Lies, lies, lies! You’d love those lies! You tell them straight, straight to my face They feel so right, they keep you safe And you’re so… Good at it, oh it comes automatic! Lies! More lies! I can tell their lies, I can see right through… You have seen through eyes!
…Это была её любимая песня. Она сводила Селин с ума, и, глядя на Ширли, с таким сильным чувством певшую эти слова, её вампирское сердце заходилось в немыслимых дифирамбах страсти и жгучего желания. Она ощутила, как по её спине бегали мурашки, как дыхание, немного сбившись, стало хрипловатым и порывистым. Селин замерла… Знала, что концерт уже не так важен, и была уверена, что она тоже с нетерпением ждала окончания своего выступления. Вампирша не сомневалась, что Ширли слышала о ней, что она знала её и сквозь время и пространство ощущала любовь к ней… Мысли пёстрой вереницей проносились перед глазами, картины прошлого, настоящего и будущего сбивали с толку, сердце, бившееся так быстро и так отчаянно, заставляло Селин терять терпение, а кровь вскипать от жгучей и всепоглощающей любви. Всё это слишком захватило её, вынудив уйти из реальности, оторваться от происходившего, поддаться чувству… За это время было исполнено ещё пять или шесть песен… И то, что начиналось сейчас, окончательно свело её с ума… Ширли, устремив свой неземной изумрудный взор на Селин, теперь не сводила его никуда более, толпа никчёмных фанатов перестала для неё существовать, хотя черноволосая сильно сомневалась, что эти люди были вообще важны ей. Как и их параноидальное внимание к её персоне. Она не мигая сверлила Селин своим взглядом, и слова исполняемой сейчас песни относились только лишь к ней…Use me… I’m beautiful… Take me… I’m yours… I lost my mind… But with you it’s understood You make me feel strong… Your arms look so powerful… When they hold me down… Darling, I don’t need money, I could be happy someone to love… Someone… like you…
Последних слов в тексте песни не было… Она практически выдохнула их, глядя Селин в глаза, и та уже не могла удерживать контроль, но от её взгляда это всё, конечно же, не укрылось, о чём возвестила сексуальная улыбка в угасавших софитах. И когда на зал снова навалилась непроницаемая тьма, она, всё так же смотря на Селин, медленно сошла со сцены, двигаясь прямиком в её сторону. Сквозь гул крови в ушах и стук обезумевшего сердца, Селин различала шум толпы, выгоняемой из зала после такого лаконичного завершения концерта. Здесь и сейчас она оставалась с ней один на один… Ширли остановилась напротив Вестницы Смерти, почти вплотную, едва заметно улыбаясь и обнажая свои прекрасные белые клыки. Её пронзительно-красные волосы, забранные в высокий хвост, беспорядочно рассыпались по плечам — в этом была вся прелесть такой причёски… Селин сидела, не шевелясь, смотря в её глаза и пытаясь прочесть во взгляде намерения… И изнемогала от повисшей паузы. Наконец, она медленно наклонилась, опершись руками о массивные и широкие перила кресла Селин, и приблизила своё лицо почти вплотную к ней. — Надо же… — томно промурлыкала она, улыбаясь и более не скрывая всю длину своих клыков. — Сама Вестница Смерти Селин пожаловала ко мне… Вот это удивительно… Но я надеялась, что ты когда-нибудь появишься рядом со мной. Я очень долго ждала этого момента… Очень долго, чтобы и дальше откладывать то, что решила Судьба… — Ширли лёгким движением колена раздвинула её ноги и присела на её правое колено, обвив руками шею Селин; её волосы коснулись кожи, вампирша ощущала жар, исходивший от неё, и аромат её духов… чувствовала, как скатывалась в пропасть безумия. — Я мечтала об этом на протяжении ста пятидесяти лет, с тех самых пор, как появилась на свет, окрепла и сформировалась. В детстве, наблюдая за тобой на всяческих конференциях вампиров, съездах и советах, я грезила лишь о том, что до безумия хочу быть с тобой… твоей… Я полюбила тебя глубоко и навсегда уже давным-давно, но считала, что никогда не получу даже малую толику твоего внимания. Так я считала до тех пор, пока не стала частью «Garbage». Группа получила широкий успех среди смертных, хотя весь её состав, кроме меня, тоже смертный… Нас стали транслировать по телевидению, радио, начались турне и концерты. И именно тогда, летом N-го года, когда мы выступали перед началом очередного съезда твоих