Утопия

      Взмах. Резкий поворот. Выпад. Уклон. Острое лезвие разрезало воздух в миллиметре от лица. Очередной разворот и нападение на противника. Солнечные лучи бликами отражались от скрещенной стали. Тяжёлое дыхание звучало слишком громко в оглушающей тишине, прерываемой лишь звуком столкновения рапир.       — Ты вновь проиграл. — Беззлобная ухмылка окрасила юное лицо, скрытое защитной маской.       Остриё клинка упиралось точно в металлизированную куртку в районе сердца. Последний укол подарил очередную победу довольному юноше.       — Ты стал слишком хорош в этом, Гарри, — мягким басом ответил его предполагаемый противник, снимая маску, а затем и перчатки.       — Ученик превзошёл своего учителя, да, Северус? — беззлобно поддел своего крёстного парень, снимая экипировку.       Мужчина в ответ лишь покачал головой, поражаясь наглости своего крестника. Но он не мог не улыбнуться, взглянув на ещё несовершеннолетнего, но уже такого взрослого ребёнка. Северус помнил его ещё совсем маленьким, ползущим нечто. Принц обвёл взглядом Поттера, замечая проглядывающие черты своего рода в юном лице. При обряде связывания крёстного и крестника Гарри всё же смог отхватить себе внешние особенности Принцев. И в сочетании со всеми остальными родами, что заключались в крови мальчика, внешность его являлась чем-то запредельным: чёрные, слегка вьющиеся локоны лёгкими волнами обрамляли бледное лицо юноши. Небольшой, к счастью Северуса, нос, немного заострённые скулы, пухлые губы — всё это не являлось чем-то необычным или особенным. Но тем, что придавало Гарри тот самый очаровывающий шарм, являлись его глаза. У Принца язык не повернулся бы назвать их хоть отдаленно похожими на глаза Лили. Нет, у Поттера они более глубокие, выразительные, зачаровывающие своей тёмной зеленью. Каждый раз, ловя на себе взгляд мальчика, Северусу становилось не по себе. Гарри будто в самую душу заглядывал, выворачивая наружу все самые дорогие сердцу тайны. Но затем он привык и смог узреть всё волшебство, скрытое в этих колдовских изумрудах. Именно тогда ему и открылся весь спектр эмоций, запрятанный глубоко внутри пустой оболочки. Любой далёкий от понимания человек сказал бы, что взгляд Поттера холоден и мёртв, будто лишён чувств вовсе. Но только тот, кто осмелился протянуть руку и коснуться сердца юноши, не обжегшись, прочувствует на себе то тепло, что отражалось в мимолетном взгляде. Северус прочувствовал и до сих пор поражен его силой.       — Ты чего завис? — Гарри уже полностью собрался, перекатывая ненавистное кольцо в руках.       — Задумался. Ну что, надевай и пойдем вниз, а то твои родители вновь подумают, что я пытаюсь пробудить в тебе вселенское зло, — ухмыльнувшись, проговорил мужчина, чувствуя глубокую печаль в груди, когда увидел, как Гарри с тоской во взгляде надел небольшое серебряное кольцо на палец, терпя неприятные изменения во внешности.       Секунда и перед Северусом появилась вновь привычная взгляду младшая копия Джеймса Поттера. Перед ним предстал тот самый лучший сын, каким хотят видеть Гарри его родители. Идеальная семья, которую Лили с Джеймсом пытались воссоздать, ломая личность младшего ребенка в угоду своим прихотям. Старший сын уродился сильным, волевым красавчиком, будучи внешностью схожим с матерью. Высокий крепкий парень с ярко-рыжими кудряшками, пухлыми щеками, усыпанными яркими веснушками. Глаза, ослепляющие своей яркостью и выраженностью. Слишком зелёные, слишком светлые, слишком ветреные, по мнению Северуса. Младший же сын был полной противоположностью. Этого и желали Поттеры, но не в таком виде. Они всё мечтали о двух красивых юношах, чтобы каждый был схож с кем-то одним из родителей, но Гарри явно их разочаровал, когда в пять лет имел длинные чёрные волосы, тёмно-зелёные глаза и слишком спокойный и отстранённый характер.       Так с семи лет, будучи лишенным родительского тепла мальчик спросил у своего крестного, что с ним не так и почему его не любят, а в ответ ему послужила история об убеждениях родителей, Гарри начал меняться. Он ломал себя под чужие ожидания, тратил огромное количество магии на создание идеальной внешности сына одной из самых богатых и знаменитых семей магической Британии. Северусу оставалось только с грустью наблюдать за ошибками юного крестника, помогая, когда это требовалось. Он не лез со своими советами к мальчику, полагая, что путь принятия себя он должен пройти самостоятельно.       — Думаю, нам стоит поторопиться, — раздался грубый голос рядом. Не тот мягкий и умиротворяющий, что был до перевоплощения.       Северус вышел из тренировочного зала следом за крестником. Они проходили длинные коридоры, многочисленные комнаты. Северус всё ещё не мог привыкнуть к этой режущей глаза помпезности. Буквально на каждом шагу висит, стоит или парит наглядное доказательство немалому богатству Поттеров. Принц знал, что Гарри тоже приходились не по душе все эти пафосные и слишком кричащие предметы интерьера. Но с родителями, которые уверены, что именно дом волшебников может отразить всё их могущество, спорить бесполезно.       — Ну, вы бы там ещё пару лет провели, мы же можем подождать, — слова, которыми их встретили в столовой. Джеймс недовольно поглядывал на вошедших людей, держа спину прямой, а руки сцепленными в замок. — Что же столь увлекательное вас задержало?       — С каких пор я обязан отчитываться перед тобой, Поттер? — Северус спокойно прошёл к своему месту и сел, даже не одарив взглядом разозленного мужчину.       — Потому что ты тут никто, а я глава рода и этого дома! — вспыльчиво выкрикнул Поттер, ударив кулаком по столу, из-за чего рядом сидящие старший сын, Чарльз, и Лили вздрогнули.       — Милый, успокойся… — попыталась усмирить мужа Лили.       — Какое право имеет этот… — глубоко вздохнув, Джеймс закрыл глаза в попытке успокоиться. Сейчас главной задачей стояла не очередная ссора, а нечто поважнее. — Поговорим об этом позже. Сейчас мне нужно сообщить вам одну важную новость. Садись, Гарри.       И тот повелительный жест, которым Джеймс подозвал мальчика, так взбесил последнего, что он плавно подошёл к стулу, находящемуся рядом с Северусом, и принципиально сел рядом с крёстным, даже не взглянув в сторону своей семьи. Принц же только закатил глаза на такую выходку. Как бы Гарри не строил из себя взрослого, он всё равно иногда являлся капризным и вредным ребенком.       — Так вот, — проигнорировав неподобающее поведение сына, Поттер прочистил горло, смерив всех напряжённым взглядом. — Тёмный Лорд прислал нам письмо.       Гарри всегда считал, что его отец иногда слишком перегибал палку со своей игрой в великого актера, но сейчас изо всех сил сдерживал своё недовольство, терпя горестный вздох родителя и его печальный взгляд.       — Волдеморт ищет себе достойного человека в качестве супруга. Так уж вышло, что мой старший сын является одним из сильнейших светлых магов. — Гордые нотки в голосе сложно было скрыть, а Поттер даже и не старался. — Поэтому Тёмный Лорд выбрал тебя, Чарли.       В столовой на пару минут возникла гробовая тишина. Только Северус нарушил её весьма неординарным образом. Он практически давился сдерживаемым смехом, утирая выступившие слёзы. На разозленные и недоуменные взгляды он пояснил:       — Тёмный Лорд и светлый сопляк, который жизни даже не повидал, утопая в чужих юбках. Том всё больше меня удивляет. — Еле отсмеявшись, Северус привёл себя в порядок, вновь готовый слушать пафосную речь старшего Поттера.       — Так вот, если все вдоволь повеселились. — Принц лишь хмыкнул на злость, пылающую в карих глазах. — Мы с Лили посоветовались и решили, что своего единственного наследника в лапы монстра мы отдать не можем.       Чарльз, который до этого сидел с довольно испуганным выражением лица и слегка позеленевшей кожей, будто вмиг уменьшился в несколько раз, чувствуя накатившее облегчение. Остальные же с недоумением смотрели на Джеймса, ожидая дальнейших разъяснений.       — Ты хочешь отказать Тёмному Лорду? — с сомнением уточнил Северус, всматриваясь в глаза мужчины во главе стола. Ну не мог он настолько тронуться умом, чтобы даже допустить такую абсурдную мысль. Тем самым Джеймс навлечёт на свой род позор без возможности искупить вину даже спустя столетия. Отказать самому могущественному магу на земле это то же самое, что предписать себе смертный приговор.       — Конечно нет, я хочу его обмануть, — нисколько не смущаясь, поведал Джеймс одному из самых приближенных к Тёмному Лорду человеку. Северус лишь удивлённо взглянул на Поттера так, будто тот предстал перед ним умалишенным кретином, который сболтнул какую-то несусветную глупость. Хотя, по сути, так и было.       — Каким же образом? — в разговор включился младший сын, тоже слабо веря в стабильное психическое состояние отца.       — В этом ты нам и поможешь. Я знаю, что ты неплох в таких делах, вы с Северусом поработаете и создадите заклинание, которое поможет принять облик другого человека. Как оборотное зелье, только в другой форме. Время до официального визита Чарльза в поместье Волдеморта у вас есть.       Джеймс был так вдохновлён своим гениальным планом, что не заметил направленных на него мрачных взглядов двух тёмных волшебников. Северус взглянул на Гарри, ожидая увидеть там стоическую твёрдость и ясность ума, но успел заметить проблеск обиды, пока холодность изумрудных глаз не заволокла собой все чувства.       — И кто же будет обманывать Великого тёмного волшебника, находясь на его территории и рискуя каждую секунду попрощаться с жизнью? — подчёркнуто спокойно уточнил Гарри, не отрывая взгляда от невозмутимо смотрящего в ответ отца.       — Ты, конечно же, захочешь помочь своему брату и спасти род от вымирания. Единственный наследник не может лишиться своей фамилии, выйдя замуж за монстра. — Статус старшего сына Джеймс особо выделил интонацией, будто издеваясь над младшим. Конечно, мужчина видел боль в его глазах каждый раз, когда наглядно возвышал Чарльза перед всеми, выставляя Гарри всем не в угоду. Кому нужен маленький забитый неудачник, когда есть сильный, симпатичный и богатый наследник?       — Моё мнение, как я понял, не учитывается? — на согласный кивок со стороны отца Поттер презрительно хмыкнул, не желая сдаваться без выгоды: — Часть денег из общего хранилища вы перекладываете в моё и навсегда исчезаете из моей жизни.       — Ты ещё и смеешь ставить нам условия?       — Дорогой, подумай сам, Гарри не глупый мальчик, он сможет сделать всё аккуратно, а мы спокойно будем жить далеко отсюда. Разве деньги не малая цена из всех тех, что мы могли бы заплатить за такое? — Лили, нежно поглаживая мужа по руке, старалась образумить того. Такой договор, пусть и с собственным сыном, был очень выгодным.       А Гарри всматривался в родные лица, анализировал малейший жест родителей, выискивал нужное в глазах обоих, но никак не мог найти. Стоило ему заметить хоть каплю любви или волнения о нём, как он тут же бросился бы им в объятия, будучи счастливым лишь от того, что его на самом деле любят. Но, как только отец повернулся и взглянул на него, мальчик понял, что этому не бывать. Холод и презрение, что сопровождали мужчину с самого детства в его сторону, были всё там же. Там, где Гарри привык видеть лишь истинные чувства — в глазах.       — Мы отправимся уже завтра через каминную сеть. Дом в твоём распоряжении, мы больше не вернёмся в Британию. Всё остальное найдешь в своём хранилище. — И, без лишних слов встав, глава семьи покинул столовую.       За ним отправился радостно улыбающийся Чарльз, вполне довольный внезапным переездом и освобождением от незавидной участи. Про брата он и вовсе позабыл, погрязнув в размышлениях о будущем местожительстве. Насколько богат будет их дом на этот раз?       Лили же, бросив печальный взгляд на притихшего сына, вслед за остальными покинула помещение. Ей нечего было сказать все те годы, на протяжении которых она должна была дарить любовь, поддержку и заботу своему ребенку, так какие слова сейчас найдутся для разговора?       Оставшись наедине с крёстным, Гарри позволил себе выплеснуть эмоции в беззвучном рыдании. Он ожидал всего в ответ на свою выходку, даже унизительную порку или громких криков возмущения, лишь бы понять, что он нужен кому-то в этой семье. Но получил лишь холодное согласие и богатство, которое ему и не нужно было. Он просто нуждался в любви своих близких, которые бросили его на произвол судьбы.       — Я рядом, Гарри. — И руки, что с теплотой прижимали его к себе в попытке предоставить ту заботу, что так не хватало мальчику от родителей, дарили гораздо больше, чем банальную поддержку. Они дарили веру в то, что он на самом деле не одинок. Ему есть на кого положиться.       — Я знаю, крёстный. Я всегда чувствовал это.       Пока с ним рука об руку шёл человек, готовый противостоять всему миру ради него, Гарри всё ещё был способен чувствовать.