Ято/Бишамон
Винна степенно шагает по тропинке из плоских камней по саду, разглядывая собственные владения. Пение птиц, тихое журчание небольшого водопадика неподалёку, шуршание травы всегда успокаивало Бишамон. Она приходила сюда за этим спокойствием, за отдыхом тела и разума. В этом саду у неё даже нет любимого или какого-то особенного места: он весь любимый и особенный. Ей нравится сидеть на подводной скамеечке в пруду, на гладких валунах на солнце, в тени деревьев в сетчатом гамаке. И даже Казуме она не разрешает приходить сюда с ней. — Бисяяяяя!... Оу, стоит добавить, что настроение Бишамон меняется мгновенно только в двух случаях: во время какого-то нападения и когда вдалеке замаячит макушка Ято — этого бездомного Бога-придурка. — Бисямоооон!!... — О, Боже.. Винна жмурит глаза, сводя брови к переносице, пытаясь игнорировать нарастающее напряжение, но поза лотоса, в которой она наслаждалась тишиной на дощатом настиле среди клумб с пышными и яркими цветами, уже всё равно перестала быть расслабленной. Сначала вновь послышался чертовски знакомый голос, а потом и руки Ято, словно два корявых крючка, зацепились о забор, а после показалась и сама дурья башка, неимоверно довольного всем происходящим Бога. — Бииисяяяя!.. Если Бишамон когда-нибудь всё-таки убьёт его, то одной из причин определённо будет это протяжное "Бися". Бог неловко закинул одну ногу на забор, подтянувшись и уперевшись животом в высокую деревянную ограду, чтобы (огосподибоже) перелезть через него во двор Винны. Бишамон начала паниковать, если так можно назвать смешанные желания убийства, спокойствия, растерянности, ярости и удивления. — Теперь мы соседи, Бисяяяя!! Я приглашаю тебя на новоселье!! О, чёрт, только не это. Бишамон сильно давит парой пальцев на переносицу, пытаясь заставить себя проснуться от очевидного кошмара или что-то в этом роде. Рухнув с забора в кусты и быстро вынырнув из них, предовольный Ято, вроде той самой счастливой лошадки, скачет к дрожащей от нарастающего напряжения Бисе. — А у меня есть свой участо-о-ок! А мы теперь сосе-е-еди! У меня теперь свой хра-а-ам! Бегая вокруг неё с закрытыми глазами, Ято не мог предвидеть своей скорой смерти. Да и Бишамон, собственно, тоже сейчас мало что планировала (это случилось бы просто и быстро, если бы случилось). — Ябоку. — Да-а, Бися-я?.. — Какого черта ты делаешь в моём саду. Бог, не обращая внимание на явное недовольство хозяйки этого места, нырнул в густую травку рядышком, поелозив в ней до образования вокруг себя форменной ямки из примятого нестриженного газона. — Я пришёл пригласить тебя на новоселье, Бииисяяя! Бишамон встала, выдохнула, запахнула халат, сильнее затянув на талии узел ремешка, подхватила обзавёвшегося домом Бога за шкирку и поволокла в сторону калитки. — Не заставляй меня приглашать людей на твои похороны, новосёл.***
— Чаю, Бися? Винна стиснула зубы. — Да, пожалуйста, Ято. Видя его таким довольным, Винна чувствовала отвратительное до тошноты раздражение, но... Чёрт бы всё побрал, она здесь и сейчас сидит за каким-то детским, игрушечным, пластмассовым, розовым столом напротив Ято и пьёт чай из таких же по-детски дурацких розовых чашечек. Празднует его новоселье, будь это всё неладно. — Как тебе мой хра-ам? Винна обречённо вздохнула, опустив взгляд на новоиспеченный домик, который был меньше даже её коробочки с кольцами. — Скромно, со вкусом, традиционно. — Его мне Хиёри подари-ила! Вновь стиснутые зубки Бишамон заскрипели, а один глаз даже чуть дернулся, но, стоит отдать должное, держалась она всё равно молодцом. Ято, будто назло, тянул и тянул букву за буквой, предложение за предложением, час за часом. Винна не знает, сколько нервных клеток убила за всё это время, но их количество очевидно равно количеству прошедших абсолютно бесполезно минут. В конце концов, она не выдержала. — ЧЁРТОВ ЯБОКУ, КОГДА ЖЕ ТЫ ЗАТКНЁШЬСЯ!? Она не подумала, она не сказать, что хотела, она...