Тёмный лес разительно отличается от обычного — Джейсон понял это ещё когда они с Петрой шли вдоль малоизученного биома несколько часов назад. Эти деревья массивные, цветом как древняя засохшая кровь. Переплетение толстых ветвей зарываются в густые объёмные кроны, что застилают всё небо над головой. Лишь редкие полосы солнечных лучей прорываются через листья, но траве от них мало толку — землёй властвуют грибы. Их столько, что трудно посчитать, и каждый из них отличается то формой шляпки, то видом, то местом прорастания. А ещё под ногами путаются разных размеров корни. Джесси забавно скакать по ним, будто по недвижимым волнам.
— …И в тот момент мне пришлось вытащить Маслице и шлёпнуть её ребром по его макушке, — проговаривает Петра, вскинув руки в напускном негодовании. Собеседник в ответ громко хохочет, распугивая маленьких пташек, что до этого звонко пели.
— Ты ударила знаменитого гончара мечом, когда он делал тебе предложение?
— Что я сделаю, если он не понимает нормальных отказов? — веселье Джесси заразно, и уголки губ Петры чуть растягиваются в улыбке. — Ума ему не занимать, раз пришёл с горшками к воительнице.
— А мне нравятся его горшки, — Джейсон смахивает с глаз крапинки слёз, успокаиваясь. Где-то с минуту он молчит, перебирая в голове с десяток ехидных фразочек, но решает остановиться на обычном совете. — Раз конкретные не нравится, могла бы установить… Я не знаю, условие? «Отдам сердце тому, кто сразит дракона!»
— Как жаль, что драконов всех перебили! — Петра самодовольно ухмыляется, вскидывая бровь, вероятно, ожидая, что парень парирует её высказывание в их завуалированном споре. Но он не стал, замолчав и почувствовав, насколько сильно болят его ноги. Ведь несколько дней назад согласился отправиться с Петрой к Рифовым Озёрам, и жажда приключений потянула дальше — вглубь тёмного леса. Кто бы мог подумать, что Джесси пожалеет о своём импульсивном поступке! С непривычки мышцы болят, вставать приходится с рассветом, а походная еда та ещё дрянь. Но несмотря на это, запал всё равно остался, особенно после обнаружения каменных руин.
Путешественники и сейчас идут рядом с древними строениями, изредка останавливаясь у особенно выделяющихся мест. Стен с фресками, колоннами, что сложились в примитивный навес, может даже огрызками статуй — каково было удивление Джейсона, когда он заметил, с какой быстротой и точностью девушка зарисовывала эту потерянную историю людской цивилизации, павшей под натиском чумы. Петра в такие моменты сосредоточена, не замечает ничего вокруг, лишь уверенными движениями водит угольным карандашом по бумаге своей записной книжки. А затем со смущением прячет обратно в рюкзак. Её эмоции столь живые, яркие, что Джесси невольно представлял, каково будет тому, кто сразит Петру своим очарованием. Или той, не Джейсону решать.
— Хэй, Петра. А ты вообще планируешь… Ну, иметь семью? — робко интересуется парень, бросая взгляд на лицо девушки. Та лишь сморгнула, но друг знает — сейчас она пытается вернуть разбежавшиеся мысли.
— Думала об этом… Муж, дети, домик с пекарней-лавкой на первом этаже… Не для меня, — лаконично высказывается Петра, переводя ладонь с лямки походного рюкзака на эфес меча, невольно конкретизируя причину. Джейсону этот жест показался забавным.
— Что за стереотипы? Можно ведь найти под стать тебе. Такого же путешественника, сильного, харизматичного…
— Прекращай играть в сваху, — фыркает девушка и заметно прибавляет шагу. Этого было достаточно, чтобы Джейсон прекратил совать нос не в своё дело, но кто он такой, чтобы лишний раз не надоесть рыжей бестии?
Они преодолели немало пути, заходя всё глубже в трясину тяжёлого леса. Петра больше не сверялась с картой, лишь время от времени следила за компасом — стрелка дрожала, указывая на юг. Всё чаще и чаще им попадались древние строения, занесённые землёй с мхом и размашистыми грибами, что размерами тягаются с деревьями. Петляя среди них, напарники устроили лёгкое подобие салок. Сквозь арки, вдоль разрушенных колонн, они шлёпают друг друга по предплечьям, рукам, всё больше и больше уходя в эту старую игру. Петра отдаётся азарту, походит на всполохи огня — реагирует короткими выкриками отказа, когда Джейсон язвительно перечисляет для неё мужчин, разжившихся деньгами, какой-никакой властью, славой. В основном купцы и ремесленники, чем сильнее раззадоривает девушку.
Всё это окуталось незримой атмосферой прошлого, но другого, переписанного, словно Петра и Джейсон всегда были друзьями, имели глубокую историю их взаимоотношений с малых лет, но всё на самом деле было наоборот. Хотя теперь это кажется таким бессмысленным — роднее душ в мире не найти, пусть и в прошлом они перепачканные попытками построить романтические отношения. Оттого рассказать, что сейчас происходит между Лукасом и Джейсоном (пусть последнему и хочется), как минимум неудобно.
Остановиться их заставляет дорога — пыльная, протоптанная, и что странно, с протяжной колеёй. Джесси готов поклясться, что ни одна дорога на карте не уходит в тёмный лес, и от этого вдвойне интереснее, куда она приведёт. Петра начинает озираться, вглядываться в дорогу — слишком широкая для одного дома на отшибе.
— Думаешь нашли что-то интересное? — вдруг переходит на тихий тон девушка, и Джейсон вторит ей, поправляя снаряжение за спиной.
— Вот сейчас и узнаем.
