Secrets and Masks

18 ноября, 9 лет после битвы за Хогвартс       Тишина.       Ничего.       Ни одного гребаного звука.       Гермиона сделала глубокий вдох. Она закрыла глаза и прижалась к каменной стене позади себя. Прислушалась к тишине, которую вскоре должны были разрезать приближающиеся шаги.       Ей нужна была секунда. Всего лишь жалкий миг слабости. Момент, чтобы застать их врасплох и выкрасть артефакт, что они перевозили. Она не сомневалась, что переносить его будут именно сегодня. Знала, что это шанс переменить ход войны, начав все с чистого листа.       Это вдохнуло бы жизнь в Орден. Дало им шанс на победу.       Мерлин знает, как им это сейчас было необходимо.       — У меня плохое предчувствие, — явно нервничая, хрипло прошептал сидящий рядом с ней Невилл.       — Ты уверена, что его перевозят этим вечером?       — Да.       — Откуда?       — Я просто знаю! — огрызнулась Гермиона. Раздражение острыми иглами покалывало грудную клетку. Она мечтала о том, чтобы Невилл заткнулся — время для разговоров он выбрал не лучшее.       Она точно знала, что артефакт будет перевезен сегодня, ровно как и то, что охранять его будут всего лишь пять Пожирателей. Волдеморт стремился не привлекать к этой операции лишнее внимание, дабы снизить любые риски вмешательства. Транспортировка артефакта осуществлялась через подземные туннели недалеко от Дербишира.       Настоящий лабиринт, держащийся в тайне, способный провести к Чатсуорт-хаусу, заброшенным угольным шахтам или даже в Шеффилд.       Эти туннели были не только идеальным способом остаться незамеченными, но также и превосходной возможностью для Ордена сорвать планы врага. Заманить их в хитросплетение подземных проходов, как крыс, и выкрасть необходимый объект.       Таких подарков судьба не даёт дважды.       И да, она знала точную дату транспортировки, потому что о ней ей сообщил Медуза.       Медуза, — фыркнула про себя Гермиона.       Какой абсурдный позывной для шпиона.       Медуза, красавица, соблазненная Посейдоном в храме Афины. Медуза, так яростно разгневавшая мудрую богиню, что та наказала ее единственно подходящим, на ее взгляд, способом — превратила в монстра. Одарила змееподобными волосами и глазами, что одним взглядом способны обратить человека в камень.       Она гадала, пытался ли их «крот» таким образом быть поэтичным. Если не сказать — метафоричным. Будто тем самым пытаясь показать, как они ровно также были соблазнены Волдемортом, его властью и невероятной силой. Как они легли под него, как шлюхи. Как продали души дьяволу в обмен на богатство за гранью вообразимого и превратились в монстров, сами того не замечая.       Но как бы она не возмущалась этим нелепым фасадом, даже Гермиона не могла отрицать, что сведения от Медузы никогда не подводили. Они не единожды спасали Орден.       — Ценнейший актив, незаменимый человек, — любил говорить Шеклболт. — Он приносит несравненную пользу.       Она предполагала, ее собственный позывной, Лилит, также не страдал от двусмысленности. Волшебница выбирала его тщательно и сознательно остановилась на выбранном имени.       Лилит, первая женщина, созданная для Адама в Эдемском саду. Женщина, верящая в то, что была равной Адаму, и потому не считавшая нужной ложиться под него. Она и не стала. Она не склонилась перед ним, чтобы сделаться более маленькой, более незначительной. Лилит была сильной и непоколебимой в своих убеждениях.       Эти были те самые качества, к которым так стремилась сама Гермиона. Ее гриффиндорская отвага и упрямство всегда поддерживали ее саму и ее нерушимую веру в то, что Орден должен победить и что добро всегда восторжествует над злом.       В то, что война должна закончиться.       Любыми средствами.       