Покажи мне

Кристофер оставил венок в сундуке своих покоев. Там он, должно быть, высохнет, как он и задумывал. Сейчас, когда он лежал в комнате в таверне с погашенным светом, он ждал Мэттью и вспоминал, как протаскивал венок в замок. Словно вор, спрятал его под рубашкой, затолкав под левую руку, ту, в свою очередь, прижал к телу. Как Мэттью смеялся над ним в этот момент! Быть может, не так звонко и громко, скорее сдерживаясь, но это многого стоило. Кристофер с теплотой думал об его улыбках, о том, как хорошо лежать на траве, и как Мэттью разглядывал его лицо. Голову посетила глупая тревога. Не разглядывал ли Мэттью морщины? Быть может, он потому так и таращился, смотрел, как его гвардеец стареет. Почувствовал ли Мэттью, когда обнял его, что Кристофер уже не так силен, как раньше, что теперь он, как цветок к венке, оторван он земли, от молодости, и начинает медленно усыхать? Сейчас король внизу. Ждет, пока все напьются, сам, наверное, выпьет немного тоже. Кристофер боится уснуть: скорее всего, Мэттью не станет его будить, и в конечном итоге они потеряют время. Он все же закрыл глаза. Как же тихо было на втором этаже! Совсем ничего не слышно. Будто откликнувшись на мысли Кристофера, Мэттью без стука открыл дверь, после чего заперся. Кристофер открыл глаза и поднял голову. — Я тебя разбудил? — Нет, — заверил Кристофер. — Совсем нет. Мэттью улыбнулся, он начал раздеваться, стоя возле кровати. — Все не мог дождаться, когда убегу к тебе, — сообщил король. — Боялся, что ты уснешь. — Я тоже боялся, что усну, — усмехнулся Кристофер, он поднялся на локте, поворачиваясь к Мэттью. — Ты ведь меня не разбудишь. — Разве что случайно, — тот, наконец, остался в нательном белье и лег рядом, подползая поближе к Кристоферу. — Ну и дерьмовая здесь перина, даже колени болят, — посмеялся Мэттью. — Ваше Сиятельство считает ее недостойной? — Вне всяких сомнений, сэр Кристофер, позвольте мне лучше прилечь… — Мэттью со смешком навалился на туловище рыцаря. — …где-нибудь помягче. Кристофер обвил его руками, и впрямь удерживая на себе совсем всерьез. — Сказать честно, я могу потерпеть эту перину, даже если она тонкая, если тебя это затруднит, — Мэттью посмотрел в глаза Кристофера. — Дожили, — вздохнул Кристофер. — Не сомневайся, ты не такой тяжелый, как ты думаешь. — Я просто о тебе забочусь, — уверил Мэттью. — Я знаю, что ты выдержишь, но никто не говорил, что тебе так удобно. — Мне так очень хорошо, — Кристофер слегка вытянул шею вперед, в полумраке находя чужие губы. Король поверил, принялся отвечать на поцелуй. Быть может, он и не собирается даже раздевать Кристофера сегодня, в этом нет никакой надобности, им ведь не за этим приходится уединяться. Хочется, конечно, но Мэттью сомневается в том, что этого хочется больше, чем просто полежать в обнимку. — Налакался же ты, — с упреком прошептал Кристофер, чувствуя вкус спирта на своем языке, и как Мэттью выдыхает запах вина ему в лицо. — А я-то думаю, что же ты такой веселый. — В этом нет вины вина, — Мэттью потянулся к волосам Кристофера, играя с его кудрями. — Все только потому, что я очень рад выкроить немного времени, чтобы побыть с тобой, хотя, конечно, хотелось бы побольше. Кристофер слегка притих. Король все не понимал, отчего же гвардеец молчит, разглядывая его лицо. Он понял, что чужой взгляд прикован к губам, и лишь затем заметил, что в бедро уже приличное время упирается твердь. И кто бы мог подумать, что Мэттью, спустя столько лет, снова может смутиться под взглядом Кристофера. Тишина затянулась. Мэттью чувствовал, как горит его лицо на потеху Кристоферу, а взгляд скользит по нему. Что же говорить, он вмиг протрезвел! Кристофер заметил это. — Прости меня, — рыцарь отвел взгляд в сторону. — За что? Кристофер задумался. — Не знаю, я просто… — он подбирал слова. — У нас давно совсем ничего не было, и я не могу удерживать себя целиком. Улыбка озарила лицо Мэттью, он со смешком кратко поцеловал Кристофера. — Никто не говорил, что тебе нужно это делать, — объяснился