Земля влажная, хлюпает под ботинками. Любопытство омрачается осторожностью, в памяти тут же вспыхивают предупреждения о разбойниках, что точечно нападают, не то что на путников, даже на большие караваны! Поход с Петрой отвлёк Джейсона от всемирной проблемы, что разъедала его в Маяке — с каждым днём таких новостей всё больше, с подробностями о краже товара и, что хуже, людей. Каждое из малочисленных поселений принимало народ из отдалённых деревень, мобилизовало военные силы и ждало следующего дня. И всё, что у человечества есть, это знание — за пределами стен опасно. Возможно, именно это заставляет Петру оттащить Джесси в тень за широкий ствол дерева, когда она улавливает приближающийся звук копыт.
Джейсон не возмущается, ниже пригибаясь к холодной земле и укрываясь сверху тёмными ветвями дуба. В нос ударяет запах плесени. Парень морщится, стараясь даже не дышать, когда в поле зрения показывается повозка, с запряжённой в неё игреневой лошадью. Животное ступает медленно, словно у неё сдают силы, но кучеру, что переговаривается с пассажиром, было всё равно.
— …бы дали мир посмотреть… — еле слышно долетает обрывок разговора. Это люди, самые обычные люди, везут бочки, ящики и серые стяги, скрученные в рулоны. Джесси даже расслабляется, но напряжённое лицо Петры явно даёт понять, что выходить из укрытия раньше времени не стоит.
— Мы и так одной ногой в рабах. Думаешь, стоит лишний раз рот открывать?
— Да знаю я! И мне плевать, кого они из меня сделают. Лишь бы поскорее всё началось, хоть повоевать смогу! А то чем дольше мы торчим в лесу, тем больше времени уйдёт патлатому святоше, чтобы подготовиться.
— Брось, он сидит в башне и бумажки пишет. Ничего дальше Маяка не видит, а нас уж тем более — Конрад не тупица, постарался, всё рассчитал.
— Ох, ничего не говори мне про Конрада. Свернуть бы Джесси шею, так нет, он всё об одном твердит. Живым, видите ли, надо.
— Признайся, тебя разозлило, что Ричард не взял тебя в основную группу.
— Да! Не хочу торчать с этими… серокожими.
У Джейсона сводит желудок — «повоевать»? «Ричард»? «Конрад приказал доставить живым»? Всё это звучит уже как преддверие хаоса. Джесси поднимает руку, чтобы Петра перестала тянуть Маслице из ножен. Мужчины продолжили переговариваться, и вскоре скрылись дальше по дороге, но напарники прождали ещё несколько минут, чтобы удостовериться в отсутствии лишних свидетелей.
— Новых врагов нажил? — хмурится Петра, и смотрит, как парень осторожно выходит на дорогу. Благо, пока неприятелей не предвидится.
— Мне достаточно просто существовать, чтобы какой-то там безумец вновь захотел меня убить, — Джесси чуть щурится, смотря на небо. Оно успело перекраситься в оранжевый, значит скоро их настигнет ночь.
— Проследуем?
— Да. Уж очень занимательны их разговоры.
Петра кивает и идёт за парнем, что становится более осторожным. Тысяча предположений всплывает в голове Джейсона, но он старательно отмахивается от них, чтобы лишний раз не накручивать себя. Главное, имена запомнить (что он сейчас старательно и делает), а остальное они узнают, когда встретятся с загадочным пунктом назначения увиденной ранее повозки. Но от волнения всё равно колет кончики пальцев.
Путь словно тянется на километры. Пусть их и гнетёт чувство преследования, опасности, никто из подозрительного поселения так и не вышел к ним навстречу. Когда солнце скрывается за горизонтом, Джейсон успевает пожалеть о своём решении преследовать повозку раза три. Мрак окутывает их колючим одеялом. Ветер колыхает кроны, что вмиг становятся похожи на тени разнообразных чудовищ. И их завывание — единственный сопроводитель двух путников, что так и не решились переговариваться — вдруг кто-нибудь услышит. Но парень не удерживается от вздоха облегчения, когда вдалеке, среди массивных стволов, показываются огни. Убираясь с дороги, они прячутся в кустах, стараясь максимально тихо подобраться к лагерю.
Но жителям было совсем не до них. Они сидят у костров, о чём-то болтают, смеются, иногда несерьёзно борются. Слов не разобрать — лишь приятный разговорный гул. Свет огня освещает пространство вокруг, странные башенки-тотемы с лицами животных и, казалось, обычные полянки — но зоркий взгляд замечает небольшие кирпичные трубы, торчащие из неестественных треугольных холмов. Это домики-землянки, с пологой крышей, засеянной толстым слоем травы и грибов. Тихий вздох. Нетрудно оценить масштаб проблемы. А она была — гладким слоем стелится перед ними, вынуждая сжимать оружие в тщетных попытках успокоится. Таких домов десятки, если не сотни, уходящие всё дальше в лес.
— Вот же… Смотри, — Петра толкает Джейсона под бок, указывая на самих жителей лагеря. Свет мягкий, обволакивает неприятелей, подсвечивая неестественную серость их кожи, вытянутые лбы, тяжёлые носы и мохнаты брови. Джесси будто очнулся от транса — это точно разбойники! Они похожи на жителей, как Нурм. Они — чистая ненависть. — Разбойники! Мы в их логове!
— Нам нужно пробраться.
— Куда? — шипит на него Петра, и получает ответ. Джейсон указывает на постройку в отдалении, большую, с двумя обзорными башнями и шпилевидной крышей. Больше рассмотреть во мраке сумерек не удаётся, кроны мешают. Но тут девушка мотает головой. — Ты с ума сошёл?! Нас только двое, спешу заметить, а их…
— Всё будет хорошо, пока мы не показываемся на глаза. И не шумим, — в подтверждение своим словам, парень стягивает со спины рюкзак и прячет под навесом куста. — Я хочу осмотреть его. Мельком. Затем тут же вернёмся в Маяк.