Она встречалась с Медузой бесчисленное количество раз ради обмена информацией. Оба всегда укрытые капюшонами, с лицами, спрятанными за масками и голосами, искаженными чарами — они делали все, чтобы скрыть свою истинную личность. Гермиона не имела ни малейшего понятия, кто укрывался за маской «крота». Она знала, что он мужчина из-за его ошеломительно высокого роста и широких плеч. Его телосложение могло принадлежать только солдату, закаленному в битвах. Он был не просто подтянутым — мышцы спины и рук были четко очерчены и пульсировали от смертельного напряжения.       Медуза и Гермиона наверняка посылали друг в друга несметное количество проклятий на поле боя с начала войны. Возможно, они, сами того не осознавая, дюжину раз были на волоске от того, чтобы отправить друг друга к костлявой.       Все Пожиратели Смерти зачаровывали свои голоса на службе — для них это было обычным делом. Голос Медузы был настоящей глубокой бравадой — вибрирующие эффекты видоизменяющих чар лишь прибавляли ему мужественности. Большую часть времени это было почти львиное рычание, глубокое и хорошо контролируемое, но это все, что она знала о шпионе наверняка.       Гермиона была единственным солдатом Ордена, обладающим необходимым умом и смертоносностью, чтобы встречаться с врагом на нейтральной территории. Единственным, кто был способен защититься и пробить себе дорогу обратно, если Пожиратель переметнется и захочет заманить ее в ловушку.       Или же ее просто сочли расходным материалом.       Она подавила дрожь. Возможно, Рона могли бы тоже выбрать, если бы война приняла другой оборот, но он не принимал участие в операциях уже много лет…       Наклоном головы ведьма подала сигнал Невиллу занять позицию за противоположной стеной. Он должен был расставить ловушку для тех Пожирателей, что вскоре спустятся вниз по коридорам. Усталый взгляд друга впечатался в ее лицо. Он вытащил палочку. Его челюсть напряглась — подбородком гриффиндорец указал на конец прохода.       Гермиона затрясла головой, будто говоря, что им нужно еще подождать.       — Еще не время, — одними губами прошептала ведьма. Она не знала, увидел ли Невилл ее знак в такой темноте. Надеялась, что да.       Им нужно было действовать сообща, если они хотели, чтобы миссия увенчалась успехом. Даже малейшая ошибка была непозволительной роскошью. Они должны были строго придерживаться плана.       Их пара снова погрузилась в гробовое молчание.       Гермиона постучала кончиком палочки по монетке в кармане, сигнализируя всем занять свои позиции. Монета нагрелась в ответ, дав две четкие пульсации тепла.       Финниган и Криви были готовы.       Она сделала еще один глубокий вдох носом, и медленно выдохнула через рот. Так ведьма часто успокаивала себя.       Наконец, раздался звук, который они все так долго ждали.       Шаги.       Это был безошибочный стук сапог по каменным плитам, отскакивающий эхом от бетонных стен узкого лабиринта.       Она снова встретилась взглядом с Невиллом.       — Пять, — одними губами произнесла Гермиона.       — Четыре, — кивнул напарник.       — Три.       — Два, — ответил Невилл, услышав, что шаги становятся громче.       — Один, — тихо ответила ведьма, прежде чем шагнуть вперед и выстрелить взрывающим заклятием в левую стену позади Пожирателей.       Камень с хрустом надломился. Сила удара пришлась на недвижимый бетон и обрушила стену, запечатав противников наедине с Гермионой и Невиллом.       На мгновение воцарилась жуткая тишина — узкий коридор заполонил дым и обломки от взрыва.       Не было ни звука. Ни одного.       И тут тишина разорвалось — все пришло в действие.       — Защитите артефакт! — завопил самый низкий из прихвостней Волдеморта, как только увидел, как орденовцы молниеносно достали волшебные палочки.       