***
— Гарри, подойди, пожалуйста. — Мальчику пришлось оторваться от чтения фолианта по зельеварению, сосредоточившись на навестившем его Питере. — Мне необходимо тебе кое-что рассказать. Ты ведь знаешь, что после победы Волдеморта остались и те, кто пытается открыто противостоять ему, как и те, кто делает это скрытно. Так вот, для тебя никогда не было секретом, кем я являюсь, но вот твои родители… Недавно Джеймсу сообщил его коллега о том, что я являюсь пожирателем смерти, поэтому твой отец не побоялся при Лили и Чарльзе попросить меня продемонстрировать метку, так как был полностью уверен в моей прямом отношении к пожирателям. Я мог бы скрыть метку и вновь солгать, что непричастен ко всему, в чем меня обвиняют, но…зачем? Сейчас в магическом мире царит спокойствие и умиротворение, поэтому мне непонятны мотивы некоторых волшебников, которые так противятся новой власти. У меня есть некоторые предположения на этот счёт, но сейчас не об этом. Питер остановился, нуждаясь в небольшой передышке. Его несколько обижала столь яркая демонстрация разрыва дружбы со стороны Поттеров, но спорить и как-то пытаться сохранить эти взаимоотношения желания у него не было. Волдеморт всегда утверждал, что не против того, чтобы его соратники имели друзей и по другую сторону баррикады, просто предупреждал, что это не должно приносить вреда их деятельности, да и только. Так почему всем известный жестокий Тёмный Лорд мог проявить банальное уважение по отношению к своим людям, а друзья, что весьма долго были связаны крепкими узами доверия, так легко смогли отказаться от них из-за расхождения в своих идеалах. Питер не понимал этого, да и вряд ли смог бы когда-то. — Так вот, после того, как ребята узнали об этом, они весьма…тактично попросили больше не появляться в их доме, да и в жизни, поэтому я зашёл попрощаться с тобой. Не знаю, сможем ли мы в ближайшее время встретиться, а про дальнейшее будущее я вообще молчу, мало ли как судьба распорядится. Гарри в ответ с молчаливой печалью смотрел в голубые глаза напротив, стараясь запомнить черты лица пусть неблизкого человека, но тоже дорогого сердцу. — Мне жаль, Питер, — искренне поведал мальчик, обнимая взрослого волшебника. — Я надеюсь, что мы ещё встретимся с тобой, спасибо, что учил меня и развлекал. — На последнее его заявление Петтигрю забавно фыркнул, решая промолчать. — Береги себя, боец, ты уникальный чародей и обязательно добьешься успеха благодаря своему упрямству. — Питер легонько потрепал и так растрепанную прическу мальчика, с улыбкой наблюдая за недовольным сопением. — Не позволяй Чарльзу издеваться над тобой, ты ведь помнишь те приемы, которым я тебя обучал? Задорно подмигнув кивнувшему Поттеру, Питер ещё раз тепло попрощался с ним, навсегда покидая поместье Поттеров.***
Отлевитировав Питера в свою комнату, Гарри аккуратно устроил того на своей застеленной по взмаху палочки кровати, чтобы не доставлять неудобства человеку, который занимал не последнюю роль в его воспитании. — Извини, Питер, но так нужно, — на грани слышимости прошептал Поттер, всё ещё не забывая, что он сейчас являлся Чарльзом, поэтому ну уж никак не мог обнять старого приятеля родителей. Покинув свою комнату и навесив на неё парочку лёгких запирающих, естественно светлых, Гарри отправился на поиски новых приключений, которые ему уготовила судьба. Им овладела какая-то безбашенность, присущая обычно Чарльзу. Возможно, он настолько стал вживаться в роль, что и черты характера у брата некоторые перенял? Это не вселяло радости. Так, не спеша, Гарри добрался до тренировочного зала, и глаза его засветились восторгом от перспективы немного размяться. Он уже несколько недель ограничивал себя в тренировках, что не очень способствовало его развитию в магическом плане. Поттер ненавидел сидеть без дела, поэтому с радостью укрепил несколько