Часть 13
18 января 2024 г. в 00:20
Примечания:
Официально заявляю, что эта глава полностью посвящена памяти Эрика.
— Подъем, братишка! — задорный голос прервал долгий сон.
Вилле широко открыл глаза, словно впервые видел свет.
За окном большими хлопьями валил белоснежный снег, сквозь который просвечивались тусклые лучи солнца. Было ощущение, что оно словно борется и пытается пробиться сквозь крепкую стену. А перед сонным, еще не проснувшимся до конца, Вилле, улыбаясь во все тридцать два, стоял Эрик, на котором была новогодняя пижама: шерстяная кофта красного цвета с белыми оленями, длинные штаны такого же цвета, но с черными полосками, и самая главная деталь — шапка Санты с белым помпончиком, свисающим на плече. В руках он держал длинную гирлянду, скрученную не самым аккуратным способом.
— Я попросил Стивена, чтобы они оставили нам гирлянду. Ну, чтобы мы ее с тобой вместе повесили, — увидев, как младший с удивлением осматривает вещицу в его руках, пояснил Эрик.
— А их не смутило, что мы можем весь дом поставить вверх ногами, как в прошлый раз было? — напомнил Вильгельм.
— Да ладно тебе. Мы тогда были еще маленькие…— отмахнулся Эрик.
— Ага, а сейчас мы такие взрослые-е-е-е, — протянул младший.
— А ты что в свои одиннадцать лет не считаешь себя взрослым? Тогда ты - просто чудик. Вставай и пойдем, пока Стивен не разболтал все маме.
Вилле долго уговаривать не пришлось, он подорвался с кровати, скинув одеяло в на другой край матраса.
На нем была белая кофта с принтом забавного пингвина, который на лыжах катился с заснеженной горки, и зеленые штаны в ту же черную полоску, как у брата. Заметно, что оба любили выряжаться в символичные костюмы на праздник. Это они считали неотъемлемой частью празднования.
Он подхватил со стола такую же, как у Эрика, шапку, только у нее было два хвостика с помпонами, которые чуть позванивали, когда сталкивались друг с другом, и рванул из комнаты прочь.
— Черт, она такая запутанная, — пожаловался старший.
— Ну а как еще? Она прождала нас целый год.
— Ну, не знаю, могла бы и не путаться.
— Давай, я все сделаю. Если ты не знал, то я в этом мастер, — похвастался Вилле, отобрав у брата гирлянду.
— Ну-ну, мастер-фломастер, попробуй победить главного босса!
Случай был не из простых: сначала Вилле пришлось найти самый конец гирлянды, потом просовывать ее через все узелки, а их было достаточно, и в конце концов главное — не запутать ее еще больше. Но Вильгельм отлично справился с поставленной задачей, за что получил хорошенько взъерошенные волосы на голове от брата.
— Отлично! У нас есть огромная гирлянда, осталось только понять куда…
— На улице! — выкрикнул малыш Вилле.
— На улице?
— Да! Прямо над дверью! Я всегда мечтал повесить туда гирлянду. А то у нас внутри густо, а снаружи пусто.
— Что ж, тогда за дело, мой маленький верный друг, — Эрик приобнял его и стал аккуратно подбирать гирлянду, чтобы та снова не запуталась.
На улице погода была подстать Рождеству. Бешеный снегопад успокоился, и сейчас с неба медленно падали пушисты снежинки, заметая собой улицы, дома и деревья. Иногда ветер продувал даже под теплой шапкой или шерстяным шарфом, отчего по коже проходила волна мурашек.
Братья выскакивают на улицу. Младший, замотанный в гирлянду, выбегает, чуть ли не споткнувшись об ее край, а старший несет тяжелую лестницу, следуя за братом.
— Так, АККУРАТНО клади гирлянду, а я пока с лестницей разберусь, — скомандовал Эрик.
— Есть, сэр!
Вилле осторожно выпутывался из длинной ленты с мерцающими разного цвета лапочками. Он раскладывал ее по земле как можно ровнее, чтобы та, не дай бог, не запуталась обратно в морской узел.