— О, просто отличный план, — ворчит Петра, но сдаётся, повторяя действия Джейсона. Теперь тело не кажется таким тяжёлым (рюкзак ведь не с корзинку весит), а усталость как рукой сняло, после осознания, куда они всё-таки пришли. — Вот и поход «просто развеяться».
Джесси пару раз махает рукой, чтобы Петра следовала за ним. И только сейчас он замечает, как легко скрыться в этом лесу. Особенно ночью. Нескончаемые вяжущие тени, толстые стволы дубов — безопасней разве что забраться на кроны. Лёгкое волнение отпечатывается в мозгу интересными ассоциациями — словно он волк, позади него лисица, и они вместе выслеживают несчастную добычу под аккомпанемент сверчков. На их пути стоят патрули — и чем ближе к центру иноземных сил, тем их больше. В руках этих «охотников» томятся арбалеты, они скучающе обводят взглядом окрестности, что-то бормочут на своём языке. Совсем не сосредоточены на своей работе. Но путешественникам легче — незримой тенью они скользят к масштабному строению, пока впереди не оказывается древняя стена.
Джесси упирается спиной в кладку булыжника, поросшую мхом, и подсаживает напарницу. Та ступает ботинком на сложенные ладони и рывком поднимается, одаривая макушку Джейсона листьями и многовековой каменной крошкой. Это не первая встреченная ими стена, но последняя, ведь стоило взобраться и парню, как они уставились на небольшую площадку перед входом.
— Дальше не пройти… — шепчет мечник, замечая у центральных ворот несколько стражников с топорами. А ещё ту самую повозку, которую путники видели некоторое время назад. Только теперь всадников нет, лишь лошадь спокойно жуёт траву. — И на что я надеялся…
— И что, твоё любопытство так просто унять? — спрашивает Петра, мельком оглядев здание. На её губах презрительная усмешка. Джесси выгибает бровь, и девушка поясняет. — Посмотри на это строение. У меня не хватает слов о том, насколько оно… Странное. Взять хотя бы материал — это что, дерево? Не камень, а тёмный дуб? А окна? Они слишком большие, словно для красоты. Это не крепость, а… Дом? Особняк?
— Они будто построили его для своего лидера… Конрад, может? Или Ричард?
— Мне плевать, кто у них там за главного. Вон там обзорные башни, и они пусты. Тем лучше для нас. Найдём ещё один вход и незаметно проберёмся, — она медлит, прежде чем вновь сталкивается взглядами с главой Маяка, и ухмыляется. — Если ты, конечно,
хочешь пробраться внутрь.
— О, Петра, а как же: «нас двое — их орда»?
Глаза девушки на мгновение обретают необычный блеск — она бросает оценивающий взгляд на особняк в несколько этажей, окна которого слабо мерцают внутренним светом факелов. В её черепушке наверняка родилось и умерло множество мыслей, но единственное, что она произносит перед тем, как спрыгнуть со стены: «я спалю это место дотла».
Путешественники обходят особняк по периметру, держась в тени под кронами деревьев. Как оказалось, дом имеет при себе несколько входов и выходов, и лишь у одного из них нет охраны. Арки, ведущие в небольшой сад с разнообразными цветами, пускают путников и в сам особняк. Джейсон успокаивает участившееся сердце, ведь предчувствие трубит тревогу, а холод то и дело окатывает спину. Но отступать поздно.
Их встречает широкий коридор — деревянные пилястры, ярко-красный ковёр, факелы — от этого становится не по себе. А вид слегка развивающихся флагов, имеющих столь знакомый рисунок серого и безжизненного лица, заставляет с судорожным вздохом вспомнить недавнее происшествие в собственном городе.
Рабы. Эти жители держат у себя рабов.
— Запоминай дорогу. Если что, выходим через него, — командует парень, пока ладонь невольно опускается на рукоять железного меча, что слабо отливал мягким свечением. Дважды Петру просить не нужно, в её руках тут же оказывается небольшой блокнот, и на доселе пустом развороте вырисовываются линии помещений.
Петляющие, длинные коридоры, так похожие на лабиринт, сбивают с толку — ужасно напрягают лёгким завыванием сквозняка под самым потолком, что казался бесконечным. Мрак поглощает чёткие очертания, без труда справляясь со слабым светом факелов. Никого не было, особняк будто вымер, отдаваясь власти невидимых монстров, прячущихся в темноте.
Джесси осторожно заглядывает в каждую из комнат, чей проход не имеет дверей. В них стоят несуразные каменные статуи, миниатюрные лестницы, лица, животные, слепленные из комков шерсти…
— Джейсон?.. — неуверенный зов Петры заставляет каждый нерв в теле парня натянуться струной. Тише, чем обычно, он выходит в коридор, заглядывает в следующую комнату, видит свечи. Много свечей, расставленных вокруг человека, с множественными кровоточащими ранами, но живого, подвешенного на цепях. Склонённая голова и опущенные безвольные плечи наводят на мысли о бессознательности пленника. И прежде чем путники успевают что-то решить, в вымершем особняке наконец раздаются шаги. Звуки гулко отбиваются от стен, с каждым разом становясь всё ближе и ближе. Без слов, напарники скрываются за углом первой попавшейся комнаты.
У Джесси удары сердца вторят шагам. Парень, максимально незаметно выглядывая из-за угла, успевает различить лишь силуэт в мантии с высоким воротником, золото-лазурный блеск вышивки на его шуршащей ткани и обычную человеческую бледную кожу. Чутьё твердило, что с этим парнем связываться нельзя. Только не тогда, когда в ножнах простой железный меч, а из брони лишь походная рубашка.