манекенов, чтобы все не закончилось слишком быстро, предварительно навесив на дверь сигнальные чары. Ему не хотелось бы, чтобы Волдеморт застал его за применением далеко не невинного колдовства. Первыми лёгкими пасами рукой Гарри послал в манекен Экспульсо, заставляя того взорваться, не выдержав количества магии, влитой в заклинание. Парень чертыхнулся, поняв, что за время бездельничества его магия слегка вышла из-под контроля и теперь импульсами вливалась в некоторые заклинания, из-за чего какие-то получались посредственными, а другие — слишком мощными. Следующие несколько часов Поттер старался взять собственную магию под контроль, равномерно распределяя по посылаемым в манекены заклинаниям. С каждым новым прогремевшим взрывом контроль возвращался в полной мере, заставляя парня чувствовать себя спокойнее. И в который раз он смог убедиться, что пренебрегать тренировками не стоило даже в логове Тёмного Лорда. Когда сигнальные чары предупредили о приближающемся волшебнике, Гарри сдул упавшую на лоб рыжую прядь и выпрямился, готовый встречать ожидаемого гостя. — Какого чёрта, Поттер? — на удивление спокойно поинтересовался Волдеморт, без каких-либо затруднений открыв дверь тренировочного зала. Гарри и не надеялся задержать мужчину лёгкими чарами из разряда чуть ли не детских. — Понятия не имею, с чертями не знаком, — безмятежно ответил парень, вновь почувствовав себя свободно рядом с Волдемортом, что заставило его удивиться своему поведению. — Хотя с одним всё же… — Насмешливый взгляд показательно прошёлся по мужчине. Том закрыл глаза, считая до пяти, чтобы ненароком не задушить паршивца. Та ярость, что бурлила в нем, как только он заметил отсутствие Поттера на своем месте, немного притупилась во время его поиска мальчишки, но сейчас вновь вспыхнула ярким пламенем, разгорая внутри пожар. Ещё одним ударом послужило для Волдеморта обнаружение обездвиженного Петтигрю, что помогло собрать в цепочку все факты и сделать определенный вывод — Чарльз обвел вокруг пальца его соратника и без каких-либо угрызений совести выбрался из своего временного изолятора. Сейчас же Том даже не представлял, что делать с этим парнем, не так он себе представлял проживание с будущим супругом. В мыслях всё больше выделялось чёткое подозрение, что Поттер специально доводит его, чтобы избавиться от бремени замужества. Хоть Том и знал, что являлся довольно завидной партией для многих волшебников и волшебниц, но также он понимал, что выбрал в мужья не обычного мага, а именно старшего сына — наследника рода Поттер, глава которого, пусть и не открыто, но высказывался против нынешнего правительства, а значит, и против него — Волдеморта. — Ну и как ты объяснишь то, что сейчас в твоей комнате валяется мой парализованный соратник, а ты в это время развлекаешься в тренировочном зале, куда я тебе не позволял входить, — нарочито спокойным голосом поинтересовался мужчина, скрывая яркое недовольство за непроницаемой маской безразличия. — Соратник твой сам виноват — нечего так легко вестись на всякие уловки, а в зал ты и не запрещал мне входить. Мне было скучно сидеть взаперти, поэтому решил немного размяться. — То, с каким невинным выражением лица всё это говорил Поттер, чуть не довело Тома. Кажется, у него скоро начнёт дёргаться глаз от раздражающей насмешки Чарльза. Даже факт того, что перед ним стоял Тёмный Лорд, казалось, ничем особо важным не являлся для этого мальчишки. — Хочешь со мной? Поняв, что сболтнул, Гарри прикусил язык, с ужасом осознавая свою оплошность. Если сейчас с ним выйдет один на один Волдеморт, то, не применив заклинания из разряда высших, Поттеру вряд ли удастся выстоять хотя бы пару минут, потому что светлая магия была не так подвластна ему. Тёмный Лорд же имел совершенно противоположные сведения о способностях Чарльза. Окинув придирчивым взглядом парня, Том