Мэттью. — Тебе стоит иногда думать о себе. — Мне казалось, ты просто хотел полежать в обнимку и поговорить. — Я не говорил такого, — король приподнялся. — Да и не говорил, что буду против, мне лишь хочется провести с тобой время. — Любым образом? — Ну, разве что не в драках и спорах, — Мэттью задумался. — Только если мы по одну сторону. — Ты правда хотел бы пойти подраться с кем-то? — Я просто размышляю, — король посмотрел в серьезное лицо Кристофера, и усмехнулся. — Если мы будем друг за друга, то я не против. — У нас еще праздник впереди, — Кристофер погладил бедра короля, перебираясь на поясницу, оставляя ладони там. — Я уверен, ты можешь попытать удачу в спорах по прибытию. — Но я туда не хочу. Была бы у меня возможность, я бы продлил пребывание здесь, — Мэттью отстранился совсем, он сел, и Кристофер убрал руки с его спины. Король почти что возмущенно взял в руки его запястья, укладывая ладони на свои бедра вновь. — Я так понимаю, ты очень любишь споры? — Кристофер засмеялся, когда заметил оживление в промежности короля в этот момент. — Нет, но я весьма внятно ощущаю твое лезвие, — Мэттью вновь оказался смущен. Особенно теперь, когда Кристофер получил добро, и сел, крепко прижимая его к себе. Его пальцы сжались на бедрах, губы — на мягкой коже шеи. Он вжался носом, отрывисто вдыхая запах Мэттью, после чего убрал одну руку, направляя ее под камизу. Королю оставалось гладить его по голове, чувствуя, будто бы Кристофер собирается съесть его живьем, не иначе. Словно читая его мысли, Кристофер слегка прикусил его шею, чувствуя, как едва слышный стон сорвался с его губ. Мэттью слегка поерзал на чужих бедрах в ответ, чувствуя, как Кристофер весь напрягся, а затем запустил обе руки под камизу, отрывая губы от шеи. Рубашка оказалась снята с короля. — Позволь мне тоже, — Мэттью нашел подол чужой камизы, и Кристофер умерил свой пыл, позволяя Мэттью совершить задуманное. Король приподнялся, стягивая с него ткань, после чего мягко, но уверенно подтолкнул Кристофера лечь на спину вновь. — И что ты собрался делать? — Не переживай, решил вспомнить один вечер, — Мэттью склонился к нему, целуя край нижней челюсти, шею, ключицы. Он руками пробежался по волосам на его груди, оставил несколько поцелуев, спускаясь все ниже, а затем, когда руки добрались до брэ, он спустил ткань, высвобождая Кристофера. Король погладил его рукой, проходясь от основания к концу, медленно проводя по всей длине, затем ведя обратно. Он не смотрел Кристоферу в лицо, но слышал, как он вздыхает, будто в ожидании гадая о том, что именно Мэттью вспомнил. Тот, наконец, раскрыл рот, обхватывая губами чужую плоть, чувствуя, как длина проходит внутрь глубже, он закрыл глаза, концентрируясь на дыхании и движениях языка, медленно двигая головой. Кристофер слегка дернулся, он приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть его. — Мэттью, — вздохнул он, разглядывая, наблюдая за тем, как медленно погружается в горячий рот. Король придерживал его рукой, продолжая поглаживать вместе с тем, как он пытался взять глубже. Кристофер поощрительно пригладил его слегка растрепанные волосы, чувствуя, как мужчина посасывает, наконец поднимая свой взор на гвардейца. У того вырвался тихий стон, он прикрыл глаза от удовольствия, чувствуя — на этом Мэттью не собирается останавливаться. Кристофер решил за него, аккуратно отстраняя от себя недоуменного возлюбленного за волосы, садясь на перине. — Хватит, — бездыханно прошептал Кристофер. — Я ведь еще даже не начал, — возразил Мэттью, тыльной стороной ладони вытирая свои тонкие губы. — К чему это ты? — К чему такая спешка? — Кристофер приблизился к его лицу, смотря на чужие влажные губы. Он невольно облизал свои, и король не оставил это без внимания, соединяясь с ним в поцелуе вновь. Мэттью вновь взобрался на него, чуть усмехнувшись, когда Кристофер удивленно выдохнул через нос. Король потерся о него, чувствуя — ему и самому нужно больше. — Я и не понимал, как на самом деле скучал по тебе, — признался король