Четыре Пожирателя обступили пятого, несшего деревянную шкатулку. Они предприняли попытку аппарировать — воздух будто бы лопнул, затрещав.       Удачи с этим, — мысленно ухмыльнулась Гермиона.       — Они зачаровали периметр! — крикнул самый высокий из них, как только магия выплюнула их обратно. Все их попытки побега были пресечены на корню ее антиапарацционным барьером.       Пожиратель, зарычав, нацелился на грудь Гермионы и выпустил черной кляксой проклятие. Она отразила его точным взмахом запястья и нанесла ответный удар.       — Используйте предмет!       — Что за предмет…— закричала Гермиона, одновременно с этим накладывая на противника связывающее заклятие, заковавшее его в толстые металлические цепи. Под их тяжестью Пожиратель рухнул на каменный пол.       Один из его сообщников тут же достал что-то серебряное из кармана. Что-то длинное, похожее на лезвие с рукояткой, инструктированной сапфиром. Гермиона поняла, что это было, когда уже стало слишком поздно.       Кинжал Валтера.       Как только Пожиратель коснулся драгоценного камня, обжигающая вспышка черной энергии пульсирующим потоком хлынула из кинжала. Она не задела никого из фигур в мантиях. Видимо, они заранее были подготовлены к этому, защитившись контрзаклятием, или, может, надев магическую одежду, нейтрализирующую эффект этого смертоносного лезвия. Гермионе и Невиллу повезло в меньшей степени.       Черная магия, извлекаемая из серебра ослепительными вспышками, была настолько мощной, что их с Невиллом просто подбросило в воздух. Гермиона зашипела, почувствовав как при падении ее череп с грохотом врезался в стену. Она почувствовала, как по затылку заструилась кровь. Темное волшебство от только что прозвучавшего взрыва будто просочилась в ее кости.       Ведьма вздрогнула от ощущения инородного присутствия магии, щупальцами ползущей по коже. Чувство было такое, будто она провалилось под толщу ледяной воды. Этот жестокий, отвратительный вид проклятий всегда держал своих жертв в хватке невыносимого холода, заставляя чувствовать, как их сердца покрывались ледяной крошкой, а их дыхание, вырывавшиеся облачками пара, застывало.       Будто они стояли посреди снежной бури, обратившей их в обледеневшие трупы.       Гермиона коснулась своих висков. Ее зрение было затуманено, а в ушах звенело. Она наблюдала за тем, как нечеткие фигуры четырех Пожирателей перешагнули через них и пустились в бег по коридорам.       Пятый был мертв. Убит собственноручно выпущенным проклятием.       — Гермиона! — Невилл звал ее сквозь пронзительный звон, раздававшийся в барабанных перепонках.       Она села, прищурившись, в попытках сосредоточиться на звуках его голоса. Ведьма нашла его, лежащим на полу. Он прижимал руку к плечу. Кровь ручейком текла из его уха, но он был живой. Раненый. Бледный и сильно трясущийся.       Но живой.       Она вздохнула с облегчением и заставила себя подняться на ноги. Не обращая внимание на то, как протестующе завопили ее мышцы, она, спотыкаясь, шатко пошла по коридору с палочкой в руке, готовая догнать оторвавшихся Пожирателей.       — Гермиона, подожди! — закричал оставшийся позади Невилл. — Подожди меня! Колин и Симус разберутся с ними через пару минут. Подожди чуть-чуть, и я пойду с тобой!       — Отставить, Невилл, — не просьба, а приказ, брошенный через плечо. Ее голос хрипел в попытках сдержать крик от режущей головной боли. Скорее всего, у нее перелом черепа, с возможным отеком мозга.       Ей будет нужно провериться у Флер, если она когда-нибудь вернется на базу.       — Я не собираюсь рисковать ими. Оставайся здесь. В безопасности. Я вернусь за тобой.       Он закричал ей что-то в ответ, возможно, умолял вернуться обратно, но она уже спускалась в темноту коридора, находясь слишком далеко, чтобы услышать его.       