подчинённых, я поняла, что ты обратила-таки на меня своё внимание. Я была на седьмом небе от счастья и начала питать надежды. Но год сменял другой год, концерты продолжались… потом группа распалась на целых семь лет, и я вдруг испугалась, что мне всё показалось тогда. Однако, даже не разъезжая нигде, не находясь в центре внимания прессы и телевидения, я стала ощущать некую связь… Ту, которая появляется у вампиров, когда их любовь друг к другу становится взаимной. И тогда я решила во что бы то ни стало добиться твоего появления здесь сегодня. — Что ж, — слегка улыбнулась Селин, обнажая клыки, — у тебя это прекрасно получилось. И мне понравилась твоя задумка относительно одиноко стоящего кресла прямо перед сценой. И ещё… ты сегодня была просто бесподобна. Как всегда. И везде. Абсолютно во всём. Ширли плотнее прижалась к Селин, склоняя голову к её уху. Вестница Смерти ощутила жар её дыхания, тоже сбившегося, и её тщетные попытки скрыть сей факт. Она слегка коснулась губами мочки уха Селин и страстно прошептала: — Я люблю тебя, знаешь? И не вижу смысла в Вечной жизни без тебя. Просто нет смысла жить, зная, что ты не будешь со мной, а я не стану твоей навеки, Селин. Любовь моя… Столько лет я ждала этого! — Ширли… — выдохнула Вестница Смерти, обхватывая её талию в объятиях. — Ты моя. И всегда была моей. И всегда будешь ею. Надеюсь, ты осознаёшь, насколько сильна и взаимна любовь? Без лишних слов, будь моей навечно. До тех пор, пока наши бесконечно долгие жизни не угаснут, а этот жалкий мир не взорвётся с потрохами, погребя нас всех в пепле прожитых лет! Ширли промолчала, но всего лишь на мгновение, после чего Селин почувствовала первые нерешительные поцелуи на своей шее. Она ощущала как прикосновения насыщенно-красных губ становились всё чаще и увереннее; рыжеволосая вампирша тихо застонала, и тут мимолётная боль пронзила Селин, на секунду ослепив её хаотичные мысли. Она почувствовала её клыки, то, как они медленно проникали всё глубже в шею, ощущала, как горячая кровь потекла вниз. Объятия Ширли стали крепче, она слегка выгнулась, вздрогнув от прикосновения Селин к её спине, и вонзила клыки в её шею по самое их основание. Вестница слабо вздохнула, растворяясь в её объятиях, в её власти и была теперь полностью в её распоряжении, и она это знала. Она хотела этого так давно. Ширли постанывала, упиваясь сладкой кровью возлюбленной, ладони блуждали по её спине, лишь делая сильнее и без того безумную дрожь на телах. — Я твоя, Ширли… — прошептала Селин, полностью растворяясь в ней. — Я твоя навеки, теперь ты это знаешь. И знаешь, что я люблю тебя. Казалось, слова Вестницы взорвали чашу терпения Ширли: она резко оторвалась от укуса и впилась окровавленными губами в губы Селин, через страстный поцелуй передавая ей привкус её собственной крови. Их клыки соприкасались, а сознания улетали в небытие. Обе они желали этого очень давно, и теперь, наконец, всё это свершилось. — Я отдаю свою жизнь тебе, — прошептала она на ухо Селин, пару минут спустя, тесно прижавшись к ней. — И свою любовь. Всю себя. Я дарую своё существо во власть Вестницы Смерти на всю оставшуюся Вечность. Слишком много времени прошло. Слишком долгим было это бесконечное ожидание. — Тут и не поспоришь, — прошептала Селин, целуя краешек её губ и мягко проводя языком по её острому клыку. — Теперь пошли отсюда. Больше нас здесь не держит ничего. Ширли посмотрела в глаза Вестницы, улыбаясь, а в её глазах-изумрудах сверкали капельки кристальных слёз счастья, и это означало лишь одно: никогда больше они не собирались обрекать друг друга на ожидание. Без слов она снова слилась с Селин в поцелуе, и на этот раз он был медленным и полным такой нежности, что голова шла кругом от тех чувств, которыми была наполнена каждая проходившая секунда. Ей не хотелось отрываться от Вестницы ни на мгновение, но, в конце концов, они не спеша поднялись. Зал был пустой и безжизненный, лишь где-то за его пределами по-прежнему стоял гвалт десятков голосов, пока даже не подозревавших, что вампирша Ширли Мэнсон, вокалистка всемирно известной группы «Garbage» покинула сцену навсегда, навечно связав свою жизнь с жизнью Вестницы Смерти. * * * …Ширли вела Селин через служебные помещения и широкие коридоры этого гигантского развлекательно-концертного комплекса, прекрасно