обречённо вздохнул, и, развернувшись, чтобы покинуть зал, он кинул ожидающему его ответа Поттеру: — Не сегодня, ты уже изрядно поработал, как я вижу. Лео подал на стол, поэтому не задерживайся. Облегченный вздох вышел слишком громким, но Гарри не обратил на это внимания. С его сердца сейчас будто огромные валуны посыпались, настолько сильно он пугался перспективы вступить с Волдемортом в поединок. Будь они на равных условиях, Гарри бы с азартом воспринял возможность проверить свои способности и сразиться с сильным и опытным противником, но, не имея уверенности в качестве выполнения светлых чар, Поттер не желал подставлять себя. Лёгким взмахом вернув все манекены в первозданный вид, парень отправился вслед за Тёмным Лордом, не сомневаясь, что тот пошел в столовую. Когда они расселись, а аппетитные блюда уже были расставлены, Гарри рискнул бросить мимолётный взгляд в сторону мужчины, отмечая его слегка напряжённый вид и залегшие под глазами тени. Не то чтобы Поттера сильно волновало состояние Волдеморта, но он всё же решил уточнить: — Вы хорошо себя чувствуете? — Видимо, вопрос достаточно сильно удивил мужчину, раз тот вскинул брови, сразу же отвлекаясь от еды. Пристальный взгляд просканировал спокойного Поттера, и не заметив какие-либо признаки, указывающие на насмешку или же завуалированный сарказм, Тёмный Лорд вполне миролюбиво ответил: — Раз уж ты не особо стараешься вести себя воспитанно, то мы, пожалуй, отбросим формальности. Можешь звать меня Марволо, если ты не против. — Прямое указание о его невоспитанности больно кольнуло гордость Гарри, хоть он и пытался этого не показать. Крёстный учил его быть предельно вежливым с каждым человеком, даже с не заслужившим такого обращения, потому что, опускаясь на уровень своего оппонента, человек заведомо проигрывает, теряя контроль. Северус хорошо продемонстрировал подобную ситуацию и её последствия.***
— Мистер Уизли. — По всем традициям поклонился Гарри, дружелюбно улыбаясь рыжему мальчику напротив, что, не скрывая некой опаски, разглядывал его в ответ весьма пристально. — Привет, — осторожно поздоровался названый Уизли, будто сомневаясь в правильности своего решения. Он выглядел слишком нервным, что вполне было понятно. Семейство Уизли приехало в гости к Поттерам, с которыми состояли в весьма добродушных отношениях. Все их дети без исключения дружили с Чарльзом, а Гарри, благодаря родителям, являлся в их глазах тёмной лошадкой, поэтому никто не решался с ним даже заговорить, о дружбе и говорить нечего. Но вот сейчас он столкнулся в коридоре с самым младшим сыном рыжего семейства, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как вежливо поздороваться. Вообще-то его в тренировочном зале ждал Северус, который позволил ему отлучиться на несколько минут в комнату, чтобы переодеться, но внезапная встреча явно предполагала некоторое изменение планов, потому что Рон явно не спешил уходить. — Ты прости, если я слишком наглый, но… — Мальчик замялся, будто и не знал, как дальше продолжить свою мысль, при этом не обидев оппонента. — Я слышал, что ты умеешь колдовать красивых мотыльков. Знаешь, не то чтобы я прошу тебя об этом, но братья показывали мне воспоминания, где их было хорошо видно, и я тогда подумал, что это, наверное, достаточно сложно, потому что они были такими… — Стой, стой, я понял. Хочешь, я наколдую их сейчас, и ты посмотришь вживую? — Гарри пришлось прервать тараторившего мальчика, ободряюще улыбаясь. Конечно, вновь колдовать, используя магию иллюзий, было рискованно, ведь не было уверенности, что об этом не узнают родители, но то, как сильно горели глаза Рона от предвкушения, стало ключевой точкой в его решении. Наколдовав чары конфиденциальности, попутно подмечая восхищённый взгляд Уизли, Гарри сосредоточился на течении своей магии, вливая её в готовый образ в голове. Постепенно