Гермиона шла по узкому проходу, одной рукой держась за стену для поддержки, другой — сжимая палочку. В конце концов, она услышала крики и свист проклятий, разрезаемых воздух.       Симус и Колин были близко.       Звуки дуэли подстегнули ее, растопив лед в ее венах. Она бросилась бежать. Ее челюсть сжалась, когда она, наконец, увидела их.       Один из Пожирателей все отчаяннее сжимал деревянную шкатулку, пока его взгляд беспорядочно метался по коридору, ища спасения.       Криви отлично справлялся с самым высоким из шайки: он посылал проклятие за проклятием, оттесняя тем самым фигуру в мантии к стене, делая его уязвимой мишенью.        Гарри бы гордился. Он отлично его обучил.       А вот у Симуса дела были не так хороши. Два атаковавших его противника поставили его на колени, ударив разъедающим заклятием. Он завыл от боли и прижал к себе горящую плоть, упав на пол.       Пожиратель двинулся вперед, кончик его палочки загорелся зеленым, когда он направился прямиком к Симусу. Он задержал палочку в воздухе, вот-вот готовый произнести проклятие…       — Авада Кедавра! — закричала Гермиона.       Из кончика ее палочки вырвался зеленый свет и ударил врага прямо в грудь. Он споткнулся, и его тело обмякло. Труп Пожирателя безжизненной грудой рухнул на Финнигана.       Дрожащими пальцами Симус стряхнул с себя тело. Полностью выбравшись из-под него, он посмотрел на Гермиону глазами, охваченными чистой паникой.       — С-спасибо, — прохрипел он. Его лицо скривилось от боли.       Гермиона кивнула, прежде чем поднять голову и осмотреться.       Блядство.       Колина с тремя оставшимися Пожирателями и след простыл. Гермиона достала маленький портключ из кармана. Золотое кольцо, завернутое ради предотвращения неожиданный активации в шелковый носовой платок. Она протянула его Симусу.       — Найди Невилла, деактивируйте барьер и выбирайтесь отсюда.       — Но ты и Колин…       — Все будет в порядке. Я найду и его, и артефакт. — Она заставила себя ободряюще ему улыбнуться, хотя живот предательски скручивало от страха.       Она не уверена, что сможет сделать это. Не знала, хватит ли ей сил…       Нет! Нет, она справится. Она сделает это. Она справлялась и не с таким. Другого выхода просто не было.       — Тебе и Невиллу требуется медицинская помощь, — строго сказала она. — От вас мало толку с такими ранениями. Найди его и убирайтесь отсюда.       — Хорошо. Не попадись, Гермиона.       Она не стала помогать Симусу подняться на ноги — времени было в обрез. Просто дала ему обезболивающее зелье и убежала.       Она наложила на ботинки Заглушающее, чтобы звук ее шагов не рождал эха, способного заранее известить остальных о её приближении. Ей нужно было быть быстрой. Незаметной. Ее желудок начал скручиваться, совершая кульбит за кульбитом.       Она уже должна была услышать Колина, да ведь? Его вопли и крики.       Если он все еще жив, то, конечно, он должен…       Может быть, его больше нет в живых? — подумала Гермиона, срываясь на бег и сворачивая за очередной угол так быстро, что ей пришлось схватиться за стену, чтобы не рухнуть.       Может, они уже убили его, может, они уже…       Нет! Ни за что! Он был жив. Жив. Жив.       Он должен быть живым.       Она резко остановилась, когда увидела, что коридор разветвлялся в две стороны. Обе дороги были полностью скрыты во мраке, и ни с одной из них не раздавалось ни звука. Она понятия не имела, по какому пути пошли Пожиратели Смерти. По какому пути они уволокли за собой Колина.       Разделились ли эти ублюдки? Могли ли утащить Колина в одну сторону, а артефакт – в другую?       Не дав себе и шанса засомневаться в принятом решении, Гермиона доверилась своим инстинктам и выбрала дорогу слева.       Тишина была почти оглушительной. Ее ноги горели от бега. Она заставляла себя продвигаться все быстрее и быстрее, ступать шире, напрочь игнорируя режущую боль в легких.       