ориентируясь в многочисленных поворотах и ответвлениях. Работники комплекса удивлённо таращились на них, шедших за руки с бесстрастными выражениями лиц, предназначавшихся для окружения. Никто не мог понять одной вещи, а именно — почему рок-звезда не собиралась вместе с остальным составом «Garbage» в отель, специально заказанный для группы. Но кровопийц это волновало менее всего прочего. Они углублялись в недра комплекса всё дальше и дальше, пока, наконец, вокруг не осталось ни души, кроме них двоих. Ширли остановилась, бросив на Селин игривый взгляд своих безумно-изумрудных глаз, и, улыбнувшись, вдруг неожиданно резко оттолкнула Вестницу к стене, в следующий миг прижавшись к ней всем своим телом и зажав её запястья в своих руках. — Я не могу просто так, спокойно идти рядом с тобой, — шепнула она ей на ухо, слегка приподнявшись. — Одно твоё присутствие рядом сводит меня с ума! И я до сих пор не могу поверить в то, что мы наконец-то вместе… навсегда… на всю Вечность. — Тебе придётся поверить в это, — дерзко улыбнулась Селин, обнажив клыки, — Ширли. — О да, несомненно, — не менее дерзко улыбнулась в ответ она, медленно склоняя голову к её шее; Селин вновь ощутила на коже прикосновение её острых клыков. — Я ненасытна тобой. В этот раз её укус стал заметно жёстче, чем тот, что был в зале. Тихое рычание возвестило о том, что Ширли полностью и безвозвратно теряла голову и слабое подобие контроля над собой. Её руки выпустили запястья Селин из тисков, ладони мягко и быстро пробежали по её телу и ласково легли на обтянутые чёрной кожей плечи. Она ещё теснее прижималась к Селин, и та ясно почувствовала сильную дрожь на её теле, услышала бешеное биение её обезумевшего от любви сердца и ощутила то, что вот-вот её сломает непреодолимое желание. Она прервала укус только для того, чтобы снова вонзить в Селин клыки по самое их основание. Вестница тихо охнула и поморщилась, но не отстранилась: Ширли она могла позволить делать с ней всё, что угодно, и даже более того. — Я хочу тебя… — прошептала она на ухо Селин, слегка прихватывая клыками мочку её уха. — Хочу оказаться в твоей власти, во власти моей Вестницы Смерти, — судорожный вздох вынудил её прерваться, у неё не осталось сил, чтобы скрывать бившую её дрожь. Селин улыбнулась, наблюдая за метаморфозами её поведения: всего несколько минут назад она была такой властной и уверенной, а теперь вдруг стала беззащитной и податливой. И это не могло не нравиться. — Идём, моя Вестница, — негромко, чуть дрожащим от желания голосом произнесла Ширли, вновь увлекая Селин за собой дальше по коридору. — Осталось всего лишь одно дело прежде, чем ты заберёшь меня с собой навеки. Они снова двинулись вперёд, проходя многочисленные двери и повороты, наслаждаясь запустением и минимальным освещением. Но, увы, такая обстановка быстро осталась позади, когда они вышли в довольно оживлённое крыло комплекса, где снова и снова бегали работники и персонал, и по-прежнему все таращили на них наполненные бескрайним удивлением глаза. Селин это начинало порядком надоедать, и она недовольно нахмурилась. Видимо, это придало её и без того серьёзному лицу определённую долю свирепости. — Ну что ты, — улыбнулась Ширли, едва сдерживая смешок, — расслабься немного… Ты выглядишь точь-в-точь как на гравюре пятого века, когда ты выступала на собрании Святой Инквизиции в Риме. — Ты видела эту гравюру? — Селин обратила на неё удивлённый взор. Ширли приостановилась, выйдя немного вперёд и прижавшись к Вестнице с левой стороны. Её руки обвили шею вампирши в нежных объятиях, она продолжала улыбаться, сверкая озорными искорками в изумрудных глазах. — Конечно, видела, — промурлыкала она. — Мало того, я заказала её… у некоторых умельцев прямиком из Лувра. — О-о! — Селин усмехнулась. — Так вот кто замешан в краже двадцатого века! — Да, — Ширли невинно взмахнула ресницами, двинувшись дальше. — Я разыскивала любые предметы, связанные с тобой. А эта гравюра… Впервые я наткнулась на упоминание о ней в манускрипте Иннокентия III, написанном в тысяча двести пятнадцатом году, сразу перед созданием церковного суда Инквизиции. Я была крайне удивлена, узнав, что авторитеты Инквизиции так тесно сотрудничали с вампирами, учитывая их, инквизиторский… кхм… статус и категоричный настрой против любых проявлений