Официантка

Тишина. Большая белая палата с одной больничной койкой у стенки. Личный санузел и столик для гостинцев. Для гостинцев, которых нет. Потому что нет и посетителей. Продрогшая прошлым вечером до мозга костей девушка лежит почти не двигаясь, отдыхая впервые за прошедшие сутки. Её очи открываются сами по себе, когда раздаётся шум двери и в помещение входит мужчина в широком халате. — Очнулись, барышня? — он держит в руках планшетку с бумажками, исписанными непонятным почерком. — Это что у Вас такое в жизни произошло, что босиком по морозу щеголяли? Ещё и помимо обморожения умудрились заработать столько ран, чудеса. — Что случилось? — блондинка медленно, с полуприкрытыми глазами поворачивает макушку по направлению к стоящему напротив врачу. — Я в больнице? — Да, всё верно, Вы в больнице, — брюнет светит Кире в глаза фонариком, а после осматривает шею. — Через пару дней можно на выписку, если пообещаете надевать обувь, когда будете выходить на улицу. Не получив ответа, тот продолжил вести беседу с девушкой, что только-только начала вспоминать произошедшее. — Вас пришла навестить какая-то барышня, говорит, что сестра, — мужчина не отвлекается от чирканькая ручкой по листу. — Желаете её увидеть? Или сказать, что Вы пока не готовы? Медведева сначала ничего не понимает, потому что у неё отродясь никаких сестёр не было, но сложив два плюс два, быстро включает мозговую деятельность и кивает в знак согласия. Вряд ли сюда впускают посторонних, только родственников. Кто-то из её окружения очень хитрый. — Да, я хочу её увидеть. Блондинка даже слегка приподняла веки, всеми силами надеясь на то, что якобы сестрой является одна единственная официантка. — Она пришла в себя, — доктор выходит из палаты, пропуская гостью внутрь. — Я оставлю вас, но позже обязательно ещё зайду. Когда мужчина уходит, порог действительно переступает официантка. Но не совсем та, которую загадывала Кира. — Мишель..? Пострадавшая не понимает, почему именно эта коллега явилась по её душу. Они не особо близки, да что там, они вообще не близки, даже можно сказать незнакомые друг другу люди. — Здравствуй, я тебе тут мандаринки принесла. — блондинка робко кладёт пакет с фруктами на стол. — Я ожидала увидеть кого угодно, только не тебя, — удивлённая Медведева приподнимает уголки губ, она всё равно рада, что хоть кто-то пришёл её навестить. — Нет, серьёзно, даже приход Вилки был бы не таким неожиданным, как твой. Мишель, почему? — Потому что я единственный человек, который знает о твоём пребывании здесь. — пояснила та и присела на стул рядом с постелью. — А Лиза? Она знает? Она приедет? — огонёк веры в лучшее слабо горел в очах. Сейчас Кира выглядела как наивный ребёнок, который отказывался отрицать очевидное и продолжал питать себя иллюзиями, всё ещё не принимая правду уродской реальности. Гаджиева опустила ладонь на бледную кисть блондинки и заглянула той в глаза, в самую глубинку, протисняясь под корку. Дрожь её тела отдавала в руку и переходила на чужую, а зубы прикусывали нижнюю губу до вмятин, красных и колких. — Мишель? Почему ты молчишь? — барменшу насторожила вновь повисшая в воздухе тишина. — Где Лиза? — Лиза не приедет. — всё, что смогла выдавить из себя та, поглаживая шершавую кожу коллеги. — Почему? Она не хочет со мной говорить? — Медведева сдвинула брови, желая получить наконец внятный ответ. — А когда она вернётся? — Лиза не вернётся, — официантка резко убрала руку и прислонила её к своему рту, сложив в кулак. — Она улетела навсегда. Кира разжала все мышцы на лице, уткнувшись взглядом в потолок. Девушка сглотнула, а после вскочила с кровати, приняв сидячее положение. — Говори, что ты знаешь!? — взбесилась блондинка, показывая все ряды стиснувшихся зубов. — И не вздумай