из палочки вылетали яркие искры зелёного цвета, кружась в замысловатом танце вокруг мальчиков. Взгляд Поттера сфокусировался в одной точке, а вся концентрация была сосредоточена на образе небольших мотыльков. С каждой секундой парящие искры преобразовывались, приобретая новые детали, вырастая в объеме и меняя траекторию полёта. Первый взмах крыльев оставил после себя лёгкий водопад блестящей пыльцы, являющейся остаточной магией. Полноценные мотыльки, совершая плавные виражи в воздухе, притягивали взгляды двух мальчишек, с восхищением смотрящих на столь волшебное чудо магии. — Вау, ты и правда настоящий чародей, это потрясающе! — восторженно отозвался Рон, всё ещё неотрывно глядя на созданий магии. — Что здесь происходит?! — Рон, ты чего здесь с ним ошиваешься? Два схожих голоса прозвучали одновременно, из-за чего их хозяева ухмыльнулись, переглядываясь между собой. Как только Гарри потерял концентрацию на творимом волшебстве, яркие мотыльки посыпались блестящим пеплом, оставляя после себя лишь сильное впечатление. Рон разочарованно провожал взглядом увиденное им чудо, недовольно взглянув на своих братьев. Как только Гарри снял чары, мешающие всем желающим их подслушать, Рон не сдержался, сразу же нападая на близнецов: — Зачем вы пришли? Вам что, с родителями не сидится? — А ты чего здесь делаешь? — с прищуром поинтересовался Джордж. — Небось, Поттер из тебя делает новую жертву для своих обрядов, — поддакнул Фред. — Какие обряды? Кто вам сказал такую глупость? — Гарри было неприятно, что о нём говорили такие вещи, поэтому он попытался выяснить, кто располагает такими сведениями, но натолкнулся лишь на агрессию в свою сторону: — А тебя вообще не спрашивали, тёмная тварь, — грубо огрызнулся Джордж, не обращая внимание на недовольный взгляд Рона. — Чтобы увидеть тварь, тебе необходимо в зеркало посмотреть, многое, может, осознаешь, безмозглое создание. — Гарри позволил захватившей его злости вырваться наружу, наполняя ей каждое слово. — Да как ты… — Занесенную руку для удара остановила крепкая хватка, сжимающая запястье Джорджа слишком сильно. Казалось, даже послышался хруст. — Мистер Уизли, не думал, что вы настолько растеряли последние крохи мозгов, чтобы нападать на волшебника, в чьём доме находитесь. — Холодный голос Северуса был наполнен нескрываемой неприязнью, что действовало на остальных отрезвляюще. Близнецы, не сговариваясь, развернулись назад и рванули в сторону гостиной, а Рон и Гарри со своим крёстным остались стоять там, пока Уизли, извинившись за братьев, не покинул их общество, сославшись на необходимость быть рядом с родителями. — Ты мог избежать рукоприкладства, если бы не стал провоцировать столь открыто, — поучительно начал Северус, удостоверившись, что его слушают. — Но он начал меня обзывать, почему я должен молчать?! — Возмущению мальчика не было предела, на что его крёстный лишь снисходительно улыбнулся. — Необязательно молчать, я говорил о том, что можно держаться достойно, не опустившись до ответных оскорблений, выставляя себя исключительно сдержанным и разумным волшебником. А можно подраться, как малые дети, оставшись каждый у своего разбитого корыта, да ещё и униженными. — Кажется, я понял. Бить можно не только руками и не только по телу, — по-своему завуалированно ответил Гарри, задумавшись о чём-то. — Что-то в этом роде, — хмыкнул Северус, поражаясь любви Гарри ко всяким странным метафорам.***