не специально. По щеке Ято скатилась одинокая слеза. Он присел на колени у своего разбитого тяжёлой рукой Бишамон храмика, прижав подбородок к груди. — Я-я... действительно был не прав. Извини, что побеспокоил и пригласил тебя... — это было последним, что вновь бездомный Бог смог произнести более-менее ровно. А дальше сердце Винны начало сжиматься, когда его непроизвольные, громкие, горькие всхлипы заполнили гробовую тишину после её крика и треска хлипеньких красных брусочков. Бишамон ушла к себе. Похоже, забыв прийти в себя. Она нервно ходила взад и вперёд по своему любимому саду, не сдерживая ни непонятных слёз, ручейками вытекающих из глаз, ни истерических смешков, что слетали с мокрых, покромсанных губ всякий раз, когда она собиралась начать что-то говорить в оправдание самой себе. Стоит отметить, что ни судья-Бишамон, ни адвокат-Бишамон, ни весь зал-присяжных-Бишамон под коркой не смогли опровергнуть ни одно обвинение прокурора-Винны (возможно, без одной "н"). Бися остановилась, прикрыла глаза, накрыв лицо ладонями, и решительно выдохнула.***
— А..н-ну..эм.. Ябоку? Винна скромно мялась за спиной Бога, всё ещё чувствуя беспокойство сердца от его всё ещё неумолкающих всхлипов. Услышав её голос, Ято спешно утёр слезы (впрочем, безуспешно) и поспешил с очередными извинениями. — Да, извини, я не должен был, э-это же твой любимый сад, и ты там одна, и даже без Казумы, и всё такое просто... Я... Я был так счастлив, что...на какое-то время будто выпал из реальности и забыл, что мы... Что мы с тобой далеко не друзья... — он перевёл свой чуть размытый фокус на кучку щепок его бывшего счастья и вздохнул так тяжело и ощутимо, что сердце Винны окончательно раскололось на части, а самой Винне захотелось прибить этого никудышного Бога к чертям, потому что... Просто потому, что. — Спасибо, что напомнила мне об этом. Последняя нервная клетка покинула Бишамон, и, возможно, она же и врезала недо-Богу такую же затрещину, от которой несколько часов назад разлетелся в щепки его храм. — Ябоку, несносное ты божественное создание, просто заткнись, прости меня и возьми это в качестве компенсации! Когда из глаз Ято высыпались всё искры, а звёзды перестали кружить над головой, он проморгался, просиял и пустил слезу. — Бииисяяяя... О, Господи, только не это. Винна стиснула зубы, проигнорировала румянец на собственном лице, и отвела взгляд в сторону, когда Ято с несвойственной себе осторожностью, одними подушечками пальцев принял из её рук фарфоровый храм раза в два больше его старого (конечно, незаменимого и всё же). — Ты сделала его для меня-я?? — Нет. Это копилка, и она полная. Купи себе такой храм, какой захочешь. Ято глубоко, резко и громко втянул воздух. Но почти сразу же поник. Винна изогнула брови и заглянула в его красные от слёз, большие глаза. — Хиёри расстроится... — жалобно шепнул он, махнув головой на так предательски не сбережённый им храм. Бишамон пробило на смешок, но не насмешливый, а добрый. Она внезапно вспомнила, как давно, яро и упорно хотела его убить и как любит считать его своим злейшим врагом. ЛюбиЛА, очевидно, вещь почему-то сейчас ни одно из привычных чувств при виде Ято не посетило её и даже больше: появились какие-то новые, странные, не знакомые чувства. Они тлели в груди, жгли в щеках, подрагивали в руках, наворачивались на глаза. Но Винна игнорировала их, хоть уже и не игнорировала мысли о том, что они с Ябоку похоже уже совсем не враги после всего этого. Она присела перед ним на корточки, накрыв ладонью горячую щёку и подняв его взгляд на себя. — Если ты хочешь, я могу сказать Казуме, чтобы он починил твой старый храм. Глаза Ято по-детски заискрились, но он закрыл их, а когда открыл вновь, Бисю встретил уже другой взгляд — взгляд серьезного, однако всё ещё довольного Ято. Он уложил свою ладонь поверх её, уголок его губ легко натянулся. — Спасибо тебе, Винна, за всё.