Как оказалось, Колин был жив.       Завернув за последний угол, ее глаза тут же наткнулись на его панический взгляд. Он был избит. Над левым глазом красовался глубокий порез, а щека вся опухла и была украшена синяками. Из раненой левой голени струилась кровь.       Рядом с ним стояли трое Пожирателей Смерти, явно решивших не разделяться. Может быть, они решили, что вместе они выстоят в сражении с Гермионой и Колином.       Но если это действительно так, то почему Колина еще не убили? Наверняка они понимали, что так у них будет больше шансов — трое против одного гораздо более выигрышная комбинация.       — Вечер, Грейнджер, — сказала одна из фигур в маске. Пожиратель схватил Колина за плечо, еще ближе подтягивая его к себе. Кончик его палочки вонзился в горло Криви достаточно глубоко, чтобы перерезать глотку. — А мы все думали, куда же ты запропастилась.       Солдат, держащий артефакт, холодно ухмыльнулся. Другой направил свою палочку на волшебницу.       — Отпусти его, — коротко бросила Гермиона, пока ее глаза сканировали комнату в поисках чего-то, что могло бы вытащить их задницы отсюда.       — Не так быстро, Золотая девочка, — проговорил один из них, вертя в руках палочку Колина. — Сбрось антиапарационный барьер, что ты установила. Потом отдай нам свою палочку. И только тогда, возможно, мы подумаем над тем, чтобы оставить тебя в живых.       Гермионе нравилось думать, что она человек логики. Что она справедлива. Что она рассудительна и уравновешенна.       Ведьма всегда ставила нужды Ордена, нужды войны превыше своих. Превыше всего. Убийство Волдеморта и победа в этой войне имели первостепенное значение.       Ничто другое не имело значения по сравнению с этим. Ничто.       Но распространялось ли это убеждение и на жизнь Колина?       Она легко могла убить Пожирателя Смерти с помощью артефакта, возможно, и второго тоже. Они стояли так близко друг к другу. Нужен был всего-то один взмах рукой. Она схватила бы артефакт еще до того, как их безжизненные тела упали на пол.       Этот предмет был важен. В его силах было помочь им выиграть войну. Полностью поменять весь расклад. Спасти так много жизней.       Но это бы значило принести в жертву Колина. В ту же секунду, как ее рука направит палочку, его прикончат. Враг был на противоположной от нее стороне — она не успеет убить и его тоже.       До бесконечного философский вопрос — пожертвуешь ли ты жизнью одного человека ради спасения тысячи?       Глянув на Колина, Гермиона заметила, как его взгляд метнулся к торсу державшего его Пожирателя, потом — на нее, после — на его палочку. Он пытался сказать ей что-то. У него был план.       Ну, других вариантов у них сейчас не предвидится, правда?       Гермиона кивнула.       Колин изогнулся, яростно ударив похитителя локтем в ребра. Его маневр выбил весь воздух из легких противника. Пожиратель Смерти вздрогнул и на мгновение опустил палочку.       В ту же секунду Гермиона наложила мощное Отбрасывающее заклинание на двух других. Сила ее заклятия заставила их врезаться в бетонную стену с неизмеримой силой. Один свалился без сознания. Тому, что держал артефакт, пришлось много хуже. Его череп раскололся, кровь брызнула на камень. От силы удара смерть наступила мгновенно.       Гермиона забрала артефакт, прежде чем бросила Коллину его палочку. Она подняла свою, чтобы убить последнего Пожирателя Смерти. Ее рука вытянулась, заклинание жаждало слететь с губ, чтобы лишить его жизни…       — Нет, не убивай его! — прокричал Колин, подходя к Гермионе. Он положил руку ей на плечо. Его лицо выражало глубокую тревогу, а глаза были исполнены добротой. — Сегодня было достаточно смертей. Отпустим его. Он слишком слаб, чтобы остановить нас.       