От сердца к сердцу

      Наступает родительский день. Все ученики школы выстраиваются у входа и ждут своих родных. Мамы нежно обнимают детей, оставляя легкий поцелуй на щеках, а отцы смело пожимают руки парням и гладят по голове девушек. Все дети рассказывают родителям о своих успехах и неудачах, о дружбе, об оценках и обо всем, чем только могут поделиться.       Сара и Симон, найдя в безумной толпе свою маму, тут же принимаются ее обнимать, хотя они и виделись утром. Это было не важно, ведь оба знали, как Линда любит близкий контакт с ее любимыми детьми. Они немного поболтали, после чего младшему Эрикссону пришлось удалиться для репетиции с хором, который вскоре должен был петь перед всеми уже давно заученный гимн школы.       Глядя на всех счастливых детей, которые так хорошо проводили время с родными, Вилле, откровенно говоря, завидовал. Из-за множества нерешенных вопросов его родители никак не могли приехать, что его, безусловно, огорчало. Он любил маму с папой, пускай они и вытворяли иногда всякое. Поэтому принц просто стоял в сторонке, с грустью осматривая счастливые лица.       Как раз в этот момент мимо проходил Симон, идущий на репетицию. Он заметил печальное выражение на лице Вильгельма, от чего на душе у самого стало тяжко. В запасе у него еще оставалось несколько минут, которые он решил уделить принцу. — Вилле, — приятный голос оторвал Вильгельма от грусти и печали — О, привет, Симон, — поздоровался он — Привет. А ты чего тут стоишь? Твои разве не приедут? — Нет…— вновь с грустью отвечает принц.— Как всегда у них на меня нет времени — Оу… Мне жаль, Вилле, — Симон легонько дотронулся до плеча парня, от чего тот приподнял один уголок губ — Да, ни чего страшного, я, почти, привык. Ты как? Как твои…точнее как твоя мама? — Вилле чуть было не совершил ошибку, но вовремя вспомнил о разногласиях Симона с отцом — Ну, я вижу ее каждый день и видел ее сегодня утром, так что, могу сказать, что она все та же, какой и была с утра. Добрая, веселая с, уже привычной нам, улыбкой на лице, — Эрикссон говорил это с такой теплотой и нежной улыбкой, что принц даже немного завидовал его маме — Это здорово. Тебе повезло с ней, как и ей с тобой и Сарой, — сделал комплимент Вилле, которого явно не ждал Симон — Что ж, спасибо, — оглянувшись, кудрявый заметил остальных людей из хора, которые уже направлялись в здание.— Ну, мне пора, а то у нас репетиция с хором и все такое — Ох, да, конечно! Иди. Извини, что отвлек тебя — Вилле, ты не отвлекал меня, скорее я сам отвлекся на тебя, — подмигнув Симон стал отдаляться.— До скорого — Да, увидимся, — Вилле помахал парню на прощание Симон ушел, а грусть Вильгельма нет. Он вспоминал свое детство, когда им всей семьей удавалось вырваться за город и уехать в их домик у озера, который Вилле с Эриком в шутку называли «свобода». Название говорило само за себя. Каждый раз, когда они могли отдохнуть от всех своих обязанностей, то для них это была настоящая свобода.       — Ну все, наконец-то я закончила подписывать все эти бумажки, — с победным выдохом произнесла королева.— Предлагаю сегодня съездить в наш домик, а то я уже соскучилась по свежему воздуху — СВОБОДА! — закричали мальчики в голос, с улыбками на лице : вспоминает Вильгельм это приятное ощущение ***       В зале все уже заняли свободные места, в ожидании выхода хора. И вот, в один момент появляется группа учеников в красных пиджаках. Временами от такого количества красного в глазах рябит. Все замолкают и встают для исполнения гимна.       Было просто невозможно стоять, петь и не разглядеть в толпе красных пиджаков одного лишь человека, который в данный момент излучал счастье. Поэтому Симон метает взгляд и находит Вилле. Тот тут же улыбается. Заметив это, кудрявый отвечает тем же: кроткой, сияющей улыбкой. Петь с лёгким счастьем на лице — одно из самых прекрасных явлений, что Вилле видел. Принц, в целом, считал приподнятые уголки губ Симона — восьмым чудом света.       Выступление закончилось аплодисментами, чего и следовало ожидать, ведь вокал был, как всегда на высоте. По крайней мере так думал Вилле, который почти Симона и слышал среди кучи остальных.       