Отдай мне сердце своё навеки

«В чёрном пиковом сердце, говорили они Никогда не бывать настоящей любви. Но дама лишь усмехнулась в ответ: Пускай говорит эту чушь хоть весь свет! Она, что такой же масти была, нашла В чёрном пиковом сердце любовь короля»

      — Ханджи, чёрт тебя дери! Я знаю, что это ты закрыла дверь! Открывай! Он дёргал ручку, но никакого толку — их закрыли на складе! А ответом была лишь тишина. Постояв ещё с минуту, Леви плюнул на тщетные попытки и отошёл от двери. — Чёрт, — прошипел он, складывая руки на груди. — Неужели они действительно нас специально закрыли? — раздражённо спросила Микаса. Леви оставил её слова без внимания, потому что знал — она не заговорила бы с ним. Мрачная девочка ненавидела его и он это прекрасно понимал, чувствовал, видел в холодных серых глаза неприкрытую злобу. В общем, винить её было не за что, она юна и многого не понимает, к тому же ей этого «многого» и не открыли. Впрочем, не факт, что она бы сменила гнев на милость. Всё-таки пострадал её дорогой Эрен. А как успел заметить Леви за их недолгое и весьма враждебное знакомство, мальчишка был для неё буквально всем. Казалось, пропади Эрен, Микаса тут же повеситься на этом чёртовом красном шарфе. Леви тяжело выдохнул. Окинул взглядом дверь. Да, он определённо мог бы её сломать, но тогда к его работе прибавилось ещё тонна бумажной волокиты с этими учётами, расчётами, прошением о выделении средств на хозяйственные нужды и т.д. и т.п. Короче — не вариант. Лучше просидеть в тёмном, сыром подвале вместе с невыносимой девчонкой целый день, чем месяц мучатся с бюрократической системой. Он прошёл мимо Микасы, которая с показным отвращением отпрянула, буквально вжимаясь в угол, и сел на деревянный ящик. Чёртова очкастая! Что Ханджи хочет добиться этой глупой выходкой? Посмотреть, как ведут себя враги, если их закрыть на неопределённое время в ограниченном пространстве? Браво, Ханджи. Твой эксперимент закончится феерическим успехом, а именно: парой хладных трупов с перегрызенными глотками. А если нам потребуется нужник? На этот мысленный вопрос, хорошо ответил стоящий на полке, прямо на уровне глаз горшок. «Да ты издеваешься?!» Он не смог сдержать мрачной усмешки и краем глаза заметил, что Микаса повернулась в его сторону. — Не ожидала, что я умею проявлять эмоции? — спросил он ровно, с неизменной усмешкой на губах. Непременно на Микасу Леви не смотрел, его взгляд рассматривал пустоту, он сцепил руки в замок на коленях. Она дёрнулась, вероятно, — отвернулась, и Леви услышал отчётливый и пренебрежительный звук. Вот же противная, несносная малявка! Не сказать, что Леви злился на выходки этой юной особы или воспринимал всерьёз её вражду, просто она была как заноза в заднице. И что самое важное — занимала большую часть его мыслей. Снежная Королева. Да, такое описание лучше всего подходит для её колкого характера. Внешне — красива. По крайней мере он считал её чертовски красивой. Но об этот стальной взгляд можно порезаться. Леви любил быть со всеми в мире. А эта чертовка нарушила гармонию в его жизни! Много лет отношения с людьми строились у него хоть и трудно, но мирно. Леви научился взаимодействовать с окружающими. И хоть многие до сих пор его боялись, несмотря на всё, он чувствовал даже от них уважение. И, конечно, уважал их в ответ. Они не ненавидели его, пусть и не любили. Леви встал, отошёл к дальним стеллажам, осматривая предметы. В основном это были хозяйственные инструменты, ящики, сломанные клинки, части от УПМ и прочий хлам. Иногда попадались вещи, явно личного характера, возможно, оставленные здесь случайно. Здесь было не то чтобы холодно, однако воздух сырой и от этого становилось зябко. Звенящая, напряжённая тишина угнетала. Ему надоело чувствовать её