***
Они, чудом разобравшись со всей это веселой, на первый взгляд, конструкцией, всё-таки умудрились повесить эту несчастную гирлянду над входными дверьми, что оказалось очень не просто. Зато в итоге оба были довольны проделанной работой. Лента с мигающими огоньками плавно меняла цвета: то синий, то красный, то желтый, то зеленый... Смотрелась идеально, будто только ее и не хватало, для полного духа Рождества.
Неожиданно старшему в голову прилетело что-то рыхлое, мокрое и холодное, после чего тут же разлетелось на несколько кусочков, один из которых попал ему за шиворот. Он вскрикнул и обернулся со словами:
— Это война, — и тут же стал мастерить ответный снаряд.
— О нет, только не это! — сарказмом ответил младший, ведь именно этого он и добивался.
Вилле с криком пытался убежать, но Эрик был быстрее, поэтому снежок полетел ему прямо в спину.
— РАНЕН! — со смехом закричал Вильгельм, после чего драматично упал в снег, изображая предсмертные судороги.
Он поднял голову и увидел, что Эрик не сдается и готовит снаряд побольше. Вилле ничего не оставалось, как снова начать удирать. Но бежал он недолго: брат повалил его обратно лицом в снег, схватив того за ноги
— Хватит трусливо убегать, как девчонка, лучше сразись со мной достойно как настоящий мужчина! — после этих слов прямо в лицо Эрику прилетел снег. Нет, это был не снежок, просто рыхлая ладошка снега. Видимо Вилле не успел сформировать снежок, поэтому решил просто «ослепить» врага, дав себе шанс подняться на ноги.
Эрик от неожиданности вскрикнул и открыл рот, удивляясь подобной наглости брата.
— Слишком много говоришь, — четко подметил младший, продолжая удирать на безопасное расстояние от Эрика.
Вилле вовремя укрылся от снаряда, летевшего ему прямо в лицо. С победным криком он запульнул в брата свой снежок, но промахнулся, на что старший в голос рассмеялся.
Вскоре Вильгельм выстроил перед собой некоторое множество снежных снарядов, с полной готовностью атаковать.
***
Они еще долго гонялись друг за другом, до тех пор, пока не почувствовали зябкость во всем теле и проступающую боль в горле. Настолько долго они валялись в снегу, что промокли насквозь. Быстро осознав, что если их увидит мама в таком виде, то мало не покажется, а если вдруг застукает папа, то вообще расстрел, но самое страшное, если они увидят их оба, тогда парням просто останется молиться. Поэтому они быстро и тихо проскальзывают в замок, так, чтобы даже их дыхания не было слышно.
Они переоделись в домашние пижамы, в те самые, которые сейчас согревали их тела, особенно после вымокшей уличной одежды, и сидели на полу в большом зале, где сверкала, украшенная разноцветными шарами и обвешенная гирляндой елка. Закутанные в пледы с головой, мальчишки пили теплый какао с взбитыми сливками и грели руки о кружу
— Боже, на вас как-будто медвежий ураган напал… Что с вами стряслось, что вы в таком виде? — в зал зашла мама, и, как и предполагалось, она была не рада увидеть детей в таком виде.
— Мы просто повесили гирлянду на улице, — ответил Вилле.
— А после этого?
— А после этого мы, как обычно, дурачились.
— Только попробуйте заболеть, маленькие разбойники, — этими словами мама только ласково подметила их неусидчивый и игривый характер, который был у них с детства, и удалились из зала по своим делам.
А братья продолжали сидеть на теплом полу. Они смотрели в окно, на то, как красиво падает снег, залипнув на этом, какое-то время болтали и решили глянуть первый попавшийся новогодний фильм.
***
— Три! Два! Один! С РОЖДЕСТВОМ! — хором закричали все члены семьи, после чего последовали теплые пожелания друг другу, объятия и поцелуи, которые грели душу ни чуть ни хуже слов.
Для Вильгельма, как и для большинства детей, но для него особенно, Рождество было, как маленькое чудо. За столом собиралась вся семья. Улыбки на лицах светились ярче уличных фонарей и, что не менее важно, они были самыми настоящими, не подделкой, как это было обычно. В глазах отражались мигающие огоньки с елки, свет люстры и неземное, детское счастье. Внутри разливалось тепло, будто кто-то зажег в душе камин, которое заставляло сердце биться быстрее. Эти ощущения испытывались редко, но зато всегда приятно.