моментально, держа лицо Кристофера в своих руках, чувствуя ладонями жестковатую бороду. Он слышал, как тяжело дышит Кристофер, понимал, что долго они не протянут, но есть ли вообще смысл сдерживаться, если им обоим так нужно почувствовать это вновь? То самое «странное» (ведь именно так король его и обозвал в мыслях, когда случилось впервые) единение, это всепоглощающее наслаждение от принадлежности, в такие моменты — без остатка, без другой, чужеродной мысли. — Ты предусмотрел? — задался резонным вопросом Кристофер. — У тебя найдется масло? — Не мог исключить такую возможность. — А такая и правда есть? Мэттью лишь посмеялся, неловко покидая насиженное место на бедрах Кристофера, чувствуя, еще немного — будет больно, хотелось почувствовать грубую, крупную ладонь рыцаря, его отрывистые уверенные движения… Мэттью слишком глубоко ушел в мысли, когда, наконец, нашел заветный маленький бутыль, по размеру сравнимый с бутыльком для яда, из которого его пытались отравить в тот самый день, когда Кристофер доказал свою верность. Вскоре король ощутил в себе палец, чувствуя, как второй рукой Кристофер приласкал его ствол. Он пытался сдержать свой голос, восторженный вскрик вырвался лишь тихим вздохом, когда он ощутил прикосновение к заветной железе. Но его охватила тревога, когда он почувствовал на своем плече чужие губы, блаженно скользящие по коже. Может ли быть, что срок давности доказательства истек? Может ли быть, что Кристофер больше не верен ему? Не телом, Мэттью бы даже ничего не почувствовал, заведи Кристофер себе кого-то на стороне, душой, сердцем. Любит ли его Кристофер так же, как любил раньше? Умрет ли Кристофер за него? Когда Мэттью задавал подобные вопросы себе, он понимал, что отдал бы за Кристофера все, он умер бы, если пришлось, преклонил бы голову перед палачом, если от этого зависела бы жизнь Кристофера. Но Кристофер?.. Мэттью не знал, и он знал, что не стоит терзать себя этим вопросом — Кристофер не обязан его любить, и никто не может любить человека с той же силой вечно, со временем горящее чувство влюбленности притупляется, и приходит осознание того, что Мэттью, может, казался Кристоферу совсем иным раньше. Но эта мысль рвала ему сердце. Даже сейчас, находясь в его руках, чувствуя на себе восторженный взгляд, чувствуя, как изнутри он сгорает под ласками гвардейца, он не мог оставить эти переживания. — Мэттью? — Кристофер позвал его. — М? — упомянутый дышал с трудом, чувствуя, как три пальца замерли внутри. — Что с тобой? — рыцарь вновь поцеловал его, на сей раз в щеку, король лишь тогда заметил влагу на своем лице. — Тебе больно? Кристофер не понимал, что делать: он не слышал ничего, что могло бы говорить о протесте или боли, но глаза не обманывали его — слезы поблескивают дорожками под глазами в лунном свете, а на губах соленый привкус его слез. — Н-нет! — вырвалось у Мэттью. — Пожалуйста, не останавливайся, — попросил он без капли стеснения, его голос лишь слегка дрожал. — Ты плачешь, — Кристофер медленно высвободил свои пальцы, вместо этого обнимая короля. Мысли путались. Мэттью не знал, что ответить Кристоферу. — Я же вижу, — рыцарь говорил спокойно и тихо, несмотря на то, что король чувствовал — он все еще возбужден. — Прошу, скажи мне, что тебе пришло в голову, — он почти догадался. — Кристофер, — Мэттью уткнулся ему в плечо, отчаянно не желая рассказывать, зная, что гвардейцу от этого станет не по себе. — Я лишь прошу тебя продолжить, пожалуйста, можно мы поговорим после? — Я переживаю. — Я не могу говорить сейчас, думаю, ты можешь меня понять, — он подался назад, крепко держа мужчину за плечи, приподнимаясь с раздвинутыми ногами. — Мне это нужно, пожалуйста. Для большей убедительности он прижался к губам Кристофера снова, нежно целуя, затем оторвался, смотря ему в глаза, чувствуя, как гвардеец колеблется, зная, как сильно Кристофер хочет докопаться до сути, и в то же время тело протестует, что нужно поддаться на уговоры. И гвардеец несмело пронзает его пальцами вновь, чувствуя