злобный взгляд на своей спине и Леви повернулся. Микаса глаз не отвела. «Вот чем я заслужил столько ненависти?» — вопросил разум почти непроизвольно. Ему осточертело это. Леви взял с верхней полки небольшую коробочку и вернулся на место. — Иди сюда, отродье, — сказал он не как приказ, но как просьбу. Заметил, как она повернулась, но тут же осеклась, словно гордость мешала выполнить просимое. — Пожалуйста, Микаса, — сказал он мягче. Всё-таки Леви старше, а она к тому же — девочка. У него было глубокое нежное чувство по отношению ко всем представительницам прекрасного пола, сидевшее где-то на подкорке. Он не мог общаться с ними не как иначе, лишь бережно и аккуратно, пусть по привычке былой жизни допускал словесную грубость. Микаса, после пары секунд нерешительности, всё же подошла к нему. Правда встала за пару метров и в стойку «смирно». — В чём дело, сэр? — Садись. — Мне и стоять хорошо. — Пожалуйста, сядь. Она села напротив. Странно, но вот это «пожалуйста», кажется работало на неё безотказно. Микаса менялась в лице, даже почти теряла маску отчуждённости, но быстро спохватывалась и сменяла безразличие на пренебрежение. Леви встал. Она наблюдала. Он пододвинул ящик ближе к центру и сел на место. В её глазах он увидел замешательство, хоть в общем она держала себя ровно. Достал из кармана небольшую коробку, что удачно нашёл на полке. Открыл потрепанный картонный угол и перевернул на ладонь. — Знаешь что это? — спросил Леви, виртуозно мешая карты. За много лет застоя руки не забыли как это — тасовать колоду. Микаса мотнула головой. «Ну да, верно, откуда тебе знать, — подумал он и в глазах мелькнула печальная улыбка. — Впрочем, оно и к лучшему». — Это карты. — Те самые, что запрещены законом? — Почти. — В смысле? — Все эти законы — чушь собачья. И в гарнизоне, и даже в самой полиции играют. Если ты веришь в сказочки про высокоинтеллектуальные забавы в виде шахмат, то вынужден тебя разочаровать — белых воротничков в низах не жалуют, если говорить мягко. Микаса хмыкнула. — Но насколько я знаю, главнокомандующий Эрвин Смит лично запретил азартные игры в рядах разведки. Я хорошо ознакомилась с кодексом. Леви поморщился, продолжая тасовать карты. — Что верно, то верно. — Так откуда же здесь взялись карты? Тут Леви изменился в лице и кончики губ непроизвольно поднялись. — Я здесь их оставил. Микаса удивилась, на этот раз не скрывая чувств. — Как это? — Когда мы только прибыли в разведку, то часто играли с ребятами, пока Эрвин не пригрозил их отнять. Вот сюда я карты и спрятал. Совершенно позабыл о тайнике за годы. Жизнь иногда преподносит сюрпризы. — Мы? Леви заметил в ней перемену. Хоть она всё ещё оставалась ершистой, однако огонь ненависти потух. — Да, — он остановился, раскрыл веером карты. — Со мной были друзья. Изабель и Фарлан. На ящик легли две карты: светловолосый валет, что гордо смотрел вперёд, показывая чёткий статный профиль и рыжая дама бубён. Микаса с любопытством рассматривала эти карты. Они были красиво нарисованы, и за долгие годы эксплуатации лишь поистрепались края, сами же картинки даже не выцвели. Дорого же обошлись они ему, тот ушлый торговец не хотел ни медяка скинуть. — И где они? — не поднимая взгляда спросила Микаса, однако он видел, как сжала губы в конце, словно вопрос вырвался машинально. Она поняла ответ сразу, стоило лишь задать вопрос. Леви бросил червовый туз и он упал поперёк карт, закрывая даме голову, а вальту тело. Микаса вздрогнула и отвела взгляд от карт. — Их больше нет. — Простите, — она сжала рукав рубашки и Леви заметил как костяшки её побелели. Сам он ничего не почувствовал, когда произнёс эти слова. Абсолютно ничего. Внутри было пусто. — Я понимаю тебя, Микаса, — неожиданно сказал он, заглядывая ей в глаза. Микаса