Гермиона уставилась на друга — в ответ выражение его лица ожесточилось.       — Хорошо, — вздохнула ведьма, опуская руку. Ее глаза сузились, когда она увидела, как Пожиратель хватился за свою грудь. — Но если ты посмеешь последовать за нами, я убью тебя, ты меня понял?       Она не дождалась его ответа. Они побежали к выходу.       — Я не могу поверить, что мы заполучили его! — закричал Колин спустя несколько минут. Несмотря на затрудненное дыхание, в его голосе сквозила неприкрытая радость. Он слегка отставал от Гермионы, прихрамывая из-за полученного ранения.       — Мы все еще не в безопасности!       Как только эти слова сорвались с ее губ, между ними пронеслось зеленое заклятие, едва не порезавшее щеку Гермионы. Чудом не задев их, оно исчезло в темноте коридоре.       Она обернулась, не сбавляя темп бега, и увидела двух Пожирателей, быстро их догоняющих. Один из них был тем, кого она пощадила. Их ярость отчетливо ощущалась в стремительности шагов, ненависть –в силе взмахов палочек с очередным смертельным заклятием наготове. Паре пришлось пригнуться, чтобы избежать одного из них.       — У нас не получится! — Колин задыхался. — Они последуют за нами до самой точки аппарации! Моя нога в полной жопе, я не могу бежать быстрее! Нам нужно что-то сделать!       — У меня появилась идея! — отозвалась Гермиона, направляя палочку на каменные стены. Она произнесла первое заклинание, пришедшее в голову, и камень загудел от магии, которую она вложила в него. Стены заскрипели и медленно начали сдвигаться.       — Неплохо! — Колин засмеялся. — Они слишком отстали от нас, их просто раздавит!       — Не теряй бдительности! — крикнула Гермиона, завидев крошечный свет в конце коридора.       Выход.       Они были так чертовски близко.       — Нам все еще нужно выбраться. Не упади! Продолжай бежать изо всех сил. Мы сможем, у нас получится!       Они ускорились – полоска света становилась все ярче. Все ближе. Легкие Гермионы горели от нехватки кислорода, а ноги болели, крича, чтобы она остановилась.       Коридор продолжал схлопываться, камни стен все больше сближались, делая коридор с каждой секундой все уже. Им пришлось бежать по одному. Гермионе – первой, Колину – вторым.       Воздух начал плавиться, делаясь удушливым.       Ведьма пыталась остановить облегчение, горячими толчками проникавшее в грудь. Пыталась сдержать улыбку, которая рвалась поднять уголки губ с каждым пройденном шагом.       Они были так близко. Они смогут. Они справятся. Они выживут.       Они оба.       Проклятия продолжали сыпаться на них. Ослепляющие зеленые огни становились все молниеноснее и хаотичнее — Пожиратели смерти поняли, что им не выжить, слишком отстали. Камень раздавит их, когда стены сомкнутся. Осознание этого только больше подстегнуло их. Проклятия не достигали желанной цели, но зато попадали во все остальное — в стены, камень, потолок.       Наконец, Гермиона выбралась на свет с восторженным криком. Она была не в силах подавить этот счастливый звук, сорвавшийся с ее растягивающихся в улыбке губ. Свежий воздух обдал прохладой разгоряченное лицо.       Им с Колином удалось выбраться из лабиринта.       Они были в безопасности.       Каменные стены схлопнулись через мгновение после того, как они успели выбежать, давя Пожирателей, запертых внутри. Раздался громкий хруст и тошнотворное хлюпанье, когда их кости и органы смялись в фарш.       Но Гермиона не услышала этого.       Она была слишком занята, держа на руках Колина.       Колина, заслонившего собой Гермиону от в последнюю минуту брошенного Пожирателем Убивающего.       Колина, в чью грудь попало зеленое Непростительное, выпущенное из прохода, через секунду навсегда исчезнувшего.       Колина, чье мертвое тело теперь безжизненной грудой лежало на ее руках.