— Почему не Том? — задал весьма неожиданный для Волдеморта вопрос. — Потому что Томом я являюсь только для близких мне людей, — саркастично ответил Марволо, стреляя лукавым взглядом. Гарри в обычной ситуации смутился бы, но его внезапно захлестнула обида. Было весьма странно, что у него появилось такое чувство, будто его предали, по отношению, к чужому человеку, но парень стойко держал лицо, не позволяя собеседнику увидеть даже тень негодования. — Без проблем, Марволо. Так что насчёт самочувствия? — Тон был ровным, но имя, столь сильно выделенное ехидством, было произнесено с пренебрежением, из-за чего в рубиновых глазах напротив промелькнуло неудовольствие. Кажется, Гарри начинала нравиться эта игра в доставление взаимных неприятностей друг другу. — Я хорошо себя чувствую, просто большое количество времени провёл в лаборатории. Сейчас варю одно интересное зелье, которое я решил усовершенствовать, — Том решил, что некоторая детальность и искренность в разговоре с будущем супругом пойдут на пользу их сближению, потому что на данный момент они застряли в явном тупике. — А что за зелье? — Зелёные глаза зажглись предвкушением, что слегка сбило с толку Марволо, но он не стал заострять на этом внимания, начиная рассказывать об интересной для себя теме: — Амортенция. — От Тома не ушло то, как Чарльз скривился, услышав название. — Ты наверняка знаешь действие классического зелья. Хотя Северус неоднозначно высказывался насчёт твоих способностей в зельеварении. — Знаю, — сквозь зубы выговорил Гарри, напоминая себе, что Марволо говорил о Чарльзе, а не о нем. Иногда сложно было не забывать, кем он являлся в логове Тёмного Лорда. — Так вот, обычные свойства известны и они весьма интересны, как по мне, но я хочу создать зелье со схожими, но только для человека, которого на подсознательном уровне выбираешь ты и твоя магия, — довольно расплывчато пояснил мужчина, заглядывая в заинтересованные глаза парня. — В каком смысле? — Общая суть начала доходить до Поттера, но он желал полностью понять всю затею со слов самого инициатора данного диалога. — Это будет отчасти та же Амортенция, способная воссоздавать запах, особый для каждого человека, связанный с тем, что ему дорого, или с тем, что он любит. Но мое зелье будет действовать несколько глубже. Приведу пример. — Заметив некоторое замешательство во взгляде собеседника, Том решил поступить проще. — Представь, тебе давно нравился человек, у вас ничего не вышло, но чувства напрочь застряли в твоём сердце. А потом появилась довольно симпатичная девчонка. — Бросив внимательный взгляд на парня, Марволо продолжил: — Она тебе понравилась. И вот, если ты приобретёшь Амортенцию, то запах тебе покажется схожим с тем, что связано с твоей новой симпатией, не так ли? — Заметив уверенный кивок в ответ, Том улыбнулся. — А теперь вернёмся к моей задумке. Там уже будет не всё так поверхностно, потому что задействованы более глубокие чувства. Это зелье учитывает самые затаённые привязки, поэтому аромат будет именно тем, каким его предоставит твоё сердце. С его воздействием же немного иначе. Оно также неспособно заполучить чью-то любовь, но может вызвать лёгкий интерес в твою сторону. Дело в том, что в этом зелье будет задействована частичка не другого человека, а именно того, кто его варил. Том взял небольшой перерыв в объяснении, чем и воспользовался Гарри: — Зачем тогда им пользоваться? Многие желают именно безумное влечение пробудить в своем объекте симпатии. — И мне очень жаль этих людей. — Том скривился от одной только мысли о негативном влиянии Амортенции. — Моё зелье не заставит человека вдруг возжелать кого-либо или сойти с ума от безумной тяги. Оно лишь пробуждает симпатию или немного усиливает интерес, если он был когда-либо. Ничего вредного в нём нет, как в использовании, так и в хранении. А ещё если принять это зелье самому, то оно поможет понять, кто действительно вызывает в тебе искренние чувства, а кто навязан отчаянием. Порой случается, что люди не могут определиться с тем, кто им нравится или что именно они испытывают к человеку, поэтому оно очень поможет им в принятии своих чувств, потому что достанет их из самых глубоких, сокрытых мест. Гарри с восхищением смотрел на уверенного в своих словах мужчину. Его