на влажных губах облегченный выдох короля, а затем комната наполняется тихими стонами, Мэттью едва ли сдерживается от того, чтобы завершить все прямо сейчас, когда Кристофер снова нежно касается его простаты. — Войди в меня, — просит Мэттью. — Я так хочу ощутить тебя внутри, — слегка колеблясь, сообщает он. Король знает, что будет больно: они ведь так давно оставили друг друга, Мэттью так давно не мог выкроить времени наедине, они уже не так молоды, чтобы в спешке убегать в лес на охоту, а возвращаться с пустыми руками. Кристофер тоже знает, он качает головой, тяжело дыша, чувствуя, как сводит низ живота от желания. Мэттью приходится терпеть, ждать, пока он не станет готов, и, наконец, когда пальцы скользят внутри почти свободно, рыцарь прекращает эту пытку. Он держит Мэттью за бока, чувствуя, как его плоть дрогнула. Король все так же держится за плечи, когда опускается вниз, чувствуя, как головка туго погружается внутрь, а Кристофер выдыхает вместе с ним так же отрывисто. — Кристофер, — шепчет король, вслепую находя его губы вновь, чувствуя, как названный проскальзывает глубже. — Я так скучал, — сообщает он. — Прости меня, прошу. Кристофер в ответ крепче обнимает его, целуя его губы. — Я не в обиде, — заверяет гвардеец. — Я весь твой, я не могу долго на тебя обижаться, — эта мысль прокручивается с горечью, и Кристофер понимает — иногда стоило бы обижаться. «Я весь твой», — и Мэттью ненадолго не может думать ни о чем плохом. Он медленно водит бедрами, поднимается и опускается, дыша в такт движений, чувствуя, как Кристофер плавно двигается навстречу, целуя его лицо. Король сжимается, чувствуя, как он близко, он быстро ускоряется, слыша, как Кристофер срывается на голос, заглушая его, прижимаясь губами к разгоряченной коже. И гвардеец не выдерживает, это правда не заняло много времени, он прижимает Мэттью как можно ближе к себе, дыша ему в шею, изливаясь внутрь в несколько выстрелов. Мэттью отчетливо это ощущает, как никогда ясно, и осознание того, как Кристофер наполнил его, возбуждает еще сильнее, у него вырывается непозволительно громкий стон, но все ведь спят беспробудным пьяным сном. Кристофер второпях закрывает королю рот ладонью, другой рукой продолжая его держать. Он укрывает кожу мужчины поцелуями, затем в неясном порыве втягивает ртом кожу под ключицей, оставляя там свежий безболезненный синяк. — Кристофер, — пожаловался король. — Зачем? — Передачка для королевы, — объяснил гвардеец. — Ну, или чтобы ты не обнажался пред ней, если не хочешь, чтобы она знала. Мэттью недовольно фыркнул, но в следующий момент Кристофер уложил его на спину, после чего медленно покинул тело. — Надеюсь, ты немного потерпишь эту перину? — Смотря, как мне терпеть. — Принцесса на горошине, — в шутку пожаловался рыцарь. — Ты знал, на что шел, — Мэттью попытался себя защитить. — Ты ясно видел, что деньгами я избалован. — Ох, ну я решил, что ничего страшного не будет, ты ведь выглядел таким беззащитным, к тому же, лез ко мне в объятия, стоило дать тебе малейший повод. Мэттью не отвечал. Он наблюдал за тем, как Кристофер целует его тело, медленно подбираясь ниже. Он неосознанно раздвинул ноги, ощущение пустоты было почти невыносимым, но вдруг он почувствовал, как пальцы снова проскальзывают внутрь. — Кристофер, что ты делаешь? — Тебе не нравится? — Я… — король не знал, что должен ответить. — А зачем? Вместо ответа гвардеец слегка согнул пальцы, продолжая двигаться, и за пару секунд у Мэттью отпали все вопросы и мысли, остались только невнятные звуки. К тому же, ощущение пустоты постепенно уходило, несмотря на то, что пальцы скользили внутри свободно. Кристофер поцеловал его ниже пупка, после чего левой рукой обхватил его длину, перемещая губы на головку. Он одновременно двигал обеими руками, облизывая чувствительный конец, после, не прекращая, пропустил его меж своих губ, всасывая Мэттью внутрь. Король невольно поднес одну руку ко рту, другой держась за изголовье. Он громко и часто дышал в страхе издать хоть один