Все стали удаляться из зала, чтобы перейти в столовую, где уже во всю были накрыты столы. Серебрянные столовые приборы были натерты до блеска, белоснежные тарелки, в которых отражался каждый лучик света, тоже блистали от чистоты. Студенты и их родители усаживались по местам друг рядом с другом. И все было бы хорошо, если бы не один маленький большой недочет. — То есть на нас нет мест?! — с огромным удивлением на лице, спрашивает Симон у официанта — Извините, но вас даже нет в списке гостей, — виновато произнес мужчина — Но мы с сестрой здесь учимся, — продолжал спорить Эрикссон. — Перепроверьте! Это точно какая-то ошибка! — Мне правда жаль, но… — Что тут происходит, почему так шумно? — перебил официанта Август — Тут не хватает трех мест, — отвечает тот — Да нет, по списку все правильно, — говорит Август, после чего поднимает глаза, натыкаясь на порцию убийственного взгляда Симона — Август, ты серьезно? — Но, Симон, вы же не живете тут, я и не думал, что вы останетесь на обед с нами — Как ты мог не знать? Разве не в твоих обязанностях было организовать все на всех учеников и их родителей? Разве нас нет в списке студентов? — Эм, Симон… — Да и в чем была проблема спросить меня? Ты даже не пытался! — перебил Эрикссон парня — Что случилось? — вдруг резко сзади раздается голос Вильгельма       Все оборачиваются на принца. Вилле с недопонимаем оглядывает каждого, задерживая взгляд на Симоне, который явно был в бешенстве в данный момент. — Август намеренно не накрыл стол на нас с семьей, потому что зациклен на том, что мы не живем тут, как остальные. Вот, что случилось, — высказал младший Эрикссон — Это правда? — Вильгельм с недоверием посмотрел на брата — Что? Вилле, ты серьезно ему веришь? Конечно же это не правда — Тогда в чем проблема накрыть стол сейчас? — Это займет время, — продолжал тянуть нить вранья Август       Самое забавное было то, что все это время Сара и Линда просто наблюдали за происходящим. Они понимали, что никак не смогут помочь в этой ситуации, ведь Симона было уже не остановить. — Да ты просто паршивец! — вырывается из уст Симона — Симон! — утешает его гневный пыл мать — Август, просто накрой еще один стол, — выпрашивал Вильгельм, уже более серьезным тоном — Вильгельм, тебе то какое дело? — спросил брат — Прекращай, — отвечал тот.— Не в твоих интересах портить отношения с моими друзьями       Симон смотрел на Вилле с неким восхищением, будто на какого-то героя, прямо как из комиксов. — Друзьями? Боже, ты серьезно? Хочешь назвать парочку отбросов своими друзьями? — Август, вероятно, забыл, что совсем рядом стояла мама Эрикссонов, и она была, отнюдь, не в восторге слышать все это — Я прошу прощения! — отозвалась Линда, уже во всю встав на защиту своих детей.— Вы, мистер, говорите о моих детях! Мне совершенно плевать кто вы такой, но явно не шибко умный, исходя из ваших же слов. Смотрите на статус? Как это низко, — женщина закапывала Августа так глубоко в землю с каждым сказанным ей словом — Да, извините, мадам, — очередная ложь от Августа уже не казалась такой удивительной, как раньше.— Я сейчас же скажу, чтобы накрыли еще один стол — Ну уж нет, мне ваши глупые взятки и извинения не нужны! Оставьте лучше при себе эту подлую ложь, которую так пытаетесь скрыть под гнусную правду. Мои дети мне дороже вашей неорганизованности и завышенного самомнения       Линда развернулась, поманив детей за собой. Сара лишь окинула Августа своим пустым взглядом, в то время, как Симон готов был растерзать его на куски, лишь только взглянув. Они стали быстро удаляться из школы, как вдруг снова голос принца окликнул их. — Стойте! Миссис Эрикссон, прошу прощения за моего брата, в последнее время он сам не свой, — стал просить прощения Вильгельм. Ему правда было стыдно за поведение Августа, ведь он то точно знал, что тот мог сделать это совершенно намеренно, ведь он всегда был слишком гордым.