ереси. Вампиры, всё-таки, далеко не дети Света, — она усмехнулась. — Иннокентий довольно любопытно описывал Инквизицию пятого века, а вампиров он назвал «детьми Тёмного Создателя». Меня это позабавило! Ты наверняка помнишь, как Инквизиция препиралась с орденом тамплиеров из общины Prieuré de Sion, споря с ними о праведных путях правосудия… Тогда ещё зародилась идея создания церковного трибунала, который организовали только после образования церковного суда. Что я рассказываю, ты ведь прошла всё, и видела своими глазами, даже принимала участие во всём этом средневековом безумии. Я немного углубилась в детали. Так вот, в манускрипте Иннокентий упомянул гравюру, написанную неизвестным участником Святой Инквизиции пятого века, сразу после массового сожжения ведьм. Он назвал тебя «королевой крови». Было приведено изображение гравюры, и после того, как я увидела картинку, мне захотелось заполучить оригинал во что бы то ни стало. Я наводила справки, занималась изысканиями в самых богом забытых уголках архивов мира. Мои поиски не остались безрезультатными: я обнаружила археологический отчет начала восемнадцатого века, где говорилось, что в катакомбах старой церкви в Риме было обнаружено потайное помещение с саркофагом некоего деятеля тех времён, когда Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium была в самом расцвете. В захоронении обнаружили кучку старого праха и эту гравюру. А так как раскопки проводила Франция, то было принято решение отправить гравюру в Лувр. Ну а потом, убедившись, что она действительно находилась там, я нашла нужных умельцев, и они выкрали для меня эту гравюру. Мне пришлось отдать за это немалую сумму, — Ширли хитро улыбнулась. — Я помню, сколько шумихи поднялось вокруг этой кражи, — ухмыльнулась Селин, сворачивая вслед за Ширли в боковой коридор. — Телевидение трещало об этом по всем каналам, к поискам преступников подключили все службы, которые только существуют, но никому ничего так и не удалось отыскать, даже ниточек не было. Похвально, Ширли, очень похвально. Она быстро подступила к Селин и медленно поцеловала, пальцами правой руки перебирая её волосы. — Да, — вновь улыбнулась она. — Я у тебя умничка. Пришли. Селин кинула взгляд на дверь, перед которой они остановились. Гримёрка. Что ж, вот куда они так долго шли. Без лишних слов Ширли распахнула дверь и втянула Вестницу внутрь за собой. Гримёрная оказалась просторной и ярко освещённой, лаконично расставленная мебель радовала глаз, хотя, впрочем, Селин, по большому счёту, на это было всё равно. По комнате сновали музыканты «Garbage», спешно собирая одежду и кое-какие другие свои вещи. Но как только женщины вошли, они разом уставились на них, позабыв о своей спешке. — Где ты ходишь? — спросил Буч Виг, ударник группы, крутя на пальцах барабанные палочки. — Нас уже давно ждёт автобус. Пора в отель, не забывай, завтра в семь утра вылет в Нью-Йорк. — Поспешим! — подхватил Дюк Эриксон, гитарист. — Нам необходимо как следует выспаться перед вылетом. — Я не еду с вами, — негромко произнесла Ширли, в её голосе сквозил холод, а на лице отразилась полная решимость. — Я ухожу из «Garbage». Хватит мне уже прозябать на виду у всех и заниматься развлечением людей. Поверьте, ребята, это явно не то, что мне нужно в жизни. Впрочем, за те годы, которые мы провели вместе, вы тоже мне изрядно поднадоели. Настолько, что видеть вас тошно. В прямом смысле. — ЧТО?! — хором возопили музыканты, застыв с открытыми ртами и взорами, направленными на Ширли. — Ты что, серьёзно? — Более чем, — холодно отозвалась вампирша. — Меня больше не интересует это. Поэтому пожелаю вам всем удачи. В следующее мгновение всё начало происходить настолько быстро, что даже Селин замешкалась и растерялась: Дюк вдруг подскочил к Ширли и грубо схватил её за руку, чуть ли не рыча, он процедил прямо ей в лицо: — Ты едешь с нами, ясно?! Ты не посмеешь покинуть группу в разгар мирового «Not Your Kind Of People» турне! Мы семь лет ждали выхода этого альбома! Ты не посмеешь всё разрушить в одно ничтожное мгновение! Только не сейчас! Ширли невозмутимо смотрела ему в глаза, улыбаясь краем губ в полнейшем безмолвии, и никому из музыкантов такое поведение вокалистки не пришлось по душе. Внутренний голос подсказывал каждому из них, что что-то назревало, и было оно