Золотые кандалы

      Джесси сделал выбор. Его до сих пор душат сомнения, вопросы и излишние переживания друзей, но рот теперь на замке. По крайней мере до тех пор, пока Джейсон не узнает тайн вдруг появившейся в мире магии.       Петра не перестаёт донимать лидера ордена до самого Маяка, а тот вновь и вновь отпирается, говорит, что всё в порядке, и дело в ранах. Итог — сидит в лазарете с перебинтованными ранами в одних трусах и следит, как коллеги рассказывают Айвору про странные обмороки. Джейсону их суета кажется нелепой.       Ах да, Айвор ведь вернулся!       По прибытию в Маяк орден наткнулся на этого алхимика, что яро желал видеть мэра. И даже когда ему рассказали про недуг, он, не переставая осматривать Джесси, рассказывал о своих похождениях. Как заглянул в гости к Сорену, и тот, будто пяти лет не хватило, всё копошится в останках Иссушающей Бури. Рассказал про Магнуса, что вместе с Акселем отбивается от разбойников, и о том, как эти серокожие несколько раз пытались прикончить его самого.       Удовлетворившись задумчивыми лицами Петры и Лукаса, он выгоняет их за дверь, начиная что-то колдовать над варочной стойкой. А Джейсон чувствует, будто ничего не изменилось — всё по-прежнему хорошо. Всего на пару минут, когда в ушах стоит лёгкий непринуждённый шум города. В лечебнице светло, тепло, чисто, пахнет травами и чем-то кислым, хочется вздремнуть, но парень лишь тоскливо напоминает:       — Айвор, пожалуйста… У меня много дел — у тебя много дел.       — Ты ведь болеешь, вот и болей молча, — отзывается с противоположной стороны комнаты. Мечник фыркает, закатив глаза. Айвор трепетно относится ко всему, что связано с зельеварением, может именно поэтому не желает прекращать работу? Много времени всё же это не заняло. Он подходит к кушетке. — Открой рот.       — Зачем? Я ведь в обм-       — Делай, что говорят. — Джесси подчиняется. Деревянный шпатель Айвора слишком холодный, а его движения чутка грубые. — Итак, ты тоже слышал, как последние пятнадцать минут я говорил о тех мерзких разбойниках. У тебя ведь есть план? Глаза подними.       Джесси кивнул, вновь подчинился. Алхимик вытащил шпатель и потянул нижние веки вниз, оголяя конъюнктивальные мешки.       — Как в старые добрые — собирать орден. И мечом махать, — Айвор на это усмехнулся, оттянул Джейсону ухо. — Ай… Ты ведь поможешь? Ты ведь этот… ну…       — О, нет. Я больше не ниндзя, — алхимик непринуждённо взъерошил парню голову на предмет ушибов, рассечений, ран. Затем провёл пальцами вдоль позвоночника, надавливая сильнее обычного. Джесси нахмурился, проворчал.       — Да чтоб бедрок под вами — тобой и Джеком — провалился. «Я завязал», «я больше не-не».       — Я в первую очередь алхимик, дурачьё. Как думаешь, что алхимики делают? — Айвор ткнул парня в лоб, выдохнул на его кривую ухмылку и отошёл на пару шагов. Голос его потеплел. — Ты здоров. А оттого, что в обмороки падаешь… Переутомился, недоел. В общем, ничего серьёзного.       — Ну наконец-то, — Джейсон спрыгивает на пол, натягивает принесённые Лукасом чистые вещи. Шёлк рубашки чистый, пахнет мылом и нежно облегает плечи, словно это касания ангела. Или Лукаса самого, тут разница небольшая.       Айвор же на всякий случай вручает колбу с алой жидкостью, от которой по телу разлилась теплота. На вкус, впрочем, та её гадость.       — Скоро в Маяк прибудут беженцы вместе с Габриэлем и его армией.       — Видно треть работы ты выполнил, — улыбается Айвор на мгновение, но быстро берёт себя в руки. — А теперь иди выполняй остальное!       Лиственные деревья — услада для глаз после бесконечного снега. Пение птиц, жужжание насекомых… Джейсон рад наконец оказаться в родном биоме. Он подставляет лицо дневным лучам, чувствует их нежные, слегка обжигающие ласки. Казалось бы, как мало нужно для желания продолжать — солнечный день и друзья, что сейчас стоят поодаль. Они переодетые, с вылеченными ранами и тревогой в глазах.       — Я же говорил, что в порядке, — начинает тот, и видит, как они понурились. Неизвестность никому не по нраву, Джесси знает по себе. Но он пытается разогнать тоску лёгкой улыбкой. — Пойдёмте, мы и так потеряли слишком много времени.       Окрылённый Джейсон первым делом отправился в ставку командования — в голове копошились идеи, как спланировать следующий шаг. Воображение рисует шахматную доску — разбойники и орден, Джесси и… Ричард. И лидер ордена точно не допустит пата.       И вновь они — Лукас, Джек, Петра и Радар — перед столом с картой мира. В голове воспоминания о том, как лидер Маяка стоял здесь много недель назад с одним лишь амулетом. Он думал, что всё обойдётся. Он до сих пор наивный до безобразия.       — Итак, что мы имеем… — тянет Петра, ставя вытянутые руки на стол. — Разбойники обосновались в тёмном лесу и строят вышки по его округе. Ещё забирают людей и делают из них рабов, чтобы те увеличивали их армию. Ими командует Конрад и Ричард, причём второй умеет колдовать. Превосходно.       — Рыба гниёт с головы. Убьём их — остальных добить не сложно, — подмечает Лукас, проводя рукой по книжным шкафам вдоль стены. Он задумчив. — Только вот особняк в тёмном лесу… Он труднопроходимый…       — Не торопи события. Одному Маяку в любом случае не справится. Нам нужны союзники и больше людей, — проговаривает Джесси, на секунду погрузившись в размышления. — Радар, можешь записать всё, что сейчас было сказано, и отправить в Редстонию? Я уверен, Оливия не откажет.       