— Я не хотел портить вам день — Ваше Высочество, спасибо за беспокойство, но это совершенно не ваша вина, — официально, как и подобает народу, обратилась женщина к принцу — Прошу, на «ты» и зовите меня просто Вильгельм — Хорошо, Вильгельм. Ты здесь не при чем, ведь не ты был ответственным за организацию праздника. Не скажу, что в восторге от твоего брата, но ты не он. Было очень мило с твоей стороны, что ты пытался помочь, но, боюсь, твой брат не видит дальше своего самолюбия — Я полностью согласен с вами, но не могу отпустить просто так, после такого ужасного поступка Августа. Может, я могу что-то сделать для вас? — Ты и так многое сделал, Вильгельм, большего я от тебя требовать просто не имею права. Спасибо тебе больше, правда, но нам ничего не нужно, — Линда была очень мила с принцем, прямо как и он с ней       Симон сразу заметил, что они явно сошлись во мнениях, нашли общий язык. Это грело ему душу. Мама всегда была общительной и доброй женщиной, поэтому он знал, что когда они с Вилле встретятся, то она примет его с распростертыми объятиями. — Может, если у вас все еще есть желание, я могу попросить быстро накрыть еще один стол? Поверьте, это я Августу не доверю       Линда долго думала над предложением Вильгельма. Она смотрела то на Симона, то на Сару. В итоге она приняла решение. — Ладно, давай попробуем. Я не доверяю этому Августу, но тебе, Вильгельм, я правда доверяю, — ласково отозвалась женщина       От таких слов у Вилле мурашки по спине пробежали. Даже собственная мать редко говорила ему такие теплые слова, но Линда, женщина, которую он видел впервые, которая даже ему не родственница, уже говорила ему вещи лучше, чем родная мама. — Спасибо вам огромное. Обещаю, я не подведу. Пройдемте       Линда вновь обернулась на своих детей, сказав: — Я делаю это ради вас. Я знаю, что для вас это действительно важно, — после этих слов она широко улыбнулась, приобняла каждого и отправилась обратно в столовую       Это и была одна из причини, по которой Эрикссоны любили свою маму. Она была готова на все ради детей.       Они вновь заходят в большой, шумный зал, полный народа. Вильгельм договаривается с официантом, легким движением руки указав на стоящих рядом Эрикссонов. У Симона не то, чтобы бабочки летали в животе, у него был там целый оазис. Вилле вступался за него не первый раз, но тут он встал на защиту целой его семьи (отца он уже давно не считал членом семьи).       Спустя полчаса стол наконец-то был готов. За это время Вильгельм успел мило поболтать с Линдой. Она оказалась действительно хорошей женщиной, даже рассказала ему рецепт своего фирменного пирога с персиком. Вилле никогда не был так заинтересован в прослушивании обычного рецепта, но Линда действительно интересно описывала процесс готовки. — Думаю мы можем пройти за стол, — перебил Симон маму и Вилле, увлеченных рассказом про еду — Ох, конечно, — отозвалась женщина       Вилле знал, что Август приготовил ему место рядом с ним, но после всего случившегося он просто не хотел там сидеть, поэтому он и попросил еще одно место для него на «столе Эрикссонов», которые, пока не догадывались об этом.       Август же все это время сидел с недовольным лицом, пытаясь употреблять пищу, но что-то мешало ему спокойно сглотнуть. Он общался с теми, кто сидел за его столом, ни раз бросая взгляд на пустовавшее место рядом. Мысли о том, где же может быть этот человек, чье место он так отчаянно отбивал у официантов, пытавшихся забрать «лишние приборы», постигали его все чаще. И вот, в один момент, подняв голову он видит, проходящих мимо, Симона, который огрел его тем же убийственным, но одновременно гордым взглядом, Сару, которая даже не взглянула на него, потому что ей совсем не было дела до этого человека, Линду, прошедшая уверенной походкой, окинув Августа победным взглядом и, наконец, Вильгельма. — Вилле! — вскрикнул Август, указав ему на место рядом. Но тот даже не подумал туда идти, а пошел следом за Линдой. Парень отслеживал каждый шаг принца.— Какого…— тихо произнес он — Вы не против, если я присоединюсь к вам? — спросил разрешения Вильгельм, прежде чем сесть — Конечно, мы будем только рады, — произнесла женщина, с искренней улыбкой       Август видел все. Как Вилле приветливо и мило общался с Линдой, как кинул «игривый» взгляд на Симона, который ответил сдержанной улыбкой и как сел на другое место, не то, которое ему было «предназначено». Это развивало в парне невыносимую злость. Злость за то, что Вильгельм выбрал каких-то идиотов, которых знает пару недель, а не брата, которого знает почти с рождения.       А тем временем Вильгельм был счастлив, по-настоящему, за последнее время. Он еще никогда не чувствовал себя таким нужным, никогда не чувствовал уют за обычным приемом пищи, никогда не улыбался так много, как сегодня. Он как будто нашел свое место, здесь, в кругу простых, но таких приятных людей. — Симону повезло иметь такого друга, как ты, Вильгельм, — внезапно отозвалась Линда. После этих слов оба парня, переглянувшись, покраснели, а Сара пустила коварную улыбку.