пальцы покалывали от желания взглянуть хотя бы одним глазком на то, о чем с таким воодушевлением Марволо говорил всё это время. — Хочешь посмотреть на пробную версию? — будто читая мысли, с азартом поинтересовался Том, наслаждаясь восторгом в чужих глазах. — Конечно! Бесконечные коридоры сменялись длинными спусками в подземелье, но вскоре они добрались до лаборатории, от вида которой Гарри не удалось скрыть восторженного вздоха. Лаборатория была не совсем большой, но вполне комфортной для передвижений и некоторых новых приобретений. Вдоль по правой стене находились стеллажи, забитые самыми разными по размеру и форме склянками, колбами, банками и сосудами с уже готовыми зельями, а где-то лишь с ресурсами для их приготовления. В некоторых из них даже были заметны движения, что подтверждало наличие в них живых существ. Справа были расположены шкафы с некоторыми ингредиентами, а сверху бережно хранились ножи для приготовления ингредиентов в надлежащий вид. Сами котлы стояли напротив двери в ряд, соблюдая необходимую дистанцию для безопасной варки нескольких зелий сразу, тех, что нейтрально реагировали на пары друг друга. — Впечатлён? — раздался добрый смешок над ухом, и Гарри постарался взять эмоции под контроль, поворачивая голову в сторону довольно улыбающегося мужчины. — Какой цвет зелья ты видишь? Поттер взглянул на котел, куда кивнул Марволо и поспешил разглядеть поближе его содержимое. Внутри находилось зелье ярко-оранжевого цвета, трудно было что-то сказать о его структуре, но Гарри немного озадачило отсутствие обещанного запаха. — Оранжевого, но… — Это цвет твоих чувств, — с готовностью пояснил Том, не переставая улыбаться. — Как у чего-то нематериального может быть цвет? — Так же, как и у нашей магии, полагаю, — просто ответил мужчина, с ожиданием глядя на немного растерянного парня. — Ты чувствуешь запах? — Нет. — Такой уверенный и в то же время обескураживающий ответ удивил и самого Гарри. — В каком смысле? — Том непонимающе нахмурился, переводя взгляд на зелье, будто пытаясь, взглянув на него, понять, что же было сделано не так. — Ничего не чувствую. А для тебя оно чем пахнет, если не секрет? — Гарри оставил попытки уловить хотя бы малейший намёк на аромат чего-то приятного для себя, стараясь отмахнуться от накатившего разочарования. — Ничего, — спокойно ответил Том, встретив удивленный взгляд. — Вероятно, ты не почувствовал запах по той же причине, что и я — ты не испытываешь к кому-то любви или симпатии даже в глубине души. Моя задумка состоит ещё и в том, что это работает исключительно на тех людях, которые действительно хранят в своём сердце кого-то, для остальных же это самая обычная цветная…вода? Гарри обескуражено взглянул на Волдеморта, поражаясь, что тому за всю свою отнюдь не короткую жизнь так и не удалось обзавестись сердечными привязанностями. Видимо, его взгляд был замечен, потому что Марволо сразу как-то весь закрылся, вновь походя на холодную статую без единой эмоции. — Ладно, что ж, не будем концентрировать на этом внимание, в любом случае ты узнал суть моего нового эксперимента, а теперь мне пора идти. Наказание назначать вновь, думаю, не имеет смысла, ты всё равно сидеть спокойно не будешь, поэтому я надеюсь, что ты найдешь интересное для себя занятие, потому что до вечера меня ждать не стоит. И он ушел так быстро, что Гарри даже не успел понять, что вдруг произошло. Он так и остался стоять посреди лаборатории, с неким разочарованием глядя на безымянное зелье столь яркого цвета. Когда в мыслях вспыхнул неплохой вариант для названия, парень хмыкнул на забавную насмешку собственного сознания. Вэрусамор — зелье, что не позволит скрыть правду, выворачивая сердце наизнанку. Вот только и пустоту в нём оно обнаружить тоже способно, оставаясь бессильным в таком случае. Любовь можно найти, но нельзя насильно создать.