Радар кивает, а Петра удивляется.       — Мы туда не отправимся?       — Отправимся кончено. Просто… позже. Сначала Бумтаун.       — Джесси, уверен? В прошлый раз ты…       — В прошлый раз за нами гналась Иссушающая Буря, что пожирала всё на своём пути. И шла она на амулет, — фыркает Джейсон, ощущая давящую тишину. — Теперь это лишь разбойники, что вряд ли смогут пересечь бухту за то время, пока я ищу помощи у гриферов.       И правда, почему он первым делом не пойдёт в Редстонию? В День Админа они с Оливией неплохо провели время — поболтали, посмеялись, расстались на хорошей ноте. Но внутри всё скребётся от неловкости и печали, которые вызывают их разговоры. Неозвученные проблемы. «Слон в комнате». И вновь эгоистичный Джесси делает всё по своему.       — Расслабься, Редстония — город на острове, разбойникам понадобится куда больше времени чтоб его захватить. — говорит он Петре, и та кивает, отвечая на его улыбку. Переспорить Джесси всё равно не удастся.       — Значит, Бумтаун? — хмыкает Джек, — уж простите, но я не сунусь к этим оголтелым сумасбродам.       — Эти «оголтелые сумасброды» — наша будущая ударная сила. Так что имей хоть каплю уважения, — отзывается девушка, и Джек примирительно поднимает руки.       — Хорошо-хорошо. Просто я был там и, теперь они меня не очень любят. Их методы времяпровождения… Ну, скажем прямо, не зря их отправили в пустыню.       — Если не идёшь, мог бы ты собрать для нас снаряжение? — спрашивает Лукас у Джека, вновь обретя осознанность. Что-то придумал?       — Я?       — Ага. У тебя в лавке наверняка найдутся полезные расходники.       — Как будет угодно Ордену Камня, — показушно кланяется Джек и покидает стены ставки командования. Слишком быстро согласился этот жадный торговец… Джейсону кажется, что это знак — и очень нехороший. Но всё равно смотрит на красные отметки на карте. Несколько штук нарисованы вокруг тёмного леса. Они расползаются всё дальше и дальше, как зараза. Джесси спокойно начинает:       — Кузнецы должны переплавить всё железо, которое есть в городе — котлы, фонари, даже вилки, если не хватит на обмундирование. Габриэль пусть займётся отбором и обучением горожан. Даже ополченцы могут перевесить чашу весов в нашу пользу, — отзывается Джесси, а Радар торопливо записывает. Что-то сворачивается в животе, словно ожидание казни, но Джейсон отмахивается, взглянув на друзей. — Снабдитесь самым необходимым, сегодня же выступаем.       Орден покинул башню, торопливо собирая вещи. Утренняя драка взбодрила их, что ли?       — Джесси? Можно поговорить с тобой минутку? — Радар трогает мэра за рукав, чуть потянув ткань. Столь мягкое прикосновение вызывает дрожь. Боязнь за чужую жизнь? Или только за эту?       — Да?       — Я хочу идти с вами.       — Радар, сейчас не время для-       — Пожалуйста! — парень поджимает губы, хмурится. Сквозь стекло очков видно… отчаяние. — Я знаю, что вы идёте в Бумтаун, но, может, ты сможешь отпустить меня в Хон’бар? Всего на пару часов, а затем я вернусь!       — Но ты нужен здесь… Беженцы, воины — кто-то ведь должен их координировать.       — Я знаю. Я рад быть полезным. Но Джесси… — Он слегка запинается, подбирая слова. — Моя мама там, и я хотел бы… пообщаться с ней, если у нас ничего не выйдет. Ну, с разбойниками.       Джесси сглатывает, рвано выдыхая. Мама. В груди заныло, но мечник отмахнулся от этой эмоции — сейчас она ни к месту. Радар же выжидающе смотрит Джейсону в глаза.       — Как… как после такого я могу не отпустить тебя? Конечно, собирайся, — Радар просиял, порывисто обнял Джесси. Тот замер на пару мгновений, и укутал парня руками, как одеялом.       Такой маленький жест Радара вытащил из Джесси потаённые чувства. Джейсону кажется кощунством в такие времена не обратится к семье, и Радар настоящий счастливчик. Ему есть к кому прийти, когда мир разрушится. Джейсон ощущает обиду и зависть за то, что он больше никогда не увидит свою мать. Но больше всего — смирение. Оно больше чем эта комната, больше чем Маяк — у Джесси есть друзья и Лукас, чтобы заполнить эту пустоту. Правда ведь?       — А, да, прежде чем мы уйдём… Можешь сделать кое-что для меня? — Радар, выпутавшись из объятий Джесси, обернулся и наклонил голову в вопросе. — Если всё пойдёт… плохо, и людям Маяка будет угрожать опасность… Реальная опасность. Можешь организовать план, чтобы хоть кто-нибудь спасся?       — Мне стоит начать переживать?       — Нет. Но паранойя в наши времена не навредит. Управишься?       Радар кивнул и, осчастливленный, упорхал в свою комнату. Видно, предстоящая встреча с матерью заставила не задаваться лишними вопросами. Оно и к лучшему.       Джек всё же собрал для них рюкзаки, и, заверив, что поможет остальным горожанам, пожелал удачи Ордену Камня. Позади остался Маяк — задышавший тревогой и работой. Он гудит — стук молота о наковальню, шипение лавы, суматоха прохожих, лязг доспехов и мечей в тренировке. Столько всего предстоит сделать…       — Итак, Петра… — начинает Лукас, как только они перебрались через Синон. Лодку привязали к берегу, чтоб на обратную дорогу не тащить новую. Девушка даже не поворачивает головы на тягучий голос парня. — Картография?       — Тебя это удивляет?       — Меня удивляет то, с каким рвением ты теперь заботишься о заслугах Старой Цивилизации. Копаться в пыли истории… Это настолько интересно?       — Я копаюсь не так сильно, как ты думаешь. Просто зарисовываю статуи и рощи, через которые потом смогут ходить другие. Я ведь не археолог. И не историк.       — А хотела бы им стать? — с минуту Петра молчит, и Лукасу кажется она не ответит.       — Может быть. Но моё призвание совсем в другом.       — Ты уверена?       — Или ты сейчас замолкнешь, или уже я начну копаться в твоей голове. Кажется архитектура?..       Лукас сдавленно смеётся, поднимая руки в примирительном жесте. Отчего-то всем в группе стало спокойнее.       — Хорошо-хорошо! Никаких вопросов о туманном будущем.       А затем линия оазиса Синон окончилась — и началась пустыня.       Они идут уже битый час — послеобеденное солнце жарит их куфии. Одежда мокрая, липнет к телу, в ногах всё меньше сил, а рот сам напоминает пустыню. Воды почти не осталось, а перед глазами всё один и тот же пейзаж.       Бесконечное море песка…       Джейсон безумно рад, что отказался надевать броню. Пусть предчувствие кричит об обратном, спечься в железной кирасе, словно картофель в мундире, Джесси не желает.       Компас дрожит, указывая путь в искомое место. Джесси невольно задумывается, что хуже — идти по этому аду или работать в Маяке. Парень мельком осматривает напарников — Лукас трёт глаза, Петра трёт левую руку, закутанную в рукав своей чёрной водолазки, а Радар… на удивление, держится хорошо. За весь путь он ни на что не пожаловался, а упорно шёл, почти не обращая ни на что внимания.       Говорить и тревожить иссохшиеся связки никто не хотел, но Лукас всё же нарушил песню ветра и щебет песка.       — Снова мираж?..       Джесси приглядывается — вдалеке размытый горизонт, огромная обсидиановая вышка и обрывки строений, на удивление безмолвных. Неужто гнев пустыни лишил их слуха? Да нет… Подойдя ближе, они медленно прошлись вдоль руин. Пейзаж упадка и разрушений, каменно-кирпичных стен и тлеющих крыш… И никакой жизни.       — Это… странно.       — Войдём? — спрашивает Петра, и получив кивки, заходит первая.       Тишина омрачается кровью. На хаотично разветвлённых улицах бордовые разводы как метки присутствия жестокости. Могло бы ошарашить, если не знать, что здесь живут гриферы — одни из самый странных людей в мире. Изредка и они могут убить — так, по неосторожности.       — А вот это уже дурной знак, — тянет Джейсон, указывая на падальщиков, что гогочут и нетерпеливо перелетают с одной полуразрушенной постройки на другую. Их много, а в нос тут же забивается запах гнили. Мурашки бегут по коже. Опоздали?       — По крайней мере, хоть кому-то здесь хорошо, — говорит Лукас, указывая в сторону очередной улицы. Она усыпана трупами — на них пируют грифы, опасливо хорохорясь на чужеземцев. Среди их коричневых мокрых перьев можно разглядеть изрядно побелевшую, но всё ещё серую кожу. Жужжание мух и отвратительный, действительно отвратительный, запах. — Грифы, гриферы… и разбойники. Идиллия.       — Аксель дал бой?.. — тянет Петра, и слышит, как Радар с гортанным звуком подавил рвотный позыв.       — Фу… Мерзость… — Парень закрывает нос, поднимает взгляд вверх, чтоб не видеть эту отвратительную картину. От десятка кружащих в небесах стервятников легче не становиться. Другие же скривились, но постарались проанализировать ситуацию.       — Пролежали здесь недостаточно долго, чтобы раздуться… День-два, может быть? — предполагает Лукас, успокаивая дрожь поглаживанием предплечий, а Петра проводит пальцами по сколам на деревянной стене одного из домов.       — Стрелы… Лезвия… Слизь даже… И никакой магии?       Но Джесси вновь ощущает то давящее чувство, что преследовало его рядом с Ричардом. Не может быть…       — Приготовиться, — командует Джесси, наконец улавливая далёкие звуки. Меч вынимает тихо, Петра вторит. — Радар, тише воды — ниже травы.       Парень кивает, всё ещё не отошедший от трупов. А впереди ждёт полно таких. Они идут медленно, боясь потревожить стервятников — те моментально раскроют вторженцев, а так у них есть элемент неожиданности. Идут восточнее, срезают сквозь дома.       Лукас внимательно осматривается, по привычке скорее всего. Дома старые, когда-то были созданные для жизни нормальных людей, но превратившиеся в огрызки. Гриферы, как грызуны, забивались в самые тёмные углы таких домов, казавшимися им безопасными, когда усталость тянула к земле. Старые кровати — как вообще можно спать вот так, фактически на улице? — хлипкий стул, угли костра, на пиках которых всё ещё висит добытая еда. Подгорелая, конечно, но всё равно нетронутая.       «Нападение разбойников было внезапным — гриферы даже не успели поесть…»       — Глядите, змея. И скорпион, — Лукас улыбается, пихая Петру и Радара под бок. Те обращают внимание на длинную железную иглу, на которой насажены одноимённые животные.       — Как такое вообще можно есть? — причитает Радар, длинно выдыхая. Жара и трупный запах измучили, а теперь ещё и есть захотелось.       — Гриферам, похоже, плевать чем успокоить желудок, — отвечает Петра, ставшая теперь тоже озираться по сторонам. — Хотя, чего это я… Это ведь люди, до отвала напичканные жаждой разрушений. Глупо ожидать фуршетных столов.       — Мне их даже жаль. Они столько теряют в своей короткой жизни… Искусство пищи — одно из великих искусств. Наравне с прозой или…       — Ха, Лукас… Тебе просто нравится есть.       — Справедливо. Но вот когда будет моя очередь готовить-       Джесси на них шикает и тут же останавливается, преграждая руками путь дальше. Напарники замолкли, чуть не врезались в Джесси. Он указывает пальцем на белую нить — от начала до конца, где примотана к взрывчатке поодаль.       — В Бумтауне не любят непрошенных гостей, — Джейсон осторожно переступил через растяжку, другие последовали его примеру.       — Или просто гостей…       — Смотрите! — зашипела Петра, укрываясь за грудой каменных обломков. Она кивает в сторону окраины Бумтауна. Там, чуть подальше от развалин, кипела жизнь — маленькие точки ходили туда-сюда, перетаскивали вещи, как муравьи. — Они… строят что-то?       — Вышку, возможно, — проговаривает Джесси, смотря в подзорную трубу, любезно оставленную в его рюкзаке Джеком. И вправду: разбойники-жители, среди которых нет людей, перетаскивают доски для стен и булыжники. Строят фундамент башни. Но никаких признаков Ричарда. Тогда почему это ощущение лишь усиливается? — Имеет смысл, если они хотят иметь контроль над Бумтауном. Только вот… зачем?.. Это просто груда древних руин и башня Магнуса.       — Важнее — куда делись гриферы. И по тому, что мы узнали, они наверняка отступили в Хон’бар, — рассуждает Лукас, невольно взглянув на Радара. Он напряжённо озирался, но вдруг оживился при последнем слове.       — Значит конечная цель — Хон’бар? Джесси, может, не станем терять время на них?       — И что, оставить им Бумтаун?       — Вернёмся вместе с гриферами! Их слишком много.       — А станет в два раза больше, — Джесси фыркает, убирая трубу обратно, — и чёрта с два я отдам им землю моего старого друга.       «И пока не пойму, что за чёрт со мной твориться».       — Тогда… каков план? — отзывается Петра, ободряюще улыбнувшись. Она часто лезет в бой, и похоже, расправа над злостными жителями ей приносит наслаждение. Джесси хмыкнул, обвёл взглядом всю толпу… Три десятка. Уцелевшие после набега? Тогда каково было их количество во время набега?       Джесси ухмыляется, возвращая внимание на прошедший ими дом в пяти метрах поодаль.       — В Бумтауне не любят непрошенных гостей.       Разведка местности — половина работы. Максимально осторожно Орден Камня разошёлся по сторонам, чтобы бегло запомнить местоположение всех ловушек. Не факт, что все из них будут смертельными, так что Лукас и Радар скрылись на каменной стене. Это самая высокая точка, откуда Лукас сможет видеть выживших и добивать. Джесси и Петра же сделают самую весёлую работу — попытаются не умереть от стрел и топоров, когда их обладатели погонятся за ними в самую глубь города.       «Будем надеяться, что они не зря стали строить вышку подальше от города…»       Джесси выпивает бутылку воды залпом, не забывая оставить пару капель, чтобы смочить мокрую от пота шею. Петра выглядит немногим лучше, вытирая лоб рукавом. Мечник на мгновение задаётся вопросом, почему девушка носит чёрную облегающую водолазку в пустыне, но отбрасывает его за бесполезностью.       — Готова?       — Всегда.       Они, собравшись с духом, пробираются к окраине. Разбитая дорога с множеством оврагов, плотный песчаник, песок… Дальше нельзя. Напарники поднимают мечи в воздух и кричат — громко, яростно, будто смогут сбросить с себя все проблемы. И это помогает, относительно. Ветер подхватывает их крик, а разбойники оборачиваются. Бросают все свои дела, чтобы натянуть арбалеты и бросится в бой.       «Три… Два… Один…»       Джесси даже говорить ничего не стал — развернулся и рванул в гущу руин. Петра сделала тоже самое, синхронно повторив за лидером. Видно, вместе считали.       Стук сердца — его сводит от невыносимой жары. На периферии стрелы втыкаются в стены по правую руку. Джесси видит натянутые паутиной верёвки, нажимные плиты, словно они подсвечены. С Петрой разделяются, за Джейсоном хвост. Он вытаскивает последние силы, чтобы перекатиться, подняв за собой облако песка и строительной пыли.       За стену. В самый тёмный угол, который можно найти. Как грызун. Как чёртовый трусливый фенек.       Бабах!       Кого-то разорвало.       Бабах! Бабах!        Здание обрушилось.       Бабах!       «А Аксель постарался, чтобы его город никто не трогал.»       Звук слизи и разбившегося стекла — свист стрел. Работа Лукаса.       Джесси, под аккомпанемент взрывов и криков, трясущимися руками пытается расстегнуть рубашку. Жарко! Трясущиеся стены лишь раздражают, и Джейсон с силой срывает пуговицы с петель. Внутри всё горит — плещется желчь, рвётся наружу сквозь просветы между рёбер. Как будто… Зов. Джесси оглушает взрывом, но он не перестаёт вонзать пальцы в кожу и чесать, будто это поможет.       Этот затхлый угол, провонявший порохом… Этот звон в ушах… И… ветер?       Нет, что-то другое. Сплетённое с вибрациями, холодом и… смехом. Смехом?       Джейсон поднимается, подобно голему. Собирает себя в руки. В отдалении слышно драку Петры и разбойников, но в голове лидера Маяка звучит злобный детский смех. Галлюцинации?       Джейсон выбирается из укрытия, подобно монстрам в ночи. Скалится, когда видит разбойника впереди, посредине улицы. В его руках нет ничего. Лишь танцуют искры.       Джейсон падает, подобно Старой Цивилизации, предтечам, которые хранят в себе такие тайны. Позади разбойника, нет — вызывателя — парят существа. Вредные, опасные, бледно-синие. Их крылья чуть дрожат, трепещут, преодолевая гравитацию.       Трое… Целых трое!       Нападают. Силуэты людей, с белыми пустыми глазами. Они не помнят кто они? Они не знают? В руках кинжалы — они разрезают плоть. Больно!       