Человек останавливается напротив пленника — звон цепей и сдавленные вздохи тому подтверждение. Бедолага наверняка выдаст недотёп-шпионов, стоит им показаться из укрытия, так что Джейсон не шевелится. Всё его тело будто окаменело, превратившись в живую статую.
— Это ты?.. — скребущий сухой голос вызывает приступ сочувствия, но парень лишь с силой сжимает кулаки. Ногти впиваются в кожу.
— Да, это я. Никто другой больше не придёт.
— Конрад… Всё издеваешься… Убей уже меня. Всё равно ничего тебе не расскажу.
— Молчи, если угодно, это не допрос. Ты в любом случае умрёшь, — дальше мужчина проговаривает более удручённо, — если не предвидится изменений.
С минуту стоит тишина, разве что Конрад копается в каких-то склянках. Джесси лихорадочно прыгает глазами по темноте своей комнаты, представляя ситуацию в соседней, благо, фантазия позволяла. Зелья? Эликсиры? Что бы это не было, раненый заговорил тем же удручённым голосом.
— Моих напарников ты тоже убил?
— Нет, Мартин, они стали рабами. А ты другой, — Конрад медлит, будто бы наслаждается чужим выражением лица. — Надеюсь, ты меня не разочаруешь.
— И что же во мне особенного, ты, предатель человечества?
Слова Мартина полны яда. Он выплёвывает их сквозь сжатые зубы. Даже отсюда Джейсон чувствует, как пленника съедает еле сдерживаемая ярость, но знает, что от брыканий лучше не станет. В ответ слышится смех Конрада, и он, на удивление, мелодичный, слегка хрипловатый. Льётся из комнаты лёгким эхом, подобно флейте.
— Что ж, тебе есть за что меня так называть, — он щёлкает подошвой, и, кажется, усмехается. Джесси закусывает губу, и, под непонимающе-напряженный взгляд Петры, отступает на шаг. Что-то шуршит в смежной комнате, заставляет парня чуть мотнуть головой и кивнуть назад, на выход. — Давай же начнём.
Слышится скрежет металла, может, инструмента, который и начнёт экзекуцию. Джейсон не хочет это слышать, наверняка сейчас начнутся пытки, одними губами шепчет: «Уходим». Петра хмурится, но кивает. Порыв обрывает полувздох полустон надзирателя.
— Постой… Что-то изменилось… Почему твоя энергия…
Путники уже вышли в коридор — в ту же секунду Конрад делает тоже самое. Взгляд глаза-в-глаза — Джейсон запомнил лицо хозяина особняка на всю оставшуюся жизнь. Рваные линии теней прячутся под бровями, вокруг узких, лишённых складок век, глаз. Свет подсвечивает оправу челюсти, приоткрытый рот. Это удивление. И… предвкушение?
Петра с силой дёргает застывшего друга, на которого вмиг накатывает усталость — как низкий шепот заволок туманом разум. Но Джесси дёргает щекой, скалится, срывается на бег. И он готов поклясться, что в этот момент по лицу Конрада расползлась ухмылка.
Они бегут. Бегут, пока спина холодеет от чужого взгляда, а уши заполняет стук сердца. А вскоре и стук колокола, звоном тревоги заполняя весь особняк. Девушка срывает со стены факел, Джейсон вынимает меч — впереди слышится топот.
— Какого чёрта, Джесси?! Почему не отсидеться?!
— Хочешь
сейчас поругаться?!
Это точно лабиринт — наскоро начерченные проходы лишь запутывают. Петра кидает факел в комнату с шерстью, та тут же вспыхивает, пожираемая огнём. Встречные противники — поборники, с топорами, что вызывают в паникующем сознании приступ страха. Всего на секунду, но этого хватило, чтобы уже отчаяться.
Адреналин бьёт по вискам с таким же звуком, какой меч Джесси встречает лезвие топора. У мечника закружилась голова. Враг делает рывок вперёд. Боль пронзает тело — рана на плече, ближе к ключице. Тёплая кровь красит клетчатые узоры одежды. Петра рядом, помогает отбросить поборников и бежать дальше, не смея останавливаться. Воздух дерёт лёгкие, что уже успел смешаться с дымом. Джейсон будто выкашливает лёгкие.
И ему тяжело. Чертовски тяжело переставлять ноги.
А впереди выход. Парень оборачивается — за ними нет хвоста. Пожар захватил здание, как и внимание разбойников. Лишь двое стражников у самых дверей преграждают путь, но у них не выходит — напарники быстрее, сильнее, умелее.
— Прыгай! — командует Петра, в одно мгновение забираясь в повозку. Её ловкое тело будто бы игнорирует гравитацию.
Джейсон не успел. Он сдирает руки в кровь, когда один из противников откидывает его наземь. Взмах топора — рефлексы заставляют парня перекатиться в сторону. Подняться на ноги, соскребая ногтями влажную землю. Ухватиться за вытянутую девушкой руку. Подтянуться.
А позади полыхает огонь. Жестокий, беспощадный, служит сигналом для остального населения тёмного леса.
Девушка хватается за поводья, кричит что-то лошади. Та лишь ведёт ухом, топчет копытами землю. Джесси вскрикивает и отшатывается от края повозки, когда топор врага вгрызся в дерево бортика. Взмах мечом — поборник отпускает рукоять, отступает на шаг. Парень кричит, со злостью и страхом, чтобы эта повозка наконец тронулась с места.
Хлёсткий удар ладонью по крупу заставляет животное встать на дыбы и поскакать.