импровизировать, я не посмотрю что это больница и прикончу тебя прямо здесь. — Я звонила, звонила ей, но абонент был вне зоны действия сети, — та принялась рассказывать всё, что было известно самой. — Когда в итоге Лиза взяла трубку, она уже... Приземлилась в Новосибирске. — Хочешь сказать... Что она всё равно села в самолёт? — грудь Киры вздымалась, а щёки краснели всё больше и больше. — Она всё-таки бросила меня и свалила? — Кир, мне очень жаль... — Гаджиева потянулась к ней, почти дотронувшись кончиками пальцев, но барменша отпрянула к стене, вирища как резаная свинья. — Уйди! Не трогай меня! — Медведева отмахивалась острыми ногтями, ей удалось даже пару раз поцарапать Мишель. — Что здесь происходит? — в палату забежал тот самый лечащий доктор Киры. — Медсестёр сюда, двух, быстро! — Нет! Ты лжешь!— блондинка забивалась в угол, хмурясь и рыча. — Я не поверю ни единому твоему слову, пока не увижу её лично! Гаджиева вскочила со стула и отбежала в сторону, пока две женщины в масках кололи Медведевой что-то в плечо. Кристине пришлось возиться с заказами за двоих в связи с временным отсутствием коллеги по цеху. Напитки выходили не очень, поэтому на помощь прибежала Вилка, смешивая всё что можно и нельзя. — Нахрена ты налила капучино в бокал? — Захарова осматривала слегка потрескавшееся стекло. — Это новый способ ухайдохать рабочее место Кирюхи? — Цыц, ассистент, — шефиня дала девушке по носу трубочкой. — Я тут бармен. Подруга решила не наколять атмосферу и молча поставила напиток на поднос изумлённой официантки, которая скривила лицо в гримасе стыда вперемешку со смешком. — А как правильно будет, умерла или всё-таки добавить трагичности и написать сдохла? — Малышенко скривила губы и состроила тупиковый взгляд, пялясь в экран своего мобильника. — Кого ты там уже похоронить успела? — блондинка заглянула в открытый мессенджер на телефоне. — Приветик, Лиза! Когда вернёшь сотку? Кстати, Кира умерла. Вилка, что это блять такое!? Захарова выхватила злосчастный девайс из чужих рук, стерев всё написанное. Шефиня никак не отреагировала, а лишь вздохнула и приударила подругу по спине. — Короче, Мишель сегодня съебала в больницу к Кирюхе, я слышала как она отпрашивалась, — объясняла свою очередную затею русоволосая. — У них же с Лизкой опять тёрки были недавно, а раз одна из них в больнице, значит если вторая узнает, то тут же прибежит. Втыкаешь? — Я не уловила связь между больницей и смертью Киры, почему ты раньше ничего не рассказала? — Потому что ты всегда портишь мои планы, — Малышенко снова ударила коллегу по носу. — А про смерть я написала для пущего эффекта. Она же и так уже в больнице, что идёт после больницы? Инвалидность, а потом смерть. Про инвалидность говорить глупо, Лизка не дура, увидит что колёс нет и не поверит. — А в смерть значит поверит? — Смерть это временно, а инвалидность на всю жизнь. — девушка не прекращала коварно улыбаться, толкая Кристину в плечо. — Хорошо, давай попробуем, — барменша набрала номер Андрющенко. — Только я буду говорить, ты молчи. Вилка согласно кивнула и захлопала в ладоши от нарастающей радости. — Алло, Лизок, можешь говорить? Что? Нет, это её коллега Кристина,— Захарова нахмурилась, когда услышала незнакомый голос по другую сторону трубки и поэтому поспешила перебить чужого человека. — Знаете что? Передайте госпоже Андрющенко, что Кира умирает на больничной койке! Причём по её милости! На нервах девушка тут же сбросила и еле сдержалась, чтобы не разбить телефон в щепки об пол. — Круто ты её уделала! Теперь они точно помирятся! — ликовала шефиня. — Ты не догнала? — Кристина вручила ей мобильник. — Ответил мужской голос, это не Лиза. Он сказал, что сейчас она не может подойти. — Думаешь, что это был её отец? — Думаю, что