оба возбуждены, готовы и желают друг друга. — Я понял, да, ты права, — он поджимает губы. Взгляд с ее лица опускается на грудь, после вновь поднимается обратно. — Не хочу проверять, что будет, если мы используем магию. Не сейчас… — его голос низкий и хриплый. — Но тогда… — она облизывается. — Подожди, — Малфой резко отстраняется, натягивает штаны и вылетает из кухни. Гермиона растерянно моргает. Она возбуждена до предела, ее разум затуманен, а мужчина, которого она желает, просто исчезает. Опуская взгляд, она смотрит на свое обнаженное тело и скомканную на ребрах майку. Проходит меньше минуты, когда она слышит его голос. — Грейнджер. — Гермиона вздрагивает, оборачивается на шум, но резко замирает, когда Малфой оказывается рядом. — Мы не закончили, — его губы и руки с напором и жадностью захватывают ее. Он снимает ее со стола и резко двигается по квартире. По пути к дивану Малфой задевает ногой журнальный столик, тот со скрипом скользит по паркету. — Напомни мне выдать премию моей помощнице. Их накрывает новая волна желания. Гермиона ловит ртом воздух, когда Драко нависает над ней, прикусывает шею и оставляет мокрые поцелуи на нежной коже. Все происходит быстро. Его руки блуждают везде, он сжимает ее бедра, ягодицы, талию, грудь. Обжигает горячим дыханием губы, оттягивая их. — Драко… — хрипит Гермиона. Малфой ухмыляется, вырастая над ней. Стоя на коленях, он изучает обнаженное женское тело перед тем, как пальцы подносят ко рту блестящую упаковку, разрывая ее зубами. Гермиона шумно выдыхает, понимая, что Малфой нашел презерватив. Прослеживая за его действиями, она не успевает удивиться тому, как аккуратно он достает латекс, быстро приспускает штаны и надевает, только на несколько коротких мгновений замирая, чтобы убедиться в правильности своих действий. — Смотри на меня, Гермиона, — он сжимает челюсть, резко наклоняясь к ней. Ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а желание, колышущееся в организме, давно готово вырваться наружу. Она целует его грубо, жадно, нетерпеливо. Малфой запускает пальцы в ее волосы, оттягивает пряди назад. Рукой разводит ноги и задевает членом клитор, аккуратно толкаясь в нее. Спина Гермионы выгибается, а бедра подаются навстречу. Драко шумно выдыхает от ощутимого удовольствия. — Смотри на меня, — повторяет он. Она поднимает глаза, и у нее перехватывает дыхание. Огонь распространяется по телу, концентрируясь внизу живота. Видеть его так близко, ощущать его прикосновения, власть, жадность и желание непередаваемо. Гермиона теряется в собственных чувствах, замечая, как сверкают его глаза в полумраке. Их движения не нежные, наоборот — с каждым новым толчком Драко ускоряет собственный ритм, из-за чего Гермиона подстраивается под новый темп, сгорая от наслаждения. Одной рукой он обхватывает ее ногу, укладывая себе на талию, пока кисть второй упирается в диван около ее головы. Из-за четких и быстрых махов перед глазами Гермионы разлетаются яркие искры. Она с шумом втягивает воздух. Губы сталкиваются в поцелуе, а движения становятся менее контролируемыми. Гермиона стонет, жмурится и раскрывает рот. Возбуждение множится, а все имеющиеся чувства возрастают до предела. Она до красноты сжимает кожу на мускулистой спине, толкается навстречу Драко и закатывает глаза, отдаваясь на растерзание самому настоящему блаженству. — Драко! Мерлин! Драко! — она не сдерживается. — Еще! Он ускоряет и без того бешеный темп, подталкивая их к краю пропасти. — Да! — цедит он сквозь стиснутые зубы, когда стон наслаждения вырывается из груди. — Драко! — Гермиона жмурится. Толчки становятся хаотичными, грубыми. Мгновение превращается в вечность, забирая все, что только может. Гермиона сжимает бедра и содрогается, оказываясь под лавиной сокрушительного оргазма, который, словно сладкий мед, распространяется по телу, захватывая ее в свои цепкие щупальца блаженства. — Мерлин! — выкрикивает Гермиона. С последним движением Драко полностью входит в нее и кончает, с хриплым стоном выдыхая ее имя. Капли скатываются по спине, он прикрывает глаза и утыкается лбом в ее плечо, выдавая единственное слово: — Блядство.