не отвернулась, впервые приняла его взгляд. Такие откровения не могли остаться для неё пустым звуком. Несмотря на всю вражду, между ними было что-то общее, что-то эфемерное, что-то что Леви чувствовал, но не мог осознать до конца. Какая-то неуловимая связь. Она молчала, вглядываясь в его лицо. Леви выдохнул, сгрёб карты со стола и вновь начал тасовать. Это занятие его успокаивало. — Я понимаю, что значат для тебя Эрен и Армин. Да, у меня тоже были дорогие люди и я не мерзкий бесчувственный коротышка, как ты меня прозвала, — он помедлил и добавил: — по крайней мере не совсем бесчувственный. С остальным спорить не стану — уж какой есть. Он увидел как лицо её смягчилось. Ещё не разу Микаса не смотрела на него так. Разговоры, стало быть, помогли? Она вновь молчала, видимо не находилась с ответом, хотя то и дело открывала рот. Леви тяжело вздохнул и положил колоду на стол рубашкой вверх. — Давай, кое-что проясним. На этот раз Микаса внимательно слушала, не пытаясь скрыться за маской. — Эрена я избил не по собственной прихоти. Тут он увидел, как она напряглась и уже хотела что-то сказать, но Леви осадил её жестом и продолжил. — Это был план Эрвина. Нацеленный доказать Закклаю и всем, что Эрен не опасен для людей. Скажу проще. Если бы я тогда не избил твоего братца, то сейчас он лежал бы препарированный в столичном анатомическом театре. Как ты понимаешь — мёртвый. А ребята из медицинского института ходили бы смотреть на его кишки. Микаса, собиравшаяся по всей видимости пылко отстаивать свои суждения стушевалась. Она сжала шарф и Леви заметил блеск её оттаявших глаз. Она опустила голову. Он дал ей время на раздумья. Всё же жестокую правду принять не легко — Леви понимал это лучше, чем кто-либо другой. — И нет, я не испытывал никакого удовольствия от того, что пришлось избить ребёнка. От этих слов она ещё больше опустила голову, будто пытаясь исчезнуть. Леви накрыл ладонью её руку. Холодная. Действительно — Снежная Королева. Он слабо улыбнулся. Она не отпрянула, только робко подняла испуганный взгляд. — Ничего страшного, — сказал он на извинения, что так и не услышал, но прочитал в её необычно красивых глазах. Микаса слабо кивнула. — Я должна была разобраться во всём раньше... раньше, чем поддаваться эмоциям, раньше чем осуждать. Я... так виновата. Я столько плохого думала и... чёрт! Сколько же всего говорила... Он сжал её пальцы. Нежно. По-родному. Леви понимал её, и ему не хотелось чтобы она оставалась наедине со своим заботами, горем и переживаниями. — Хорошо уже то, что ты больше не хочешь меня убить, — сказал он серьёзно, но насмешливо поднял брови. Микаса смотрела встревожено, явно не понимая шутку. — Не бери в голову. Просто имей в виду, что я в твоём распоряжении, хорошо? Если ты хочешь защитить Эрена и Армина, то я помогу тебе. Давай впредь действовать вместе, — он помедлил, но всё же решился продолжить, — я с тобой, Микаса. Лёд тронулся, и Снежная Королева улыбнулась. — Большое спасибо, вам, капитан, я... — Не стоит, — усмехнулся тут по-доброму и вновь взял карты с ящика, — давай лучше сыграем в дурака. Самое то, не на деньги, а на интерес. — Это как? — Интересно кто останется дураком или... дурой. Микаса стала серьёзной, сцепила руки в замок на ящике и сказала. — Я согласна. Только сначала научите меня играть. Леви кивнул и начал раздавать.       — Эй, так нечестно, почему вы постоянно выигрываете?! — взвилась Микаса и надула губы, как малое дитя, такой он её точно не видел, да и сомневался, что кто-то вообще её такой когда-нибудь видел. — Потому что тебе не везёт. — Но говорят же, что новичкам везёт. — Да, но тебе не повезло играть с тем, кто вырос в подземном городе. — В смысле? — Это мои карты, Микаса. — И что? — Они краплёные. Она в недоумении склонила голову к правому плечу. Леви выдохнул и с показной обречённостью покачал головой. Потом разложил перед ней карты и показал на рубашках едва заметные отличия. Микаса сначала не поняла, а потом встала и с невозмутимым видом подошла к Леви. Он думал, что та ему собралась горло карточкой вскрывать за такие «шуточки». Но нет. Этого он точно не ожидал! Микаса опустилась на один с ним ящик и обняла Леви за шею. Он сначала и не понял что произошло, однако тёплое девичье дыхание, что приятно ласкало шею, дрожью отозвалось в теле. — Спасибо, — шепнула она, — мне стало намного легче. Правда. Леви обнял её в ответ. Аккуратно и с некой несвойственной ему опаской. Верно, такая странная нерешительность могла объясняться простой истиной — его никогда так не обнимали девушки. Именно так. Конечно, Изабель бывало обнимала, но по-дружески. А сейчас... сейчас он испытывал совершенно другое чувство, это было слишком близкое и слишком интимное объятье. Да и Микаса не спешила отстраняться. От неё пахло сиренью. Немудрено, огромный густой куст как раз рос у окон девичьего корпуса. Сердце её билось медленно, но теперь участилось. Она отстранилась, казалось, нехотя. Сложила руки на коленях и упорно рассматривала свои ботинки. Леви заметил — Микаса смутилась. Щёки её залил горячий румянец. Странно, но теперь она стала ещё более красивой. В снежном королевстве, верно, наступила весна. В его душе тоже. — Микаса?.. — Да? — отозвалась она не поднимая головы. — Я надеюсь ты перестала меня ненавидеть? — Я... да. Простите, капитан. Это было так глупо, — один её взгляд дал понять, что теперь в её сердце вспыхнуло другое, не менее сильное чувство, чем злость. Он увидел в её глазах... любовь? Леви улыбнулся. Если поговорка «от любви до ненависти один шаг» — верна, то почему бы не быть такой: «от ненависти до любви...»? Нет. Неверно. Он её всегда любил. Да. С первой встречи. Именно поэтому его раздражало её поведение. Негодование было лишь защитной реакцией на безответное чувство. Странно, что понял он это лишь сейчас. Да и странно что вообще понял. Уж в чём, а в анализе собственных чувств Леви был полным кретином. — Вот и хорошо, я бы не смог жить, если бы ты продолжала испепелять меня взглядом. Он положил руку ей на плечо и только, когда отчётливо понял, что Микаса не против, обнял. Странно, но сейчас, факт того, что их заперли на холодном тёмном складе не вызывала у него раздражения. Наоборот. Леви бы хотел, подольше остаться заложником. Как запертой двери, так и собственных чувств. Микаса повернулась и рука его непроизвольно скользнула ей на спину. Полумрак создавал впечатление сна. Как и тусклый дребезжащий свет от лампы, что-то и дело подрагивала от сочившегося в щели холодного воздуха. Она немного наклонилась и оказалась столь близко, что её смоляные волосы коснулись его щеки. Сирень. Сталь. Тёплое дыхание, смешивалось с его и становилось жарко. В одночасье Снежная Королева расцвела. Она была весной. Такой прохладной, яркой, благоухающей и невесомой. Леви никогда бы не смог проверить в реальность происходящего, если бы за пальцы не кусал предательский холод. Мягкие губы коснулись уголка его губ. Потом ещё раз. И ещё. Стремясь к центру. Итог был предсказуем — неумелый, но долгий и чувственный поцелуй. Даже в подвальных этажах замка разведки было слышно, как щебечут птицы. И все-таки Микаса выиграла эту партию. Леви оказался в дураках. Но ему это нравилось. Он был чертовски счастлив. Вниз рубашкой на столе лежали лишь две карты, одна перекрывала другую. Черноволосый пиковый король и дама той же масти. И смысл здесь оказался совершенно другой — король не возвышался над королевой, он её защищал. Закрывал собой от опасности и бед. Потому что пиковый король любил пиковую даму.