отнюдь не приятным, а подчас даже смертельно опасным. — Дюк, повторюсь. Я ухожу из группы, и меня это больше не интересует. Отпусти мою руку, иначе можешь об этом пожалеть… — Ты дрянь! — взревел Дюк, и следом раздался звук звонкой пощёчины. Ширли всё так же невозмутимо подняла голову, медленно оскаливая длинные острые клыки; в её изумрудных глазах запылал огонь ярости, а лицо свело судорогой отпечатавшейся на нём ледяной ярости. Увидев всё это, Дюк опешил настолько, что резко и неуклюже отшатнулся от неё назад. Он пытался выговорить вопрос «Кто ты?», но у него так и не получилось произнести его чётко и ясно. Страшное осознание реальности происходящего оттолкнуло музыкантов в пучину животного страха, они медленно, но верно, осознавали, кем являлась Ширли, и почему она нисколько не изменилась за двадцать лет существования группы, в то время как остальные заметно постарели и сдали позиции неминуемо надвигавшейся старости. — Зря ты это сделал… — процедила Ширли. — Теперь для вас турне не завершится никогда. Неожиданно сорвавшись с места и зарычав, Ширли на головокружительной скорости метнулась вперёд, к Дюку, потом прыгнула к Бучу, а затем и к двум оставшимся музыкантам. Селин молча наблюдала, пребывая в бескрайнем и всепоглощающем изумлении, но, однако, не пытаясь вмешиваться в разворачивавшееся перед ней кровавое действо. Стены гримёрной побагровели от большого количества разбрызганной повсюду крови, ручейки красной вязкой жидкости стекали вниз по зеркалам, собирались в лужицы на полу. Тела музыкантов группы «Garbage» валялись растерзанные, словно выпотрошенные тряпичные куклы, и извергали из чудовищных рваных ран ручьи насыщенно-красной крови. В тишине, повисшей в помещении после этой молниеносной расправы, Селин перевела взгляд на стоявшую в стороне от трупов Ширли, которая придирчиво оглядывала себя в поисках пятен крови на одежде. Как бы то ни было, но на ней не оказалось ни капли красного, и даже руки были чистыми и сухими. Она вздохнула, окинув взглядом груду мяса, пару минут назад бывшую группой «Garbage», и не спеша перешагнула через растерзанные тела, направляясь к Селин. — Такого я точно не ожидала, — несколько озадаченно проговорила Вестница. — И что теперь? — Ничего, любовь моя, — ответила Ширли немного прохладно, видимо, пока ещё находясь в состоянии аффекта. — Просто завтра весь мир потрясёт ужасная новость, и множество фанатов «Garbage» покончит жизнь самоубийством. Не оборачиваясь, она прошла мимо Селин и покинула гримёрную; Вестница же, с минуту посмотрев на то, что осталось от группы, только слегка повела плечами, тихо скрипнув латексным костюмом. После этого она вышла из помещения вслед за Ширли, к ней, ожидавшей в коридоре. Она улыбнулась, завидев Селин, а та заприметила то, что её волосы теперь были распущены, рассыпаны по плечам невозможно прекрасной красной волной… Подойдя к ней, Вестница мягко привлекла её к себе за талию, сразу же почувствовав, как её руки оплели шею. Тепло моментально разлилось по телу, взбудораживая каждую клеточку и окатывая кожу щедрыми россыпями быстрых мурашек. — Что ж, — проговорила Селин, заглядывая в изумрудные глаза Ширли. — Теперь нас действительно больше ничего не держит здесь. Ты готова? — Более чем, — шепнула она, и её тёплые губы нежно соприкоснулись с губами Вестницы. — Просто более чем… * * * — Ого, — Ширли приподняла бровь, заприметив машину, к которой они направлялись, спустившись в подземный паркинг, что в этот час практически полностью пустовал. — «Shelby GT500»! Неплохо. Под стать тебе, Вестница Смерти, — она улыбнулась, кинув на Селин свой неземной изумрудный взгляд. Черноволосая не ответила, углубившись в свои мысли. Её терзало смутное беспокойство, причину которого она пока была не в состоянии объяснить. Проницательная Ширли незамедлительно обратила на это внимание: — Что-то не так? Может, я что-то не то сказала? — Ты тут вовсе не при чём, — Селин сдула прядь чёрных волос, попавшую на глаза, после чего достала ключи; машина с мягким эхом пикнула, снимаясь с сигнализации. — Что-то тревожит меня. Что-то, чему я не могу пока ещё дать вразумительного объяснения. Дьявол с ним, с этим волнением… может быть, я просто всё ещё пребываю под впечатлением от увиденного. — Я знаю причину, — тихо сказала Ширли, и Вестница удивлённо