Галоп. Тяжёлое, громкое фырчанье лошади. Сознание мечника вытаскивает эти звуки из гудящего шума в ушах. Ладонь, что он прижимает к ране, окрасилась, пропахла солоноватым, металлическим. Дорога ведёт в центр лагеря — оттуда крики. Злобные. Предвещающие смерть.
Свист стрел. Их тени над головой. Вскрик Петры. Джейсон подумал, что она умерла.
— Ничего, порядок, — после нецензурной брани, высказывается она, пригибаясь ко дну повозки. Рубаха разодрана, на животе выступает кровь, оперенья нет. Одна рука прижата к ранению, другая безвольно трясёт поводья, путая лошадь.
Джесси выхватывает их, выравнивает путь, пусть даже ладони скользят, дрожат. Сквозь разъярённую толпу жителей этого леса они проскакивают молниеносно — лошадь смогла затоптать кого-то из мародёров и не пострадать. Чистое везение. Смотря назад, на целящихся арбалетчиков, в лесах парень видит что-то ещё. Что-то большое. Что-то… живое. Но рассмотреть не успевает, напуганная лошадь скрывает их в густых зарослях.
Свет окроплял их спины достаточно долго, но когда их спутником осталось лишь сумеречное полотно неба, с искрящимися звёздами, Джейсона будто размазали по земле. Мышцы налились свинцом, виски пульсировали, отдаваясь болью в голове. Под боком слышится звук рвущейся одежды, это Петра перевязывает живот оторванным рукавом. «Стрела по касательной» — догадывается напарник и закусывает губу.
— Прости. Это моя вина, — сквозь скрежет колёс о неровную дорогу говорит мечник. Девушка поднимает взгляд, но во тьме не очень видно выражение лица. Она затем отмахнулась, с тяжёлым вздохом откинувшись на бортик.
— Брось, выбрались ведь, — она еле слышно ухмыляется, проводит пальцами по ножнам. Джейсон возвращает внимание на дорогу.
Они не переговаривались до самого Маяка.
***
Над головой серое небо. Рассеянные солнечные лучи подсвечивают снежинки, что медленно падают на землю, на еловые ветви деревьев, на лёд озера, на щёки с веснушками. Они тают на коже, но Джесси не чувствует холода. Как и не задаётся вопросами, почему стоит босиком на льду посреди озера, почему на нём странное одеяние, напоминающее тогу. Туман заволок разум, как перина. Впервые он не думает — голова пуста от проблем, переживаний.
— Нравится? — слышится позади. Вся магия развеивается, разбивается, как старинная ваза, стоит Джейсону повернутся в сторону звука.
Конрад.
Его фигура в десяти шагах от Джесси, в тёмном плаще, как клякса на пергаменте. Руки в чёрных перчатках, ноги в шнурованных ботинках. Всё такой же, каким глава Маяка его видел в последний раз.
— Мне вот нравится снег. Пусть даже я мерзлявый.
Джейсон рефлекторно тянется к ножнам, но пояс пуст. Лишь мешковатые ткани прикрывали его нагое тело. Мысли до сих пор не могут собраться воедино, но этого человека забыть невозможно. Дело в странных ощущениях. И в бесконечных вопросах, что наконец пробираются в сознание: лёд под ногами? Еловый лес? Что он вообще тут делает?
— Чего тебе нужно?!
— Хотел объяснится. И извинится, если позволишь.
Джесси выгибает бровь. Это что-то новенькое. Хитрая игра? Развлечение? Руки складываются на торсе.
— Думаешь отвлечь меня? Переманить? Если так, то у тебя не выйдет.
— Я знаю, — глаза Конрада узкие, лисьи. На губах играет улыбка. — Ты сейчас спишь. Наверняка, успел добраться до Маяка.
Память начинает собираться в пазл, с явным протестом в виде головной боли. Вот они с Петрой на дороге. Тягучее ожидание окончания поездки, каждый в своих мыслях. Огни Маяка, скрежет механизма открывания ворот… Лестница в башню… Взволнованные лица стражников и Петры, когда мир начал меркнуть.
— Я упал в обморок.
— Побочное явление от… моей с тобой связи. Прошу прощения. Надеюсь, рядом с тобой был кто-то, кто тебе помог.
Джейсон хмурится. Конрад умеет пробираться в чужие сны? Или это просто шутка разума? Так или иначе, Джесси заперт здесь, в своём подсознании, вместе с тем, кого считает источником всемирных бед. Так почему бы побыстрее не покончить с этим?
— Говори уже, лис, чего от меня хочешь.
— Я тебе не враг. То, что ты видел… лишь моя работа. Я не тот, кто тебе нужен.
— Неужели? — на губах появляется ухмылка, ядовитая, презрительная. — И твой пленник того же мнения?
— Можешь не верить, но это правда, — он пожимает плечами. Буднично, будто разговаривает с ребёнком. — Надеюсь, скоро ты сам во всём убедишься. В конце концов, я не давал приказа тебя убивать.
Они смотрят друг другу в глаза, оба с интересом и лёгким напряжением. Джейсон мысленно соглашается — тот разговор людей в повозке явно говорит о правдивости слов Конрада. Но всё равно на душе стоит противное чувство. Конрад видит, как Джесси меняется в лице, становится менее колючим. От этого улыбается.
— А тебе нравится снег, Джесси?
Мир начинает таять, точно масляная картина. Всё погружается в ослепительный белый свет.
***
Солнце пробирается сквозь сомкнутые веки, отбрасывая тени ресниц. Тяжесть тела обретает очертания, мягкость под ним служит кроватью. Лёгкий ветерок лижет руки — прохладный, заставляет волосы встать дыбом и покрыться мурашками. Уши улавливают пение птиц, и разговоры в отдалении. С усилием воли Джесси размыкает веки. Над ним — знакомый алый балдахин его кровати. Переводит взгляд ниже и видит руки по швам поверх одеяла.