Рождество - теплый праздник в разгар холодной зимы. Несмотря ни на что, в этот день можно забыть обо всем, хотя бы на какое-то время, и это время ты регулируешь сам. Забыть о прошлом, о ссорах, о недопониманиях, о своих проблемах, проблемах за стенами дома, и просто насладиться временем, провести его с близкими людьми без драк и лишних криков. К сожалению, в семье Вилле без последнего обойтись было невозможно.
— Я же сказала тебе, чтобы ты перестал так относиться к этому! — кричала во все горло Кристина.
— Да прекрати, ты прекрасно знаешь, что сама виновата! — таким же тоном отвечал отец.
— Я виновата?! Знаешь что, Людвиг…— дальше Вилле уже не слышал, потому что убежал.
Он несся со всех ног вверх по лестнице, чудом ни разу не споткнувшись. Быстро нащупав рукой дверь своей комнаты, он залетает в нее, громко хлопнув дверцей. Вилле запрыгивает на кровать животом вниз, отчего матрас изгибается под весом тела мальчика, и горячие слезы рекой льются на подушку, будто Вильгельм только что создал самый большой в мире водопад. Громкие всхлипы эхом раздаются по всей комнате, и, казалось, уже ничто не могло вернуть мальчику тот былой настрой, когда про грусть и печаль он вовсе забыл.
Вильгельм ненавидел, когда родители ссорились. К сожалению, это случалось часто, но это почти никогда не происходило в праздники, ведь логично: какие ссоры могут быть в период, когда на лицах столько счастья? Видимо, традиции созданы для того, чтобы их нарушать, и поэтому родители нашли самый «подходящий» момент, для выяснения отношений, ведь прошло буквально пятнадцать минут после двенадцати.
Сквозь собственные звуки плача, Вилле расслышал стук в дверь. Предположений было немного, и все сужались до одного варианта, который казался действительно очевидным.
— Я могу зайти? — отозвался Эрик, просунув голову в проем.
— Да, — ответил тихо Вилле, подняв для этого голову над подушкой, но после сразу же опустив ее обратно.
— Как ты, малыш? — старший осторожно присел на кровать, нежно положив руку на спину брата и поглаживая ее, пытаясь тем самым успокоить.
Теплые прикосновения Эрика будто возвратили Вилле в реальность, где его брат искренне пытается вернуть младшего в чувство.
Вилле вскочил и сел на кровать так резко, что Эрик дернулся от испуга, будто его ударили током.
Глаза у младшего были все красные, а слёзы падали на мягкое одеяло.
— Почему, Эрик? Почему они всегда ссорятся?
— Я не знаю, Вилле, — с глубоким выдохом ответил старший.
— Я ненавижу этот день! Ненавижу этот праздник! Я все это терпеть не могу! — закричал маленький Вильгельм.
— Эй, не говори так! Ты любишь этот праздник всем сердцем и этого ничто не изменит! — взяв брата за руку, твердо, но с добротой в голосе, говорил ему Эрик. — Эта ситуация задела тебя, но не твой дух Рождества. Вспомни, как только начинался декабрь, ты просыпался и бегал по всему дому, крича, что скоро Рождество. Вспомни: как мы с тобой выходили на улицу и ловили ртом снежинки, как мы вместе украшали елку, как дурачились на улице часами! Вспомни все это и пойми, что чтобы не случилось, в тебе всегда есть Рождество, это твой праздник, Вилле. Ты свое день рождение так не любишь, как любишь этот праздник.
Младший внимательно слушал брата и вникал в каждое сказанное им слово. А ведь он прав. Вилле всегда любил Рождество больше всех остальных праздников. Из-за этого родители всегда удивлялись, почему тогда у него уши не как у эльфа.
— Пойдем. Родители уже спят, — Эрик приподнялся и пошел к выходу из комнаты.
— Куда? — спросил младший.
— Подарки открывать, дурачок, куда же еще.
Вильгельм быстро вытер слезы, надел на ноги тапочки, в виде башмачков эльфов, и побежал в след за братом.
