Неприкасаемая

      Кто бы мог подумать, что всегда такая сильная и серьёзная Вика, впервые оказавшись в самолёте, будет хвататься за папу, как будто он её спасательный жилет. Изначальным планом было посадить детей к иллюминатору, а Оля с Пашей бы сидели в проходе и спокойно могли поговорить или что-то обсудить. По-началу так и было, но, едва самолёт пошёл на взлёт, девочка в ужасе прижалась к отцу. Пришлось пересаживать её в проход. Оля пыталась внять к голосу разума, пару раз упомянула, что самолёты падают очень редко, что вероятность эта просто крошечная, но эффекта слова не дали. Вика дрожала, как осиновый листик. Проходящая мимо стюардесса предложила принести плед, но Паша решил иначе. -Достаньте, пожалуйста, мою сумку, чёрная кожаная, - девушка вежливо кивнула и немного погодя вытащила нужную. Паша вынул из неё свою тёплую рубашку, взятую в общем-то на всякий случай, и завернул в неё ребёнка. Миша же напротив разглядывал проплывающие облачка с большим интересом. Лететь почти три часа. Идея с наушниками сразу отпала потому что тихий Пашин шёпот оказался куда более действенным. В свое время он умудрялся так успокоить не только Олю, но и дочь в её животе. Мягкие равномерные поглаживания по спине и вот Вика уже спит, обнимая маленькими ладонями сильную руку. Оля выдохнула и откинулась на спинку своего кресла. На Пашу всегда можно положиться. Повернула голову и встретилась с его взглядом и теплой улыбкой. Хорошо всё-таки, что решили поехать все вместе. Одними губами шепчет: -Папочка, - он смущённо улыбается. Когда-то он был тем, кто уходил в декреты, кто не спал ночами, носился с малышней, как с писаной торбой и жизни без них себе не мог представить.       Оставлял в детском саду чуть не со слезами на глазах. После такого не удивительно, что оба ребёнка чувствуют его лучше, чем вечно пропадающую на работе маму. Но она делала это не специально. С самого начала именно Паша искал к ней подход и нашёл. Причём было это довольно тяжело и болезненно. Сложный, закрытый характер, присущая должности строгость, и пережитое благодаря первому мужу не сделали её более нежной. Но она старалась. Всегда была надёжной и к ней можно было обратится за серьёзными сложными ответами. Ведь Папа все ещё считал обоих своими крошками и будет делать это, пожалуй, всю жизнь. И смущаться от её похвалы тоже. Он посылает ей воздушный поцелуй и смущается снова, потому что рядом с Олей сидит пожилая женщина и сверлит его глазами. И не понятно недовольна она или просто интересно, что происходит. Он отворачивается к сыну что-то ему говорит и вскоре Оля замечает, что Миша пристроился к другому плечу отца и тоже задремал. Из минусов своего семейного положения Оля всегда выделяла то, что теперь нельзя в любой момент пойти и занять собой мужа. Приходилось делить его с собственными детьми. Но со временем она смирилась. И не будь это общественным местом точно, как Вика и Миша, прилипла бы к нему. На лице невольно появилась улыбка. Паша, как камин, вокруг него хотелось собираться. -Повезло вам, - шепчет сидящая рядом женщина и улыбается, открыто и искреннее. Оля лишь кивает. Что тут ещё можно сказать. Упал с неба на голову и не ушёл, даже, когда прогоняла. Прикрыла глаза, надеясь проспать остаток пути и почти сразу провалилась в дрему.       Знакомое до боли место. Двухэтажный деревянный дом, вокруг все поросло бурьяном, яблоня перед домом покосилась, опирается теперь на стену, словно только она останавливает её от падения. Из двора слышится шум, кто-то говорит на повышенных. Оля входит внутрь через старые ворота, давно вросшие в землю, только небольшая оставленная между полотнами щель позволяет оказаться на другой стороне. Здесь уже все выглядит иначе. Дом покрыт свежей краской, бабушка кричит на дедушку, потрясая тряпкой в руках, а он улыбается себе в усы. Знает ведь, что бабка отходчивая: покричит, да перестанет, а вечером выйдет к нему на крыльцо петь старые песни под балалайку. Именно так всегда выглядел дом, пока один за другим не ушли бабуля с дедулей. Не выдержали друг без друга. Родители уже не могли следить за домом и вскоре забросили. Вернувшись туда во взрослом возрасте застала лишь разруху. Нет, внутри все лежало, как было, но...дом тоже скучал, тоже тосковал.       