«Будто старик в предсмертном состоянии» — ворчит в мыслях Джейсон, приподнимаясь и протирая глаза. В них всё ещё стоит фигура Конрада, но быстро растворяется миражом сна, когда парень бросает взгляд на балкон. Чистое небо, с редкими безмятежными облаками, вернуло ему трезвость ума. Он дома, в безопасности, не умер после похода. Тело почти не болит, а на торсе через плечо перемотан бинт, наверняка смоченный эликсиром. Парень свешивает ноги с кровати, голыми ступнями касаясь ковра. И ведь действительно, на нём лишь чистые льняные штаны.
Снизу вновь слышатся голоса, утопающие в споре. Громче всех слышно Петру. Это вызывает улыбку. Джесси проходится по прохладному помещению, доходит до стола, где мирно стояли несколько пустых баночек из-под эликсиров, полный стакан воды и влажные тряпки с пятнами крови.
«И кто же вызвался сиделкой?» — проносится мысль, но Джейсон вытряхивает её из головы, когда в несколько глотков осушает стакан. Знает ведь ответ. Ноги сами ведут его по направлению к лестнице. Успел он на реплику Петры.
— …нельзя медлить. Просто…
— Нам всем нужно успокоится, — произносит Радар с пальцами на мосте очков. Сбоку от него обрывисто вдыхает Лукас.
— Джесси!.. — смесь радости, переживания и облегчения срывается с его губ, а Джейсон лишь чешет затылок, виновато улыбаясь. Он мельком обводит взглядом присутствующих в ставке командования: спокойный Радар, чем-то разозлённая Петра и улыбающийся Лукас. Они, до этого согнувшиеся над картой, теперь внимательно смотрят, как глава ордена медленно спускается по лестнице. — Ты… в порядке? Давно очнулся?
— Открыл глаза под рычание Петры. Оно довольно утомительное, но я как новенький.
Тут Петра подходит ближе и обнимает патлатого друга. Тот недоумённо застывает, ища причины такого поведения, но девушка тут же отодвигается с недовольным видом.
— Ещё раз упадёшь в обморок без причины, клянусь, запру тебя у лекарей на месяц! Я думала ты отравлен, или что-то вроде того! — Джейсон всё же поднимает руки в примирительном жесте. Будто он сам рад падать в обмороки. Петра тяжело вздыхает и заглядывает в глаза парню. — Точно в порядке?
Джейсон прикусывает язык — с губ чуть не слетает признание о его странном сне. Мозг твердил о ненужности этого воспоминания, что это всё плод воспалённого боем сознания мечника, но Джесси всё равно грызут сомнения. И даже если всё это правда, то Конрад просто хитрец, что хочет обелить себя. Глава ордена не может позволить пересмотреть отношение других к нему — как никак они с Петрой видели, как он измывался над… Как его звали? Мартин? А сам он уж как-нибудь справится с наваждением. И дискомфортом от осознания, что у него теперь есть секреты.
Так что Джесси просто кивает, и затем обращается к карте.
— Переутомился, наверное. Как-никак много времени прошло с последнего боя. Лучше рассказывайте, из-за чего грызётесь.
Лукас вздыхает, пальцы нервозно стучат по столу. Видно, он чертовски переживал за возлюбленного, но сейчас не смеет это показать, ведь их отношения всё ещё в тайне. Джейсон предвидит разговор, что у них определённо состоится, но только позже.
— Петра рассказала, чем закончился ваш… поход, — он указал на карту, больше ткнув в красный кружок, обводивший область глубоко в тёмном лесу. — Целый особняк, кишащая разбойниками. Пробрались внутрь? Подожгли, своровали повозку и скрылись? Я догадываюсь, чья это была идея.
— Коллективная, — оправдывается Джейсон и подходит ближе, упираясь ладонями в край стола. Ловит робкий взгляд лучника, что осторожно скользнул по повязке и поднялся выше, к глазам. — И в плане не было пункта: «наткнутся на хозяина особняка и поднять тревогу».
— Допустим. Но теперь что? Петра предлагает запастись взрывчаткой и-
— Кунтар, — срывается с языка быстрее, чем Джесси успел подумать, а Лукас договорить. — Я… говорил вам о письме. Давно. Северяне предлагали помощь… или просили, точно не помню.
— Вот и я о том же! — в сердцах выдаёт стрелок, — попросим помощи, составим план, ударим и проблема с разбойниками решена!
Петра, что до этого стояла молча и кусала губу от негодования, сейчас вновь заговорила на повышенных тонах.
— Но к тому времени они успеют восстановится! Их особняк наверняка сейчас погорелый, как и пол леса с поселением, как и провизия, и ресурсы, и сейчас самое время напасть. Добить, если угодно!
— Откуда ты знаешь, что там были все их силы? Да и нас мало, мы не подготовлены, и-
— Тишина! — сталь в голосе Джесси разрубает короткую перепалку, укутывая комнату в молчание. Он выдыхает, зарываясь рукой в растрёпанные каштановые волосы, и вновь обращается к друзьям. — Голова болит от ваших криков. Сейчас же собираемся и отправляемся в крепость Кунтар.
— Но Джесси-! — пытается возразить Петра, но тот лишь устало поднимает руку.
— Всё, хватит. Я не самоубийца. Больше нет. Особенно, когда мои импульсивные решения вредят другим людям, — он указывает на перевязанный живот девушки, выглядывающий из тени расстёгнутой рубашки, одной из Джессинских. Продолжает уже тише. — Рано или поздно удача от нас отвернётся. Не хочу, чтобы я нашёл тебя… мёртвой.