— Ты совсем не такой, каким я тебя представляла — Надеюсь, это в хорошем смысле? — переспросил неуверенный Вилле — Конечно, определенно в хорошем! Ты такой добрый и храбрый, не боишься настоять на своем и высказать мнение и тебе, вроде как даже все равно на то, что подумаю об этом окружающие. Ты встаешь на защиту незнакомых людей, ради справедливости. Это правда очень хорошие черты для человека, особенно для принца — Спасибо, Линда. Думаю, что могу сказать тоже самое. Вашим детям очень повезло с вами, — улыбаясь во все тридцать два, ответил Вилле       «Тебе все равно, что подумают люди…» — не совсем правда. Вильгельм как раз из тех, кому мнение остальных важно, в большинстве случаев даже очень. Можно даже сказать, что его поступки, слова и характер часто зависят от мнения окружающий. Так его научили… Если ты не нравишься людям — меняйся, если на тебя косо смотрят — меняйся, если ты не похож на остальных — меняйся. Слишком много зависит от мнения чужих людей. Поэтому было тяжело и странно слышать это предложение.       Тем не менее Вилле отлично провел время за обедом. Он позволил себе ненадолго позабыть обо всех проблемах, которые стояли за спиной и с тихой завистью наблюдали за жизнерадостным парнишкой. *** — Спасибо тебе, Вильгельм, — благодарила Линда. Она оглядела счастливые лица детей, сделав очевидный вывод.— Было очень вкусно. Думаю мы все отлично провели время — Я рад, что вам понравилось, — Вилле почувствовал тепло на душе — Нам уже пора. Симон, идешь? — оглянулась женщина на сына, оставшегося стоять на том же месте — Я останусь не на долго, приеду позже, — ответил Эрикссон — Хорошо, только не задерживайся допоздна, — с этими словами женщина вместе с Сарой скрылись прочь       Ветер развивал светлые локоны Вильгельма, от чего те падали ему прямо на глаза. Но он не спешил их поправить, ведь сейчас ему было так легко, как уже давно не было. Он чувствовал, что сейчас эти свежие поры воздуха унесут его куда-то в облака, где не будет таких понятий, как «проблемы», «неуверенность» и тому подобные. От наслаждения принц чуть прикрыл глаза, направив взгляд к заходящему солнцу.       Симон боялся потревожить Вилле, заметив как тот беззаботно улыбается, уведя взгляд к розовато-желтому небу, просто потому что знал, как нечасто удается ему ощущать эту свободу. Про себя Эрикссон ласково сравнивал парня с котенком, который грел свое пузико, набитое вкусняшками, лежа на теплом солнышке.       Но вскоре Вильгельм вернулся с небес на землю, но его счастье далеко не ушло, ведь он сразу же заметил стоящего рядом Симона. Сквозь его кудряшки местами пробивались лучи солнца, а на лице плавно появилась улыбка, ослепляющая не меньше желтой звезды на небе. — Прогуляемся? — предложил Вилле, на что Симон часто закивал       Вильгельм сделал первые шаги в сторону лестницы, ведущей на тропинку, которая шла через лес. Симон последовал за ним, с все еще приподнятыми уголками губ. Вилле обернулся и остановился, чтобы подождать парня. — Стоит, наверное, еще раз сказать спасибо, — первым начал Симон — За что? — Ну, ты снова защитил меня перед Августом и помог нам решить проблему, да и ты в принципе много делаешь, не только для меня, но и для моей семьи — Знаешь, мне это только в радость. Я рад видеть твою улыбку       Когда парни зашли в давольно уединенную часть леса, Симон остановился. Вилле повторил тоже самое. Секунду спустя принц почувствовал, как чья-то мягкая ладонь накрыла его собственную. Ощущение, будто все это сон и страх проснуться возрастал с каждой секундой. Симон поднял взгляд на Вилле, от чего у того в животе запорхали бабочки. — Ты делаешь для меня слишком много, хотя не обязан. Поэтому просто знай, что и я всегда поддержу тебя, как бы тяжело тебе ни было, я буду рядом, — эти слова обожгли израненное сердце Вильгельма, и он почувствовал горящий огонек в самых глубоких частях души.       