Джесси вскакивает, видит, как вызыватель поднимает руки. Земля дрожит, и Джесси отскакивает в сторону прежде чем его раздирают серые пасти.       Это смех повсюду. Джесси бьёт по ним, но они лишь кривятся, будто в обиде. Преодолевает дистанцию быстро, ловко, пока ещё остались силы. Песок в ранах, ужасно больно. Но кровь врага окропляет рубашку как живительной силой. Будто придаёт сил, впитывается в кожу.       Он сражается. Не думает. Один из этих несчастных душ распадается, и Джесси кажется, что он слышит вздох облегчения. Весь в порезах, но преисполненный победой, он вновь в бою. Рассекает воздух, несуществующую плоть — и это работает.       — Какого чёрта?! — слышится позади голос Петры. Маслице справилось лучше, чем лунный меч. Джейсон падает на колени, когда Бумтаун вновь окутывается в блаженную, но столь опасную тишину. Приводит в порядок дыхание. Чувствует, как Зов притупляется, обдавая нутро желанным холодом.       — Я уже не удивляюсь. Меня не было десять минут, а ты опять нашёл неприятности, — ворчит несерьёзно Петра и протягивает руку помощи. Джесси принимает, улыбается.       — Они сами меня находят.       — Что это было? — спрашивает, пока мечник отряхивает песок. Раны щиплет. Он отмахивается.       — Какое-то подобие души? Не знаю. Пошли. Нам нужно разрушить тот начатый аванпост.       Когда Орден Камня вновь в сборе, Джесси несёт факел. Тот полыхает рыжим хвостом, обдавая жаром. В голове Джейсона вновь куча вопросов, но он затыкает их простым: «Вот ещё что нужно спросить у Конрада».       — Ты как, в порядке? — спрашивает мечник у Радара, и тот вновь кивает. Лукас смеётся.       — Он помогал мне — скидывал булыжники им на головы, когда те пытались залезть на стену, — губы Радара тронула гордость. Он доволен собой. Да и Джейсон доволен этим парнем.       — Вновь почувствовал себя, как год назад. И мне понравилось! Такое бодрит, особенно после пешего пути сквозь пустыню.       — Ну вот. А ты хотел идти один, — смеётся Джесси и кидает в основание сложенных досок факел. Тот, ярко вспыхнув, рассыпался на искры. Понадобилось некоторое время, чтобы они запылали, а деревянные каркасы, обуглившись, накренились на бок.       Огонь красивый, но впереди ещё долгий путь.

***

      Солнце уже вот-вот и зайдёт за горизонт. Это был безумный день, сожравший все силы. Джейсон внимательно следит, как яркий диск сверкает в оранжево-розовых тонах на фоне песчаных дюн. Они мягкие. Они неустойчивые. А может неустойчивый он сам?       Жара спадает медленно, остуженный мозг работает хуже. Где-то позади тихонько разговаривает группа, о чём — лидер не знает. Лишь видит силуэты людей — неясные, размытые, наверняка галлюцинации от усталости и перегрева. И Джесси не переживает — ему глубоко плевать.       Тени идут. Медленно, как остатки воспоминаний путников, которых поглотили барханы. Почему пустыня показывает их? Ведёт их? Или ведёт нас? Вдруг сжалилась после обжигающих поцелуев в стучащие виски?       Безмолвные. Изнурённые. Они бредут в сторону города, замаскированного среди каменно-рыжих скал и редких пальм. Только потом Джесси слышит, как напарники указывают на тоже самое место. Огни видны отсюда, как светлячки.       — Наконец-то… — выдыхает Радар измученной улыбкой. — Мы добрались.       — Мы все устали, — отзывается Петра, — последний рывок?       — Кто последний, тот точит оружие, — ухмыляется лучник, стартуя первым. Петра возмущённо кричит ему в след, пихает Джейсона и Радара, и бежит следом.       — Так нечестно! — хохочет Джесси и устремляется вслед за остальными.       Четыре фигуры, на последнем издыхании, бежали по огненным светом заката. Радостные глупой шутке, как подростки — они ими и остались. Вечерняя прохлада не успеет обледенеть их мокрую одежду, и сейчас они ощущают себя… свободными.       Редкие птицы, ястребы в основном, кружат в небесах. На вышках показываются фигуры людей. В их руках луки и продольные цилиндры взрывчатки.       — Готовсь-!       — Стой-стой-стой! — взмывает руки вверх Джесси, когда их группа замирает на открытой площадке перед аркой входа. Тут и там багровые пятка и ямки как от взрывов. Ну конечно, как он сразу не заметил! — Мы Орден Ка-       — Молчать, отбросы! Джимми, огниво!       Страх опутывает пальцы, они с большим трудом вытаскивают из рюкзака обод амулета, что тут же вспыхнул — белый, голубой и синий. Это заставило охрану замереть и присмотреться. Яркие лучи почти не видно в свете уходящего солнца.       Вспых! Зелёный зажегся.       — Ну-ка хватит! Вы чё, слепые совсем?! Это же Джесси! — слышится знакомый голос. Аксель проходит сквозь арку, а Джейсона отпускает тревога. Так отпускает, что он готов рухнуть прямо здесь. — Джесси! Старый друг!       Аксель — живой и радостный. Он сгребает своими сильными руками тело лидера Маяка, что аж у того кости затрещали. Приподнимает, отрывая чужие ноги от земли.       — Год прошёл, а ты всё такой же тощий, как щепка! — хохочет басом король гриферов. От него всё так же веет порохом и деревянной стружкой, и всё так же не вырваться из объятий.       — Сам-то! Не в высь, а в ширь? — бухтит Джейсон, чем изрядно веселит приятеля. Тот выпускает мечника из хватки, и живительный воздух вновь попадает в лёгкие. С кашлем, разумеется.       — Петра! Лукас! Я так рад вас всех повидать!       — Мы тоже рады видеть твою душонку, — улыбается Петра и обнимается с Акселем, ударяя его по предплечью. Как ни странно, ей объятия не показались сильными.       — Рады и нуждаемся, — Лукас чуть кланяется, чтобы бугай не сжимал его в тиски. — Искали по всей пустыне тебя и твоих… подданных.       — Я… э… на счёт разбойников, да? Но терь у меня появились свои… проблемы. — Аксель задумывается на пару мгновений, но затем расплывается в улыбке. — Пойдёмте.       В Хон’баре намного прекраснее, чем рассказывал Джек. Каменные коробки домики, украшенные разнообразием фресок и резных узоров, уходят всё дальше, выше по краю скалы. Терракотовые барельефы животных, цветов и солнца заставляют задержаться на мгновение, послушать лёгкий гул засыпающего города. Освещённые фонарями широкие улочки, навесы из ярко-полосатых тканей, клумбы, иссохшие кусты и маленькие балкончики, откуда на новоприбывших смотрят песчаные жители и люди.       Они улыбаются и шепчутся, вроде как: «Они-то точно должны помочь!»       Аксель махает рукой, а Радар радостно выдыхает, когда в поле зрения ордена попадается статная женщина. Её волосы светлые, сплетённые в длинную косу, спускаются до бёдер. Она говорит что-то группе людей рядом с собой, но отвлекается, когда Радар зовёт её.       — Мама!       Орден останавливается поодаль, когда парень крепко обнимает мать. Люди разбредаются, но не перестают заинтересованно поглядывать на них.       — О какое счастье, Радар! Ты всё же пришёл! — счастливо проговаривает та, отвечая на объятия. Она улыбается, что-то прошептав Радару на ухо. Отстранилась, оглядела сына, вновь порывисто обняла, на что Радар рассмеялся. — Ты пришёл, о боги, ты пришёл! Ещё и друзей привёл! Нет, ну точно судьба!       В воспоминаниях вспыхивает момент ссоры Джейсона и Радара — Джесси тогда взъелся, был уверен в том, что матери совсем плевать на сына. Но видя их встречу… что ж, наверное у неё были причины так поступать.       — Мэм… — подходит Джесси, ощущая себя неловко. Аксель встаёт по левую руку женщины. На вид ей сорок, почти как Джеку.       — Воистину говорят — как отрадно видеть главу Ордена Камня, — она сдержано улыбается, чуть кланяется, прижимая ладонь к груди. Вторую она не убирает с плеча Радара. — Я Мелисса, правительница Хон’бара. Вы с дороги — устали и изголодались?       У Джейсона вспыхивает воспоминание сегодняшнего утра. Дрожь по позвоночнику — лишь бы сейчас ничего такого не случилось. Это и подгоняет лидера ордена проигнорировать вопрос и сразу сообщить, зачем они здесь.       — Мы пришли за помощью.       — Да-да, я знаю, что ты сейчас скажешь. Аксель и его безумцы пришли по той же причине, — она махнула рукой, вмиг став серьёзной. И сейчас это даже расслабило Джесси.       — Я за Акселем и пришёл. Мы искали тебя, дружище, в Бумтауне, но там никого не было. Лишь разбойники. Пришлось убить их, чтоб не слонялись вокруг твоего города, — смотрит на Акселя Джейсон, и замечает, как тот становится ехидным, горделивым.       — Были в Бумтауне, убили разбойников и не попались в ловушки, которые мы для них подготовили? Какая честь!       — Только мы- — начинает Петра, но Джейсон пихает её в бок. Нечего ему знать про то, что почти все из их ловушек использованы.       — Разбойники — всеобщая угроза. Нам нужен ты и твои гриферы. Я знаю где их логово, и только вместе мы сможем победить.       — Исключено, — отзывается Мелисса. Тишина заставляет услышать стрекотание цикад. Радар хмурится, бросает взгляд на мать. Та будто бы и не замечает его, прыгая взглядом по лицам членов ордена, которые меняются в смятение и негодование. — Я не могу отпустить Акселя и его людей.       «И когда Аксель стал прислуживать кому-то?»       — Мелисса, послушай-       — Это ты прослушай, Джесси, — начинает она со сталью в голосе, но в тоже время с какой-то тёплой ноткой. — Когда гриферы бежали из своей песочницы, мы — обычные люди, которых они донимали — дали им чистую воду, питательную еду и крышу над головой. Взамен они помогают защищать Хон’бар от набегов серокожих. Это полезный симбиоз.       — Ты не понимаешь, о чём говоришь… — высказывается Радар, отходя пару шагов от Мелиссы. Наверное, чтобы взглянуть ей в лицо, но Джесси этот жест показался символическим. — Этот симбиоз не сравниться с тем, что происходит за пределами пустыни. С тем, что видел Джесси!       — Золотце, не нужно этой драмы. Мы всегда были на задворках мира, никому не нужные, так что если что-то пойдёт не так, в чём я сильно сомневаюсь, то-       — Кунтара больше нет, — не сдержался Джейсон, перебив женщину. Она замерла, как от яда. — Крепость пала. Насколько теперь вы уверены в своих силах?       Это возымело эффект, Мелисса и Аксель нахмурились, вновь осматривая Хон’бар. Мысль о ещё одном разрушенном поселении не нравится и Джесси, поэтому он вновь обращается к старому другу, вкладывая в голос всю серьёзность.       — Аксель, хоть ты подумай. Всё может превратиться в ад, если мы не начнём действовать.       — Я знаю! Просто мой народ… э… очень своенравный. Я поговорю с ними завтра.       — Что ж… Хоть так. Возвращаемся в Маяк, — Джесси успевает развернуться, как Лукас вытягивает руку, вжимая ладонь в торс возлюбленного. Тот останавливается.       — Джесси… Нам всем нужно отдохнуть, — Лукас кивает назад, и Джейсон встречается взглядом с Петрой, что подняла брови в вопросе: «Реально пойдём обратно? Ты перегрелся?» и с Радаром, что вновь приобнял Мелиссу, невинно улыбаясь.       — Ладно, может я погорячился. Пойдём завтра.       — Я выделю вам дом и еды, — Мелисса вновь улыбнулась, словно надела маску. Джесси это знакомо, он сам мэр, и не снимает с лица эту восковую улыбку, когда разговаривает с чужаками. Остаётся только догадываться, что она теперь думает об Ордене Камня.       — А-! Могу я спать отдельно? Они ведь… — встрепыхается Петра, тут же притихает, глядя на Джейсона.       У Джесси сводит желудок. Петра знает о них с Лукасом. Откуда? Когда? Ну конечно — Джек ей рассказал! Джейсон смотрит на Лукаса, что тоже свёл брови к переносице. Тревога в его глаза — сердце так сжимается!       Петра воровато проговорила:       — Не хочу переодеваться при них. Ты ведь выделишь нам новую одежду, щедрая Мелисса? Если это не слишком нагло.       — Конечно, всё что пожелает Орден Камня. Вы герои всё-таки! — отвечает великодушно правительница Хон’бара, и Петра расслабляется. Ей было стыдно спросить про новую одёжку — они то все в крови и песке.       Джейсон выдохнул, истерично, но сдавленно засмеялся, проводя руками по лицу. На вопросительные взгляды он махнул рукой и, не переставая смеяться, развернулся.       — Я пойду прогуляюсь. Позовёте, когда все организационные вопросы закончите.       А позади услышал смех Лукаса и возмущения Петры: «если настолько смешно — ходите в своих потных тряпках, мне не жалко!»       Ноги вели его по Хон’бару, будто он призрак — Джейсон не обращал внимания на горожан, что шептались и пытались с ним заговорить. Лидер ордена провалился глубоко в себя, перебирая чувства. Ему хочется бежать, что-то делать, драться даже — может это последствие от того зелья, что дал Айвор? В голове вновь и вновь сцена встречи Радара и Мелиссы. Был бы рад Джесси, если бы повстречал свою мать?       Нет, наверное. Он почти забыл её. Она — воплощение старых чувств, деревянных игрушек и похлёбки, вкус которой Джейсон не помнит. Какого цвета её волосы? А глаза? Она — лишь тень, смытый образ чего-то древнего. Помнит запах воска, но этого слишком мало, чтобы пропитаться бесконечной любовью. И он надеется, это не слишком лицемерно.       Очнулся Джесси на окраине, за городом, где открывается вид просторов пустыни. Бесконечная гладь убийственного биома, но такого прекрасного, когда солнце заходит. Россыпь звёзд алмазами блестят на тёмно-синем небе, переливаются далёкими мирами, коим не видны здешние проблемы. Вон, одна упала, оставив за собой длинный хвост. Луна — жемчужина на небосводе, где зияет раскинутая космическая рана — яркая облачная полоса пыли. Ветер взъерошивает волосы, прохлада колет загривок холодом, но этот миг одиночества даёт мимолётное спокойствие. Передышку.       Впереди фигура девушки — она медленно идёт босиком, направляясь к Хон’бару. На мгновение Джесси не волнует абсурдность ситуации. Но она идёт к Джейсону, осторожно ступая по остывшему песку. Джейсон молчит, рвано выдыхает, когда девушка останавливается перед ним. Когда понимает, кто она.       Джессика.       — Почему? — одним хриплым вопросом задаётся Джесси, а может, задаёт его сестре. Наваждение? Признак? Зова нет, значит точно не магия.       «Почему ты здесь?»       «Почему ты стала приходить?»       «Почему я тебя не спас?»       «Почему я, а не ты?»       Но Джессика безмолвна, как пустыня. Её лицо повзрослевшее, отрешённое. Длинные чёрные волосы и подол белоснежного платья треплются от ветра — так хотят казаться живыми. Приоткрытые губы, взор изумрудных глаз… Может быть тот дракон — не выдумка?       — Ты не реальна. Я просто устал. — Джейсона морозит. Хочется что-то сломать, или уснуть на тысячу лет. Джессика наклоняет голову. Медленно моргает, разворачивается, шагает обратно в пустыню. Джейсон тянет руку, уже хочет идти следом.       Она останавливается. Не поворачивается. Ждёт. Он отвечает:       — Нет. Я не пойду с тобой.       Холод по коже. Мир сжимается до этих бархан и космоса. Джейсон хочет взять сестру за руку, почувствовать её кожу, запах, довериться… Но это бы значило, что он сошёл с ума. Поддался едкому безумию. Джессика — воплощение вины, но здесь его мир. Его друзья. Его… семья.       Джессика не отвечает, продолжает идти. Её силуэт отдаляется, идёт по волнам, как яркое пятно на черном холсте. А Джесси здесь.       — Я скучаю…       — По солнцу? — слышится позади голос Лукаса, и Джесси оборачивается, видя его в тех же тканях. И с двумя стопками одежды. Нашёл по зову сердца?       Джесси вновь смотрит на горизонт — силуэт пропал, не оставив после себя ни следа. Лишь кусачий ветер перекатывает линии нетронутого песка, формируя новый бархан.       — Да, — невинно ответил парень, чувствуя ладонь на спине. Она мягко поглаживает, успокаивает, и Джейсон теряется в её теплоте.       — Оно вернётся завтра и ты сможешь заняться делами… — тянет лучник, приближается, вновь оказываясь в поле зрения мечника. Брови Джейсона изгибаются в вопросе.       — А чего ты не переоделся?       — Радар решил переночевать в их с матерью старом доме, так что мы будем спать вдвоём… — игриво начинает Лукас, чем вызывает улыбку Джесси, и протягивает его стопку бежево-коричневых вещей. — Там есть ванная, но если воду греть, то на это уйдёт много времени. Я придумал идею получше.       — Оу? — ухмыляется Джейсон, принимает одежду. Лукас берёт возлюбленного за руку и томным голосом говорит:       — Иди за мной.       Сквозь ещё не до конца уснувший Хон’бар, они бредут южнее — откуда выглядывают пальмы. По улицам между домами они подходят к покосившемуся забору, который стоит тут, наверное, последние пару десятков лет. Его обрывки там и тут без проблем дают парням пройти сквозь высокие колосья травы и папоротников.       — Осторожно, тут могут быть змеи, — Лукас вновь берёт парня за руку, чуть тянет к себе, чтобы тот держался рядом.       — Лукас… Твоя идея точно безопасна?       — Доверься мне, — улыбается тот, и Джейсон доверяется.       Рукой отодвинув ветви кустов, взору предстало озеро. Вокруг легонько качаются колосья пшеницы и ячменя, а в воздухе порхают сверчки как осколки солнца. Пропаханные русла уходили на километры дальше, где виднеются кусты винограда и арбузов.       — Озеро? — весело фыркает Джесси, но всё равно идёт вперёд. — Променять тёплую воду в ванне на холодную в озере?       — Она тёплая, даю слово, — улыбается Лукас и видит, как Джейсон начинает раздеваться.       Сначала окровавленная рубашка, затем ремень, джинсы, трусы. Как Джесси раньше не замечал этого острого желания смыть с себя грязь? По его телу гуляет внимание Лукаса, он чувствует кожей, но всё равно осторожно опускает ноги в воду по щиколотку. И вправду, вода нагрелась под дневным зноем. Всё же не тёплая, но и не ледяная, какой показалась вначале.       Уши горят от смущения. Спина сгорит от чужого взгляда. Да и не только спина…       Всё глубже и глубже, пока вода не оказывается по торс. Затем ныряет. Мурашки. Лёгкая невесомость на пару мгновений. Вдох в небеса. Там беркут рассекает недвижимыми крыльями воздух. Молча, под звук насекомых и трепет одежд Лукаса.       — Так и будешь смотреть? — Джейсон наклоняет голову, ухмыльнувшись. — Или присоединишься?       Лукас торопливо раздевается, насладившись представлением. Лунный свет обволакивает его стройное, даже худое тело. Выступающие тазовые кости, продольные изгибы мышц пресса, выраженная ямочка между ключицами. Блестит бело-синим цветом лазурит в мочке, а светлые ресницы подрагивают, закрывая смеющиеся глаза.       Ангельский, сотканный из драгоценных камней и чистой любви — его портрет в башне Маяка не передал и толику этой красоты.       Джейсон вытаскивает из-под воды ладони, берёт руки Лукаса, помогает опуститься в тёмную воду. Тот нежно улыбается, падая в объятия. В прохладной воде тепло тел чувствуется ярче. Они сплетаются веретеном, прижимая лбы. Специально медлят, переплетая пальцы на руках.       Джесси прикрывает глаза. Прислушивается к себе — к бьющему по артериям теплу, как оно скапливается под грудиной, заполняет лёгкие, обжигает кожу и уходит вниз. Интересно, а Лукас чувствует тоже самое?       — Я люблю тебя. Больше всего на свете, — шепчет парень, касаясь кончиком носа чужого. Отчего-то внутри всё дрожит. — Даже не знаю, можно ли любить тебя сильнее.       — Чш-ш… Я знаю. Я тоже.       Лукас улыбается, когда говорит это. А затем целует. Поспешно, но горячо.       Губы мягкие, руки жёсткие, сжимают усталые мышцы. Пальцы ног зарываются в ил, сжимают его до дрожи. Холодно? Или это накатившая страсть заставляет прижиматься друг к другу, ища отголоски ощущений. Вода их притупляет, всё кажется сном. Открыть глаза — потерять нить морока, желание обладать и подчиниться. Язык горячий, дыхание срывается, стоит Джесси вцепиться зубами в шею. Ногтями скребёт выпирающие лопатки, так похожие на крылья.       — Вернёмся? — хрипло отзывается Лукас, когда прижимается тазом к возлюбленному. Красные щёки, помутнённый взгляд.       — Если обещаешь продолжить.       Джейсон выводит партнёра из воды — та с неохотой расступается перед ними, отдавая ночному холоду. Лукас озирается, кивает на стопки одежд, что покоились на траве.       — Прям здесь?       — У меня есть идея получше.       Поспешно одеваются, облачаясь в длинные котты и бурнуса. Хватая штаны и нижнее бельё в руки, Джейсон тянет возлюбленного в поросль высокой травы.       — Это глупо! Джесси! Я так не пойду!       — Успокойся, даже не заметно!       Джейсон хихикает, покачиваясь из стороны в сторону. Смуглые бёдра в крапинку выглядывали из-под светлых тканей плаща, но не более. Ничего грязно-пошлого, лишь игривая незаметная забава. И прежде чем Лукас стал бы сопротивляться, прочь от озера их погнало шипение змеи.       И они, будто зачарованные шалостью подростки, бежали босиком. Обходили людей, прятались в тени, стараясь не подавать вида. Задерживали дыхание. Целовались. Это ли не глупость? Но смущение не проходило — наоборот усиливалось, вместе с нестерпимым желанием оказаться в нужной лачуге.       Дверь распахивается под натиском спины Лукаса, которого Джейсон вновь утопил в поцелуе, в близости. Закрывает ногой дверь, расстёгивает застёжки — плащи падают на пол. Чуть влажные тела уже распалились безрассудством их выходки. Кровать без матраса, соломенная, жёсткая, но им всё равно. Джесси нависает над парнем, что метается между озорством и возбуждением, смотрит ему в глаза, когда тот срывается на короткий смешок.       — Какой же ты дурень.       — Зато твой дурень.       И он это знает. Лукас содрогается, когда Джейсон задирает его котту. Сдавленно стонет, когда он выцеловывает рёбра. Играется пальцами по позвоночнику, когда Лукас выгибается, откидывая голову. Джесси не может насытится его шёлковой кожей на животе, внутренней стороне бедра — кусает, оставляя алые отметины.       Завтра Лукас будет ворчать, незаметно для себя потирая места укусов. Фыркать на шуточки Джейсона и его лёгкое «прости, виноват». Но это будет завтра. А сегодня ночью он податливый в чужих руках.       Воистину создание небес.