Незнайка в зачарованном лесу

       Незнайка упал вниз, чудом не задев почти все острые шипы и ветки. От большого количества переломов его спасли огромные листы лопухов, что росли около самой земли. По одному из них он съехал на землю, как по горке. После такого полёта голова всё ещё кружилась, поэтому малыш не сразу пришёл в себя. Но когда он осознал, что произошло, то тут же вскочил, смотря вверх.        — Воробушек! — Крикнул он, смотря в небо, которое было немного, но видно через сплетения ветвей. Не услышав и не увидев птиц, он громко засвистел в надежде, что воробей вернётся. Живой и здоровый. Но никто не прилетел.        Незнайка беспомощно сел на землю, чуть ли не плача. Но вовремя взял себя в руки, ведь просто так тратить время он не собирался. Немного посидев так, он встал и наломал себе сухих веток. Затем сложил их по всем правилам и, потерев палочки друг о друга, развёл огонь. К тому времени уже совсем стемнело и начал накрапывать дождь, поэтому коротышка расположился под одним из больших листов лопуха. Наверху что-то зашелестело, затрещало. Вскоре на землю спрыгнул — кто бы мог подумать! — Воробушек.        Брови Незнайки сначала поползли вверх, потом сделались домиком. Воробей был немного потрёпанным и мокрым, но живым. Однако малыш на него сердился. Сначала скинул, потом пропал. Он гадал: разодрали, съели, просто сгинул где-то. Но он быстро сменил гнев на милость, когда Воробушек прыгнул к нему под лист.        — Ты мокрый, — недовольно буркнул Незнайка, отталкивая его от себя. Но Воробушек продолжал лезть к нему с ласками, легонько тыкаясь в его спину головой. — Ладно, ладно, прощаю. Но больше так не делай. Или хотя бы предупреждай заранее. Я ж чуть сам не убился.        Воробей довольно чирикнул и отряхнулся. Брызги тут же полетели во все стороны. Незнайка недовольно глянул на него, но ничего не сказал. Воробушек тем временем устроился позади него и распушился, став похожим на большой мягкий шарик. Так оба сидели и грелись у костра. Малыш задумчиво смотрел на языки пламени, положив голову на согнутые колени. Мелкие царапины неприятно саднили и заставляли морщиться.        Дождь начал лить сильнее. Незнайка от части даже был благодарен воронам. В такой темени да ещё и с ливнем они бы точно спокойно не долетели. Малыш и сам не заметил, как начал засыпать, и вскоре он всё же лёг на землю. Наверное, уже пора, часов-то нет. Незнайка вдруг представил, как дома Пилюлькин уже разгоняет всех по комнатам, как Знайка снова упрямится и не хочет закрывать очередную книгу по физике со странным словом «квантовая», как Гусля играет на флейте успокаивающую мелодию, из-за которой всех начинает клонить в сон. Вспомнив эту музыку, блондин почувствовал, как его глаза сами собой закрываются.        Малыш устроился поудобнее и натянул на себя оторванный лист как одеяло. Что-то пристроилось рядом, и стало теплее. Это был Воробушек, прижавшийся к Незнайке. Он накрыл его своим крылом. Без сомнений, так было намного лучше, но коротышка скучал по мягкой перине и подушке, которую здесь ему заменял его же собственный локоть.        Так наши путешественники и заснули, слушая шум дождя.        Когда Незнайка проснулся, Воробушка рядом не оказалось. Костёр потух ещё ночью. Малыш встал, потянулся и огляделся. С листьев капала вода, в воздухе всё ещё витал последождевой аромат, а сквозь переплетения ветвей виднелось яркое солнышко. Внезапно рядом с коротышкой приземлилась огромная ежевика. Задрав голову. Он увидел Воробушка. Тот прыгал где-то наверху и грыз стебельки ягод.        Незнайка поспешил спрятаться обратно под лист лопуха. В следующую секунду на землю, где он ранее стоял, упала ещё пара ягод. Воробей слетел вниз и ожидающе посмотрел на хозяина. Чирикнул, хлопнув крылышками.        — А, завтрак, — дошло до блондина. Он вылез из своего убежища. Достав из рюкзака складной нож, малыш разрезал одну из ягодок на части, чтобы было удобнее есть. Ежевика оказалась на удивление очень сладкой, вкусной и совсем не вязала рот. Довольно непривычно.        Поев, друзья решили выбраться из зарослей. Это заняло достаточно много времени, потому что просто взлететь не получилось бы. Воробушку пришлось перепрыгивать с ветки на ветку. Оказавшись на свободе, он полетел в сторону речки.        — Эй, куда? Дом в той стороне, — не понял Незнайка. Воробей приземлился на берегу и, дождавшись, пока малыш слезет, прыгнул в воду, начав плескаться. Блондин завязал волосы в хвост и тоже умылся. Незнайка подумал, что было бы неплохо постирать и зашить кофту со штанами, но сушить вещи долго, поэтому ничего подобного он делать не стал. После водных процедур они отправились дальше.        Летели спокойно, не торопясь. Эту часть пути малыш помнил довольно хорошо, поэтому помощь карты не понадобилась. Прошёл, наверно, где-то час, а сияющих на солнце стёкол домов Солнечного всё ещё не было видно. То ли летели они слишком медленно, то ли ещё что-то, но Незнайка начал чувствовать, как внутри что-то потихоньку начало закипать, бурлить и рваться наружу, как вода в кастрюле.        Да ладно. Плевать на это и на воду в том числе. Это второстепенно. Коротышка постоянно был в напряжении от ощутимого чужого пристального взгляда. Опять вороны? Нет. Он уже достаточно много раз оборачивался назад, и ни птиц, ни пятен, похожих на них, не было. Но успокаиваться блондин не собирался. Вчерашний горький опыт он уж точно запомнил на всю жизнь.        Воробушек тоже внимательно смотрел по сторонам. Хотелось побыстрее добраться до дома и забыть про это всё, как про страшный сон. Резко и молниеносно перед ними возникло что-то. Воробей вовремя успел среагировать, притормозив, чтобы не столкнуться с пятном, которое взмыло в небо, точно стрела, и описало над ними круг. Незнайка пригляделся и понял, что это была небольшая и довольно дерзкая птичка. Та вдруг начала падать и зависла в воздухе, когда оказалась на одном уровне с Воробушком.        — Как ты испугался! — Засмеялся чей-то голосок. Из-за головы трясогузки (а это была именно она) выглянула малышка, с разукрашенный лицом, руками, ногами, тёмно-рыжими волосами, выбивающимися из пучка, и в довольно поношенной одежде. Незнайка недоверчиво осмотрел её. А она и не думала переставать смеяться. — Нет, ну я не могу! Что это за малыш такой!        — Но он же не визжал как девчонка, — к ним подлетела синичка с наездником. Сидящий на ней малыш был одет во всё зелёное и своим внешним видом походил на эту странную малышку. Естественно, он тоже был забавно разукрашен.        — А так хотелось бы, — вздохнула девочка.        — Рябина, ты слишком многого ожидаешь.        — Ой, Грибочек, давай без твоего занудства.        — Ну ничего себе! — Раздался недалеко чей-то удивлённый возглас. Очередной малыш с разукрашенным лицом, но уже на воробье. Он направил свою птицу к компании и в один счёт оказался рядом с ними, остановившись около Незнайки. Тот, конечно, как и Воробушек, дёрнулся, и странный малыш рассмеялся. — Какой дерганый! Видать, недавно птичкой обзавёлся.        — Видел бы ты, как он замер, когда я мимо него пролетела! Ох, Ветер, жаль, что…        — Я всё видел, Рябина. Ну-с, — он обхватил ногами шею своего воробья и отпустил вожжи, повиснув вниз головой. Глаза у Незнайки полезли на лоб, и Ветер довольно заулыбался, рассматривая его. — Ты ж не из этих мест. Да, голубок?        — Я б сказала, что цыплёнок, — хихикнула малышка.        — Не, попугай, — подхватил Грибочек.        — Я знать не знаю, кто вы такие, — нахмурился Незнайка. Слова этих встречных задели его. — И не хочу знать. Мне с вами не по пути.        Воробушек нырнул вниз и полетел дальше, прямо. Троица странных коротышек посмотрела ему вслед. Но Рябина вдруг хитро улыбнулась и присвистнула:        — Хэ-э-эй, посмотрите на него! Испугался! Ну настоящий цыплёнок!        — Чё? — Незнайка дёрнул вожжи, Воробушек завис в воздухе, и он обернулся назад.        — Да. Птичьи гонки не для таких слабаков, как ты, — сочувственно кивнула малышка и надула губки.        — Однозначно, — закивал головой Грибочек. Незнайка чувствовал, что его хотят втянуть в какую-то авантюру, однако надломленное чувство гордости требовало реванша.        — Слышьте! — Крикнул он. — Да мой Воробушек быстрее всех ваших потрёпанных кляч, вместе взятых, будет!        — Так докажи, — хищно улыбнулся Ветер и ловким движением сел верхом на своего воробья. — Кто последний до старой осины, тот и проигравший!        Троица как по команде полетела в сторону леса. Недолго думая, Незнайка устремился за ними. Он понятия не имел, где эта старая осина находится, поэтому всё время подгонял Воробушка, чтобы тот летел быстрее и не отставал.        Эти странные коротышки были мастерами прятаться и теряться из виду. Пару раз малыш чуть не свернул не туда. Весь путь представлял собой резкие подъёмы, снижения, повороты, заставлял вращаться бочкой и пролетать стрелой сквозь тонкие сплетения каких-то высохших кустов с шипами. Незнайка ловко направлял Воробушка то в одну сторону, то в другую, пригибался и всеми силами старался удержаться в седле. Одежда была уже почти в клочья разодрана, но его это не волновало. Была только одна цель — доказать. А что именно — не важно.        — Быстрее! Мы должны утереть этим зазнайкам носы!        И Воробушек летел ещё быстрее, едва успевая уворачиваться от опасных преград. Вскоре они обогнали Грибочка, а затем настигли Ветра.        — Чёт медленный у тебя воробей, — крикнул он малышу.        — А ты, как я погляжу, многое о себе возомнил, белобрысый!        — Что-что? Извини, не слышу! Скорость большая! — Незнайка громко рассмеялся и направил Воробушка вниз. Описав в воздухе мёртвую петлю, они пролетели над водной гладью какого-то ручейка, затем снова взмыли вверх, петляя меж деревьев. Где-то вдалеке виднелась рыжая шевелюра Рябины, и слышались её радостные крики. Туда-то малыш и устремился.        — Ну как он там? А ты быстро… — она ошарашено уставилась на Незнайку, летящего рядом с ней, — Ветер…        — Ну привет, красотулька, — ехидно улыбнулся он.        — Оу, ты догнал меня! И что теперь?        — Что?        — А вот что! Пора обедать! — С этими словами она вынула из своей большой кожаной сумки червяка и кинула вниз. Воробушек тут же устремился за лакомством, несмотря на пытающегося остановить его Незнайку. Они чудом не разбились. Пернатый поймал добычу около самой земли и только тогда расправил крылья. Коротышка всё ещё крепко обнимал его за шею, пытаясь прийти в себя. Пришлось вернуться в реальность быстрее и взяться за вожжи, но перед ними возникла новая преграда в виде высохшего старого куста, чьи ветви постоянно цеплялись за всё, за что можно было. Ох, сколько же царапин они заработали. Но могли бы ободраться ещё сильнее, если бы не петляли как могли. Вскоре они вырвались из западни, догнали и даже обогнали Рябину. А там уже и просвет виднелся — лесная опушка. И где-то впереди одиноким пятном показалась осина.        — Быстрее, быстрее! — Гнал Незнайка уже порядком выбившегося из сил Воробушка. Оказавшись рядом с деревом, они поднялись вверх и уселись на самой верхушке, откуда открывался красивый вид на лес. Тоненькая веточка слегка покачивалась туда-сюда под весом воробья. Они сидели и глядели то в одну сторону, то в другую, но других участников гонки нигде не было видно. — Куда они подевались?        Было тихо, и эта тишина напрягала. Незнайка навострил уши, однако так ничего и не услышал. Вдруг его схватило за плечи что-то острое, больно впившись в кожу, и подняло в воздух. Воробушек испуганно чирикнул и взлетел, но перехватить малыша он не мог, лишь беспомощно летя рядом.        — Аааа! — Закричал Незнайка.        — Чего, испугался? — Усмехнулся сверху голос Рябины. Блондин задрал голову и увидел новую знакомую. Та довольно улыбалась.        — Отпусти! — Он начал брыкаться, размахивая руками и ногами. К сожалению, это ни к чему не привело. — Я выиграл! Теперь-то что?        — О нет, дорогой, гонка продолжается!        — Тогда отпусти меня! Два грязных приёма! Не честно! И вообще! Мы о таком не договаривались!        — Это гонки без правил. Что хотим, то и делаем, — рассмеялась Рябина. Её трясогузка разжала лапки, и Незнайка полетел вниз. Воробушек тут же устремился за ним. Но на этот раз он не успел его поймать. Малыш упал в сосновую рощу, скрывшись под мохнатыми игольчатыми лапами. В самом низу капюшон его кофты зацепился за одну из веток, и он беспомощно повис там, слегка покачиваясь из стороны в сторону.        С самого верха спускался воробей. Незнайка дёрнулся, чтобы посмотреть, где он, но тут же сорвался и упал на землю. Приземлился неудачно, всем весом плюхнувшись прямо на руку. Та хрустнула, и сильная боль тут же пронзила всё тело. Малыш сжал зубы, чтобы крик не вырвался наружу. В этот момент на к нему спрыгнул Воробушек. Он чирикнул, похлопав крылышками. Блондин выдавил из себя улыбку.        — Да, братец, уделали нас… и потрепали… — он зашипел, потирая руку с длинной царапиной и парочкой синяков. — Изрядно… Не стоило лететь никуда.        Воробей снова зачирикал, как бы упрекая его за столь безрассудную идею. Что ж, он был абсолютно прав. Вся ответственность была на малыше. Чувство вины снова давило на Незнайку. Как же он ненавидел ощущать эту тяжесть. Будто кто-то большой и сильный хотел согнуть его пополам и выбить весь воздух из лёгких. Подобное происходило достаточно часто, но привыкнуть к такому, увы, невозможно.        — Полетели обратно, а? — Воробушек вдруг сел. Незнайка встал, отряхнулся и вопросительно посмотрел на него. — Ты чего? Обиделся? Устал? Ладно, можешь не отвечать.        Малыш скинул рюкзак, тоже потрёпанный, как и они с Воробушком, и снял с себя кофту. Как он и думал: она была разорвана почти что в клочья. Штаны, конечно, тоже, но не так сильно. Они были очень грязные, отстирываться потом долго будут. Незнайка вздохнул. Наверное, влетит ему, причём по полной.        Коротышка уже представил всё в красках: как Знайка опять будет метать молнии в его сторону, как Пилюлькин потащит к себе в кабинет и как остальные тоже будут охать и ахать, укоризненно смотря в его сторону. Но тут Незнайку словно осенило. А почему, собственно, они должны его ругать? Это его дело, его жизнь. Что хочет, то и делает. Например, учится на своих ошибках. Почему это Знайка должен проводить ему воспитательные беседы? Он что, маленький что ли?        Отбросив неприятные мысли о доме в сторону, он попытался подумать о чём-то другом. В голове сразу возникло воспоминание о Рябине. Точно. Он же проиграл в гонке. Он, Незнайка, проиграл какой-то девчонке. Руки сами собой сжались в кулаки. Да что она вообще о себе возомнила?        До сих пор малыш думал, что он один такой, оседлавший птицу, а оказывается, что есть и другие коротышки. Да ещё и такие наглые. От одной только ядовитой улыбки Рябины что-то начинало рваться наружу, разрезая изнутри грудную клетку острыми когтями. Незнайке казалось, что он горел. Совсем чуть-чуть, и вот он уже готов рвать и метать всё: эти деревья, это небо, что едва виднеется из-за ветвей, эта трава, эта умиротворённая тишина.        Малыш закричал и пнул какой-то камень. Не особо помогло, но хоть куда-то энергию выплеснул. Да уж, подумал о другом, нечего сказать. Он взглянул на Воробушка, тот вопросительно посмотрел на него. Блондин кое-как запихал кофту в рюкзак, предварительно смяв, ибо аккуратно складывать было бессмысленно, и запрыгнул на него.        — Всё. Летим домой, — отрезал он. Птичка встала, встрепенулась и, взмахнув крыльями, взлетела.