Оля резко открыла глаза, по громкоговорителю объявляли посадку. Люди начали шевелиться, просыпаться. Вика все ещё прижималась к папе, с головой замотавшись в рубашку, Миша почти прилип к стеклу, а Паша где-то нашёл себе журнал и читал. Внутри было тревожно. Ведь они не приезжали сюда долгие десять лет. Ну может быть чуть меньше. Едва ли арендаторы хорошо следили за домом. Насколько сохранился вьющийся по стене куст? Живо ли то кресло-качалка, в котором она все время сидела, а гамак, в котором они вместе с Пашей часто спали? Живут ли все ещё по соседству те люди, у которых они любили покупать молоко и творог? А та полянка, где она встретила свой первый рассвет? Осталась ли она прежней? Оля глянула на мужа. Его, кажется, ничего не заботило. По крайней мере внешне - совершенно спокойный человек. И почему вдруг так захотелось чтобы ничего не менялось? Ведь меняется все. Они оба постарели. Теперь у Паши в бороде сплошь седые волосы, у неё стало больше морщин. Так почему не может изменится дом? Но было все же, кое-что постоянное, кое-что, что хотелось бы оставить таким навсегда. Паша кожей почувствовал, что на него смотрят, закрыл журнал и поднял взгляд. Озорные смешинки, вновь воздушный поцелуй, дурашливо показывает язык и слегка прибавляет взгляд, когда из-за Оли выглядывает её соседка. Именно это и хотелось запечатлеть навсегда. Их любовь.       Сели вполне удачно, никаких страшных вещей не произошло, однако Вика даже сходила с самолёта в отцовской рубашке. Оля помогла ей закатать рукава, надеть рюкзак и теперь шла следом, положив руку на плечо. Позади шли мальчишки. Миша взахлёб рассказывал о своих впечатлениях, а Паша слушал, изредка приглаживая непослушные тёмные вихры, которые от ветра все равно разлетались. Пошли по старому пути, сначала искать машину в аренду, а уже потом все остальное. И первое, что не изменилось был тот самый желтый фольксваген, который они брали десять лет назад. Соблазнительно, конечно, вновь прокатиться на нем, но...никто не молодеет, поэтому взяли довольно вместительный внедорожник, с большим багажником, как раз под их багаж. Миша все никак не мог усидеть на месте. Разглядывал окружение, вытащил из кармана отца мобильник и щелкал все, что только можно. Вика же, пораженная до глубины души собственным страхом полётов просто отдала свой рюкзак и забралась на заднее сидение, скинула кроссовки и подтянула ноги к подбородку. Паша с Олей переглянулись. Едва ли у последней был какой-то шанс вытащить ребёнка из апатии, а потому за дело взялся проффесионал. Уложил все вещи в багажник и подошёл к дочери. -Солнышко, в том, что тебе было страшно нет ничего такого. Многие люди боятся летать, - Вика подняла голову, поиграла желваками -Но я не хочу, не хочу бояться, - она ведь хотела путешествовать, узнавать новых людей, новые места, а как это делать, если боишься летать? Разочарование было слишком сильным. Паша вздохнул, сунул одну руку под поясницу, другую под коленки и рывком вытащил дочь из машины. -Пааап, что ты делаешь? - ошеломленная, она почти взвизнула, оглянулась, надеясь, что никто не услышал. Паша рассмеялся, обошёл машину, посадил её на капот и повернулся спиной. -А ну садись, будем учиться не бояться высоты -Ну что это за высота такая, и вообще, мне уже не пять, я тяжёлая, - Паша навалился на решётку радиатора, похлопал по своим плечам -Тоже мне, тяжёлая, залазь давай, - будучи дочерью своего отца она прекрасно знала насколько он может быть иногда упрямым, проще было согласится и она сделала это. Забралась, тут же чуть не упав назад, но Паша вовремя придержал её за руки, отошел от машины, неспешным прогулочным шагом. -Ну что, страшно? - да не очень, о чем она тут же и сообщила -Па, ну я же не высоты боюсь, а самолётов, - кивнул и начал изображать голосом самолёт. Оля с Мишей вернулись и тоже включились в игру, при этом Паша ещё изображал тряску, для пущего эффекта. Вика то краснела, то бледнела стыдливо оглядывя парковку. -Да ладно тебе, нас тут никто не знает, пусть думают, что семейка дураков, - Оля ласково улыбнулась дочери и снова принялась изображать гудение двигателей. Только сейчас до Вики дошло, что она впервые видит маму такой расслабленной. Эта лёгкость передалась и ей. -Ну что, страшный у нас получился самолёт? - немного погодя Паша вернул дочь на капот, а потом и в салон. Вика решительно замотала головой. -Вообще нет -Вот теперь, когда будешь бояться представляй себя на моих плечах и все будет хорошо, - Паша наклонился, чмокнул дочь в лоб и крикнул в сторону отошедших сфотографировать очередное невероятно красивое облако. -Ну что, поедем? - Оля махнула рукой и вскоре они с Мишей вернулись.       Несмотря на многие прожитые вдали от этих мест года дорога вспомнилась сразу. Паша довольно скоро задремал, видимо утомившись от их с Викой игры, а дети разглядывали фотографии на его телефоне. И, едва на горизонте объявился знакомый домик в баварском стиле, Оля объявила. -Вот мы и приехали...