перевела на неё взгляд. — Она во мне. Я ведь знаю, что на протяжении восемнадцати лет ты никак не решалась признаться в том, что Судьба связала нас. Ты по каким-то причинам отказывалась верить в это. А теперь всё свершилось, и я тут, рядом с тобой, — она медленно обошла Селин и, почти ласково проведя ладонями по полированному капоту автомобиля, села на него, поставив ноги, обутые в чёрные лакированные ботильоны на высоком каблуке, на широкий бампер автомобиля. Селин смотрела в её глаза, утопая в этом безумном шарме с головой и параллельно раздумывая над её словами. Пожалуй, Ширли снова попала в точку, и причина едва различимого волнения действительно крылась в ней самой. Но упрямое сознание Вестницы по-прежнему предпринимало слабые попытки отказываться верить в то, что Ширли была теперь с ней. И несмотря на своё происхождение и статус, Селин волновалась, как школьница, всё никак не решаясь овладеть ею. Однако, хлипкие сомнения развеялись в единый миг, когда Ширли расстегнула пару пуговиц на своём чёрном мини-платье, явив вожделенному взору Селин соблазнительную ложбинку и край кроваво-красного кружева. Она улыбалась, обнажая длинные острые клыки, наблюдая за молниеносными переменами в настроении Вестницы и выражении её лица, и упивалась этим сполна. — Что ты делаешь со мной… — сверкая ярко вспыхнувшим лазурным взглядом, Селин медленно двинулась к ней, по-прежнему сидевшей на капоте машины. Вместо ответа, она расстегнула ещё одну пуговицу, чуть шире расставляя ноги на бампере автомобиля, и, слегка прищурившись, вдруг поманила Вестницу пальцем к себе. Это сработало на неё, как на быка красная тряпка: быстро подступив к ней и встав вплотную, Селин заставила ноги Ширли оплести её бёдра, а её саму — медленно откинуться спиной на широкий, глянцево блестевший капот автомобиля. Вестница склонилась над ней, поглаживая её колени, слегка пробираясь под платье, и пожирая взглядом её полурасстёгнутое декольте. — The trick is to keep breathing… — едва дыша, прошептала Ширли слова из своей же одноимённой песни, обхватывая плечи Селин в крепких объятиях и тем самым заставляя черноволосую кровопийцу склониться ещё ниже и прижаться к её телу. Руки Селин в мгновение ока взлетели вверх по телу Ширли, пальцы расстегнули все пуговицы до конца. Приподняв её, ощущая горячую, нежную кожу её спины, Вестница мягко спустила бретели с её плеч, оставляя рыжеволосую вампиршу в кроваво-красном бюстгальтере. Следующим на очереди был низ её платья, и в конце концов она осталась только лишь в нижнем белье и ботильонах. Селин снова заставила её лечь на капот и обвить ногами её бёдра; руки Ширли, поглаживавшие плечи Вестницы и её шею, едва заметно дрожали, а на лице отпечаталось такое зверское желание, что более медлить Селин не захотела. И было совершенно плевать, что они находились на тёмном паркинге, без единой души на пару миль вокруг. В конце концов подобные укромные места отлично подходили для маленьких шалостей. А, может, и не маленьких вовсе. — Возьми принадлежащее тебе по праву… — дрожащим голосом шепнула Ширли, совсем не стараясь скрыть своё чудовищно сбившееся дыхание. — Возьми меня… Селин тихо зарычала, в ответ на что Ширли оскалила клыки и чуть выгнулась навстречу к ней. Вестница чувствовала, что её сердце вот-вот было готово пробить грудную клетку, разгромить эти чёртовы рёбра и выскочить наружу; ощущала, что так хорошо удерживаемый ею контроль вот-вот будет потерян. И не стала противиться этому. Хищник, влюблённый по уши в хищника, лежавшего на капоте шикарной машины, диктовал свои правила. И, чёрт возьми, не об этом ли они мечтали столько грёбаных лет?! …Клыки Селин вонзились в шею Ширли глубоко и резко, струя горячей крови ударила в глотку, пробуждая в обеих немыслимое желание и круша любой контроль окончательно и бесповоротно. Ширли выгнулась и застонала, её тело содрогнулось, а ногти с резким скрежещущим звуком прошлись по облачённой в латекс спине Вестницы, после чего пальцами она принялась судорожно нащупывать застёжку костюма, и когда, наконец, ей удалось найти её, верх латекса был мгновенно сдёрнут с изящных тонких плеч Селин, обнажив перед затуманенным взором Ширли прекрасную, аристократично бледную плоть. Селин всего на секунду прервала укус, но в следующее же мгновение впилась в шею