Кире не нужна баба-изменщица. — поставила точку в разговоре Захарова и ударила по двери, наверняка сейчас выйдет на перекур, нервы всё-таки. Двойная доза снотворного поработала на славу. Буйная пациентка очнулась спустя девятнадцать часов, как ей вкололи эту дрянь. Хотя почему дрянь? Медведева успокоилась, пришла в себя наконец-то. Правда вот, надолго ли? Блондинка не спешила распахнуть веки наполную, пока только наполовину; солнце пробивалось в палату, да и спросонья не особо получается сразу выкатить шары, как при сильнейшем удивлении. Кстати, кажется прямо сейчас оно и настигло барменшу. Она услышала знакомое сопение и очень медленно повернула макушку направо, сминая затылком подушку. На соседней кровати расположилась девушка, лежащая на спине и накрытая одеялом до пояса. Господи, ты мне уже мерещишься, — в пользу недавней отключки Кира ещё плохо соображала и не совсем внятно воспринимала всё, что видела. — Лиза... Пациентка очень слабо улыбнулась, сейчас она способна только на это, мышцы по-прежнему ослаблены. — Доброе утро, — наслаждение видом спящей брюнетки прервал лечащий врач Медведевой, покачивая головой по дороге к белой койке. — А если точнее, добрый день. Выспались? — Очень. Очень выспалась, — всё ещё расплывалась в улыбке барменша. — А это кто? Барышня двинула бровями вместо привычного жеста рукой. — А это Вы мне скажите, наверное подбирали себе круг общения по интересам? — мужчина поджал губы и разочарованно вздохнул. — Или, если точнее, по характеру? — Что Вы имеете в виду? — Кира не понимала сарказма, хотя раньше сама использовала его как стиль общения. — Девушка, на часах семь утра, как Вы сюда пробрались!? — медсестра средних лет бежала за брюнеткой, которая ворвалась в отделение в уличной одежде и обуви, пачкая пол. — Я сейчас вызову охрану! — Я только что из аэропорта, меня уже ничем не остановишь! — решительно крикнула в ответ Андрющенко, отмахиваясь. — Где она!? Лиза открывала каждую палату на своём пути, а когда не обнаружила то, что ей нужно, взбесилась и заплакала, чуть ли не падая на колени от усталости. Во всех смыслах слова усталость. — Где Кира!? Кира Медведева, она должна лежать у Вас, мне дали Ваш адрес! — брюнетка схватила женщину за воротник и оскалилась. — Она там. — спокойно ответила та и указала на дверь в конце коридора. Андрющенко отпустила несчастную и быстрее быстрого помчалась на своих двоих в указанное место. Как гром среди ясного неба девушка ворвалась в просторное помещение и прильнула к больничной койке блондинки, что спала как убитая. Лиза собиралась поговорить с ней, пускай даже когда они обе не в самом подходящем состоянии для беседы. Одна истерит и плачет, а вторая вообще в царстве Морфея. Сосредоточенная официантка не заметила, как сзади к ней подкралась медсестра и кольнула тоже самое, что и Кире пару часов назад. Только в отличии от Медведевой, обычную дозировку. — Явилась к нам спозаранку, Вас искала, такой шум здесь подняла! — закончил свой рассказ брюнет, возмущенно вскидывая руками. — Не переживайте, скоро должна очнуться, мы ей не в двойном размере укол сделали, хотя могли. Врач планово осмотрел барменшу, что-то записал в планшетку и удалился. Около часа Кира лежала и наблюдала за мирно спящей Андрющенко, чьи волосы небрежно спадали на лоб, иногда поднимаясь от слабого сопения. Как же блондинка по нему скучала. От действия снотворного Медведева отошла уже давно, но подниматься не собиралась, не хотела шуметь. Пускай Лиза поспит, ей это тоже нужно. Ей тоже нужен покой. Она настрадалась. Только завидев шевеление, барменша медленно встаёт с кровати и невесомо присаживается на соседнюю. Она знает, Андрющенко будет не против. Брюнетка хмурится и открывает глаза, вглядываясь в картинку