***

       Метания туда-сюда уже порядком выбешивали. Честно говоря, малыш думал, что помнил, куда лететь. А оказалось, что нет. Они потерялись и совсем запутались, куда держать путь. Незнайка, достаточно утомлённый за день, голодный и до невозможности злой, даже разорвал карту, когда они в очередной раз пролетели мимо знакомой опушки, выбрав не тот путь. Но поняв, что это был довольно необдуманный и глупый поступок, он поспешил достать новую и сосредоточиться как следует на полёте. Вскоре малыш отыскал нужную сторону.        До Солнечного города они добрались к вечеру, примерно к шести. К Звёздочкину с отчетом Незнайка решил не идти. Устал да и видок был не очень. К тому же, всё хорошее настроение осталось где-то там, в Деревянном. Увидел бы его сейчас кто-нибудь, то тут же убежал с криком «спасайся, кто может! Хулиган-преступник на лохматом чудовище!».        Утомленный за день Воробушек совершил не самую мягкую посадку на улице Колокольчиков. Первым делом блондин пошёл его кормить. Это было самым важным. И только потом, когда птица уже была на месте и благополучно отдыхала, он скрылся в доме.        Незнайка был полностью погружён в свои мысли и не хотел особо разговаривать. А когда перед ним возник Знайка собственной персоной, то сразу захотелось его оттолкнуть куда подальше, лишь бы не видеть этот, якобы очень умный и выразительный взгляд синих глаз. Малыш не знал почему, но именно учёный раздражал его сейчас больше всего. Словно, это он был виноват в его проигрыше, путанном с картами и вообще во всём дне. И ладно, если б этот очкарик просто наорал — это легко, стерпеть, покивать головой и потом молча уйти, но этот всезнайка начал лезть в душу, навевая не самые приятные воспоминания, за что и получил. Незнайка высказал ему всё, что думал, пусть и в грубой форме.        Знайка почти всегда казался ему чёткой чёрной фигурой на фоне ярких пятен. Эдакий особенный малыш-коротыш. Даже сам Незнайка не выделялся так в толпе, как он. Что правда, то правда. Цветного на Знайке никогда не увидишь. И этот «особенный» считает себя главным, в каждой бочке затычка. Вдохнуть спокойно не даёт.        «Незнайка, где ты был? Я ж так волнуюсь!». И вот пристал, как банный лист. И это после того, как он в очередной раз говорил, что легенды — это всё сказки, что приручить птиц нельзя, ведь это антинаучно. После всех его упрёков, выговоров. Незнайка знал, как к нему относятся, причём прекрасно. От этого-то в слова и спокойствие Знайки верилось слабо. Учёный лишь подпитывал разбушевавшуюся ярость, возникшую на почве усталости и не самых приятных впечатлений, заставив её в итоге вырваться наружу. И Незнайка почему-то не жалел о сказанном. Совсем.        И извиняться уж точно не торопился.