рыжеволосой с новым остервенением, и тут же боль огнём обожгла спину: ногти Ширли впились в её кожу, неистово царапая до крови. Но им не было до этого никакого дела. Следовало направлять всё внимание совсем в иные дали. Упиваясь её кровью, Селин медленно пустила свои руки в путешествие по божественному горячему телу Ширли, и под каждым прикосновением по ней пробегала волна резкой дрожи, будто всякий раз её бил неслабый разряд электрического тока. Тонкие пальцы коснулись ткани на бёдрах Ширли, ласково проскользнули под неё, окунувшись во влажный жар нечеловеческого желания. Она стонала, извиваясь под Селин, всё крепче обнимая её за шею, желая стать с ней единым целым. Её дыхание обжигало плечо Селин, когда та ощутила на коже её слабый бессознательный поцелуй. В следующий миг, когда Селин резко вошла в неё, клыки Ширли вонзились в обоюдно в шею Вестницы, а дрожь на теле стала практически бесконтрольной и более всего напоминающей судороги. Они пили друг друга, покачиваясь в такт движениям Селин в Ширли, но рыжеволосая не могла удерживать внимание на укусе и прервалась, судорожно выдыхая воздух из раскалённых лёгких. Селин прервала укус следом за ней, тут же принявшись осыпать её шею жаркими поцелуями; напряжённая рука утопала в Ширли, двигаясь порывисто и жёстко, с каждым разом всё ускоряясь, проникая глубоко и временами даже грубо. — Hoc est in votis! — выдохнула Ширли, почти вслепую ища губы Селин. — Sic volo! Vale et me ama… — они слились в безбрежном, безумном поцелуе, передавая друг другу вкусы их крови и ни на мгновение не прерываясь; Вестница почувствовала, как волны экстаза начинали накатывать на Ширли, вынуждая её задыхаться и стонать сквозь этот бесконечный неземной поцелуй. …Четыре завершающих действо движения Селин скорее напоминали резкие толчки, лишённые всякой нежности, но именно это привело к бурному, бесконтрольному финалу. Ширли выгнулась, вцепившись ногтями в её спину, зарычала, обнажая клыки и открывая полный доступ к своей шее, куда Вестница вновь впилась клыками, одновременно с начавшимся у рыжеволосой диким экстазом. Её били судороги оргазма, такого мощного, что не хватало сил даже на то, чтобы извиваться. Ширли закричала, и её крик сорвался на удовлетворённое вампирское рычание, напоминавшее по тембру рык тигра. Она выдохнула, обессиленно упала на капот, освободив исцарапанную спину Селин от тисков своих ногтей. Царапины, впрочем, затянулись спустя пару секунд, как и следы от её страстного укуса. Вестница опустила голову, прижавшись ухом к груди Ширли, чтобы послушать биение её сердца, любящего и такого горячего, что жар от него почти буквально витал в воздухе. Удары сердца были гулкими и частыми, шум крови в её теле едва не заглушал их, но Селин продолжала слушать, слегка улыбаясь и чувствуя, как пальцы Ширли мягко перебирали её мягкие чёрные волосы. — Amo… Ad infinitum… — прошептала Ширли умиротворённо, и по её голосу Селин поняла, что она улыбалась, и впервые за много лет её улыбка была действительно искренней, наполненной счастьем и безмерной любовью — любовью, что вернула к жизни её первоначальную Сущность, так долго томившуюся в самом далёком уголке её вампирской души… * * * …Чёрная машина летела по ночным улицам большого города, сверкая в свете уличных фонарей и рекламных баннеров, то тут то там понатыканных, словно молодая поросль в дремучем лесу. Селин вела автомобиль одной рукой, устремив пристальный взгляд на дорогу, в этот час всё равно заполненную машинами. Второй рукой она держала дрожавший огонёк сигареты, поминутно выдыхая сизые струи табачного дыма с запахом ванили и мяты. Ширли немного откинула сиденье назад, расслабленно растянувшись в нём и провожая ленивым изумрудным взглядом проплывавшие за окнами пейзажи каменных джунглей мегаполиса. В салоне грохотала музыка «Garbage»… — Я не понимаю, что тебе так нравится в этой музыке, — слегка улыбнулась Ширли, закусив нижнюю губу клыком и игриво посматривая на Селин. — Твой голос, — та кинула на неё нежный взор и выбросила сигарету в открытое окно, а рука соскользнула с руля и мягко легла на её колено. — Я могу слушать его бесконечно. — Это так приятно. Ширли приподнялась и медленно коснулась клыками шеи Селин, рукой поглаживая её волосы. От этого по телу тут же пробежала сильная дрожь, и она