Петра смотрит в глаза своему давнему другу, пытается что-то в них рассмотреть, но сдаётся. Отталкивается от стола и поднимает ладони, мол, «я умываю руки». Глава Маяка с облегчением выдыхает и пару раз хлопает в ладоши.
— Собирайте вещички, члены Ордена Камня, мы отправляемся в гости! — но осекается, бросая взгляд на своего советника. — Но ты, Радар, остаёшься здесь.
— Да не очень-то и хотелось лезть на рожон… — тянет он с лёгкой обидой и не смотрит в глаза. Не имеет привычки спорить с Джесси, но видно ведь, что недоволен. Петра и Лукас покидают ставку командования, и Джейсон хмыкает. Затем треплет Радара за волосы, как он обычно делал, просиживая штаны за макулатурой. Этот жест кажется ему самому очень родным. Может даже братским.
— Признаю, погуляем немного, но мы туда по делам. Обещаю, когда я закончу с… разбойничьей проблемой, я организую нам ещё одну поездку.
— Надеюсь, — улыбается Радар и Джесси ему вторит.
— А теперь, пока нас не будет, приведи воинов Маяка в порядок. На всякий случай. — Радар понимает, кивает, что-то записывает в свой блокнот и скрывается на лестничной клетке.
Джесси подхватывает пальцами цветок амулета ордена, что до этого мирно пылился на краю стола. Солнце подсвечивает драгоценные разноцветные камни в лепестках, одаривая светом и парня. Тот хмурится, немного качает его в ладонях, заставляя блики переливаться. Он не хочет тревожить своих старых друзей, Акселя и Оливию. Этим думает, что сможет что-то им доказать? Или боится, что им тоже достанется, если втянет в эту опасную передрягу? А может просто их мосты настолько шаткие, что легче просить помощи у незнакомцев. Эгоист.
И от этого больно.
Но Джейсон быстро встряхивается, сбрасывая сентиментальное наваждение. Бросает взгляд на витраж с солнцем. И ухмыляется.
— Опять мир ждёт спасения. Почему я не удивлён?
Собирался Джейсон, на удивление, довольно быстро — видно, обморок только подкрепил его силы. Из личного тайника забрал последние изумруды на покупку подходящей одежды, ведь его гардероб состоит из разноцветных рубашек да джинсов. Вряд ли это защитит от холода, даже не говоря о метели. Парень закидывает на плечи последний оставшийся рюкзак, закидывая туда старое кунтаровское письмо, и выходит из комнаты.
Ставка командования всё так же пуста. Взгляд скользит по полкам с трофеями — задерживается на тёмно-бирюзовой броне, сражается с самим собой, но всё равно оставляет её пылится в центре этого закутка. Руки берут только знаменитый алмазный меч, гарда которой повторяет форму месяца. И в последней момент хватает со стола амулет. Он такой на свете один, особенный, важный, и является подтверждением их личности — если вдруг что-то пойдёт не так. Джесси ужасно боится, если что-то опять пойдёт не так.
Дверь Лукаса, этажом ниже, уже закрыта. Джейсон на пути встретил служанок, что учтиво ему поклонились — парень даже смутился, ведь раньше они лишь улыбались, словесно соглашались, и изредка кивали. Видно выражение его лица было довольно серьёзным, пока он сам пребывал в мыслях. И спускаясь по лестнице, на площадь, он, на всякий случай, тренировал улыбку. Дожили.
— А что
ты здесь делаешь?
Джесси сверяет недоумённым взглядом нового члена команды. Как спустился, его ожидали три силуэта — двое друзей и Джек. Петра притащила, наверняка, в отместку за то, что глава ордена к ней не прислушался. Выражение её лица надменно-довольное говорит, что Джесси попал в яблочко.
— Я тоже рад тебя видеть, б-о-с-с, — мужчина проговаривает каждую букву нарочито медленно, заставляя Джейсона растянуть губы в кривую полосу. Это слово давно окрасилось в ассоциации с кабаками, трактирами, рудной обители, звоном изумрудов (лишённых изумрудов) и запахом выпивки. В общем, принадлежит только Джеку.
— Я так понимаю, возражения не принимаются? — спрашивает он, косясь на Петру, и получает утвердительный ответ. Вздох. Натренированная пятью минутами ранее улыбка. Взгляд торговцу в глаза. — И что же тебе она рассказала?
— Вы отправляетесь на север, в края, в которых я так давно не бывал. Настояла на экскурсии.
— Причина, как и цель, нашей поездки: разбойники, — коротко информирует Джесси, чем слегка удивляет нового члена команды, но только слегка. Парень продолжает, заметно мрачнея. — У нас есть зацепка. И кажется, скоро будет война.
— Неприятное слово, — глаз Джека сузился, а губы изогнулись в еле видимом отвращении. Но он быстро пришёл в себя, надев маску ушлого купца. — Тогда нам определённо нужно подготовится. На севере ужасный холод.
Он рукой указывает на одежду Джейсона — с головы до пят. Тот закатывает глаза, будто сам не в курсе. Джек со смешком фыркает.
— Брось киснуть, Великий Джесси. С таким духом ты много не сделаешь, — лёгкий толчок в плечо и Джесси шипит от боли, что колкой пульсацией отдалась в ране. Джек виновато отдёрнул руку, а Петра рассмеялась, словно не она больше всех переживала о состоянии друга.
— Я согласна. Расслабься, Джесси, это не конец света. Может, покупки тебя взбодрят, — заверила девушка, кивнув в сторону ветвистых улиц рынка. — Лично я выбрала бы что-то удобное, но твёрдое. Как мои старые доспехи.