Под елкой и вправду лежала небольшая кучка подарков. Все они были аккуратно обвернуты в разноцветные упаковки, которые радовали глаз.
Эрик осторожно достал маленькую коробку, которая было замотана в красную бумагу и обвязана зеленой ленточкой сверху. Когда Вилле подбежал и сел рядом, старший протянул подарок ему.
— Это мне? — с недоумением спросил младший, который еще даже отдышаться не успел.
— Тебе, тебе. Открывай!
Жалко было разрывать аккуратно упакованную коробочку, но все же любопытство всегда перебарывало все остальные чувства, особенно для Вилле. Когда младший избавился от красивого, но бесполезного сейчас, мусора, перед ним осталась только голая коробка. Он осторожно потряс ее, она была довольно тяжелой по ощущениям, но предположений, что же внутри, у него пока не было. Он посмотрел на Эрика, который во всю улыбался, наблюдая за братом. Тот намекнул ему, чтобы он уже пошевелился открывать подарок. И вот, Вилле наконец открыл коробку. Он раскрыл рот от удивления. Внутри лежал шар с лягушкой, на которой была корона, а вокруг желтые блестки. Раньше Вилле всегда мечтал о такой игрушке. Он любил втайне забегать в комнату к брату и играть с ней, пока тот был занят. Удивительно, что Эрик запомнил такую, казалось бы, мелочь. Вильгельм осторожно взял в руки шар и потряс его, отчего желтые блестяшки внутри медленно осыпались вниз.
В это мгновение Вилле уже и забыл из-за чего плакал несколько минут назад. Сейчас он снова был счастлив.
— Эрик, как ты…
— Узнал? Ты действительно думал, что я не вижу, как ты играешь с этим шариком, пока меня нет в комнате? Наивный…— с широкой улыбкой ответил старший.
— Спасибо! — Вилле отложил игрушку в сторону и набросился на брата с объятиями.
— Да ладно тебе, не такой уж и серьезный подарок…
— Ты шутишь?! Это - самый прекрасный подарок на свете! Он всегда будет напоминать мне о тебе!
— Боже, ну и нюни ты распустил, — с добрым смешком подколол брата Эрик, на что Вилле тут же рассмеялся.
Эрик всегда успокаивал Вильгельма. Чтобы не случилось, он был рядом в самые трудные минуты его жизни.
Многие дети со временем запоминают больше моментов с родителями, но Вилле всегда помнил каждый день, каждый час, проверенный с Эриком. Ведь он знал Вильгельма лучше всех, знал, как заставить его улыбаться, даже в самый пасмурный день в его жизни, знал, как успокоить его гневный пыл, знал и умел с ним разговаривать.
Никогда Вилле не забудет бесконечные вечерние разговоры за чашкой чая, уборку кухни после попытки приготовить ужин, совместный просмотры фильмов, переглядки и смешки на конференциях, прогулки по дворцовому парку, где каждый кустик был выучен наизусть и еще множество моментов. Знаете, что между ними общее? Все это было с Эриком, человеком, который был с Вильгельмом каждый раз, когда тот в нем нуждался.
Кажется, что и Вилле знал Эрика не меньше. Он запоминал каждую ямочку, когда тот смеется или улыбается, знал, когда его улыбка настоящая, не фальшивая, улавливал даже мелкие его привычки.
Раз за разом Вильгельм понимал, что хочет быть похожим на брата. Хочет быть таким же серьезным, но в то же время самым забавным человеком на свете, сосредоточенным, но отвлекаться на всё подряд при присмотре фильма, умеющим делать всё на свете, но не умеющим готовить запеканку, знать имена всех актеров, но забыть, как зовут короля Бельгии. Всё это делало Эрика человеком, а не роботом, каким он был по мнению народа.
Эрик был для Вилле не просто братом, он был его лучшим другом, и никто и никогда не будет лучше, так решил Вильгельм. Для Вилле он всегда был и будет старшим братом, лучшим другом, знающим его наизусть, всегда готовым прийти на помощь и просто готовым всегда быть рядом.
— Милый, нам пора, — послышался стук в дверь
Примечания:
Чисто мое виденье одного из самых счастливых и запоминающихся моментов с Эриком для Вильгельма.
Надеюсь вы не плакали:3