напротив. Размытая пелена постепенно пропадает и ей на смену приходит растрёпанная Кира. Лиза расплывается в блаженной улыбке и прикасается к мягкой щеке Медведевой, большим пальцем оглаживая кожу. — Я в раю? — она всё ещё пребывает в полусонном состоянии. Блондинка смеётся и кладёт свою ладонь поверх кисти Андрющенко, кивая. — Прости меня. — официантка чувствует вину, посему её улыбка всё больше и больше преобразовывается в грустную ухмылку. — Ты ни в чём не виновата. — та наклоняется и девушки стукаются лбами, прикрывая веки. Палата снова погружается в мёртвую тишину, потому что дамы так захотели. Захотели побыть в спокойствии друг с другом, наедине с молчаливым забвением. Телесно ощущая и мысленно общаясь. Но как бы хорошо у них не получалось вести диалог безмолвно, поговорить всё же придётся, не зря же они встретились вновь. — Кир, — первой начинает Лиза. — Я хочу признаться тебе во всём, что скрывала. — Хорошо, — Медведева устраивается рядом, но под одеяло не ложится, а наоборот, на него. — Я приму любую правду. — У меня в Новосибирске действительно есть человек, которого я люблю, — рассказ даётся брюнетке с трудом, не смотря на это она держится стойко и даже умудряется поддерживать зрительный контакт. — Но я люблю его наравне с тобой. Слова лезвием проходятся по сердцу, Кира не подаёт виду и слушает партнёршу, нужно дослушать до конца, нельзя перебивать. — Его зовут Кирилл, — Андрющенко проводит рукой по предплечью барменши, сжимая его. — Он очень сильно болеет. Я улетала тогда, потому что его срочно госпитализировали, кто-то должен был сопровождать, да и я сама захотела быть рядом в столь тяжёлый момент. Медведева сглатывает и дёргает левой ногой от нервов, но не понимает одного. — А ты зачем нужна в качестве сопровождающего? — она облизывает верхнюю губу, строя бровки чайкой. Лиза отводит взгляд и молчит, молчит и обдумывает. Говорить или нет? А если Кира сейчас встанет, развернётся и уйдёт? А если отреагирует агрессивно? — Он мой сын. — отбрасывает брюнетка, возвращая очи на Медведеву. — Сын? — прокашливается барменша и даже перестаёт кусать щёки от неожиданности. — У тебя есть ребёнок? — Да, у меня есть маленький ребёнок, ради которого я отправилась в большой город, в надежде заработать как можно больше, — Андрющенко уже намного легче парировать всё это, ведь реакция Киры её устроила. Никакой раздражительности, никакого презрения. — Когда я ездила к нему в последний раз, Юля сказала что больше не сможет мне помогать, поэтому мне пришлось выбирать между Москвой и Новосибирском. — Ты сделала правильный выбор, кисуль, — и вот уже блондинка забирается под одеяло к возлюбленной, пододвигаясь к ней с объятиями. — Но почему ты мне ничего не сказала? Я бы поехала с тобой. — Поэтому и не сказала, — Лиза принимает дружбу телами, но всё равно растерянно вздыхает. — У тебя тут семья, друзья, работа. Я не хотела, чтобы ты вдруг всё бросила и как жена декабриста ринулась за мной куда глаза глядят. — Мм, жена? — всё, что услышала Медведева, потираясь носом о чёрные локоны. — Это только мои проблемы и ты не обязана плевать на свою карьеру, чтобы угодить моим капризам. — официантке безумно приятно ощущать всё это, она сама того не замечая обхатывает чужую талию, утыкаясь подбородком в плечо. — Это наши проблемы, — Кира гладит девушку по макушке и поближе прижимает к себе. — К тому же, у меня должно быть право выбора или нет? Я хочу полететь с тобой, пускай буду хоть трижды женой декабриста, зато женой. — Прости меня. — тихо извиняется Андрющенко, и кажется, опять погружается в полудрём. Ну как же так? — Ты ни в чём не виновата. — барменша зарывается пальцами в растрёпанные волосы и замирает в таком положении, по новой вслушиваясь в сладкое сопение.