Неожиданно в Вилле проснулось острое желание прямо сейчас поцеловать кудрявого парня, чьи глаза отливали цветом янтарного меда на солнце и неподдельного счастья, а манящие губы поблескивали на свету. Как говорится «для сердца, преисполненного желанием что-либо сделать, нет ничего невозможного». Поэтому в следующее мгновение принц нежно запускает одну руку в непослушные кудри Симона, а другой бережно обвивает его талию. Дальше последовал поцелуй. Такой мягкий и легкий, что казалось, будто два облака просто столкнулись друг с другом. В этот момент Вилле понимает, что никогда не чувствовал ничего подобного раньше. Симон открыл в нем совершенно новые ощущения, которые теперь засели в нем надолго. С неохотой прервав поцелуй, они не отдалились друг от друга, а лишь соприкоснулись лбами, до сих пор чувствуя дыхание друг друга.       Симон уже приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, как вдруг оба слышат чьи-то быстро приближающиеся шаги. Вилле будто обожгли кипятком, так как услышав кого-то, идущего явно к ним, он почти отпрыгнул на метр от Симона. Тот, не то, чтобы сильно, но удивился, хотя и сам не хотел быть пойман с поличным, целующийся с принцем. — Вилле! — вскоре из-за деревьев показалось знакомое лицо — Александр? Что ты тут делаешь? — задался вопросом Вильгельм, пытаясь успокоить прерывистое дыхание — Тебя вызывает директор. Срочно…— по голосу мальчишки было слышно, что тот сейчас переживает не меньше Вилле. Вероятно, он уже знал, в чем дело       Александр окинул вопросительным взглядом Симона, стоявшего в сторонке и выглядевшим более зажатым, чем обычно. Этот скользящий по Эрикссону взгляд еще пуще напряг Вилле и тот резко сдвинулся с места, в направлении обратно к школе.       В голову лезли кучу неприятных мыслей, которые только усиливались, когда он заходил в здание. На лестнице сидели студенты, которые шокировано смотрели в свои гаджеты, а потом переводили точно такой же взгляд на Вильгельма. От стольких ошеломленных глаза Вилле становилось не по себе. — Что происходит, Вилле? — шепнул незаметно Симон — Не имею ни малейшего понятия, — оглядываясь прошептал в ответ Вильгельм.— Но явно ничего хорошего       Они подошли к кабинету директора. Путь до него казался дольше, чем обычно. Во всем виноваты люди, которые не упускали возможность глянуть на Вилле пугающим его взглядом. — Подожди тут, — на последок тихо произнес Вилле, стоящему рядом Эрикссону. В ответ тот положительно кивнул       Рука предательски задрожала, но, спустя пару попыток, принцу все же удалось постучать в белую дверь с надписью «Директор». Нежеланное в данный момент «входите» по ту сторону, неприятно жужжало в ушах, словно в паре миллиметров от них пролетело острое лезвие.       Дверь тихо открылась и Вилле уже одной ногой стоял на темного цвета линолеуме. Как только он зашел, на него поднялась пара голубых глаз и они тут же сделались печальными. — Принц Вильгельм, вы наконец здесь…— с дрожью в голосе произнесла директриса — Вы что-то хотели, директор? — Ваша мама звонила, хотела поговорить с вами — Я могу ей позвонить сей… — Нет нужды, я позвоню сама, — перебила Вильгельма Анетт       Пока директриса набирала номер королевы Вилле осматривал кабинет. Светлые стены чуть разбавляли напряженную атмосферу. На подоконнике стояли очаровательные цветы летнего зеленого цвета, на которые падали последние лучи уходящего за горизонт солнца. На стенах висели пару картин, которые казались Вилле далеко знакомыми, будто он уже когда-то их встречал. Роскошная люстра, увешенная несколькими рядами стеклянных, прозрачных шариков. И большое квадратное зеркало, прямо сзади стола женщины, в котором отражалось все: задние стены, на одной из которых висели часы, мягкий диван темно-бордового цвета, стоящий в самом углу кабинета, Вильгельм, его беспорядочно разбросанные волосы, легкий румянец на щеках от прохладного ветра и застывший на лице испуг. — Он уже здесь, — раздался в тишине голос директрисы, который «пробудил» Вилле. Тогда он и заметил, что Анетт уже разговаривает с мамой.— Конечно, — после этого слова женщина осторожно протянула трубку принцу, который неуверенно обхватил ее рукой — Алло? — начал Вилле, выдохнув напоследок — Вильгельм, сынок…— принц тут же уловил нотки печали в голосе мамы и тревога поднялась до отметки десять — Мама, что случилось? — Дело в Эрике… он… он…— было слышно, как женщине тяжело удавалось говорить. Ощущение, что еще чуть чуть и она впадет в истерику. Но следующие слова добили Вильгельма, будто тысяча ножей один за другим пронзали его сердце.— Эрик погиб.