Их сопровождает тёплый ветерок, что подхватывает лёгкий смешок Джека и последующую его реплику, которую, Джейсон уже не слышит — вновь тонет в своих мыслях. Крутятся и крутятся сомнения на счёт Конрада, на счёт угрозы, которая может разрастись до неимоверных масштабов — и только на его плечах будет ответственность, только в его руках решение. Почему? Просто потому что он Джесси, он делал это прежде. И сделает вновь.
Мэр выныривает из рассуждений, стоило взгляду уцепить лицо Лукаса — умиротворённое, с нотками печали. Лучник тоже копается в своих мыслях, пока Джек и Петра что-то активно обсуждают у лавки торговца одеждой.
— Спасибо, — говорит спокойным тоном Джейсон. Они оказались в глубине шумного рынка, Лукас еле его услышал через гомон торгашей и покупателей. На непонимающий взгляд парень уточняет. — Это ведь ты… был рядом со мной, когда я валялся в отключке?
Лукас кивает, улыбается, но как-то отрешённо. Джейсон уточняет, всё ли в порядке. Лукас мрачнеет на глазах.
— Да… Я ужасно переживал. Сжимал твою руку и думал, что всё кончено. Петра, конечно, излишне нагнетала, но от осознания, что тебя вдруг не станет, я… — стрелок прерывается, прикрывая дрожащие веки и хмурясь. Джесси поддаётся вперёд, осторожно сжимая чужую ладонь. Сначала слабо, затем сильнее, чуть ли не до белизны костяшек. Лучник хмыкает, встречаясь взглядами с возлюбленным. Джейсон даже теряется в их синеве. — Прости, опять накручиваю себя.
— Это… я виноват. Заставил волноваться, — он чуть медлит, подбирая слова. — Мне больно видеть, что из-за меня тебе плохо. Аж хочется об стенку расшибиться.
— А вот этого тем более не нужно. Кто ж знал… — тёплая улыбка вновь трогает губы Лукаса, и от этого тиски вины разжимаются. А когда он наклоняется к уху, обжигая горячим дыханием, все мысли будто смывает. — …что я полюблю такого неугомонного тебя.
— И что нам следует делать? — слегка севшим голосом спрашивает Джесси, ухмыляясь, смотря невидящим взглядом вперёд.
— Ты постараешься быть аккуратнее, я постараюсь больше тебе доверять, — в довершение лучник оставляет на кончике уха невесомый поцелуй. Плечи мэра пробирает дрожь, щёки красятся блеклым цветом. Знает ведь, что уши чувствительные. — Тебе ведь нравятся компромиссы?
Голос стрелка похож на урчание кота — это бодрит Джейсона. Он протирает щёки, когда возлюбленный выпрямляется. Натура Лукаса всегда отличалась мягкостью, и перевернуть разговор, где он отчитывает Джесси за безрассудство, в подбадривание — это его особенность. Столь прекрасное, что по телу мечника разливается тепло и становится легче.
— Мы тут уже состарились, пока вы всё определится с накидкой не можете, — шутливо возмущается Джесси, вклиниваясь в диалог напарников поодаль. Те синхронно поворачивают головы, а Петра слабо смеётся, видно, заметив перемены в настроении друга. Джек же качает головой.
— Это не просто накидка, босс, а целый костюм. Искусство. У северян особенные вкусы, нужно соответствовать, — Джек улыбается так, будто действительно наслаждается возможностью поддразнить патлатого. Ну или он настолько соскучился по северным землям, что каждая деталь так важна.
— Ничего, потерпят. Торговец, продай что у тебя есть, мы спешим. — Получив размеры, торговец стушевался, и причитал себе под нос, пока рыскал по ящикам товаров.
— Ты совсем не чувствуешь этой эстетики. Но ничего, зато посмотрим, какие наряды даст нам судьба.
— Веришь в судьбу? — хмыкает Джейсон, получая из чужих рук два мешка, набитых одеждой. Они тяжёлые, на секунду в мыслях проскакивает, какого будет их носить. Бывший путешественник на вопрос лишь усмехается, подкидывая мешочек изумрудов в руки торговца. Даже не считает, уверенный в сумме внутри.
— Будешь должен, — смеётся хрипловато Джек, уходя прочь из рынка, под возмущённые крики Джейсона, на вроде: «я этого не просил, ушлый ты пёс!». А эти возгласы перебивает Петра о том, чтобы Джесси дал ей посмотреть на купленные вещи.
Так они и дошли до порта, хотя назвать это портом — это сделать комплимент небольшой пристани с одним-единственным кораблём, что временами перевозит грузы от крепости до Маяка. Теперь же грузом будут члены Ордена Камня, во главе их лидера. Джесси даже прыснул — наверняка эта лодка ничего более ценного до сегодняшнего утра не возила. А ещё этот корабль так похож на драккар — вытянутый, без кают, и с полосатым парусом, на ком чёрными линиями вычерчен цветок эмблемы ордена. Оно и не удивительно, кунтаровцы сами предложили помощь в постройке, а глава Маяка был не против. В конечном счёте, ему без разницы, на чём преодолевать реку.
Джейсон взобрался на палубу, мельком замечая скудный экипаж из пяти человек. Судно слегка качает, к этому приходится привыкать, но а пока парень вжимает руки в борт, всё-таки отдав мешки с купленным Петре. Взгляд его последний раз скользит по Маяку — от толстых каменных стен с их башнями до церкви, со шпилем на крыше. Всё ещё не смирился с прихотью людей его обожествлять, но теперь меньше злиться, когда некоторые горожане что-то нашёптывают себе под нос, видя Джейсона на улице. Всё это глупо и неправильно.
Лукас становится рядом, кладёт руку на плечо. Этого пока достаточно, чтобы Джесси улыбнулся. И, набрав побольше воздуха в лёгкие, закричал, чтобы корабль трогался. А вслед ему привычное: «есть сэр».
Всё это обещает быть интересным.
