Неприкасаемая

      Моя жизнь, моё сердце, мои мысли - все это было и будет твоим. Наши дети – наше с тобой продолжение. В них будешь ты, буду я. -Паша, - из спальни раздался разгневанный голос Ольги. Мужчина поднял взгляд от книги на дверной проем, поправил сползающие очки. -В чем дело, милая? -Ты снова оставил на комоде чашку из-под чая, - мужчина нахмурился соображая, когда мог это сделать, в голове было пусто. Он в последнее время вовсе не пил чая, больше предпочитая морсы из всевозможных варений, которые недавно притащила Вика. Преодолев порог в сорок лет и став бабушкой ей взбрело в голову начать выращивать в огороде все, что можно и нельзя, а потом закатывать в банки. Их было так много, что доставалось даже родителям, которые за всю свою долгую жизнь так и не полюбили копаться в земле. Разве, что Олины розовые кусты выбивались из системы. -Не могу вспомнить, кажется, это ты оставила...- постепенно разгневанность на её лице сменилась растерянностью -Ах, может и я, наверно ты прав, - она расстроено выдохнула и пошла на кухню вместе с той самой кружкой. Паша улыбнулся. Захлопнул книгу, даже не потрудившись оставить закладку и грузно поднялся, опираясь на резную деревянную трость, медленно подошёл, обнимая свободной рукой поперёк живота. Она привычно уже оперлась спиной о его грудь и глубоко вдохнула. От него и раньше пахло медикаментами, только вот сейчас от этих лекарств зависела его жизнь. -Ну чего ты, - Паша нежно касается губами волос на затылке, смеётся низко, хрипло. -Мы стали стариками, все теперь легко забывается. - прежде, его сердце всегда билось ровно, успокаивая и даря надежду, сейчас после двух инсультов и инфаркта, оно тарахтело, захлебываясь кровью, она знала, что ему часто бывает больно, как ноет его ломанная десять лет назад нога, на которую он больше не может опираться, но сделать с этим ничего уже не могла. Ей и самой многое нужно было проживать, ежедневно борясь с подряхлевшим телом. -Жизнь, словно мгновение пролетела, а мы даже не заметили. -У всех так, милая, зато мы можем сказать, что прожили хорошую жизнь, вырастили детей, внуков, даже дожили до правнуков, - она тихо смеётся, им и правда, не о чем жалеть. -Люблю тебя, - внезапно, без какой-либо причины заявляет он и ластится, как кот, вновь умиляя её. -А я тебя больше.       Они прожили долгую-долгую жизнь. Два раза по сорок и большой хвостик в придачу. Были ссоры, были дни, наполненные безграничным счастьем. Как иногда говорят: жили долго и счастливо и умерли в один день. -Кто из нас умрёт первым? - внезапно спрашивает Ольга, лёжа в постели, крепко прижимаясь к супругу. В их возрасте подобные разговоры уже не кажутся чем-то сверхъестественным. -А это имеет значение? -Конечно имеет, что ты будешь делать без меня, кто присмотрит за тобой и твоим больным сердцем? - она правда переживала о нем, но по всем параметрам, именно она могла бы остаться одна в этом старом доме. -Если ты умрёшь первой, моё сердце остановится следом за твоим, ты же знаешь, мне осталось не долго...- его футболка тут же пропитывается слезами. Она знает. Он знает. -Что в таком случае делать мне? Разве я смогу вот так, без тебя. Больше пятидесяти лет не могла. - он смеётся, поглаживая её седые, почти белые волосы. -У тебя по-прежнему есть наши дети, разве наш сын не моя точная копия? - она ничего ему не отвечает, потому что знает, что тоже не сможет сильно пережить его.              В то утро, уезжая в магазин со старшим внуком, она думала, что что-то забыла, потому что всю дорогу чувствовала себя просто ужасно. Чего-то отчаянно не хватало. Паша не поехал, сославшись на ноющие колени. Уходя, она обернулась и послала ему воздушный поцелуй. Он сонно помахал рукой, зарываясь назад в одеяло. В чем же дело? Ближе к вечеру пришло сообщение. Обычное для многих пар, но не для них. Не теперь, когда любая минута может стать последней. -Люблю тебя, моя девочка, - с чего это было написано? Что-то случилось? Ему плохо? Читал слезливую книжку и просто расчувствовался? Ольга тут же схватила внука и потащила в машину -Срочно возвращаемся, - крикнула она, параллельно пыталась дозвонится, но тщетно. Впервые жалела, что они поселились так далеко от Москвы, ведь раньше дорога успокаивала, а теперь... Больше часа прошло с того сообщения. Оля влетела в дом, не помня себя от беспокойства и застала мужа спящим за письменным столом. -Паша, как же ты меня напугал, - она было выдохнула, сзади послышались торопливые шаги -Ну что там, бабушка? - даже в таком положении, он должен был двигаться, дышать...она подошла ближе, на негнущихся ногах, прикладывая пальцы к сонной артерии. Нет. Пульса нет. Ольга медленно опускается на табуретку у стола, на которой раньше всегда стояло какое-то барахло. Книги, горшки с увядшими цветами, которые им вечно подсовывала Вика, а сегодня она вдруг решила убрать все это и табуретка, словно по заказу, осталась пустой. У его сложенных рук лежит телефон и записка: -Я каждый день влюблялся в тебя с новой силой, желая лишь быть рядом, прости, что не смог остаться с тобой до конца. - строчки плыли, буквы перемешивались, становясь абсолютно неразборчивыми. -Дедушка? - парнишка подошёл ближе к деду и потрепал его по плечу -Оставь, - хриплым, не похожим на свой собственный голос шепнула она, прижимая к себе обрывок бумажки.       Потом было много людей. Все что-то говорили, болтали, восхваляли и утешали, а она, сидя у его гроба забывала дышать, понимая, что это конец. Разогнала всех на ночь по кроватям, оставшись в тишине пустой комнаты, поднялась, наклонившись над бледным лицом. -Ты всегда был рядом, позволь теперь и мне остаться с тобой. -Какая же она упрямая, - сквозь слезы усмехнулась Виктория Павловна, крепко держа руку брата, стоя у парной могилы. На табличке решили выбить одинаковую дату после черточки. А внизу витиеватыми буквами, собственным Пашиным почерком значилось: -Жизнь моя, любовь моя