автоматически отклонила голову вбок, открывая Ширли доступ к артерии, что несказанно ей понравилось. Она продолжала своё, целуя шею Вестницы, слегка касаясь кожи клыками, и тут Селин почувствовала её вторую руку, мягко изучавшую упругую, обтянутую плотной кожей грудь. Перед выездом Селин успела переодеть латексный костюм на более удобное одеяние, и теперь была облачена в кожаный топ на шнуровке и такие же брюки с большой серебряной пряжкой в виде клыкастого черепа на ремне. Именно поэтому Ширли могла позволить себе многое из того, что не было доступным ей, когда Вестница находилась в сплошном костюме. …Её пальцы медленно, завязку за завязкой, ослабили шнуровку на топе Селин, позволив Ширли запустить руку под него, что она и сделала, не переставая целовать и слегка покусывать её шею. Чуткая рука блуждала по животу и груди Вестницы, ненавязчиво сжимала её и ласкала, вынуждая её бросать все силы на то, чтобы ни на мгновение не потерять управление собой и машиной. Но это удавалось не лучшим образом, и пару раз «Shelby» явно виляла, привлекая к ним ненужное внимание людей. Но Ширли не собиралась ограничиваться только лишь этим, а потому её клыки, наконец, пронзили тонкую кожу, войдя глубоко в артерию, горячая струя крови ринулась вниз по шее Селин, окрашивая и без того красные губы Ширли в кровавый цвет. Она выдернула шнуровку и освободила Вестницу от топа, оставив в чёрном матовом бюстгальтере, не прекращая свой укус. Кровь стекала вниз, задерживаясь во впадинке у горла и устремляясь дальше, между грудей, по животу… И спустя мгновение Ширли поцелуями двинулась вслед за красной дорожкой, оставленной на Селин струйкой её же собственной крови. Это путешествие было недолгим: слизав всю кровь с тела Селин, Ширли вернулась обратно на её шею и укусила снова в то же самое место, заставив вампиршу слегка вздрогнуть и поморщиться от мимолётной резкой боли, но её свободная рука продолжала блуждать по разгорячённому телу Вестницы, пока та наконец не ощутила, как её настойчивые пальцы пытались разобраться с тяжёлой серебряной пряжкой ремня, преграждавшей доступ к… …Едва различимый щелчок был сигналом того, что пряжка наконец была расстёгнута; ремень ослаб, верхняя пуговица открылась, и рука Ширли в тот же миг пробралась под брюки, соприкоснувшись с чёрным кружевом изысканного французского белья Селин. — Моя кровопийца, — шепнула Ширли ей на ухо, параллельно целуя и покусывая его. — Ты же не будешь против этого, правда? Конечно, не будешь… Ты в моей власти до последней капли, Селин, — и Вестница прекрасно знала это, а её судорожный вздох возвестил о том, что Ширли и так была права. — Прекрасно… Ты без сомнения уже готова… Она принялась ласкать Селин, одновременно целуя её окровавленную шею и слизывая остатки крови с кожи, а та не знала, как же сохранить остатки трезвости сознания, которые молниеносно испарялись с нараставшей настойчивостью пальцев Ширли. Определённо: Селин так больше не могла… Судорожно вспоминая о месте расположения какого-нибудь ближайшего паркинга, она старалась вести машину прямо, не терять бдительности и ясности ума, но нет, мысли будто исчезали одна за другой с каждым новым движением руки Ширли внутри неё, с движением, наполненным нежностью и лаской; в голове тем временем нарастал чудовищный белесый туман, поглощавший в себя всё остальное. Из последних сил Селин вывернула руль вправо, заставив машину взвизгнуть шинами по влажному асфальту и заехать на очередной многоуровневый паркинг. Она остановила «Shelby» в самом пустынном и тёмном уголке стоянки и заглушила двигатель. Словно отражая происходившее в сознании Селин, фары, прощально сверкнув, погасли, отдавшись тьме, царившей здесь. С этой минуты Ширли сломала все рамки, доселе сдерживавшие её на шоссе, выпустив на волю своего внутреннего хищника, который мгновение спустя набросился на Вестницу с таким вожделением и страстью, что ей не оставалось ничего, кроме как сдаться ему на милость… — Следующая остановка — Чикаго, — будто сквозь толстый слой ваты донеслось до слуха Селин, полностью растворившейся в нахлынувших на неё ощущениях; голос Ширли, звучавший прямо в ухо, обдавал литрами сумасшедшего жара и усиливал дрожь, истязавшую тело. — А пока… закрой глаза, слушай, чувствуй и воображай. Именно так выглядит моя власть над тобой.