звук, одновременно с этим пытаясь сдержаться, чтобы все не кончилось в этот момент. — Кристофер, — прошептал он. Он повторил, повторял раз за разом, словно единственно-верную молитву, будто Кристофер был его богом, а сам Мэттью — грешником, несущим наказание. Гвардеец вслушивался в тихие постанывания и шепот, продолжая надавливать пальцами и насаживаться головой. Он освободил одну руку, покрепче обхватывая бедро, когда король чуть дернулся, пытаясь двинуться навстречу, и почувствовал, как Мэттью подрагивает всем телом, часто неглубоко дыша. Рыцарь почувствовал на языке вкус семени, перетирая его языком, отрываясь наконец от Мэттью, его пальцы замерли, губами он прижался к внутренней стороне бедра, чувствуя, что кожа слегка влажная от пота. Он медленно вытащил пальцы, и только потом наконец приподнялся над королем. Мэттью лежал на спине с закрытыми глазами, его рот был приоткрыт, и Кристофер слышал, как постепенно успокаивается его дыхание. Он улыбнулся, приближаясь, целуя короля в висок. — Ты помнишь, о чем ты вдруг подумал? Мэттью помнил. Но почему-то тревоги отступили, ему лишь хотелось обнять Кристофера и поскорее уснуть, но в то же время такой вопрос больше не пугал, король будто бы знал, какой получит ответ, и что переживает он зря. Он утвердительно хмыкнул, ослабевшими руками обнимая плечи Кристофера. Тот лег на бок, обнимая короля в ответ. — Ну так что? — Я никогда не спрашивал раньше, — Мэттью придвинулся ближе, прижимаясь к чужой груди. — За что ты меня вообще полюбил? — спросил он наконец. Несмотря на то, что король сам едва мог бы найти причины, сейчас он был уверен, что Кристофер найдет, а его ответ поселит в нем покой на долгое время. — Что ты имеешь ввиду? — Я был поганцем. — Не могу не согласиться, — усмехнулся Кристофер. Мэттью казалось, что сейчас Кристофер скажет какое-то «но», продолжит мысль, опровергнет слова самого Мэттью, но этого не произошло. Королю даже показалось, что он уснул. — И? Так за что? Кристофера вопрос поставил в тупик. — А нужно было за что-то? — Не знаю, было ведь наверняка что-то, что тебя покорило, правда, я не знаю, — Мэттью казалось, будто бы Кристофер не понимает сути вопроса, он пытался перефразировать, отрицая перед самим собой, что Кристофер не знает собственных причин. Кристофер боится признать, что он никогда и не задумывался. Мэттью сочтет это за глупость, к тому же, должно быть, это прозвучит обидно, как будто бы Кристофер совсем не думает о своем короле, даже если это не так, и он просто не задумывается о причинах, по которых хотел бы быть рядом. — Любишь ты заковыристые вопросы, — Кристофер задумался. Что-то нужно было придумать побыстрее. — Ты тогда был таким беззащитным, мне казалось, что тебе обязательно нужен кто-то, кто сможет тебе помочь. Мэттью промолчал. Кристофер решил, что король наверняка уснул, он был даже отчасти рад этому: зато Мэттью не пришлось слышать этого вялого объяснения. На деле Мэттью не спал. Он попросту не хотел ничего говорить, в голову лезли только догадки о том, что Кристофер был с ним из чувства долга с самого начала. Быть может, у него никогда и не было собственного желания находиться рядом, возможно, Мэттью даже заслужил это. Он не знал точно, знать не хотел, но мысли беспощадно не позволяли забыться во сне. Он почувствовал, как Кристофер погладил его по спине и поцеловал макушку, устраиваясь поудобнее. Судя по всему, он очень скоро заснул. Мэттью остался со своими мыслями совсем один, и пришла даже идея разбудить Кристофера, уточнить, что он имел ввиду, но король быстро отмел ее, понимая — Кристофер ни за что не признается, если и вправду не любил его все это время, а был рядом лишь потому, что Мэттью было некому защитить. Несмотря на все тревожные переживания, Мэттью пытался помнить, что такой возможности, как сейчас, еще долго не будет, может, даже уже никогда, но он не мог насладиться ей в полной мере, когда голову кружил страх, что вся его жизнь с момента появления в ней Кристофера была просто большим самообманом.